Форум

АПИЦИЙ-ГАБИЙ

Ищи в истории примеры:

Вам скажет опытная мать…

Античность нам даёт примеры

И мы должны их понимать…

Жил-поживал Апиций-Габий

(Сейчас зовут таких Жиртрест),

Открыто никому не гадил,

Но был мастак пожрать-поесть.

Имея денег миллионы

(В наследство получил, вникай)

Выписывал он шампиньоны

Из Галии – бери лакай.

Ломился стол от разносолов,

Везённых с разных волостей:

На рыло блюд так по сто сорок,

А за столами тьма гостей.

Все объедались, опивались,

Пустые речи бурохтя,

Затем, как боровы валялись

От пережраловки пыхтя…

Всё кончилось весьма печально

(Презренный, блин, подвёл металл).

Задумано так изначально –

Все денежки он промотал.

И чтоб коварный сон не сбылся

(Про нищету долдонил сон) –

Апиций-Габий отравился:

Поганку бледную съел он…

Совет мой: Не переедайте,

Не пейте лишних двести грамм,

И никогда не собирайте

Грибов, что незнакомы вам.

Алексей, спасибо за отзыв!

* * *

Не надо жалеть что промчалось:

Ни день, ни минуту, ни год.

Отпелось и отмолчалось,

Другое к нам что-то придёт.

Прошедшее не перекроишь,

Прошедшее не перешьёшь,          

Не поменяешь кровлю,

Севрюгой не станет ёрш.

И пусть нас тревога трогает,

И тучи мрачнее свинца.

Нам дали вот эту дорогу,

И надо идти до конца.

* * *

Радость бывает короткой,

Серые будни длинны,

Зданий сереют коробки,

Тоже скучают они.  

Тоже они стареют,

Тоже отправят под снос…

Ванты гниют и реи,

Спишут корабль - не вопрос.

* * *

Глянь, молодые деревья,

К солнцу стремятся, ввысь.

Это стремление древнее,

Это на нет не свести.

Всё здесь имеет вершину –          

Горы, деревья, века…

Кончается рост.  Слышишь?

Вот и расти пока.

* * *

Луг,  усеянный цветами,

Шмели, пчёлы там и тут.

Длинный день, а всё же тает,

Тает прямо на лету.

Сердце бьёт тоска навылет,          

И пускай неравен бой.

Я хочу, чтоб все забыли,

Что проходит день любой.

* * *

Во поле берёзонька стояла,

Много ей увидеть предстояло.

Много и увидела берёзка

Всяческих прикрас, узоров, лоска.

Щиплют травку на лугу коровы,

Где попало навредить здоровы.

Лезет трактор сквозь кусты катюка,

Сам трещит, зато кусты – ни звука.          

Речка до предела обмелела,

Никому до этого нет дела,

По воде плывёт опил и корки,

Так же пена – с запахом касторки.

Во поле берёзки зрели, были,

Всё, не зреют: сволочи срубили.

* * *

Мне кажется,  вполне уместна

Пичуг июньских болтовня,

О чём они своём там месят

Мне не понять,  хоть тресни я.

Коль о любви,  сколь

Можно   щёлкать,

А про червей - не благодать.        

Лес. Из зелёной каждой щеки

Несётся пенье. Не унять.

* * *

Голубь срывается в небо,

Знает зачем, почему, -

Голубизны изведать,

Хочется очень ему…           

Ножик желанья наточен,

Слышен неясный мне гул.

Тянет меня к строчкам,

Видно без них не могу.

* * *

Где они - те легионы,

Что покоряли мир?

Отяжелел телом,

Тишь полюбил Рим.

Варвары тёмной тучей       

Всё подметают в пути.

Бурный пожар не потушишь.

Как и куда идти?

А за спиною – море,

Там и кончается твердь.

Тишь полюбившему – горе,

Смерть.

* * *

Давно известная мудрость

(И нового ничего),

Зачем-то мозги запудрены,

Что здесь мы рассудком растём.  

Всё время расти не может

Ни дерево, ни гора,

Да  человечество тоже.

И это понять пора.

* * *

Поэзия зовёт к борьбе? –

Какое гнусное понятие,

Другого словно нет занятия

Здесь на земле ей по судьбе.       

