Форум

* * *
Машины прут, как в ковш крюшон,
Как пробка из бутыли.
Хороший человек прошёл,
Из лужи окатили.

МЕШКИ

Уделался я аж до рвоты,

С крупою таская мешки.

От честной, любезной работы,

Глаза, как на волка флажки.

Двенадцать часов отмантулил

На складе - совсем не смешок.

За семьдесят пять, думаю,

Завешивал каждый мешок.

И только рассвет замаячил

Невзрачный какой-то, скупой, —

Свалился к чертям я собачьим

На гречкой усыпанный пол.

И рядом заёрзались крысы,

У самых ушей, блин, снуют.

А я им сказал: «Хрен вам лысый, 

Гречиху грызите свою.

И пусть я ушлёпан до бреда,

Ручаюсь своей головой,

Ушей вам моих не отведать

Покедова я тут живой».

А зимнее солнце лисицей

Прищурило хитрый свой глаз…

Мне так захотелось напиться

Все силы растратив в тот раз.

* * *

Я ищу ночные травы,

Я фонариком свечу.

Не напрасно ль время трачу,

     Неподъёмное хочу?

Все изведаны дневные,

Сколько наросло их тут;      

Но нужны-то мне иные,

Те, что по ночам цветут.

Есть они (не пахнет ложью)

     Не замурзанные те.

Аромат найти их можно,

Только в полной темноте.

* * *

 Сердце найдёт крылья,

 Польза – своим путём.

 Нежность до капли выльем,

 Ясность – приобретём.      

 Ближе к нам будут звезды,

 Ласточки высоты.

 Людям оставим воздух,

 Реки, деревья, цветы.

* * *

 Нас сюда прислали

 Не сказав зачем.

 Ты - товарищ Сталин,

 Я – простой чечен.

 Я пасу овечек,

 Ты –  политбюро.

 Я тебя не встречу –

 Мышцы ног свело.

 А меня ты вышлешь          

 К чёрту на рога;

 Только я не лишний,

 Джинам не слуга.

 Но однажды канешь

 Ты на даче той.

 Буду жить на камне,

 Но не под пятой.

* * *

Были ужасные годы, —

Мор очень многих жевал,

И в лопухах огороды,

Враг русский дух выживал.           

Выжили - дух наш крепчает,                  

Рвётся врагов снова нить...

Да, нас Всевышний прощает,

Надо нам это ценить.

* * *

 Да что о днях прошедших мекать,

 Когда видно у жизни дно;

 Одна тропа у человека,

 Две человеку – не дано, -

 Промчалась, унеслась шальная, 

 Как неразумное дитя.

 На зиму осень мы меняем,

 И быстро наши дни летят.

 Душа останется – где вечность,

 Где звёзд бессчётных образа.

 Где млечность, может и замлечность,

 И не вернуть её назад.

* * *

Ты так просто встречаешь других,

Ты так просто потом провожаешь.

Провожая, соображаешь:

Одинок ты и всюду враги.

На себя гневный взгляд вскинь,  

И разбейся, так бьётся  посуда.

Ты достоин тяжёлой тоски,

      Ибо видишь врагов отовсюду.

* * *

зА борт упал человек,

Тесно в груди для роздыха.

Меркнет в глазах свет,

И не хватает воздуха.         

Руку ему протяни,

Пусть это будет соломинка,

Но от неё тоненькой

Жизни продлятся дни.

ОТКРОВЕННО

Хватит вам зубоскалить,

Ёрничанью под зад,

Выросший из исканий —

Должен честно сказать:

Жизнь она не меняется,

И далеко не из роз,

Если ты горький пьяница,

Заполучи цирроз.

Если купчишка лобастый,

Каждый считаешь пятак,

Будут тебе башли,

Кто же торгует за так?

Если за власть цепляешься,

Крепентко, не оп-пля,

Станешь не та сопля ещё,

Сильно густая сопля.

Будешь расчётливо хапать,

Не опасаясь суда.

Можешь отъесть харю -

Круглая сковорода.

Если ты любишь строчки,  

Многим благам взамен,

Быть тебе одиночкой,

Жаждущим перемен.

