Форум

АРРИА

Беда нашла Цицину Пета,

Он в заговоре уличён.

Как говорится, песня спета,

Знакомься голова с мечом.

Однако  есть альтернатива –

Себя пронзить перед лицом

Прославленного коллектива.

Пронзить, и все дела с концом.

Вот только медлит Пета этот,

Он малодушием сражён –

Подобный неприемлем метод

Не только для мужчин, и – жён.

Не такова его супруга

АрриА (устыдись пенёк),

Вонзает в грудь свою упруго

Она отточенный клинок.

Вонзает и спокойным голосом

Цицине Пету говорит:

«Вонзить кинжал – не больно вовсе,

Страх он куда больней болит».

Здесь на земле случалось многое,

И в наше время, и до нас;

Порою и четвероногое

Свой презирало смертный час.

Дни  рано или поздно выльются

Твои, покинешь бытиё.

Со смертью, коль  нельзя разминуться –

С достоинством прими её.

* * *

Скоро проснутся метели –

Боль теплокровной плоти…

Знаю, что вы не хотели,

Знаю, что были против.

В тишь вы дорогу забыли,

Вас соблазняли дали.

Знаю, что против вы были,

Вовсе не то желали.

Перед глазами – тени.

Та же надежда мелькает…

Знаю, что вы не хотели.

Знаю об этом, знаю.

* * *

Построишь дом из стали на века,

Но сталь смывает времени река.

* * *

Дождь, как сырые волосы, -

Всё – по глазам, по глазам.

Ты из какой волости

К нам прикатила, гроза?

Выстрел!  Опять выстрел!

Молния. Недолёт.

Дождь грозовой быстро

Перепугав всё пройдёт.

* * *

Весь мир любовью напоён,

Таков, знать, от рождения он.

Хотят того же Небеса?..

Глянь, в солнце влюблена роса.

* * *

В пыли придорожные травы.

Дорога – кривое дышло.

И голубою отравой

Автомашины  дышат.

Гравий несётся под ноги,

Дёрн сотрясается зыбкий…

Мы на такой дороге,

С гравийно-песчанной подсыпкой.

* * *

Тает. Ложится и тает,

Словно его кто-то жжёт.

Ни для кого не тайна –

Первый снежок – нележок.

Кружит и кружит, и кружит,

Ищет надёжный альков.

Лужи, как падки лужи,

Падки до мотыльков.

Тает, безжалостно тает;

Тает он под ногой…

Наша судьба такая,

Ей и не быть другой.

ХРИСТОС В ИЕРУСАЛИМЕ

Христос въезжал в Иерусалим,

Во град, что был всегда  великий,

И шли апостолы за ним,

“Осанна в Вышних!” -  слышен крик их.

“Уйми своих учеников, -

 Пристать спешили фарисеи. -                                                                

Из них ты сделал дураков”.

Христос в ответ слова посеял:

“Заставить можно, как котят

Накрыть попоной, между прочим,

Тогда каменья завопят

О том же самом только громче”.

И дети кинулись к Нему,

Его, приветствуя и славя.

А фарисеи: “Почему

К тебе восторженность такая?

Зачем себя обожествил?

Так высоко себя поставил?”

Христос им фразу отпустил:

“Глаголет Бог детей устами”.

* * *

Молится Матерь Божья,

Даже за тех, кто распял

Сына. Иначе не может –

Сын путеводцем  стал.       

Наших сердец вольница,

Душу низводит в хлам.

Молится Богородица,

Хочет спасения нам.

 
ВСЛЕД ЗА ПСАЛМОМ ДАВИДА - 4

Блажен, кто зная нечестивых,

К ним не приходит на совет,

Кто помнит грешников извивы

Пути, в которых правды нет;

Кто развратителей отвергнет,

На их собраниях не сидит,

Законы Бога кто приемлет,

И лишь в их сторону глядит.

Тот будет походить на древо,

Стоящее у тихих вод,          

Среди блаженного напева

Свой наливая сладкий плод.

И ждёт его преуспевание

Во всех задуманных делах.

А беззаконные деяния

Уносит ветер словно прах.

Путь праведных известен Богу —

Искристым потечёт ручьём,

А нечестивцев путь убогий

Навек исчезнуть обречён.

* * *

Промелькнула в заоблачье птица,

И исчезла, как тень за углом.

Это, впрочем, могло и присниться;

Показаться нежданно могло.

Кто она и какой есть породы?

Направляла куда свой полёт?

