Форум

* * *
Такие вот просятся рецки,
И думать не смей о ином:
"Не нужен нам берег турецкий",
Нам свой бы засеять пшеном.

МУРАВЬИ

Трудилась всё лето «орава» -

В работе их дни пронеслись.

И вот муравейник на славу

Явился подтянутый ввысь;

Стоит под разлапистой елью,

Травинки торчат по краям.

Теперь никакие метели

Не будут страшны муравьям.

Пришёл озорник кудлаватый,

Тропой шёл, не очень спешил,

Шутя муравьиную хату

Он палкой вмиг разворошил.

Забавно казалось парняге –

Как этот встревоженный люд,

Как эти лесные трудяги

Напуганные снуют…

Октябрь разразился  водою,

Округа им вся залита.

И как она  с  этой бедою

Управилась мелкота?

* * *

Мир открыт

Греху и благодати.

Что для сердца

Вам и выбирати.

* * *

Покуда  смыкаются кроны,

Лазурна еще высота,

Летают повсюду, вороны

И прочая там мелкота.

В речушке полощется рыба

Под сенью прибрежных осин.

Резвится наивная, ибо

Вода не совсем керосин.

Трава есть, кустарники тоже,

Жужжит разнокрылый народ.

И заяц не выбит, похоже,

Порой пробежит, промелькнёт.

Но мамонты втюхались в Лету,

Помог первобытный им нож…

Да, жизни на Марсе-то нету,

Когда-то была она все ж.

* * *

Рынок. Желудку утехи.

Полон всего павильон.

Овощи, фрукты, орехи,

Не на один миллион.

Мясо, ох! сколько же мяса,

Мясу полнейший уют.

Люди не просто балясы

Точат, они продают.

Кролики, куры и  утки,

Творог, сметанка свежа.

А без съестного желудки

Могут во всём отказать.

Для холодца обрезь, лытки,

Печень телячья, ну да!

А мясоруб этот прыткий,

Словно с картинки всегда.

Нож идеально наточен.

Слышен с хрипцою басок:

«Вам килограмм этих почек?

Этот нежирный кусок?» -

«Кто так пластает, деревня?

Надо – от сих до сих…»

Слышал, что даже деревья

Плачут, когда рубят их.

* * *

Трелёвочник катит по лесу -

Не очень удобно - в объезд.

Подлеска под траками месиво.

Водила не здешних он мест.

А вот колея-это рана

Не скоро ещё заживёт.

Трёлёвочник пылко и рьяно

Мнёт всё по пути, дико  рвёт.

И некому заступиться.

Древесный шум, грохот и трах.

А этому всё простится

Водиле с окурком в зубах.

* * *

Лес завален елками,

Лес завален палками,

Пахнет лесовозами,

Керосинной  паклею.

Режут только лучшее,

Безусловно ценное;

И вершинник кучатся,

Полствола - в бесцельное.

Хвоей всё засыпано,

Ломаным завалено,

Не пройти на цыпочках,

Не в тяжёлых валенках.

Страх – в лесной обители,

Жутко даже воронам,

Словно здесь грабители

Побывали, воры здесь.

Что и скажешь-выскажешь –

Плещет безответственность.

Ах! Леса российские!

Ах! Леса заветные!

* * *

Под солнцем горячим, палящим

Века, а не бренный лишь год,

Не бочка, не тарный ящик,

Стоит пирамида. Да!  Вот!

Трудились рабы из-под палки,

Охранник был резок и груб.

А после дневной сверхзакалки

В песок был зарыт чей-то труп.

Меняла земля наша виды,

Терялся в пустыне зла след,

Не рушились пирамиды

Собой поражая белсвет.

Да, труд не теряется даром –

Земля утопает в цвету.

Наверно, и под ударом

Возможно, создать красоту.

Вот  снова блок тащится «стадом»

Бетонный, былому под стать…

Но  только не надо, не надо

Бить палкой и розгой хлестать.

* * *

А голубь уже не боится

Ни кошек, собак, и детей.

Прижалась к обочине птица

Не может и метр пролететь.

Да, нет для пернатых лечебниц,

Всё правильно – не видать.

Помочь бедолаге чем бы?

А может быть семечек дать?

