ВЕГНОЙ  ДОГОГОЙ  ИДЁТЕ…

 Дерутся на площади Ленина снова,

 Домашется кто-то опять до тюрьмы.

 Да, соцреализм – это строя основа,

 А соцреализму все преданы мы.

 Вот чья-то башка арматурой пробита,

 Но кто-то получит гораздо сильней.

 Ну, нет здесь разбойников,

                нет здесь  бандитов,                           

 Здесь все пацаны из рабочих семей.

 Ментам, прокурорам добавят работы

 (Опять високосный тасуется год!)

 А кто если в драке откинет вдруг боты –

 То до областного начальства дойдёт.

 Солдат гарнизонных приладили в дело –

 От скуки солдаты особенно злы.

 И вскоре заметно толпа поредела,

  А самых побитых в больницу свезли.

 Глядит с пьедестала наш дедушка Ленин,

 Идеи его переделать нельзя.

  Руки взлёт вождя как всегда неизменен:

 «Догогою вегной идёте, дгузья!»

* * *

 Не безобидна память,

 Нервы  её не слабы:

 Выставит перед глазами

 Чтобы желал забыть.

 Образ всплывёт из тумана,

 Или из царства теней.

 Ты же, как это ни странно,

 И не противишься ей.       

 Тело – как хрупкое судно,

 Так же душа слаба…

 Нами всесильны судьбы,

 И от судьбы никуда.

* * *

 Может быть так и лучше,

 Что не сошлись пути.

 Был я плохой попутчик,

 Хуже и не найти.

 Шёл далеко за удачей,      

 Вместо удачи - на  шлак.

 Ибо удача не клячей,

 Шустрой кобылой шла.

 Вновь непогода лает,

 Вовсе день непирогов.

 Что я добился знаю –

 Разных мастей батогов.

* * *

 Не дмись обнять своим сознаньем

 Безмерное, всё это – дым.

 Сознание строит мироздания

 Воображением своим.      

 У заблуждения в неволе

 Находится рассудок твой -

 А это облака всего лишь

 За горизонт несут свой строй.

* * *

 Нам жизнь дана, дана не даром,

 Где вековечен неуём.

 Живём мы в этом мире старом,

 Частичку времени живём.

 А для тоски нет оправдания         

 Ни здесь вблизи, ни там вдали…

 И звёзды рушатся как здания,

 Но не жалеют что цвели.

* * *

 Ты приходишь ко мне недоверчивая,

 По какому не ясно велению,

 Почему-то глубоким вечером,

 Почему-то во всём сиреневом.

 Почему-то всегда безмолвная,

 Та же кофточка, та же заколка,    

 Неизменно красивая, стройная;

 Но, а лет-то прошло сколько!

 Тишь становится лёгкой песнею,

 Нежных звуков взлетает стая…

 Есть у памяти свойство чудесное –

 Всё хорошее долго не старить.

* * *

 Все мы цари и шахи –

 Есть от небес ключи,

 Порваны наши рубахи,

 Жутко в желудке урчит.

 Не признаёт окружение,   

 Нас и не ставит зачёт;

 Не поднесём возражение,

 «Крыша» пока не течёт.

 Холодно в наших мансардах,

 С музой сидим до зари.

 Есть жизнь пока в миокарде,

 Будем, как можем царить.

* * *

 Любить эти тропы и травы,

 Деревья и ряд их теней.

 Права жизнь, а мы не правы

 Твердя: мало доброго в ней…

 А значит , слова эти брошены

Бумагою рваной в проём.

Неправда, в ней много хорошего

И держимся мы за неё.

* * *

 Какие же мы тени?

 В нас плоть, живая кровь,

 И нервов, блин,сплетение,

 И тысячи  зубов,     

 Которыми рвём, гложем…

 Жизнь всё же не игра,

 И присмиреть не можем

 Мы ради слов добра.

 А дни не вечно с нами –

 Того не побороть.

 Да, станем мы тенями,

 Когда износим плоть.

 * * *

Времени ветер сквозит

 К чьей-то глубокой обиде.

Уши, те слышат вблизи,

Глаз далеко не видит.        

 Что за стеною звёзд?

 Только оттуда ни слова…

Не задирай жидкий хвост.

Лихо земная корова.

* * *

 Листья блещут и смеются,

 Дождь за тучею ушёл.

 Лужи - солнечные блюдца,

 На травы ложатся шёлк.    

Над одной склонилась верба.

В речке ряби не видать.

