Форум

* * *

А ненужные пластали

Травки, чтоб не прирастали.

И внедряли бурно   

Тихие, культурные.

Как вы догадались сами -

«Огородник» был с усами.

СЕЯТЕЛЬ

На активе «голова»

Сеял общие слова.

Мы от них давно устали,   

Назевавшись задремали.

Сеятель нам в унисон

Тоже углубился в сон.

ПОРТРЕТ

Большой имеет он энергии запас,

Кричит на подчинённых всякий раз.       

Он ради нового не бьётся, не терзается,

Хорошим исполнителем считается.

Не станем на него толкать свой скрежет,

Его за исполнительность содержат.

ЛЮБЛЮ МЕЧТАТЬ

Люблю мечтать – моя беда,

Беда моя великая;

От этого знать никуда

Уже не утиликаю.

Я вдрызг охаянный почти,

Упиханный,  упёханный.

Вот через многие мечты    

Штаны мои с прорехами.

Бьют колотушкой и рукой,

Покуда не устану я.

А перспективы никакой,

Что друг удачи стану я.

* * *

От телемыла не сорвёт.     

Вот такой у нас народ.

Цитата от ЛеонидОлюнин (2017-02-17 22:33):

БРАВО!  УВАЖАЮ...

* * *

Медведю в космос не летать,

Речей с трибуны не толкать.

Медведь здоровый как медведь,

Не мотыльком родился ведь.

Ему бы только зоб набить,

Интеллигентам нагрубить,

Его занижен интеллект,

Ему про это дела нет.

Его овсом набит живот –

Без интеллекта проживет.

* * *

Мы все когда-то были веществом,

Потом внезапно стали существом,

И наши, я бы так сказал, мозги,

Конечно, отличились от лузги.

Про рай и ад речь держим искони,

Но ведаем ли, знаем где они? –

А это тайна из великих тайн.        

Выходит, всяк, как может, наплетай,  

Рисуй, воображай и уверяй.

Выдумываем свой ад, а так же и рай.

Один лишь Бог про это знает, но…

Для нас все это чересчур темно.

* * *

Вот снова притопала стужа,

Над крышами тянется дым.

А холод вообще-то нам нужен,

И даже необходим,

Да, чтобы собак заморозить,

У мусорных баков бомжей.

И не фиг им здесь, блин, елозить,

Достали порядком уже!      

Нам что, угощать их тортом,

Чтоб каждый был сыт и бедов?              

Статистику подлые портят,

И облик родных  городов.

Поэтому скажем им смело,

И будет ответ ясен, прям:

«Зима – это нужное дело

По всем, непременно, статьям».

* * *

Тут и там встают уставы

С уставною головой,

Здорова от них устали

От уставов просто ой!

Есть такие,  что к уставам  

(Отними – по сердцу нож)-

Так пристали, так пристали –

Только с мясом отдерешь.

Ни кого мы не обидим,

Если скажем так вполне:

Люди делятся, как видим,

Уставных на, и на не…

* * *

А была ли Атлантида -

Этот древний сверхпрогресс?

Или жахнуло болидом

И объект навек исчез?

Или это миф обычный

Коих понаставлен ряд,

Нам в мозги однажды ввинчен,

На какой не знаю ляд.

Словом, в этой Атлантиде

Славно протекали дни.

Атландидцы в чистом виде

Просто гении одни.

Далеко до них японцам,

С электроникой не швах.

Жили, значится, под солнцем      

Антлы эти  и бабах!

То ли там землетрясение,

То ль ещё какой-то криз, -

Атлантидовские семьи -

Пятки кверху, уши вниз.

Ты, наука, дальше двигай,

Лаптем веселей шурши.

Только вот за Атлантидой

Утонувшей не спеши.

* * *

Социальные заказы -

Это не затылка тень,

Это не хвосты лабазов,

Не иная хренотень.

Для высокого начальства

Не для Петьки с Ванькой всё ж.