Поэзия к добру зовёт,

Согласен с этим я всецело;

Другой и быть не может цели.

А вот насилию отвод.

* * *

Молоды когда мы были

Не страшил оскал преград,

К правде путь в себе будили,

К звёздам устремляли взгляд.

Но года нас убедили –

Путь другой нужнее нам – 

Как и предки наши жили,

Топайте по их следам.

Топаем собой меж лаясь,

Меж крючочков и крюков,

И смеёмся озираясь

На отдельных чудаков.

* * *

Утонул в восторге город,

Из тоски и скуки вынут,

Темноте здесь полный голод,

Задыхаются витрины…

Задыхаются витрины         

Утопаючи в неоне.

Тротуары пусть и стынут,

Холод не для всех в загоне.

Нищим свет витрин уродье,

Видеть яркость эту грустно…

Новогодье, новогодье…

Старогодье не отпустит.

* * *

Мороз велик был этой ночью,

Трещали дерева во сне,

Звёзд молчаливое отточье

Глядело на сыпучий снег.

Всех заберёт однажды вечность,

Будь однолюб, будь любодей…   

Деревья… жалко их, конечно…

А неустроенных людей?

* * *

Весной вода бурлива,

Весной вода мутна,

Согласна с переливом,

В том нету зла пятна?         

И юность быть не может

Спокойной – сил полёт…

Зло пребывает всё же

В течении талых вод.

* * *

Не видим мы с деревьями родство,

Не видим мы с травою единения,

Не верим мы, что те же мы растения,     

Что так решило жизни естество.

Мы жжём тела, мы рушим чей-то плод,

Приносим в жертву своего собрата,

И кажется,  идёт тропа покато,

На деле – круто в гору или под…

* * *

Для чего сверкнув, зарница

Скрылась за далёким лесом?

Для чего взлетели птицы

Над берёзовым навесом? 

Для чего нахмурив брови

Туча приползла громада?..

Признак это чей-то воли,

Значит так оно и надо.

ЛОВЯТ

Рыбу ловят на овсянку,

На опарыша и манку;

Крокодила — на живца,

А на хитрости лжеца,

Явный дефицит — по блату,

В бывшей рыбной речке — вату,

Вместо вежливости — хамство,

Ловят трезвость — лезет пьянство,

Мышь — на вкусный ломтик сыра,

В пьяном виде — бригадира,

Лодыря — хоть в кислом тесте,

Но не на рабочем месте,

Утку, как всегда, на «мушку»,

Дурочка — на побрякушку,

Сон — на передачу «Взгляд»,

На рекламу — всех подряд.

ВСЛЕД ЗА ПСАЛМАМИ  ДАВИДА - 12

Опять нужда, опять  гонения!

Всевышний, в чем моя вина?

Тебя молю я ежедневно,

Тебя молю — но, тишина.

Враги куражатся, смеются,

Грозятся, ищут смерти мне;

Молитвенные слезы льются

Из глаз моих — но, в тишине.

Я знаю — Ты меня услышишь      

И посрамишь моих врагов,

Зарёю на небе напишешь —

Огнём своих бессмертных слов.

Я буду петь не уставая,

Тебя я буду восхвалять

Часов подлунных не считая —

Своих уст стрелы оперять.

Очнутся все народы света,

От лжи и похоти устав,

И всем наградою за это —

Восторжествует Твой устав.

ВОЗНЕСЕНИЕ

Христос из мёртвых воскресясь

Повёл учеников на гору,

Что Елионскою звалась,

Та, у Вифании которая.

И вот преодолев подъем

Услышать все считали вправе:

Христос о царствии своём

Здесь на земле, сейчас объявит. 

Но только царствие Христа

Не на Земле, конечно, было.

Иисус вверх подниматься стал,

И облако его закрыло.

И проповедовал Матфей:

“Иисус к нам так же и вернётся”.

И ждём мы возвращения Солнца,

И славим в песенной строфе.

* * *

Сколько их там жизней

Спереди, сбоку, сзади

Нам не дано знать жилистым,

Здесь, на земном окладе.

Лезем опарой из буден,    

Тычем в лазурь пальцем.