Надо же, какая щедрость –

Эта Божья благодать!

* * *

 Взгляд последний вечернего солнца,

 И провалится вечер в овраг,

 Всё земное с небесным сольётся,

 Всё собою застелить сможет мрак.         

 Незнакомо всё спереди. сзади,

 Ворон страха он будет забыт.

 Пронесётся по небу тьмы всадник

 Только звёзд искры из-под копыт.

* * *

 Случайностей здесь не бывает,

 В природе случайностей нет…

 Вот снова  Луна выплывает,

Вот снова белеет  рассвет. 

Полоска зари вновь алеет,

Речная не морщится гладь.

Всё смысл глубочайший имеет,

Но многого нам не понять.

* * *

 То ли летим мы в небо,

 То ли мы падаем вниз…

 Лишнего здесь не требуй,

 Лишнее – тяжести  лишь. 

 И не маши знаменем,

 Взятым на время у зла…

 Много мы в жизни знаем,

 Что нам отпущено знать.

* * *

 Падает с веток листва

 Красная и золотая.

 Время так улетает. 

 Неба лазурь чиста.

  Бешеный ветер и гладь -

 Всё в этой жизни возможно...

Надо уметь забывать

 К нам нелюбовь - это сложно.

* * *
На планете много рек,
В реках много воблы...
Дьявол - это человек,
Только самый подлый.

* * *

 Ты не лезь, братан, в бутылку,

 Поутихомирься, Гриш.

 Понимаю – сердце пылкое,

 Только скоро прогоришь.

 Возмущаться – лбом бить стену,

 Это не листать башлы.

 С этим  сталкивались  все мы,     

 Плюнули и отошли.

* * *

 Говорят, у Астаны,

 Где ветра метутся,

 Экономя груз слюны

 Верблюды не плюются.    

 Только врежут

 Так хвостом –

 Ляжешь на песок

 Пластом.

* * *

 Осёл копытом бьёт по луже.

 А лужа грязная к тому же.

 И с этим, что не нравится 

 Желает он  расправиться.

 Одно не понимает –

 Себя сам обливает.

 И грязным пятнам нет числа.

 Но только что возьмёшь с осла?

* * *                                           

 Рады росинки восходу,

 Рады лазури небесной.

 Ивы зашли в воду,

 Что там, нашли интересного?      

 Крутит река кольца,

 Весело ей ныне.

 А на лугах - оконца,

 Как зеркала водяные.

 * * *

 Золототканность сентября,

 Она ужасно мимолётна.

 О, как меняются полотна!

 О, как стремительна заря.

 И откровенно говоря,

 Блажен, кто этим насладился,

 Он не для грустного родился,

 И появился здесь не зря..

 * * *

 Дорога, дорога, дорога

 Стремителен оной полёт -

 Не кончится резко у лога, 

 Она и его перейдёт,

 Промчится по жёлтому полю,        

 Затем завернёт в тёмный лес…

 А что там с ней будет после?

 Преследует нас интерес?

 * * *

 И некого нам обвинить,

 Придумано всё здесь не нами;

 Запутана здорова нить

 Под этими вот небесами. 

 Судьба, нашу робость прими,

 С тобою в согласии будем -

 Послушные, тихие мы,

 И те, кто без меры сверх буен.

* * *

Да, земля – благое место

(Немец, русский и чечен)

Неужели нам так тесно?

И толкаемся зачем?

Если разобраться честно

(Ясной головой владей).

Мудрому давно известно:

Бог один для всех людей.

* * *

 И месяц май разошёлся,

 Как разошёлся, глянь, май!

 Из голубого шёлка

 Небо - душой забирай!

 Да и трава молодая

 Так из земли лихо прёт;

 Солнце почти что Даная,

 Речка забыла про лёд.      

 Всё хочет жить и резвиться.

 Некого больше будить.

 Кустик был – голые вицы -

 Молодцевато глядит.

 И темнота поредела

 С пяток аж до головы…

 И никому нет дела

 До прошлогодней травы.

ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ

 Москва – есть средоточие культуры.

 С улыбкою и свежим ветерком

 Въезжайте маляры и штукатуры,

 И все, кто со строительством знаком.

 А метит – кто в писатели, в артисты,

 Мечтою кто, надеждою живёт;

 Такие пусть летят себе со свистом,

 Желательно, конечно, напролёт.

 Пороги обивают разных студий,

 Редакций обтирают косяки,

 Чиновникам мозги напором студят

 Всем доводам различным вопреки.