Зад лизни, к ноге причалься,

Так, глядишь, и зацветёшь.

ИНСТИНКТ

То ль глаза подсказывают сердцу,

То ли сердце говорит глазам,

Но насыплет он в похлёбку  перцу.

Вот и получается буза.

Он, инстинкт, сидит безглазый в теле,

С телом у него железный блат,    

Он тебе такую хрень намелет,

Даст тебе подъём, а после спад:

Там, где радость, будет сожаление,

Там, где волны, наступает гладь...

Да, он гад - сложнейшее явление,

Ни в какую схему не загнать.

* * *

Что творится под Луною

Свет когда, когда темно!

Не она тому виною,

Но судьбы веретено.

Ах, судьба, судьба, судьбина!

Выскажу всё,  не тая, -

Только ты во всём повинна,

Правда дерзкая твоя.

Признаёшь ты хитрых, ушлых,      

До полтонны кулаки.

Кто не в то забрался русло -

Получает тумаки.

Кто с мозгами - дерзко лезет,

Задурить сумеет всех,

Тот удачу ожелезит,

Очугунит свой успех.

Ни умом я и ни телом

Жизни посреди двора…

Остаюсь тем закоптелым

И с карманом, где дыра.

* * *

Превосходный аппетит,

Всё под воротник летит.

Аппетиту мщение -  

Это пресыщение.

И с любовью то же -

Приключится может.

* * *

"Для любимого дружка

И серёжка из ушка".

А потом наступит жуть -     

Серьгу с ухом оторвут.

Перетянет  эгоизм,

Перестроит организм.

* * *

Ей понравился пенёк,

Что запрятался в тенёк.

И попробуй, сбей  с пути,   

Девке этой запрети.

Не получится у вас,

Всё напрасно, весь здесь сказ.

* * *

Щебень на дороге,

И трава в пыли,       

Земляника тоже -

Лучше не бери.

На кустах слой пыли.

Високосный год.

Солнца зной навылет

Очень метко бьёт.

* * *

Город, асфальт, камни,

Пыльные тополя,

Спешка людской пекарни,

Тихо идти не велят.

Здесь лишь успешное любят,

Здесь повороты кругом…

Люди!!! Куда вы, люди,

Сами не знают о том.

* * *

Человек подобен божеству? -

Это так, но лишь в подлунном мире.

То бишь непосредственно в квартире,

В небольшой такой, по существу.  

Пред вселенной, он почти ничто, 

Он пылинка жизненной долины,

И неважно из песка, из глины.

Возразить тому сумеет кто?

* * *

И самолюбие - на слом,

Когда любимая веслом     

Презрения тебя огреет;

И ты окажешься во мгле ведь,

И будешь всё равно любить

Так  быть.

* * *

Есть и такой, - берёт за моду:

Увидел, на колени сходу, -

Мол, от любви я умираю,

При том ничуть не привираю.      

Мол, с первого влюбился взгляда,

Повержен с первого заряда.

Возможно так, но только но…

Зарядов у него полно.

* * *

Тебя отвергли в первых чувствах,

Всё, кажется, серо и пусто,

И слёз сдержать не можешь ты    

На фоне этой пустоты.

И эта рана, так всегда

Держаться может долго, да.

* * *

Расчёт под маскою любви,

Вершит возможности свои.

Сумеет надурить Марь Ванну,      

Сердечную подбросить рану.

В халву не превратится мыло.

Проявится расчёта рыло.

* * *

Улиц новые просеки,

Камни новых домов.

Новое в жизнь просится,

Этот порядок не нов.          

Новое в мыслях носится,

Ищущих жажда сердец…

Новое, новое, новое…

Этому будет конец?

* * *
Если куплен профсоюз -
С плеч он сбросит лишний груз.

* * *
Гуманоид к нам явился
И на свалке приземлился.
Пил с бомжами бормотуху
И нахрюкался до буху.
Где он – друг небесный,
Нынче неизвестно.