* * *

         «Не позволяй душе лениться!»

                             (Н.А. Заболоцкий)

 «Не позволяй душе лениться»,

 Пускай мантулит день и ночь,

 А то ведь любит развалиться.

 И задницей диван толочь.

 Хватай за нос её, за ухо,

 Оглоблей тычь её, клюкой,

 Пускай запомнит дочка духа:

 Нет ей поблажки никакой.

 Мы строим общество без лени   

 С энтузиазмом во плоти;

 Нам указал товарищ Ленин

 Какой дороженькой идти.

 Но храпока давать в постели,

 Не подайдёт ей эта роль,

 Мы поперёк её  расстелем,

 А надо будет, то и вдоль.

 Пускай берётся за лопату,

 Забыв про лень,

             Забыв  про дрых,

 А то ведь можем мы и с мату,

 А то ведь можем и под дых.

 Пусть отрабатывает шаньги,

 Пускай мантулит в полный рост…

 Дошло, глядите-ка, как шарит,

 Летит песок за десять вёрст.

МАРК ПРОБ

«Он никогда не позволял воину
оставаться без дела: руками своих
воинов он выполнял много работ,
говоря при этом, что воины не должны
есть свой паёк даром».

Вот Римский Император –
Сам Марк Аврелий Проб –
Таков его аватор:
Уложен честно в гроб.
На то была причина
(Не язва и не грипп…)
От маленького чина
Однажды он погиб.
Прикончен был за дело,
Он сам тому виной:
Солдатам надоело…
Подход его дурной.
А воинская служба –
И без того не мёд,
А тут их Проб утюжил –
Вгонял работой в гроб.
Орал, аж лез из кожи:
«Я вам, развашу мать!
Солдат работать должен,
Не должен уставать!

Команды подаёт.
Орёт во всю. Из кожи
Лезет… «Твою мать…
Солдат работать должен,
Не должен уставать!
Знай, упирайся рогом
За свой солдатский пай,
Повоевал немного.
Лопату на… копай».
Лес валят, дамбы строят…
Ох, не судьба, а бред!
И всё при этом строем,
В столовку, в туалет.
Как ни глядел он в оба, -
Однажды… ё-моё…
Прибили всё же Проба –
Опробовал своё…

И в нашей роте пятой
Был ротный, тот же Проб.
Никто ему не вляпал
Лопатой прямо в лоб.

* * *

Многих жизнь цепляет крепко

И колотит здорово;

Например, моя соседка,

Выкормила борова.

Боров этот жрёт не силос,

Не на хлебе и воде.

Борова зовут  Василий —

Не работает нигде.

* * *

Долбит дятел на трубе,

На трубе кирпичной…

Дроля ходит по избе,          

Сильно симпатичный.

Рот покинут зубы скоро,

Ножки хоть сдавай в балет.

Возрастом уже за сорок,

А других в деревне нет.

СЛУЖЕБНОЕ ПЕРЕМЕЩЕНИЕ

Сверху сбросили колоду —

В тишь болота —

                                   прямо в воду.

Мол, обязана она,

Всколыхнуть тут

                                   все — до дна.

Но не выращен был лес.    

Что с колодой здесь,

                                   что без.

Отозвав колоду, но...

Сверху сбросили бревно.

* * *

Всё так оно кажется, вроде б,

Товарищи и господа:

Откуда любовь к нам приходит,   

Уже не вернётся туда.

* * *

Один залез стране в карман –

Но не работает стоп-кран.

Другой – лапшу на уши нам –

Но не работает стоп-кран.

А третий нас завёл в туман –

Но не работает стоп-кран.

Пускай ответит чиноман

Нам за испорченный стоп-кран.

* * *

Этот день совсем бессилен,

Явно съёжился о чем-то.

Этот день с губами синими,

Значит, скоро будут черными.      

Выше горизонта пена.

Если с кем сравнить, то с Чомбой.

Этот день таким ты сделал,

А погода не причём здесь.

НАСИЛИЕ

До предела децибелы,

От покоя только перья.

Если был ты в доску белый,

Будешь красным, словно перец.  

И запуган, и зашуган,

Задымит бесстрашия статор,

Облысеет права шуба…

Усмехается диктатор.