Предполагать будем,

Это не возбраняется.

* * *

Иному не надо света,

Он рыться в земле рождён;

Вопросы, что без ответа,

Его не замочат дождём.    

Он не полетит к звёздам,

Где холод и жар-ножи.

Господь и его создал,

Зачем-то пустил жить.

* * *

Завалиться в глубокую чащу,

Тишины чтоб отведать откат, -

Ненадолго такое мне счастье,

Опалит словно пламя тоска.          

Будет сердце тоской обозжёно.

И желанье покатится вспять.

И дорогу из чащи тяжёлой

Стану жадно глаза искать.

* * *

Протоку — эту воложку

Я бродом пробреду,

И окажусь на остове,          

Где ветер гнет кугу.

Нога в песок врезается,

Он крупный, не пылит.

Змеиным называется

И ни одной змеи.

* * *

Не клянись водою Стикса

Молодой и старина,

Эта клятва не простится

Если ложная она.

И богам не позволялось

С клятвой фамильярным быть,    

Наказание полагалось

Если клятву осквернить.

Можно в тартар провалиться,

В вечный страшный непокой.

Не клянись водою Стикса,

Впрочем, как и никакой.

СЛЕЗ С ДОСКИ ПОЧЁТА

Он курит дешёвую «Приму»,

Давно не осталось родни.

И скоро, наверно, покинут

Его неуютные  дни.

Он не экономит на водке

Не первый, как видимо год;

Соседские вздохи и вопли

Почти не тревожат его.

А за неуплату квартиры

И свет отрубили,  и газ,

И нет унитаза в сортире,

Давно он пропил,  унитаз. 

А был мужичок этот мастер:

Он плитку укладывал, шил;

И люди, какой хочешь масти

К нему за подмогою шли.

Но время скорючило пальцы,

Ладони как ржавая  жесть.

Покинул и магний, и  кальций

Коль всякую дрянь пить и  есть.

Но он не Максим (Пешков) Горький,

А так же не Ван (шустрый) Клод …

Знай, цедит вонючую, горькую,

И корки сухие жуёт.

Когда-то с доски он почёта

Красавцем кудрявым  смотрел.

Всё в прошлом,  ушедшем, да что там.

Короче, с катушек  слетел.

О, ПУШКИН, ПУШКИН!..

О! Пушкин, Пушкин! — драгоценный

человек,

Зачем родился ты во времена

царизма?

То был жестокий, неудачный век

(Негодование кипи и укоризна).

О! Пушкин, Пушкин! – несравнимая душа,

Зачем ты выбрал в жены эту кошку?

Она ж не булькала в высоком ни шиша,

Ей если петь, так только под гармошку.

О! Пушкин, Пушкин! – непонятный и

чудной,

Зачем тебе с Дантесом-то стреляться?

Ну, пусть бы он крутил с твоей женой,

А так ещё б ты прожил лет пятнадцать-

двадцать.

О! Пушкин, Пушкин! – право, мог бы честь –

Под зад, хорошей кованою буцей,

Остаток жизни в тишине провесть

И стариком глубоким сковырнуться.

* * *

Вновь непроглядные ночи,

Ночи без близких огней.

Сердце забыться не хочет,

В поиске радужных дней.

Не позовут, не окликнут

Здесь не надейся , не стой.

К этому надо привыкнуть,

Грусть приютить на постой.

* * *

Взять, засолить свои мозги,

Отбросить к чёрту идеалы,

Житуху продолжать помалу

Средь явной грязи и лузги.           

И пусть другие плохо спят,

Пускай другие душу сушат.

Огонь погас, язык прикушен,

На пне полно гнилых опят.

* * *

Корову задрали волки,

Сыты теперь до отвала.

Зачем им книжные полки,

Не до того быть стало.        

Сегодня они сыты,

Сытость из глаз прыщет.

Завтра следы рассыплют

В поиске новой пищи.

* * *

В болото не бросай кирпич –

Довольно глупое занятие,

Лишь на секунду будет вмятина

Глухого шлёпанья опричь. 

Всё то ж зуденье мошкары,

Всё то же кваканье лягушек,

Вдали кукуканье кукушек –

Обыкновения дары.