* * *
Говорил Ваську Минздрав,
Я, мол, оказался прав,
Что от никотина
Дохнет, блин, скотина...
Васька сорок лет смолит,
Даже зуб не заболит.

ЛЮБЛЮ ЗАВОД

Люблю завод в часы заката.
Прекрасен он! – сто раз скажу;
На дым густой из труб как вата,
Я с удовольствием гляжу.
Мне все здесь дорого и мило,
Я все здесь тропки изучил.
Мне говорит жена Людмила:
«Завод нас, Вася, обручил»
Вот проходная в новом стиле.
Вот люди, их заботит план…
А вот меня не пропустили,
Я был, как стеклышко не пьян.

* * *
А моя соседка Маня
Прихватила стихоманию:
Две недели не поспит –
Накорёжит акростих.
Три недели коли кряду –
Нацарапает боЛЬладу.

ЧИТАТЕЛЬ

Я все имею. Все достал.
Я полон сил. Я не устал.
Но голос внутренний опять:
«Ты должен книжку прочитать!»
Ты, голос, прав и даже слишком.
И к полке я пошел… к сберкнижкам.

ЗАБОЛЕТЬ БЫ

Напала б на меня сейчас желтуха,
Чтоб жёлтым как лимон заморский стать,
Или нарыв присел на кончик уха,
Температура чтоб под сорок пять.
Эх! Если бы в печёнке заболело,
А в мочевой пузырь кирпич попал,
Иль сыпь, какая поползла по телу,
Чтобы на «скорой» доктор прискакал.
Другой, глядишь, неделями болеет,
Глотает валидол и стрептоцид;
Меня болезнь никак не одолеет,
Ни вирус, ни иммунодефицит.
Вчера я воду пил из грязной лужи
И чернозёма съел приличный ком…
Мне просто позарез больничный нужен,
Хочу я на рыбалку с шуряком.

ЕГОР И ХОР

В наш пробрался дружный хор
Личность тёмная Егор.
Пел как все, но стал басить,
Будем прочь его просить.
И не только этот бас
Не устраивал всех нас;
Он, Егор - вёл нас к банкротству -
С критикой лез к руководству.
Пусть поёт, открыв рот шире -
Только в собственной квартире.

ЖЕНСКИЙ ДЕНЬ

День милых женщин раз в году,
Известно всем, бывает,
И я решил что проведу
Его как подобает.
Я приглашу друзей своих
И будет все культурно,
Не литр это на троих
У лавочка где урна.
А за столом без пьяных драк
И дикого дурмана,
Но чтоб приятный полумрак
И гость с телеэкрана.
Чтоб ярко встретить этот день,
Как говорит пословица,-
Дня на три нужен бюллетень,
Чтоб лучше подготовиться:
Достать стерляжий балычок,
Немного, так - с пол-тачки,
Парной телятины бочок,
Пельмени и шпикачки,
А на десерт вина, конфет,
Побольше лимонада.
А водку? Что вы! Водку нет,
Вот этого не надо.
"Не упадём мы в грязь лицом",-
Как в песенке поётся.
Короче так - на пять пятьсот
День женский обойдётся.
Взял бюллетень и все три дня
По магазинам шастал.
Такой взрыв страсти у меня
Не так бывает часто.
Коробки три припёр вина,
А закуси не густо, -
Привычка, так сказать, сильна –
Придавим и капустой.
Гудел с друзьями до утра
И по боку нам дождик.
С утра решили у Петра
Занятие продолжить.
Ну, словом, день жены родной
Прошёл не вполнакала,
Но не было её самой –
У мамы ночевала.
Жаль… вот о чем я речь веду,
Лжи не пряду куделю.
Жаль – женский день лишь раз в году,
А надо раз в неделю.