УГАСАНИЕ

Был он когда-то сильным,

Стал совершенно полым.

Что-то конючит сипло,

Но о былом помнит.           

Пылью покрыт столик,

Дней еле вертится валик.

Градусника столбик

Скоро за ноль зашкалит.

* * *

Денег вечно не хватает,

А купительства - до чЁрта,

Злых нехваток вечный танец,

Это говорит о чем-то?

Все седею и седею,

Это значит тихо таю,

Хоть в какое влипну дело -

Словно на волнах мотает.

Выдирают без наркоза,

Вот такую сунут дулю.

Будь умнее тепловоза —   

Все равно тебя надуют.

Там у них сплошные профи,

Нажимают на давало.

«Деревянных» я не против,

Выдавали бы немало.

Вот опять в кармане пусто.

Что желаешь - не догонишь...

Самосвалом коль отпустят,

Станут забирать вагоном.

* * *

Врать себе — не за обновку,

Врать другому — точно так же,

Только отшлифуй сноровку,

И повысится этажность.     

Всюду лжи разносторонность,

Правд различной масти трения.

Собственная убеждённость —

Есть продукт самовнушения.

* * *

 Внушали долгие нам годы:

 Ты, человече, царь природы!

 Вот и поцарствовали вволю:

 Загнали реки в злую долю,

 Не думая, сообразили –

 Всю атмосферу загазили, -           

Про Антарктиду не забыли –

 Дыру озонную пробили.

 Деревья: елки и берёзки –

 Шутя - отправили на доски.

 Крушили скалы силой тола…

 Ох, не слететь бы нам с престола!

* * *

Никто не учил бабочку

Изящно, красиво порхать.

Поставишь цветы в баночку,        

А баночке и начхать.

Это не станет оглаской,

Не откровения верх:

Что крыльев гордиться окраской

Способен пустой человек.

* * *

Хотел я покататься на жирафе,

Я видел, как катаются другие.

Осуществил, теперь хотение на фиг,

Стремление на сто процентов сгинуло.   

Да не лафа, скорей всего, безлафие, —

Причуда, блажь, ребячее решение...

Ты тоже хочешь оседлать жирафа?

Да лошадь это, только длинношеее.

* * *

Посмотри — какая лужа,

Кто-то выкрасил гадюку.

Получается, что нужно,

 Приложи при этом руку.

А ведь грязью чертыхалась,

На все сто заколебала.       

Получив солярки малость,

Радугою заиграла.

Если посидеть, подумать,

Улыбнуть себя картинно:

Можно и из полудурка

Смело вылепить павлина.

* * *

Долго не будет радуги,

Больше чем месяц-два,

Птицею солнце раненной

Над горизонтом едва.        

Инею тесно на крыше.

Только мечта о тепле.

Сломанные крылья

Жмутся заката к земле.

* * *

Все ближе последняя веха,

Все меньше на глупости прав.

Я в жизни довольно проехал

Хороших советов поправ.   

Немало почувствовал сшибок,

За доброго был и за тать.

Я много наделал ошибок,

Не мне их, конечно, считать.

* * *

Вот на земле тополь,

Он в придорожной пыли.

Значит, своё оттопал,

Значит, своё отпылил.        

Цепки судьбы пальцы,

Вскинут под синь, а затем...

Новое — зарождается,

Старое — в ночь, темь.

* * *

Легче на сердце не станет,

Если худое предчувствие

Мигом закроет ставни,      

Солнце презрев неискусственное.           

Не потеплеет, что вы!

Гарь не уйдёт в небыль…

Надо раздвинуть шторы

И улыбнуться небу.

* * *

Вновь зарычали тучи,

Тучи из темноты.

Много здесь невезучих,

Средь невезучих  ты.

Много отпетых пьяниц,

Глазья  почти не горят.       

Ну, ничего, сравняетесь

Там, где остаток оград.

Каждый, но чем-то да мучим,

Кожею - креозот.

Может быть здесь невезучим,

Здорово там повезёт.

* * *

Медленно солнце плавится

Выпучив свой живот.

Некогда солнцу плакаться,

Солнце своим живёт.                           