* * *

Да, поэты сейчас не в моде,

Мерных строчек важней мазут;

Принижают их при народе,

Стихоплётчиками их зовут.

Пересилят и эту терпкость,

Приходилось терпеть и не то.

Все нормально, ребята потерпят,

Ну,  каких-нибудь лет этак сто.

* * *

Рассыпаны былой мечты осколки,

Завален разной ветхостью чердак.

Не благо ли, когда не знаешь сколько?

Не благо ли, когда не знаешь как?          

Мы и дорога слеплены из глины.

Вершина есть,  а значит есть и дно.

Поэзия и грязь – несовместимы,

Смешать их – будет серое пятно.

* * *

Ребята из детского сада,

Себя больше быть и не надо,

Вы дети, пока ещё дети,    

У вас же горшки на примете,

Вы манную кашу едите,

За мультипрограммой сидите.

Не надо играть в начальников,

Собою побудьте сначальненько.

* * *

Другая сторона Луны, -

Её с земли не видим мы.

Сфотографировали. Ну?

От этого добро кому?

Сказали, полетим на Марс.

Желаете? Да хоть сейчас.

И на Юпитер полетим.                                                                    

Мы так желаем, так хотим.

А бабке Нюре не до звёзд,

За ней проблем огромный хвост,

А пенсия – разбойник, тать,

И нищий станет хохотать.

Марс подождёт, не к спеху он.

Добавьте бабке пенсион.

ЗВЕЗДА

Свет звезды не нравится мрачному,

С нею как-то не хорошо.

Он решил от неё избавиться,

Он под крышу тугую ушёл.

Но не будешь все время под крышей,

Заболит голова и спина,

А когда он наружу вышел,

Так же ярко светила она.

* * *

Пишу я так, а не иначе,

На слух, естественно, без нот.

Всяк,  как умеет, так мастачит,

По-своему баранки гнёт.

Лингвист мой текст кряхтя,  обшарит,

Таких наговорит начал,      

Безграмотно, мол, и шершаво.

Что делать? — Вузов не кончал.

Шлифовки нет, я понимаю,

Что есть, тем самым и шуршу,

Субтильностью не промышляю,

В эстеты тоже не спешу.

ОБРАЩЕНИЕ К ФЕТИДЕ

Фетида, я вас понимаю,

И это не идея фикс,

Чтоб сын Ахилл ваш не был с краю,

Его вы окунули в Стикс.

И стал Ахилл почти бессмертен,

Лишь пятка подкачает в миг-с,

Но и моим словам поверьте:

Сынок нарвётся ваш на бикс.       

Всем ясно, что малец при силе,

Но и способен  добивать

Лежачего. Как некрасиво!

Ну, что могу ещё сказать?

Ещё кого родите, знайте

Семьи устройте мягче быт,

Ребёнка в Стикс не окунайте,

Добрей его учите быть.

Алексей, весьма благодарен за вашу оценку!

ВСЛЕД ЗА ПСАЛМАМИ  ДАВИДА - 13

Сказал безумец: «Бога нету».

И фраза соблазнить смогла,

И навалилась на планету

Неверия, и злобы мгла.

Тельцу златому поклоняясь,

Забыли люди о душе;

Толкаясь, злобясь и кусаясь —

Напоминали крыс, мышей.

Господь молчит, но судит строго;

Молчит молчанием травы:

«Вы захотели жить без Бога?        

Скотиною умрёте вы!..

Перегрызете вы друг друга,

Потоки желчи вас зальют,

И кости превратятся в уголь,

И сердце — в серую золу!..»

Так человек, и этак вертит.

Так — худо, так — дрянней того.

Покуда нас Всевышний терпит;

Терпения много у Него.

НА ПЛАХЕ

Надо умирать шутя

Боль и страх кипят хотя.

Вот, к примеру, Томас Мор

Шею бросив под топор,      

Обратился к палачу:

“Парень, вот что я хочу, -

Забирай смелее жизнь,

Но смотри не осрамись,

Не спеши, твою ети,

Ухо мне не отхвати”.

* * *

Подбираю я вечности крохи

И целую неясности зад.