СКЕТЧ

Пока бокалы не разбиты,
Пока ещё ваш видит глаз,
Я эту речь толкну: Хариты!
Красавицы! – мы любим Вас!
Цирцеи наши и Армиды,
Цитеру бы Вам поднести.
Мы тоже здесь не инвалиды,
Но нам до Вас еще расти.
И чтобы водка не прокисла,
Спешу свой скетч укоротить:
Желаю вам еще лет триста
Цирцеями Цитеры быть.

* * *
Мне сказала тётя Зина:
"Ситуацией владей.
Скоро будет магазинов,
Много больше чем людей".

Двухмиллиардная
часть тепла

Солнце вовсю старается,

Водород переводит в гелий,

Космос не нагревается:

Тепло солнца для него —

Безделица.

Двухмиллиардная долечка

Земле достается деятельно,

Этого-то осколочка

Ей за глаза бедненькой…

Выращены миллиардеры,

Горою денег завалены.

А кто-то там валит дерево

В ватнике рваном, в валенках,

Ему бы из кучи зернышко —

Выпрямиться от тяжести.

В сказке лишь только Золушка

Выкручивается так оттяписто.

Солнце вовсю старается,

Холода тень подлючья.

Лишнего не полагается,

Кто обрубает сучья.

* * *

Как часто гляжу в  душу,

И вижу, ну как же я мал,

И это меня страстно душит,

Бросает в глубокий провал.

Куда-то бреду тихо в стаде,

Теряю пушинки души.

Душить себя этим не надо,

Всевышний, видать, так решил.

* * *

А из толпы неслись насмешки,

А кто-то всех  больнее сек:

“Эй, нищета, “царь иудейский”,

Что бог тебя твой не спасет?

Висишь! Труп твой не скоро снимут!

Повызвыщайся малость, голь…”

А что ответить мог казнимый? —

Его рвала на части боль.

* * *

А кто же символ унижения

Христу накинул на чело?

По собственным соображениям

Кого в жестокость увело?

А кто в лицо плевал Мессие

И злобно хохотал к тому ж?

Да тот, кто был во власти-силе,

Проводником народных душ.

* * *

Ночь прибита к небу гвоздями,

Гвозди-звезды — никем не считаны.

Чем темнее, тем долгожданней

Цвет зари надеждой пропитанный.

Растворились в потёмках жители,

И, конечно, я тоже не крайний…

Любопытством прикованы к жизни мы,

Выполненьем многих желаний.

* * *

Я не желаю мрачного,

Только-то и всего,

Много и так чердачного

В сердце и подле него.

Стань грозовою тучею —

Листья крути-верти;

Этим ты только замучаешь,

Скинешь кого-то с пути.

Разве облегчил душу?

Сбросишь туман  головы?

Плюнут в тебя, как в лужу,

Будут при этом правы.

* * *

Но, всё же что-то значим мы,

Не можем  быть просто слизью,

Оплаконность, оплаченность

Здорово к нам приближены.

Не спорю — из биомассы плоть:

Во всех документах оформлено.

Но неотступно шепчет тепло:

Мы больше, чем просто форма.

* * *

Мимо проходит удача,

Это не повод для слез.

Дачники мы, дачники.

Где-то нас ждёт тепловоз.

Верить не хочется в небыль,

Что все впустую пылит.

Рельсы идут пусть в небо,

Только не в чрево земли.

* * *

Ржавое болото

Ряби чешуя.

Никакой охотник

Не придет сюда.

Сухости — преграда,

Гнуса произвол.

Право, что здесь надо?

Для чего забрел?

     * * *

Заявляю вполне резонно,

Резонерство — не мой размер.

Я для вас простодушная золушка,

Незаметный набор полумер.

Но, а мысли - обычные дурики,

Равнозначны простому нулю.

Говорю я лишь то, что думаю,

То, что думаю,  говорю.

Галеаты

    Дни героикой покаты.

Ивой-ивушкой стоим.