Часто грустим и плачем мы

Горько, наперебой –

Жизнью короткой накачены,

Словно калоши водой.

* * *

Мы здесь со своими бедами,

Мы здесь со своими страхами,

До одури оробелые,

Затурканные, зааханные.

Моложе - зачем петушились мы,

Бодались рогами месяца, 

Считались такими шильями,

В мешок ни один не поместишься.

Приходим — уходим кучами,

И пылью летаем под мётлами.

Скромнее быть надо не вспучиваться.

Все сказано этим, замётано.

* * *

Как холодно и не светает,

А что же темью там.

Отчаяния пальцы

В отчаянья бьют барабан. 

Слова твои — иглы под ногти,                  

Таков же и твой взгляд...

Как ночи ужасно много,

Как мало лучистого дня.

* * *
"Будет людям счастье,
Счастье на века!.."
Вот на этой части
Ловят дурака.

* * *

 Прозябал в печали,

 И ушла печаль.

 Вот и радость дали –

 Сердцу люба дань.

 Так бывало часто –

 Сладость, нелады…

 Вечной нет напасти,

 Боли и беды.

* * *

 Рабы вершили пирамиды

 И поднимали Колизей…

 Теперь Рим – мировой музей

 Туристам преподносит виды.

 Глядя налево и направо,

 По Риму ходит толстосум, 

 В грусть окунуться недосуг;

 Повсюду для него забавы.

 Сосёт он щедро жизни вымя,

 Расходы оплатить не слаб.

 И он не знает, что он раб,

 А рядом с ним жена рабыня.

* * *

 Снег ослепительно белый,

 Он на листве лежит,

 Рад он наверно, безмерно,          

 Верит в долгую жизнь.

 Птичьи летят  стаи,

 Мутной воды бег.

 К вечеру он растает –

 Этот нечаянный снег.

* * *

 Да, нелегко в гору,

 Но нелегко и с горы…

 Сладость становится горькой,

 Сладкой побыв до поры.   

 Наверняка приблудны

 Чувства, что тащат на дно.

 Было сначала чудно,

 Стало потом чудно.

* * *

 Жизнь – она многолика,

 Ветры со всех сторон;

 Ну-ка её обвини-ка,

 Только себе в урон.

 Рушат базальт волны,

 Рухнет гранит - волнолом.

 Мы не своей волей,

 Волей Небес живём.

* * *

 Молодость судьбе не верит,

 Молодости надо ввысь,

 Молодость ногою двери   

 Открывает в эту жизнь.

 Доводам  ломает пальцы,

 Смелостью опалена, -

 Даже с этим не считается –

 Что на время жизнь дана.

* * *

 Да что о днях прошедших мекать,

 Когда видно у жизни дно;

 Одна тропа у человека,

 Две человеку – не дано, -

 Промчалась, унеслась шальная, 

 Как неразумное дитя.

 На зиму осень мы меняем,

 И быстро наши дни летят.

 Душа останется – где вечность,

 Где звёзд бессчётных образа.

 Где млечность, может и замлечность,

 И не вернуть её назад.

* * *

Ты так просто встречаешь других,

Ты так просто потом провожаешь.

Провожая, соображаешь:

Одинок ты и всюду враги.

На себя гневный взгляд вскинь,  

И разбейся, так бьётся  посуда.

Ты достоин тяжёлой тоски,

      Ибо видишь врагов отовсюду.

* * *

зА борт упал человек,

Тесно в груди для роздыха.

Меркнет в глазах свет,

И не хватает воздуха.         

Руку ему протяни,

Пусть это будет соломинка,

Но от неё тоненькой

Жизни продлятся дни.

* * *

 Деревня, ты прощай родная.

 Какой с тебя теперь удой?

 Поля осиной зарастают,

 А фермы – буйной лебедой.

 Не хрюкнет грязный поросёнок,

 Не свалится в навозный ров.

 Пастух не выйдет – дядя Сёма,

 Не уведёт в луга коров.

 Не стукнутся бараны лбами,        

 Гусей не вскрикнет хоровод,

 Зато приедет за грибами

 На бывшие поля народ.