Не ест, до еды хворой разве,

Не надо съестных ей даров.

Инстинкт сохранения развит –

Когда ты и сыт, и здоров.

Ну, да, не весёлая тема

На пару каких-то минут…

А утром застывшее тело

Скорее всего, уберут.

* * *
Гордиться, что кардан
Велик -
Способен
Только грузовик.

* * *

 Ветерок ягнят пасет

 На речной протоке,

 Желтое яйцо снесет           

 Утро на востоке.

 Вечером столкнет за лес

 То яйцо норушка.

 К вечеру сошла с небес

 Тишина подружка.

* * *

 А я сверну с тропинки,

 Раздвину веток вязь,

 Из сердца напрочь выкину

 Всех опасений власть.

 Чем дальше, тем отчетливей       

 Упорство гибких крон.

 Лезть в чащу — нерасчетливо,

 А если ты влюблен?..

* * *

 Вот тьма развалилась у окон,

 Ждёт утро она, ждёт зарю.

 Лежу и читаю я Блока,

 Как будто с живым говорю.

 А где-то душа поэта           

 Блистает, средь звёздочек мчась.

 Я думаю - строчка вот эта —

 Как раз её самая часть.

 И пусть даже книги исчезнут

 И тьма все восполнит сполна...

 Душа не запрячется в бездне,

 Ну, если из света  она.

* * *

К речке шёл, попал в овраг,

 Лез через шиповник.

 У тебя есть, говорят,

 Городской любовник.

 Носит он тебе цветы,

 Шоколада плитки.  

 Говорят, что часто ты

 С ним вблизи калитки.

 Я проверить не могу

 Через месяц даже,

 Но березка на лугу

 Обо всем расскажет.

* * *

 Гораций памятник себе воздвиг —

 Превыше пирамид и звонче меди.

 А я промчусь, как искорка, как миг,

 Когда мне по зубам «костлявая» заедет.

 И все же, друг Гораций, счастлив я,

 Что не поднял в пустыне пирамиду,

 Что промелькнул на фоне бытия,

 Как многие — потерян был из виду.

 Мне памятником будет тишина

 И звезды, что блестят над каждой крышей.

 Ах, эта медь! Да на фиг мне она,

 Я все равно её там не услышу.

* * *

Не могу тебе польстить —

 Ты не Беатриче,

 Мне не плакать, не грустить,

 Не взлетать по-птичьи.

 За спиною тяжкий груз,

 Разочарования,

 В хандроманию погруз,

 Как Пупыркин Ваня я.

 У тебя есть личный муж,

 Только он не в бане,

 И подмоченный к тому ж -

 Срок четвёртый тянет.

 Три ребенка у тебя,

 Все по цвету разные,

 А соседки теребят -

 Видя безобразие.

 Все равно к тебе приду,

 Мышкой пробираясь;

 Может что-то и смогу,       

 Если постараюсь.

 Ты пельменей накрути,

 Заваргань оладьи,

 Не сидеть же взаперти

 Превосходной бабе.

* * *

Мы с тобой — два царства-государства,

 Поглядеть бы нам чуть-чуть всерьёз,

 Подписаться честно на мытарства,

 И тянуть семейный жизни воз;

 В парк водить сопливых ребятишек,

 Рядышком лежать плечо к плечу,

 Удалять энергии излишек,

 Как? Об этом лучше помолчу;      

 Изредка с соседями браниться

 Из-за кошки, и её дерьма,

 Засыпать на первой же странице

 Наугад открытого Дюма.

 Знаешь, не по мне такое барство,

 Лучше уж булыжником на дно...

 Мы с тобой два царства-государства

 Не сольемся, думаю, в одно.

ОРАНЖЕВЫЙ ДЕЛЬФИН

 В море синяя, соленая вода,

 Отдохнуть не хочет море никогда.

 Вновь разбили в небе

 солнечный графин,

 И поплыл тогда оранжевый дельфин.

 Ах! Оранжевый, оранжевый какой!

 Помаши ему улыбчиво рукой.

ЗАРИСОВКА

 Бешеный ветер рыжий от пыли,

 Словно собаку с цепи спустили.

 В воздухе вертит обрывки бумаги,         

 Физу  успей закрывать от бродяги.