Оруженосцы — галеаты.

Древний, грозоносный Рим.

Уходили легионы

С песнями, не как-нибудь.

Находили корм вороны,

Где пролег военный путь.

“Буду ль жив?” — к чему вопросы, —

“Срок какой? — четыре-пять?”

Бились и оруженосцы

Травы кровью окропя.

Римом покорялись страны

Презирая страха бред…

А теперь решают мамы:

Биться сыну или нет.

И в десанте, и в пехоте

“Тайсоны” сидят “Туи”, —

Бедных деток поколотят,

Называется, свои.

Мамы, мамы дорогие,

Неспокойный вы народ,

СССР мы развалили,

Что теперь Россию ждет?

Нам хорошее не светит,

Нас сметет любой там-там,

Если будут наши дети —

От призыва — по кустам.

* * *

Здесь была когда-то зона,

Здесь страдание верховодило,

А теперь — пиканов зонтики,

Скрыть пытаются уродливость.

Трубы ржавые валяются,

Времени их гнули джины.

Боли быстро забываются

И, тем более, чужие.

* * *

Волк себе откопал логово,

Жутко в поле промёрзшем пустом,

Обзавелся медведь берлогою;

Только заяц дрожит под кустом, —

Перебежками ищет безветрие,

Там-здесь тычется наугад.

Где вы, где вы, денечки летние?

Жалко зайца, но сам виноват.

Может быть и осилит он зиму,

Может быть, но, а может, и нет.

Гложет горькую кору осины —

Льдистый, стылый и жалкий обед.

* * *

Верно, всему свое время:

Мчаться потоку с горы,

В землю врезаться лемеху,

Первые ласки дарить,

К храму идти странником,

После — в неясности мрак…

Было бы очень странно —

Если бы не было так.

* * *

Плачет душа, плачет

Сердце тревожно стучит.

Слишком большая плата -

Всё, что случилось  в ночи.

 Сильно я грешен, Всевышний,

Ибо из слабых пород…

Только один выход,

Если один вход.

* * *

Всё за молочной дымкой,

Дали не видно совсем;

Вечность – она Невидимка

Так Сам Отец повелел.

Мы будто в срубе колодца,

Плохо заметен плен...

Только и остается

Жизнью назвать слизость стен.

Ее образ

Ее внушался образ мне,

И опускал я веки…

Ей имя дали — Гильотине —

Однажды человеки.

В плаще и черный капуцин —

Скелет с косою острою.

Боялись смертушки отцы,

И мы трястись не бросили.

А так ли выглядит она? —

Жутка аж до отказа;

А может быть она стройна,

Светла, голубоглаза?

А может быть в ее руках

Цветок неповторимый? —

Придет и скажет нежно: “Ах! —

Пойдем со мной, любимый!”

* * *

Тянутся ветки к солнцу,

Как лик небесный чист.

Всяк этой жизнью сомкнут —

Робкий, и скандалист.

Дан аромат липам.

В этом и смысл, и суть…

Как мы похожи на листья,

Коих без счёта в лесу.

* * *
Говорю пред всей Европой:
Хочешь жить - иди, работай.

БРАТИК ЭРОСА 

Там, где Эрос, там Гимерос — 
Страстное желание. 
Из Гимероса кто вырос — 
Рухнувшее здание. 
На Гимеросе на этом 
Вскормлены мы вспоены, 
И по прочим всем приметам — 
Век не успокоены. 
На него всяк косит глаз, 
Шевеля опорками; 
Он тогда оставит нас, 
В грунт когда заторкают. 

ЭТИ ГЛУПЫЕ ТРОЯНЦЫ 

На глупость и на жадность 
Мы ловимся подчас. 
Потом нам будет жарко, 
И вздох за вздохом част. 
Стояла б эта Троя, 
Наверно, до сих пор, 
Никто б их не расстроил, 
Никто бы не припер. 
Но на дары данайцев 
Позарились, а зря, 
Побили их, как зайцев, 
Короче говоря. 
Зачем им конь, который? 
Камина разве для. 
Втащили шустро в город 
Ни капли не медлЯ. 
Вот так жую я жУю 
Мысль эту не слегка: 
“Недвижимость чужую 
Не прибирай к рукам”. 