 Достаточно артистов и поэтов,

 И не фиг создавать им здесь уют,

 А потому, друзья мои, поэтому

 Здесь штукатуров больше признают…

 Под снос дом, огорожен яркой лентой,  

 Египетская тьма - привет упырь;

 Но эти, так сказать, интеллигенты

 В него набились, словно в щель клопы.

 Милиция гоняет их безбожно,

 Ведь рухнет дом – уже на волоске,

 Их даже ужас убедить не может,

 На всё согласны, только бы в Москве.

 Проехали ни к бабушке, ни к маме,

 Где на столе мясные пирожки…

 И всё равно наймутся малярами,

 Чтоб выбилось искусство из башки.

* * *
Дали белочке орешки.
Но, как видно, для насмешки.
Дали, и при чём, немало.
Но когда зубов не стало.

* * *
Век небывалых скоростей -
Урвать побольше и быстрей.

ПРИВЫК

 Корёжишься невольно,

 Башка напряжена,

 Вот снова недовольна

 Любимая жена:

 «Сто раз уже покаялась

 До глубины души:

 Ты, словно мышь какая-то

 Бумагою шуршишь…»

 Вновь уши прячу в валенки

 В чулан что сложенЫ.

 Из кухни лезут гарики

 Под видом слов жены:

 «Обои все повыцвели –    

 Давно пора менять.

 Тебя же, и   с милицией

 От книг не оторвать…»

 Задраил уши ватою,

 И слушать не горю.

 Мне эта речь приватная

 Как эскимо нулю.

 «Швырну бумаги в мусорку,

 Стихам твоим труба…»

 Немного эта музыка

 Мне кажется груба.

 Посапываю в дырочки,

 Какая лепота.

 Ну, почему ты, дурочка,

 Вдруг замолчала-та?

* * *

 Нервные свиньи в загоне,

 Слышится визг их и хрюк.

 Это кого хочешь тронет,-

 Жрачку им не волокут.      

 И селезёнка, и почки

Хрюшек почти как у нас,

Даже на печени точки,

Не от цирроза ли? Ась?..

Вдруг и мозги наши схожи –

 Это совсем не фигня…

 Не обезьяны, быть может,

 Свиньи, но наша родня?

* * *

 Когда поэт осыпан благом:

 Обеды званные, почёт…

 Бегут его слова оврагом,

 Как жижа мутная течёт…

 Он привыкает к мадригалам

 Слащавым голосом шурша.

 И всё хорошее, что дал он,           

 Теряет цену  не спеша.

 Он принимаем высшим светом,

 На мёрзнущих внимания нет.

 Теряет право быть поэтом

 Тогда закормленный поэт.

* * *

 Ах, Россия! О! как ты богата…

 Реки, недра, твои и леса…

 Только всё исчезает куда-то,

 Так инверсии мрёт полоса.

 За границей есть русские виллы.

 Оправдал себя умственный вист…

 Видно снова перемудрили,          

 Видно на руку кто-то не чист.

 Жизнь ласкает одних, многих лупит,

 Тем родной, этим мачехой став.

 А о правде чириканье - глупость.

 Кто на маковке жизни, тот прав.

* * *

 Мелькнул огонёк.

 От радости охнул.

 Там люди, наверно,          

 Там можно обсохнуть.

 Когда подошёл –

 И схлынул аврал –

 Здесь нет никого,

 Костёр догорал.

ПЕТЬКА

 Петька стоял у забора,

 Петьку в тени не видать.

 Танька появится скоро,

 И не одна, как пить-дать.

 Словно свинец на ладони.

 Ярость готова в полёт.

 Сердце дурное долдонит:

 Крепче ударь, ё-моё!

 Вот , наконец, показались.           

 «Гад, он опять рядом с ней!»

 В нём забурлила не завить,

 Что-то гораздо сильней.

 Хлопнула гулко калитка.

 Многое скрыть может мрак.

 Этот  прошёл мимо зыбко.

 Тяжесть утратил кулак…

 Петька не бросился следом

 Вовсе он не трусоват…

 Грош гнутый этим победам.

 Пата не будет, но мат.

* * *

    Кто желает мира, пусть готовится к войне.

                          «Вегеций»

 Я желаю мира,

 Но готов к войне:

 У меня секира

 Дремлет на стене.

 У кровати пушка,

 Где гнездо котят.

 Тронь меня, я пушкну…

 Клочья полетят.