 Вот он  и тучи с дождем опрокинул.

 Люди в подъезды, беснуется ливень.

 * * *

 Натерпелись, знать, за зиму,

 Пообшаркались дома,

 Издевлась морозина,

 Ветер посводил с ума.

 А теперь на солнце пялят,

 Блин, блестящие глаза,

 Пройденное не печалит —

 Козыри да три туза.

 Их побелят тётки к маю,

Вёдрами во всю гремя.

  Им транзисторы сыграют,

 Сигареты надымят.

НАБРОСОК

 Вышита цветом прелестным заря,

 Звёзды потухли уже не горят.

 Бледненький серпик ущербной луны —

 Не фурнитура совсем на штаны.

 Нынче над лугом туман не разлит,         

 Речка проснулась как в сказке Лилит…

 Ярче и ярче палитра зари, —

 Ну-ка художник восторг подари.

 Вот за полнеба с палитры мазки, —

 Бездарь, завистник умри от тоски.

ЗАРИСОВКА

 Будто бы кошка за воробьем,

 Туча бесшумно подкралась днем.

 Ветер все громче, видней и слышней;

 С ним все понятно — в сговоре с ней.   

 Вдруг как ошпарили — ярый бросок,

 И закружились пыль и песок,

 И воробьями всякая рвань

 В небо взметнулась испуганно, глянь.

* * *

 Бледно-синие буренки,

 Но, а может — облака,

 В кучку собрались в сторонке,

 Где — рассветная строка. 

 Воробьи встречают утро,

 Как снежинки — зяблики.

 На востоке вновь не мутном —

 Розовые яблоки.

* * *

 Просыпается земля

 И кусты, и тополя,

 Перешептываясь тихо,      

 Веточками  шевеля.

 С ночью нам не по пути,

 Ночи следует уйти.

 Ты сегодня нам подольше,

 Солнце, в небе посвети.

СЛАВА НАШИМ БОЦМАНАМ

Боцман бросил с борта гирю,

Пуда этак на четыре.

В это время мчалась ходко

По заданию подлодка.

И в гальюн попала гиря

Пуда этак на четыре.

Выбит был гальюн из строя.

Новый сразу не построишь.

А матросы вне морали

Лодку из нутрии засрали.

И подлодка, стало быть,

Не сумела кверху всплыть.

Шло к худому повороту –

США прислало ноту.

Это их был инвентарь.

Боцман в их понятии – тварь.

Не согласны мы с врагами.

Мы героя пирогами

Наградили. Лестно нам.

Слава нашим боцманАм!

* * *

Мы о высоком булькаем,

Строим красивые позы;

Рожи, как круглые бублики -

Мёдом намазаны рожи.

Как бы душой не вымерзнуть?..

Не растерять  последнее.

Словом, лукавые выползки,       

Корыстолюбия наследники.

Ложь напустить  в состоянии...

Быть перед Богом нам голенькими.

Так вот кривляться устанем ли,

Царства телес  угодники?

* * *

И не бездонность над тобой,

Ни краткость здешнего полёта,

Пусть не смутит тебя, друг мой:

Клубок который не размотан.

Не верь в бессмысленность небес,

Не верь в бессмысленность живого;

Не зря оно явилось — слово,

И звуки заняли окрест. 

* * *

 Все мы гости здесь суетливые,

 Суетливые, привередливые;

 Эти бойкие, эти болтливые,

 Те занудливые или въедливые.

 Огрызаемся, как отхаркиваем,    

 Все стремимся пробраться в люди.

 А гостей с дрянным характером

 Даже козы в загоне не любят.

 Вот поэтому жизни домком —

 Должен нас отсюда — пинком.

 * * *

 Оно не спрашивает сердце:

 Когда болеть, когда не стоит,

 Оно работает усердно;

 Труд восхищения достоин.

 Оно грустить подолгу может,       

 Но только не переродиться;

 С часами совершенно схоже —

 Способно вдруг остановиться.

* * *

Шаг — и новая нить горизонта,

Дальше взгляд ты не мучай свой;

Даже если родился сверхзорким, —

Не знаешь, что там за чертой.

Стрекозою повиснув над гладью —

Не увидишь реки тёмной дно...