* * * 
Реноме мое неважное, 
Реномее и не выдумать. 
Кто-то очень любит важничать, 
Как жирафище на выдании. 
Кто-то в бизнес роет логово, 
Ибо денег напророчится. 
Да и я хотел бы многого, 
Но повязан словотворчеством. 
Я тропа, но не под битумом, 
Виноградец мой не гроздами. 
Понимаю, что быть битым мне, 
Перекрещенным оглоблею. 

* * *

Грешен и не отмыться;

Словом, уже не помочь.

Черная-черная птица,

Черная-черная ночь.

Вьюга свое вертит,

В боль превращается грусть.

Я не боюсь смерти,

Я осуждения боюсь.

* * *

Не просто жизнь переиначить,

Когда пора мне за порог,

Там нерешенные задачи

Решать, что здесь решить не смог.

Да, мне дана такая драма,

Живущему не на Луне.

Ни одного не сбросить грамма

Из ноши, что сейчас на мне.

* * *

Ночью летал филин.

Мышка в копёшке тряслась.

Это совсем не фильм,

Это житейская блажь,

Мышка спастись пытается,

Ищет лазейку, но…

Филин мышами питается,

Так здесь заведено.

* * *

Немного зимой красок:

Лист белый да и карандаш.

Ворона крылами машет,

Себя заплетает в пейзаж

И вечер обыденно синий,

И ветер сечёт, как картечь…

Зима — это тоже красиво,

Ну, если натоплена печь.

* * *

А мы — пажи красивых фраз,

А мы — рабы красивых звуков —

Вот наша главная наука,

Вот что захватывает нас.

И быть в рабах нам до конца,

И не изменим мы царице.

Нам не дано переродиться,

И даже пот стереть с лица.

* * *

Ждёшь дождя - приходит ливень,

Ждёшь снежинок - но пурга.

Это плохо - если лишнее,

И река за берега.

Есть любовь, а есть остуда,

Как за пламенем - зола.

Хорошо - вдали покуда,      

Рядом – серость всё смела.

Это пресыщению  дани,

Пресыщение – что лёд.

Радость, нет, не в обладании,

Но в стремлении живёт.

* * *

Я не был к себе строгим

И я презирал покой,

Не видел прямой дороги,

Не жаждал найти такой.

А дни как ледышки тают

В июльский полдневный зной.

Теперь о покое мечтаю

О верной дороге прямой.

* * *

Нет пустоты, есть движение,

Пусть неприметное, но…

Вот мое соображение,

Верное веры  зерно.

Вы не  согласны? — отвергните,

Смеха отставив тиски.

Материя — тоже энергия —

Доступная чувствам людским.

* * *

Есть на земле волки,

Есть на земле овцы.

Хочется жить долго;

Жить — не за жизнь бороться.

Волки кушают мясо,

Щиплют овечки травку.

Каждому свое место,

Каждому боли, травмы.

Всяк лезет в свой домик,

Где он хозяин доли.

Есть — кого просто доят,

Есть и такие — кто доит.

* * *

А живем как придется — вслепую,

Что-то там наугад теребя.

Что-то строим и маракуем,

Неуклюже возносим себя.

Не желаем укусов прострации

В стан не мечемся простаков…

И до нас были цивилизации —

Не осталось и черепков.

БРОЖЕНИЕ

Поверьте мне, как виноделу,

А не тащителю в кровать.

Вина я столько понаделал,

Аж страшно цифру называть.

Берется банка, в банку-сахар,

А не пучок сухих ужей,

Потом воды туда набахать,

И, для брожения, дрожжей.