Улетала от непогоды,

А, быть может, наоборот?

Я её больше здесь и не встречу,

Сколько б так ни стоял у окна.

Эта птица умчалась на вечно,

Значит, в тайну умчалась она.

* * *

Дурак! Дурак! – твердят о ком…

И умный станет дураком.

* * *

Всему есть дорога, всему есть предел.

И лес был густым, а теперь поредел.

И пруд обмелел, и заглохла тропа,

И с неба то дождь, то из снега крупа.

БЕГУЩИЕ ОБЛАКА

Они меняют очертания.

А ты гляди, а ты гляди, -

И впереди нависла тайна

Пред ними, то же позади.

А что им делать остаётся?

Спешат, задор безмерно лих.

Их взглядом провожает солнце,

Оно не осуждает их.

* * *

Всем известно и давно,

Даже Ваньке Зайцеву:

Пётр прорубил окно,

Щепки, глянь, валяются.

ЛЮБЛЮ МЕЧТАТЬ

Люблю мечтать – моя беда,

Беда моя великая;

От этого знать ни куда

Уже я не утИкаю.

Я вдрызь охаянный почти –

Упиханный, упёханный,     

Вот через эти-то мечты

Штаны мои с прорехами.

Бьют колотушкой и рукой,

Покуда не устану я.

И перспективы никакой

Что человеком стану я.

КАНАЛ

Нас вышвырнула Волга,

Но палуба при мне.

Шлюзуемся мы долго,

Привязаны к стене.

Ну, эти стройки века!

Вы поняли о чём? –

Совсем ни дискотека,

Здесь кровь лилась ручьём.

Рукой кусок бетона

Ломаю как батон,

И крошится без стона

Наркомовский бетон;

Он на крови замешан,

О, Господи прости.

Усатый, многогрешный

У мавзолея спит.

Гордится громкой стройкой           

Страна – и «Ох!» и «Ах!»

Отмечена попойкой,

Гуляли на рогах…

На Брянщине однажды

Немецкий видел ДОТ,

Он из бетона вражьего, -

Уже тридцатый год –

Ни ямки, ни щербинки,

А перенёс бои;

Ненужная скотина,

Но до сих пор стоит.

Ломали и взрывали,

Сумев забыть потом…

Такой бы на канале

Использовать бетон.

* * *

Иной, сверкая, как полуда,

Нас уверяет без труда,

Мол, человек он – ни откуда,

И удалится в никуда.

Ну, на худой конец, травою,

Кусочком глины станет он,

Быть  всё  под той же синевою,

В иной лишь форме обречён.

Жить, значит, можно – сикось накось?

Гни хоть туды, гни хоть сюды?

Иди на всяческую пакость? –

Смерть спишет все твои «труды»?

Весьма заманчивая схема,

И, одновременно, проста…

Открытой остаётся тема,

Не смоется как грязь с листа.

* * *

Кто приходит в гости каждый день,

И с собой приносит дребедень.

Может смело выставлен за дверь.

Он достоин этого, поверь.

* * *

Пещеры, пещеры, пещеры…

Пещеры в гранитных горах.

Камни нависли ощеряясь,

Осколки их падают в прах.

Туман на подобии дыма,

Колючки прижались к кусту…

А горы ещё молодые,

Они как деревья растут.

* * *

А ты, рождённый ненавидеть,

Неудовольствий атрибут,

Ты так торопишься обидеть

Иль оскорбить кого-нибудь.

Ты говоришь, что правды хочешь,

Прорваться далеко вперёд.

Об этом только и хлопочешь,

Но натыкаешься на лёд.

Тебе бы оседлать комету

И выстелить из пользы гать.

Но только правды в злобе нету,

Вот что не хочешь ты понять.

* * *

Мы – соринки. Соринки –

С виду – глупая пыль.

И такие мы пылкие,

В радость нам этот пыл.

Нам сегодня приятно

Над дорогой кружить.

Для чего? – непонятно,

Просто хочется жить.

ГРУСТНАЯ ИСТОРИЯ

Не надо мрачным быть поэтом

И лишь трагедии писать,

Все помнить мы должны об этом,

Потом чтоб локти не кусать.

Нам Еврипид примером станет,

Из мрачных выпутает пут,

До глубины души достанет

Его печальный жизни путь.

Конец его ещё печальней,

О! Вечной горечи вассал!

Он с ранних дней, дней изначальных

Одни трагедии писал.

Вот как-то шёл он в полумраке,

А был десятый час всего,

Понабежали вдруг собаки

Изгрызли начисто всего.    