Да, наверное, здесь так и надо,

А другого, видать, не дано.

* * *

Пусть ты правдивостью окован,

Не любишь лесть, не любишь ложь;

На белом свете тьма такого,

Чего ничем не изживёшь.

Крыс травят — посыпая сало, -

Им хорошо в ларе, в дерьме...

И что же, разве меньше стало

Негодной твари на земле?

* * *

Не зовите меня журавли —

От земли  не дано оторваться,

С синевою небес не смешаться;

Крылья жизнью своей опалил.

А пернатых так короток век,

Слишком дерзки в пути злые ветры —

Разъярённым беснуются вепрем,

Отбирают надежду и след.

* * *

 Мы не умеем — без «хозяина».

 «Хозяин» старый нам не нравится.

 Ох, не спокойные глазами мы,

 Нам приключений бы на задницу.

 Что с нас возьмешь — интеллигенция,

 Стремление наше не рассвищено,

 Экстракт культуры мы, эссенция,

 Причем, достаточно насыщенная.

 За новое вперед рогами мы -

 Булыжники и те расплавятся,      

 Политиканам  помогаем мы,

 А так ли это полагается.

 Но новое так быстро старится, —

 Уже другое что-то просится.

 Вновь заставляет нас печалиться,

Зад чешется и переноситца.

 Но сами наших бед достойны мы,

 Мозгами слабые и ухами.

 Ломать не надо, надо строить бы,

 А старое само утрюхает.

* * *

 Отпоэтил, не поется,

 Как ведро пришит к колодцу.

 И охота, не охота —           

 В чуждых плаваю заботах.

 Ввысь душа моя не рвется, —

 Не поется, не поется.

* * *

 Я как летний ветерок —

 Никого не остужу.

 Ни друзей, и ни врагов

 На пути не нахожу.

 Все под тиною забот,

 От заботы я бегу,   

 Отдохнуть ныряю в стог,

 Хорошо в ночном стогу.

 Я и злобу не терплю,

 И добра не сотворю.

 А такому места нет

 Ни в аду, и ни в раю.

* * *

 Очень много в мире окон,

 Окон синих, золотых;

 Но тропинка отчего-то

 Оборвется у твоих. 

 Постою немного с краю,

 Незаметно удаляюсь.

 Ты, конечно, не узнаешь,

 Чем с мечтой я поделюсь.

* * *

 Появились комары,

 Помаячат, как бывало,

 До отпущенной поры...

 Выпал холод, их не стало. 

 Чем ты лучше человек? —

 С этим я опять вопросом.

 Никому поблажки нет,

 Ни простым, ни кровососам.

* * *

 Майские слезы на листьях,

 Цену я их понимаю.

 Грома не губит нас выстрел,        

 Разве что напугает.

 И не нужно утешение,

 Горе я знаю — не горе, —

 Только лишь огорчение,

 Что удаляется вскоре.

* * *

 Как это все просто:

 Сердце когда взаперти.

 Тропку одну до погоста

 Вместе хотели пройти.

 Стала душить близость,

 Лучше казалось — врозь...

 Вскоре зашепчешь: «Приди же,  

 Мною потерянный  гость».

 Ласки душа запросила,

 Ласки земной, теплоты.

 Эта, наверное, сила

 Пыль превращает в цветы.

* * *

 Твердишь: «Не смогу я влюбиться».

 А это наивная ложь!

 Ох, странная, глупая птица,

 Ты зря эту песню поёшь.   

 Никто без любви не остался,

 Природа умнее всех нас;

 Жучок тебе горький попался,

 Вот и захандрила сейчас.

* * *

 В душе, как зажало пилу:

 Идёт завывание и жжение,

 И тапочки на полу

 Глядят  на него с раздражением.

 А время туман-молоку,     

 А время - уступка покою...

 Никак не найдёт он строку,

 Никак, вот несчастье какое.

* * *

 Тёмная спокойная вода,

 Белые, как чистый снег кувшинки,

 Трав повсюду буйных невода,

 Никого на тоненькой тропинке.

 Тайна выси слита с тайной дна…

 Чёрный пруд резной листвой украшен.