Брожение — что это значит? —

Любой вам химик объяснит, —

Ну, это если сахар скачет

Перерабатываясь в спирт.

Короче, просто — разложение

Высоких форм до низких, да.

И нет других предположений,

Так есть и было так всегда.

Вот вам совет мой тем ни менее

(Советы не всегда плохи).

Не взбраживайте вдохновение

На очень дрянные стихи.

* * *

Рыжий Петька тракторист

 Много сеял, жал.

 Всё умел он брадохлыст,

 Только не рожал.

Но однажды он родил,

 С «огненной воды»…

 Кто родился?  Крокодил.

 Растуды сюды.

* * *

 Любовь – это птица эдема,

 Да, вот её место  жилья,

 Не терпит тяжёлого плена

 И жизненного бытия.        

 Конечно, в ней множество тайн,

 И неисчислима их рать.

 Куда вот она улетает

 Не вам и не мне не понять.

* * *

 Любови легко сидеть внутри

 С огромной колотушкой;

 Прошла деваха, посмотри,

 Как громыхнула пушкой.

 Вот вам и первая любовь.

 Потом придёт вторая:

 Грудь, талия, дугою  бровь!

 Всё… птичкой подлетаешь!

 Любовь сидела и ушла,

 Короче, просто смылась…

 И пустота, и серый шлак,

 И полная немилость.

* * *

 Гитлер был оратором,

 В болтовне новатором.

 Но таких, быть стало,         

 Мало не бывало.

 Был любим своим народом,

 Не считался он уродом.

 Но со временем народ

 Осознал, что он урод.

* * *

  Я научу собачку есть морковку,

  Пить бормотуху, хрумкать огурцом,

  Играть в буру и карту прятать ловко,

  Короче, в играх быть большим спецом.

  Потом мы будем с ней сидеть на шконке,

  Качая головой, как тот удод.

  Я доверяю этой собачонке,

  Она меня ни в чём не подведёт.

МУХА и ЗЕРКАЛО

 Глупое муходвижение

 В зеркало вмазывается,

 Ей комнаты отражение,

 Да, таковым кажется.

 Ударится, отлетит, и снова

 Прежний маршрут дан.

 Видно верить здорова

 В оптический этот обман.

 Ну, что, продолжаешь ухать?

 Видишь куда потекло?..

И ты — эта глупая муха —

 Бьющаяся о стекло.

 Не комнаты продолжение

 Там, в зазеркалье, стена.

 Отчаянное муходвижение —

 Самообмана вина.

РОМАН ДЕДА С ВЕТРОМ

 Схватил он в охапку

 Дедулю, как шапку,

 Причём поперёк

 И вдаль поволок.

 Дедуля брыкался,

 Кричал, матюгался,

 Но взвихренный вал

На это плевал.

И лишь при стоп кране

Притих в ресторане.

Дед не возмущался,

С бутылкой общался.

Сидел буро-синий,

Вовсю керосинил.

АЛЬФОНС ДЕ САД

 Его тянуло к женщинам,

 Зачем — не знает сам.

 И столько было желчи в нем —

 Имел садиста сан.

 Он звание писателя

 Позорить не устал.

 Писательства касательно —

 Не очень-то блистал.

 Он женщин мучил пытками,

 Насилием дыша,

 От этого с убытками

 Была его душа.

 Мораль у этой личности —

 Грязеподобный груз.

 Такую дрянь, я лично бы,

 Не принимал в союз.

 Весьма далёк от грации —

 Мочало-борода.

 По чьей рекомендации

 Он угодил туда?

 А ну-ка по касательный,

 Ряды СП покинь.

 Ведь наш союз писательский

 Не должен быть таким.

* * *

 «Мудрецы» собрались в кучу

 Учинили спора бучу.          

 Это что за мудрецы?! –

 Склок  обычные спецы.

 Лично так я полагаю:

 Мудрецы склок избегают.