Вот так не стало Еврипида

(Видать и раньше был бардак).

Злость не проходит и обида

На этих бешеных собак.

Мэр тех годов не цвет был маков,

Хозяйство не держал ладом.

Но речь сейчас не о собаках,

А совершенно о другом.

Мой стих не очень-то искусный,

Но вывод лучше не сыскать:

Не надо думать лишь о грустном,

Чтоб жертвой грустного не стать.

Цитата от ЛеонидОлюнин (2016-08-11 16:45):

* * *

Раздавило кошку «Камазом»…

День с утра серой краской измазан.

Всё куда-то спешат чада;

Денег всем по зарез  надо.

Раздымилась труба завода,

Дым пускать не пропала мода.

Да, завод работяг любит,

Рано утром он их разбудит,

По цехам растолкает, по щелям, -

На жратву зарабатывай челядь.

Только денег всегда не хватает,

Почему так? – а хрен его знает.

Хочешь, чтобы в кармане галдело,          

Надо личное выстроить дело.

Человек, блин, – звучит гордо,

Ну, когда не побритая  морда,

И когда лиловеет под глазом,

Он бывает частенько  под газом;

Но завод его любит очень,

Называет разнорабочим…

ЗНАЮ ПРО ВСЕХ

   «Я знаю все, но только не себя».

                (Франсуа Виньон)

Вроде бы дело простое:

Знаю — почём и где,

Кто из себя строит,

Только на сАмом де...

Знаю, что этот — мартышка,

Этот — прямая свинья,

У этого нос кочерыжкой,

У этого зад — скамья,

У этого брат в министерстве,

У этого брат — в СИЗО,

Тот шоколад трескает

Ходит к бабе чужой,

Этот машиной занят,

По фиг родная семья.

Знаю... про всех знаю,

Только не про себя.

ЛЕКАРСТВО

На тыщу выписал «лепило»,

А мог бы выписать и более.

Вчера мне «радиком» влепило,

Я даже заревел от боли.

Ну, где найду я на лекарство

Такие деньги, не по блату?

Да что я предводитель царства?

Аль падишах какой кудлатый?      

На две бутылки нацарапал

(А боль колола сволочь вилкой),

В подъезде примостившись на пол

Пил, заедая тухлой килькой.

Ну что, прости ты нас, убогость,

Подвинься — рядышком прилягу...

Радикулит отстал немного,

Не любит гад видать спиртягу.

ЭНЦЕКЛОПЕДИСТ

Не езжу я по белу-свету

И в руки не беру газету.

В музеи не хожу, известно –

Там многолюдно, душно, тесно…

В очередях часы идут,        

Товар не скоро продадут.

И здесь я время не теряю –

Все слушаю, запоминаю,

Внимаю прачкам, футболистам…

Так стал я энциклопедистом.

* * *

Самоходное корыто

Смастерил мой друг Никита.

Недоделки есть в корыте.

Где их нет – вы мне скажите?       

Нет колес, чтоб мчаться вскачь,

Нет коробки передач,

Нет педалей – чтоб давить,

Нет баранки – чтоб рулить.

На сиденьях нету кожи,

Двигателя нету тоже.

Днища нет из ржавой жести…

Остальное все на месте.

СИНИЙ  КРОКОДИЛ

Жил на свете синий крокодил,

Мимикрия редкостная что-то,

От безделья он скучал, ходил

(и такая тоже есть работа).

Крокодил прохожих не глотал,

Был лишён зубов, как кто-то выбрил,

Быть полезным сильно он мечтал

(Ах, мечты-мечты, вы как колибри!)

И решил тогда учёный свет

Крокодила сохранить потомству:

Как-никак, а редкостный объект

Может стать добычей вероломства.

Совещаний сорок провели

(Может быть и сто), но не решили

Как его сберечь. Года прошли.

И забыли все о крокодиле.

Подведём итог балладе сей:

Велика забывчивости сила...

Видел на толкучке я портфель

Синий, может быть из крокодила.

ВСЛЕД ЗА ПСАЛМОМ ДАВИДА - 1

Опять разбушевались страсти,

Опять стою я на краю,

Как камни сыплются напасти

С горы на голову мою.

Врагов стан множится, и строго

Глас ни один уже изрек:    

«Тебе спасения нет от Бога,

Ничтожный, жалкий человек».

Но Ты, Господь, щит предо мною,

Возносишь голову мою,

И слышишь Ты, лишь Ты расстроишь     

Слов нечестивую струю.