 Так же зазвездная страна,

 Мысли недоступна бедной нашей.

 * * *

 Солнце восходит медленно,

 Тянет лучи провода,

 Словно из красной  меди,

 В речке спокойной вода.   

 В травах цвета радуги.

 Мрака потеряна паль.

 И костерок ночью радостный,

 Медленно засыпал.

 ОТКРЫТИЕ ОХОТЫ

 Дыма одуванчики

 Тянутся к реке.

 С ружьями балванчики,

 Палец на курке.      

 Выстрелы поганки.

 Перья на воде.

 Первые подранки

 Скрыться ищут где.

 * * *

 Тропка по трясине

 На гамак похожа.

 Влаги фантик синий

 Мхом седым обложен.     

 А протянешь руку,

 А продвинешь ногу –

 В грязь трясины рухнешь,

 Вызывай подмогу.

* * *

 Листья добродушные

 Смотрят на тебя.

 Будь судьбе послушнее,

 Гордость – для вреда.       

 Будь скромней и тише,

 Будь доволен всем…

 Дождь шуршит по крыше -

 Скромненький совсем.

* * *

 Как времени много разбито,

 Как много размолото в пыль.

 Мы дачники скучного быта,

 И это обычная быль.

 Зачем,для чего повествую?

 Зачем оставляю следы?..  

 Как пролито много впустую

 Живой, безвозвратной  воды.

* * *

 Горят последние страницы,

 Горят, и только-то всего...

 Чему случиться, то случится,        

 Не переменишь ничего.

 Валун большой с откоса выпал,

 Как будто кто столкнул его,

 Обвал селение засыпал, —

 Не переменишь ничего.

 * * *

 Узел затянут туго,

 Хлещет и хлещет плеть,

 Надо уйти от недуга,

 Надо бы, надо успеть.

 Мрака приближены тени,

 Строчки пустой — ни одной.

 Надо уйти от забвения,

 Или накроет волной.

 * * *

 Глаза пропитанные медом,

 И щеки тоже на меду,

 Из Лебезонии он родом,

 Нет, я к нему не подойду. 

 Душа к такому не воспрянет,

 Туда её не понесёт,

 Пускай другой ест этот пряник,

 От патоки теряя все.

КОНФЕТНАЯ ОБЕРТКА

 Её назначение —

 Блеснуть и привлечь.

 А дальше куда?      

 Разумеется, в печь.

 ТРУБА

 Трубы истошный слыша крик

 Замолкли флейты разом,

 И даже контрабас старик

 Слова нашел не сразу.

 Но пробасил себе под нос:

 «Останови, попробуй,

 Коль глупость дернула      

         за   хвост

 Блестящую особу».

 Не мне вам по мозгам стучать

 Витиеватым слогом,

 Но чтоб других перекричать

 Ума не надо много.

 КАРАНДАШ

 «Послушай, ты мне волю дашь? —

 Все время просит карандаш. —

 Ты походи да покури,

 я испишу листочка три».   

 Пока я с дымом тяжбу вел

 Он всю бумагу перевел.

 БУЛЫЖНИК

 Попал булыжник в гравий

 И очень возгордился...      

 Да, массою он славен,

 Но нам не пригодился.

 ВЕШКИ

Пихты в белых соболях,

 На опушке — прутики,

 Ходят-бродят по полям

 Ветры — злые путники.     

 Плохо в груде темноты,

 Жгучи вьюг насмешки...

 Кто-то ставит у тропы

 Бескорыстно вешки.

* * *

 Помнят эти сосны,

 Помнят эти ели

 Как в глаза друг другу

 Мы тогда глядели.

 Но подрос подлесок,

 Их отцы устали…

 Как-то очень просто

 Мы с тобой расстались.

 Здесь другие пары 

 Расточают ласки,

 О любви сгущают

 Радужные сказки.

* * *

 Кому-то нравятся шарады –

 В заоблачье неясный путь.

 Другие – чёткой мысли рады,      

 Чтоб к назиданиям примкнуть.

 Пусть каждый пишет, как умеет

 Ища к высокому врата…

 Я не пред каждой строчкой млею,

 Приму, в которой красота.

* * *

 А где-то другие есть жизни,

 О них ничего не знаем –

 Сознанием своим не вызрели,

 И зрелостью не наверстаем.        