 В уголке – гранаты –

 По врагам их чтоб.

 А у самой хаты

 Из бетоны дот.

 Во дворе тачанка –

 Взглянешь   

  – бросит в дрожь.

 Но, зато, пошамкать                         

 Шиша два найдёшь.

 Лопаю картошку -

 Малость у меня.

 Подкоплю немножко

 И куплю коня.

 Наточу я шашку,

 Полечу в луга.

 Чтобы на отмашку

 Изрубить врага.

СУХОЙ ЗАКОН

    Об этом законе написано много,

    С запоями борются, блин, испокон,

    А коль разобраться обдуманно строго,

    Да на фиг кому нужен этот закон.

Кто-то нуждается в этом  законе.

Кто-то имеет иное ввиду…

 Пьют бегемоты, коровы и кони,

 Утки домашние в сельском пруду.

 Ну, запретили, ну отменили,

 Ну, наказали и делу венец,

 Ну, газировку налили в бутыли.

 Что, вакханалии пьяной конец?

 Будут хлебать ацетон, растворитель,

 Всякую жидкость, для дури и драк.

 Пьяный закон подписавший воитель,                                        

 Сам будет хавать текилу,  коньяк.

 Поотравляются, мля, миллионы,

 Словно ударят башкой об косяк.

 Надо, конечно, писать и законы,

 Всякую глупость не надо писать.

 Хочется мне вам легенду напомнить,

 Это не длинный совсем сериал;

 Голову чтобы мозгами наполнить

 Тех, кто заметно мозги растерял:

 Жил-был Пентей-царь на свете когда-то.          

 Знаем – цари для цепей и  плетей.

 Он посчитал, что вино виновато,

 И запретил все спиртное Пентей.

 Все виноградники повырубали,

 Сильно старались рубить, от души.

 Вот и пошла жизнь, какой не видали, —

 Начал народ самогонку глушить,

Склеивать ласты от денатурата.

Лапти отбросит селянин и рад.

Всё потому, что вино виновато,

Всё потому, что подлец – виноград.

Взяться Пентею бы враз за умишко,

Только орёт: «Ни за что! Никогда!»

Вот из страны утекло золотишко,

Хавкою стали лишь хлеб да вода.

Крыли придурка отборнейшим матом,

Он упирался как долбанный вол…

 Тёща зашибла Пентея ухватом.

Блин, даже тёщу законом довёл.

* * *

 Мне много не нужно:

 Чтобы время текло,

 Горячего кружку,

 Тепло и светло,       

 Чтоб в клеточку шторы,

 Чтоб пол без лузги,

 Чтоб глупые ссоры

 Не лезли в мозги.

СОЛДАТСКАЯ ПЕРЛОВКА

 Сегодня опять перловка,

 И даже жиринка в ней,

 Её мы, конечно, слопаем,

 Таков наш обычай! Ей-ей.

 Не брезгуем кислыми щами,                  

 От пищи -  грозна рать.

 Мы Родину защищаем...

 От этой перловки, мать.

И ВСЕ ЖЕ ЖАЛЬ МНЕ...

 И все же жаль мне Алкифою,

 И осуждаю Вакха я,

 Встать за неё спешу стеною

 Стеня,  не мелко ахая.

 Ну, не любила баба пьянок,

 Тусовок пьяных и вина,

 Зачем так грубо и так рьяно

 Её наказывать так, а?

 Вам нравится вино — хлебайте, 

 Свою курите анашу,

 Но волю выбора ей дайте,

 Пожалуйста, я вас прошу.

 Вот санкцию поднакатили,

 Коль не смогла, как все дышать;                      

 Додумались же, превратили

 Её в летучего мыша.

 Склонится всякий перед силой,

 Спиною, шеей, головой…

 О! Это так невыносимо —

 Коль Вакх маячит озорной.

ПЬЕР  ДЕЛЛА   ВИНЬИ

 Пьер дела Виньи – канцлер, фаворит,

 Опора и надежда Фридриха второго,

 В немилость впала и осуждён был скоро,

 Покончил с жизнью и теперь смердит.

 Капризна власть, её не разгадать:

 Сегодня ты в фаворе,

                  завтра за решёткой.

 Судьбе никак нельзя быть чёткой.

 Конца дворцовой драмы не видать.

 Пьер дела Виньи, ты не одинок,

 Таких,  как ты загублено немало.

 Не может человек прозрачней

                      быть кристалла,

 Ты быть попроще, незаметней мог.