Я лягу спать, и утром встану          

Не побеждённым — верный знак,

И козни гибкие отстанут

Врага, что так желал мне зла.

Да разве мало потрясений? —

Тот ищет стрелы, тот — пращу,     

А я от Господа прощения,

Спасения  всегда ищу.

* * *

Я всё же тебя потеряю,

И ты потеряешь меня.        

Ты видишь, как лодку швыряет

Волна  уходящего дня?

И это судьбе  на потребу.

Меняют свой лик облака…

Спасибо Высокому Небу

За то, что мы вместе пока.

* * *

Где-то за поворотом

Липа встречалась мне;

Может за тем болотом,

Может быть чуть в стороне.          

Память моя хлипкая,

Путает карты лет.

Может быть этой липы

Там, у дороги нет.

* * *

Ну, да, существует мера

Для моря и для реки.

О Боже! Как эфемерны

Вы, розовые лепестки.       

Да всё устроено верно

Уверишься в этом и ты.

Мне кажется что в эфемерности

Заложен был смысл красоты.

* * *

Не надо быть смешным, наивным

(Да, есть такая полоса),

Как будто ты явился ливнем,

Чтоб освежить поля, леса,

Что ты своё оставишь слово,

Которое не зачеркнуть,

И будет слово вечно ново, 

Как к истине великой путь.

Ты — человек, ты — заблуждение,

Смятение, ошибок лес,

Ты очень странное растение

На фоне голубых небес.

* * *

Напиться можно и из лужи,

Отжатый выброшен лимон;

Был нужен, а теперь не нужен, —

Шутя откинут, заменён.     

Увы, плод верности не вызрел,

Тонка привязанности нить.

Порой как просто это в жизни:

Отбросить напрочь, заменить.

* * *

Надеждой мы питаемся, мечтой.

Действительность швыряет

В нас погадки.

Зачем бурчать –      

Что будет за чертой? –

Все это только домыслы,

Догадки.

* * *

Земля любви и размножения.

Мы здесь, мы брошены сюда.

И мимо нас текут года

Нас старя и без сожаления.          

Возможно только здесь у нас

Звучит мелодия такая,

Такие бабочки летают,

Ночей и дней звучит рассказ.

* * *

Только рассвет — и расстались,

Горе прошу не пророчь,

Вот и щелястые  ставни,    

Скрыть не пытаются  ночь.

Может быть сердце и вздрогнет,

Вспомнив вот этот  рассказ...

Длинные есть дороги,

Только они не для нас.

* * *

Прилетели ранние синицы,

Наступили рано холода.

Всякой жизни суждено родиться

И уйти как будто в никуда.

При богатстве  видимом – убогость,

Буераки, грохот, тишь и гладь…

Да, от нас укрыто  очень много;

Очень мало нам дают понять.

АРАКЧЕЕВ

Ах, урода он, урода –

Аракчеев чёрный грач, -

Истребитель, мол, народа

И свободы, мол, палач.

Мол, дурак он и паскуда,

Полбашки ему б обрить;

Недоношенный ублюдок,

И другим не может быть.

Ах, свобода!  Ах, святая!

Аракчеям не простят! –

Словеса-то как взлетают,

Только крылья шелестят…

Ну, пришли бы декабристы,

Передрались меж собой,

Наломали дров со свистом –

Миллионы на убой.

Бой – железом по железу –

Не мышиная возня.

Дружат – если к власти лезут,

Взяли власть – пошла грызня.

Якобинцы-робеспьеры

Пёрли бы со всех сторон,

В доску б измотали нервы,

Выплыл бы Наполеон.

Выродки переворотов –

До сих пор их не унять,

Им до ужаса охота

Аракчеевых шпынять.

Аракчеев – работяга

(Хоть ты сто раз перемать).

От чиновника что надо –

Чтоб не дал страну ломать…

Бейте их словесно в челюсть,

Не жалейте ног и рук,

Но страны без аракчеев

Нет, иначе ей каюк.

СВОБОДНЫЙ

Быть свободным разве плохо?

Быть свободным хорошо!

Во дворе стоит эпоха,

Не почувствовал, чи шо.

Не беда, что нету крыши,

Не беда, что нету стен.

За спиной жена не дышит,

И детей не слышен  сленг.

Ни менты к тебе с угрозой,

И мирсуд совсем немой.

Расцветай себе мимозой,

Наслаждайся синевой…

Бомж один подъезд освоил –

Под бочок половичок,

И живёт себе пристойно,

Как гороховый стручок.      