 Мы в нашей-то, как в тумане,

 Не видим  дальше корыта.

 Так вот потому и манит

 Всё то, что от нас сокрыто.

* * *

 Судьбу клянем, себя ругаем

 Открыто, громко и впотай.

 А жизнь всё та же, не другая –

 Понятная, при море тайн.

 Как здесь не вспомнить    

                      лёд и пламя –

 Их неизменен вечный бой.

 И не понять – судьба ль над нами,

 Иль наша воля над судьбой.

 * * *

 «По образу и подобию» -

 Фразой этой трубят.

 Как это удобно –

 Поднять до Бога себя.

 В чью заползло это голову? –

 Явно, что неспроста.

 «По образу и подобию» -

 Червяк хочет Богом стать.

 Людское высокомерие –   

 Желанье подпрыгнуть - понос.

 Ничтожный себе поверил,

 В скрижали себя занёс.

 Уймитесь, ваш благородие,

 На место своё подь.

 Но, а какое подобие -

 Однажды покажет Господь.

* * *

 Бой – это жизни символ.

 Буря морская, не гладь.

 Надо иметь силы

 Чтобы существовать.

 Жизнь – это разные трюки,          

 Разные этажи.

 Кто опускает руки,

 Лучше тому не жить.

* * *

 Главное нынче –  польза

 Как в монолите литом,

 То, что последует после –

 Выяснится пусть потом.

 Чистят потомки пусть  реки,         

 Воздух от газов глухой,

 Кои в свои  веки

 Гадили деды с лихвой.

 Стронцием, цезием, пашни

 Отяжеляли, леса…

 Может потомкам нашим

 Нечего будет спасать?

* * *

 Всё прах – галактика и звезды,

 Всё прах и воздух, и земля,

 Всё прах, что далеко и возле.

 Из праха всё чего-то для…

 Из праха красота, величье,

 Земное наше бытиё,

 Всё что ползёт и всё что птичье,

 И всё, что думать суждено.

* * *

 Улыбаются с плаката

 Дед и бабка торовато.       

 В их улыбке неуём –

 Кучеряво, мол, живём.

 Плата за улыбку эту,

 Купят с булочкой котлету.

* * *

Мы верим в успехи до жжения,

 Упрямы в своём мы искании.

Богатое воображение

До судного дня с нами.

 Мы верим в достаток и равенство,         

 Что яркой достигнем вершины,

 Что все упраздняются таинства,

 Что всё будут делать машины.

СЕНАТСКАЯ ПЛОЩАДЬ.

      ДЕКАБРИСТЫ.

 На злобе не построить рая,

 Но вот как раз наоборот.

 Звучит музыка полковая,

 И площадь их к себе зовёт.

Допустим, парни  победили

 ( Вот вам фантазии пример) –

 Чины поспешно поделили,

 На трон забрался Робеспьер.

 Затем, фантазии не надо, 

 С ножом в груди лежит Марат,

 Дантону смерть ужасно рада.

 Наполеон.  Шрапнели град.

 Так для чего наглели  пули?

 Острились для чего клинки?

 Дворяне, а безмозглой дури –

 Как те в сермягах мужики.

* * *

 Вася полюбил Марусю.

 Осуждать их не берусь  я.

 Месяц жарко, жарко три,  

 Но заклинило внутри.

 Вскоре эти лица

 Мчались  разводиться.

* * *

 Есть любовь и к водке

 При любой погодке:

 Взял бутылку – присосался           

 И влюблённым оказался.

Вечером веселье,

Утречком похмелье.

* * *

 Красные знамёна –

 Это крови цвет –

 Воля фараона –

 В рабский труд билет –

 Связанные руки –

 Ненависти быль –  

 Черный зал разлуки –

 Лагерная пыль –

 Самодурство трона –

 Страх за трон вождя.

 Красные знамёна –

 Пламя и вражда.

* * *

 Любовь, конечно, побеждает,

 «Лови усладу» - убеждает.

А после той услады

И наступают спады.

Карманы сушит ветер…

 Да, так везде на свете.

* * *

 Не проси красивых слов,

 Что судачат про любовь.