 Прошли года, нрав дней не изменить,

 Неисправимы люди власти –

 Они порвут за трон

             и  тигру пасть на части.

 И по другому, видимо, не быть.

Л О В К А Ч И

 Всюду ходят жулики,

 Всюду ловкачи;

 Им нужны не нулики –

 Пожирней вручи.

 Ловкачи-мошенники

 Мозг,  которых лих, -

 Это не отшельники –

 К людям тянет их.

 Люди всюду разные,

 Всяких встретишь здесь,                        

 С вот такими глазьями,

 И с мозгами  есть.

 Есть и лохи полные,

 Им что тик, что тюк,

 Даже с детства помнят

 Север где, где юг;

 Знай мантулят ломом

 Под хмельком бойчей…

 Больше дураломов,

 Больше ловкачей.

КАПАНЕЙ

 Царь авгиян сам Капаней,

 Богам который бросил вызов –

 В аду, на прут стальной нанизан,

 Нанизывают так курей.

 Его поджаривает чёрт.

 Царь и орёт, как только можно.

 Своих идей он понял ложность,

 На угли жир его течёт.

 Идут века, а он страдает

 И нет страданиям конца.

 Эх, бы ему сейчас винца,

 Где взять винца,    

             сам чёрт не знает.

 А был вождём он, Капаней,

 Считал себя богов превыше.

 Но галки щипанной на крыше,

 Тот Капаней стал не главней.

 Не забывайтесь же вожди,

 Путь короток земной донельзя,

 А в рай за деньги не залезешь,

 И привилегии не жди.

 Вы падишахи, короли,

 Ничуть не выше землекопа.

 И пусть в шелках сегодня ж…

 А за чертой вас ждут нули.

МЫ  ФИЗИЧЕСКИЕ  ЛИЦА

 Мы физические лица,

 Ночью физика мне снится:

 Вшивенький начальник цеха

 На «Ландкрузере» проехал…

 Из ларька свисает гордо

 Чья-то масляная морда,                                    

 Кто на соке и на пивах

 Часто трётся на Мальдивах,

 На Сейшелах, на Гавайях?  

 Но, а я вгоняю  сваи

 Под жильё. Тружусь, как конь.     

 Для меня другой закон:

 Не умеешь воровать,

 Будешь чёрный хлеб жевать;              

 Киданут тебе на рыло,

 Но не чтобы жирно было.

 Пью по праздникам «палёнку»,

 Этим  довожу Алёнку –

 Ну, супружницу, жену.

 Признаю свою вину.

 Неудач кол вбит в меня

 До последнего, блин, дня.

* * *

Шёл куда-то прокурор,

Был он сильно твердокор.

Есть другие прокуроры,

Не настолько твердокоры.

Г А Р П И И

 Жилицы со строфадских островов,

 С  телами птиц  и ликом милой девы.

 Мне слышатся прекрасные напевы,

 Нельзя пред ними  ни склониться ниц.

 Легко поймать из них любую в сеть.

 У светлых дней конец есть и начало –

 Земная жизнь всё это замечала,

 А изменить течение не сметь.

 Есть острова для галок и ворон,                                        

 Где делят ворвань не щадя друг друга,

 Где место есть для лжи, корысти, блуда,

 Где шум и гам стоит со всех сторон.

 Жизнь требует бить клювом и кричать,

 Жизнь требует держать кусок отбитый.

 А коль не так, тогда сойдёшь с орбиты;

 Некролог напечатает печать.

КРУГЛЫЕ ЧЕЛОВЕЧКИ

На этой планете вы были? Я да,

 И видел там круглые города.

 А в тех городах, как арбузы дома.

 Да, странная форма домам тем дана.

 И круглые люди в домах тех живут —

 Себе создавая округлый уют.

 От дома до дома иди и глазей —

 Так много народа, так мало друзей.

 Но вот  почему там не дружит народ?

 А всё потому — каждый тащит в свой рот.        

 Да, так здесь устроилось, так повелось —

 Не любят, чтоб лучше соседу жилось.

 Не принято тут друг на друга кричать –             

 Гораздо удобнее не замечать, —

 С соседом привычнее не говорить

 А мелкие пакости молча творить.

 Но можно и дружбу завесть – не беда –

 Помои сливая частенько  туда.

 Я жить на планете такой не хотел —

 На грешную землю скорей улетел,

 И больше там не был.

 С тех пор не солгу —

 Я круглых домов уважать не могу.