 Тебя причислили к обузе,

 Тебя отправили в опил,

 А председатель толстопузый –

 В Калуге дом себе купил.

 скучают травка и цветочки,

 Коса не ходит на покос.

 И я приеду по грибочки

 Туда, где злак высокий  рос.

* * *

 Тебе подарили розу,

 Припала ты к ней губами.

 Так долго стоять можешь

 Вдыхая прохладное пламя.          

 Рассвет и закат – красные.

 Но в тайну закрыты двери.

 А в то, что роза погаснет

 Совсем не желаешь верить.

* * *
Приветствуют по всей земле прогресс,
Но и прогресс способен на удары:
Не на дровах Чернобыля АЭС,
Про это позабыли кочегары.

* * *

 Ты встал с утра, не ломит тело,

 Ты можешь выйти за порог.

 Октябрь. Опушка помертвела.     

 Зима уже взвела курок.

 И что? К чему тоски дубина?

 Тебе ли перед ней дрожать.

 Из жизни ты ещё не вынут

 И можешь смело продолжать.

* * *

 Вот о душе ведём мы разговоры –

 Есть что она?  Куда уйдёт потом?

 Да, люди мы – для болтовни приборы,

 Мы из упрямства сделаны, притом.

 Мы отдаём простор воображению,

 Пророки мы полнейшие уже,

 И так порой не терпим возражений,

 Когда вдруг поджигают наш прожект.

 Летают шустро мушки и букашки,           

 Полёт похож порой их на бардак;

 А две из них в воде лежат, что в чашке.

 Зато жужжали жирно, смачно  как.

* * *

Птицы не летают в космос,

Разве там благополучье.

И по фене этот кросс им,

На земле гораздо лучше.

Вот и ты живи пока что,

И не мучайся вопросом,    

Как вороны, что на пашне

Ковыряющие носом.

Ковыряние — смысл жизни,

Ковыряние — вечно в центре.

Кто до этого не вызрел —

Идиот на сто процентов.

* * *

Знать наша планида такая:

И спорить и говорить,

Сбивая чужого окалину,    

Свою выправляя нить.

Да, мы богатеем фразами,

Сбирая их в тучный воз.

И что нас не лупит фазою:

"Вы треплетесь из ничего".

* * *

Дождь в плаще шуршащем,

Настоящий дождь,

Что-то говорящий,

Что не разберешь.

На асфальте пятна —

Лужи чуть рябят.

Много непонятного,

Что вокруг тебя.

* * *

 Всякие есть на зоне –

 Не за падло им лес…

 Должное отсезонят,

 Коль затянул их бес.

 Выйдут – куда податься? –

 Кто на работу возьмёт? –

 Вновь за колючку бацать,

 Хоть здесь не мёд, а лёд.

 Снова дадут  робу,

 Ровно разбудят в шесть,   

 Крикнут им: « Вы, узколобые,

 С рыла убрать шерсть?»

 Будут пахать до затора…

 Срок для кого-то  скостят.

 Эти – в гражданских конторах,

 Зону им  не простят.

 Снова с ножом на кассу

 (Нож – для острастки лишь),

 Чтоб окунуться в массу

 Злобой набитых до «крыш».

* * *

А для меня рифмы,

А для меня размеры —

Это совсем не рифы,

Это совсем не змеи,           

Это не ворожеи,

И не последний выстрел.

Но для меня главнее

То, что зовётся мыслью.

* * *

 В одной мы с ним учились школе,

 Над книгами он смачно пух,

 Я хулиганить был в приколе,

 А он подлиза и лопух.

 Бивал его я очень часто,

 Но не до крови, малость так.

 И вечерами он не шастал,

 Чтоб не размазали «пятак».

 Учёбу довершил он в ВУЗе.

 Я – не ушёл из подметал.

 Потом он шляпу заарбузил –

 Начальником на стройке стал.     

 Кручусь в дурацком хороводе,

 Но с заработком «борода»,

 А он малярш в конторку водит, -

 Они покладисты всегда.

 Обсчитывать наладил моду,

 Наряд закроет – гром-погром.

 Теперь и он суёт мне в морду,

 Но не рукою, а рублём.