 Чувства могут обмануть,   

 Быстро тропку повернуть.

 Ты не верь глазам, рукам

 И поддатым мужикам.

МАТРИАРХАТ

 Предок шёл на мамонта,

 Капли с тучи падали.

 Дама гнула матерно

 В шкуре леопардовой.

Мамонты поедены,

 Не оставив отчества.

 Можно и медведины, -

Женщине не хочется.         

Поавай козлятины,

Непременно  бонусом.

Или оленятины

Под сметанным соусом.

Не придёт с шеншилою,

Бобр не предвидится,

Будет спать за ширмою,

Близко не приблизится.

Ну, порядки ****цкие,

Значит ты за олуха.

Жизнь матриархатская

Никакого продыха.

* * *

 Насмешка круглорожего бульдога

 Подносит свой итога аудит,

 У Господа, мол, замов очень много,

 Он шеф у них, он лишь руководит.

 Не полощи святое имя в луже,    

 Наполненный водой и салом хрущ…

 Всевышнему помощников не нужно,

 Велик Он, изначально Всемогущ.

* * *

 А может быть мы только звуки

 Оборванной  струны;

 Терпеть и радости, и муки

 Мы здесь обречены?

 Наполнены мы были маем,         

 Вот  - ноября недуг.

 О! как мы мало понимаем -

 Что крутится вокруг.

* * *

 Всего-то это лишь пучок травы,

 Который скоро станет чернозёмом.

 Кусочек луга – эта та же зона,

 Над ней большой отрезок синевы.         

 Спешат по небу птицы облака

 У горизонта тесно сбились в стаю.

 Они-то знают им спешить куда,

 А может,  ничего они не знают.

* * *

 Весна – период размножения.

 Вон из земли пополз осот.

 Особые телодвижения

 Взялась проделывать особь.

 А как пичуги заливают,

 И между песен гнёзда вьют.

 Всё правильно, так и бывает,      

 Семейный всех влечёт уют.

 За мушкой устремилась мушка,

 Ей скорость честная дана;

 Любви знакомая вертушка:

 За ней он, от него она.

 Но всё уладится – я знаю,

 Не надо и считать до ста;

 Страсть – тётка, как известно, злая –

 Своё расставит  по местам.

 И здесь, мы видим, тоже жарко –

 К жокейке мылится жокей…

 Пока ломается Тамарка,

 Но скоро будет всё о кей.

* * *

 Приглядись ни как-нибудь:

 Перед нами Млечный Путь, -

 Это миллиарды звезд.

 Не шучу, вполне всерьёз.

 Если точно подсчитать –

 Миллиардов двадцать пять.        

 Кто-то говорит: хаос –

 В этом сериале звёзд.

Нет хаоса в мире нашем.

Это мы ушами машем.

Верно молвил Васька Босс:

В голове у нас хаос.

* * *

 «Верить в справедливость разума», -

 Как, заметьте, верно, сказано.

 Но беда, тот самый разум

 Лбом в расчёт упёрся разом.

 А на этой почве

 Отмирают почки.

 Бескорыстия мало –

 Нет к добру запала.

* * *

 На ветках горланят птицы,

 Какая нужда собрала их?

 На месте им не сидится,

 И что они там обсуждают?           

 А может быть, что-то там делят,

 Возможно, ругаются яро…

 Так мы из-за места и денег

 Грызёмся почти до угара.

АХИЛЛЕСОВА ПЯТА

 Ахиллесова пята —

  У кого где развитА.

  Так что в этом нет традиций:

  У кого — на ягодице,

  У кого на языке,                                            

  У кого в стихах, в строке.

  А у хама, тра-та-та

  Враз отсутствует пята.

* * *

Есть гора – зовётся Змейка –

У Бештау на виду.

Позабыть её посмей-ка,

Разговор о ней веду.

Вся ископана, изрыта,

Самосвалы там и тут.

Не гора уже – корыто,

На щебёнку изведут.

Надо же мостить дороги,

Не крушить же Эверест,

И Памир не смейте трогать,

Для щебёнки Змейки есть…

Пашешь ты как папа Карло,

Обливаясь… Ё-моё!

А другой живёт шикарно…

Ладно… Каждому своё.