Но, однажды хворь скосила

(Хворь вам не родная мать,)

Всем известно, - знание – сила:

Помощь надо вызывать.

Скорая примчалась быстро,

Тормозищами визжа.

Встретить думали министра,

А нарвались на бомжа.

Медработник лысоватый

До бровей раскрыл свой рот,

Только что не брякнул матом

Видя этот поворот:

Пациент завшивлен дюже,

Словно тлёй осыпан куст.

Лучше б он подох на стуже;

Вшивых лечит вшивый пусть.

Неотложка ускакала,

Пациент колоши вдоль.

Ну, короче, доканала

Этого парнягу боль.

За госденежки зарыли,

Вон на кладбище их рать.

Да, такие наши были,

Это надо понимать.

ПРИМЕР  АРИСТОТЕЛЯ

Аристотель – огромное имя,

Хоть давно отлетела душа.

И сейчас он словами своими

Так и хлещет по нашим ушам.

До сих пор на него ссылаются

И кто смел, и не очень смел.

Ну, попал человек в небо пал,

Наворочать он много успел.

Прочитай его – не покалечишься,

И в сугроб не залезешь в метель.

Достояние человечества,

Этот самый АристотЕль.

Это нынче он уважаем,

Аж с затылка рекою елей;

И с огромным  плывёт урожаем

Сверхвнимания к персоне своей.

А когда-то всё было иначе,

Всё иначе было при нём;

И не только старухи судачили

Про него, поливали дерьмом.

Не любили его открыто,

Не любили его все подряд –

За язык его ядовитый,

За презрительный к обществу взгляд.

Человек – не машина из стали.

А когда  он ушёл в мир иной,

Очень долго ещё презирали,

Называли паршивой свиньёй.

Если вас откровенно не любят

И доходит до кулаков,

То учтите: прощают люди

По прошествии многих веков.

ВСЛЕД ЗА ПСАЛМОМ ДАВИДА - 2

И в тесноте даёшь простор,

Прохладу дашь — нет места зною,

И яда немощен раствор,

Когда Ты, Господи, со мною.

Ложусь я вечером в постель,

И встану с утренней зарёю;

Не рухнут камни тяжких стен,

Пока Ты, Господи, со мною.

Пока я жив — Тебе пою,

Ты от меня не отвернёшься,

Молитву слышишь Ты мою,

Так иль иначе отзовёшься.

А недруг мой меня чернит,

Душой моею помыкает,

Но дни мои Господь продлит,

Как лето светлый день продляет.

Господь призыв услышит мой,

Сыны мужей, вы это знайте

Да, может гневаться любой,

И гневаясь не согрешайте.

И уповайте на Него,

Придерживайтесь веры строго.

Нет выше Бога никого,

И ничего нет выше Бога.

Пусть вам он не покажет лик,

Хоть вы его увидеть рады;

Господь велик, Он так велик —

Не охватить умом и взглядом.

От суеты пустой и лжи,

Как от гниения бегите,

Враг правды чутко сторожит,

Не забывайте это — бдите.

* * *

Снег в середине мая,

Сбитая влёт тишь.

Часто такое бывает,

Этим кого удивишь.

Ветер снежинки швыряет,

Гонит теплинки взашей...

Снег в середине мая

И у тебя на душе.

* * *

Ещё не закончились заморозки,

Ещё неспокойна река,

Ещё не умчались за море

Низкие облака,        

Ещё на стекле капли,

Ещё не принцессой тишь,

Ещё не устал, кажется,

А может, мне кажется лишь?

* * *

Неделю река клокотала,

Аж с пеною у лица.

Всё ветру казалось мало,

А тучам не будет конца.     

У ивы измучились ветви,

Устала речная вода…

Зря думают тучи и ветер,

Что это уже навсегда.

* * *

Да, поэты сейчас не в моде,

Мерных строчек важнее мазут;

Принижают их при народе,

Стихоплетчиками зовут.                                                                       

Да, обидные фразы эти,

Возмущению – полное  «стоп».

Все нормально, ребята потерпят,

Ну,  каких-нибудь лет этак сто.

* * *

На мосточке  утром рано

Повстречались два барана.

Тот крутой и тот крутой –

Пол-деревни под пятой.

Застучал один ногами,       

Завертел другой рогами.

Видят толку в этом нету –

Достают по пистолету:

Пиф-паф, ой-ёй-ёй,

Оба в речку с головой.