Ничего я не знаю кроме,   

Лишь того, что узрели глаза.

Даль сознание моё силой застит,

Видно цели какой-то там для.

Будь я в тысячи раз глазастей,

Мало значит, по сути, мой взгляд.

ЗАПОМНИ, ЛИРИК...

Позор вам, дикие вакханки,

Вам лишь бы накачать живот,

Весь смысл жизни вашей — в пьянке,

И с тем, кто пьянкою живёт.

Вот и Орфей, раствор не нюхал,

Курить не собирался план.

Зачем он только к вам притрюхал,

И на какой… приперся к вам.

И вы его сожрать, как сало,           

Как, блин, с горбушей бутерброд.

Да вас за это к стенке мало,

Ну и стервозный вы народ!

Орфей — наш символ, дух поэтов,

Едва ль найдёшь средь нас крутей...

Ты, лирик, не забудь про это, —

Со всякой сволочью не пей.

* * *

Я для сентенций не рожден,

Нравоучать — не мой калибр.

Я меж цветков кручусь - колибри,

Профессорством не пригвожден.

И не приучен я  внушать,

Тем более под жгучим стеком.

Хочу быть просто человеком,

В котором вольная душа.

* * *

Детский сад, а после школа:

Кляксы класса, гвалт-спортзал,

Не из лёгких был я, шкодил,

Не стремился в чинодрал.

Чужд был приказной мне ротик,  

Показной его балет...

Серый плац. Казарма роты.

Утром строем в туалет.

Нас ведущие речисты,                 

Могут хлопнуть по плечу...

Не хотел в сомнамбулисты

И до сих пор не хочу.

* * *

Что нам остаётся

И бедным, и сирым,

Познавшим  уют      

И простой не уют?

Нам что-то внушают

Небесные силы,

Но силы исполнить

Немного дают.

* * *

Хочу быть фунтом стерлингов,

Стабильным через край,

Тогда мечта отелится

И пустит чувства в рай.

Хочу, ну что жеманиться,

И не на полчаса...

От правды до желания

Большая полоса.

ВЕЛДУЗ

Не надо клятвами швыряться,

Такое есть соображение,

Иначе можно оказаться

В весьма нелепом положении.

Князь половцев Велдуз презренный

О мире проливал тирады,

Но вот под киевские стены

Опять привёл свои отряды.

Зачем он клялся и божился?        

Зачем как ворон хрипло каркал?

В клятвопреступничество вжился,

И понести обязан кару.

И снова половцы разбиты,

Пленён их воевода главный.

Готовься понести убытки,

Князь степняков лихих бесславный.

Готовься же набегов пахарь,

Закончились твои денёчки.

И по приказу Мономаха

Велдуз изрублен на кусочки.

* * *

Тебя понимают ветки,

Тебя понимают ставни,

Тебя понимают ветры,

Тебя понимают камни.      

И звезды чувствуют тонко

И не проявляя досады.

Но не понимает только

Который с тобою рядом.

* * *

Да, отовсюду преграды -

Рушат мечты города,

Часто такие награды          

Любит дарить нам судьба.

Можно уйти от потока,

Ветры своё  оттрубят…

Не от себя только,

Только не от себя.

* * *

Речки вспененные воды,

Грив песчаные чесуча.

Ты куда от непогоды? —

Давит тяжестью плеча.      

Череда дней многовластна,

Впереди глубокий ров,

Небо хмурое бесстрастно.

Страстен ветер, день суров.

* * *

Птица чёрная рвёт небо взмахами,

Грубой тяжестью взмах просквожён.

Если мы на время здесь не пахари,

То откуда везде чернозём.

Покажите, чья жизнь без запинок,

Чей тревог не великий запас.

Нас прислали сюда не для пира,

На галеры отправили нас.

* * *

Иду, куда глаза глядят —

Весьма печальное занятие,

Тоски я чувствую объятие,

И страха необъятный взгляд.       

* * *

Полная миска зёрен,

Полная чашка воды.

Клетка. Камера. Зона.        

Ограничений следы.    

Никилированы  спицы,

Но  безнадега — гюрза…

В клетке сидит птица,

Плотно прикрыла глаза.

* * *

“Дело женщины — вязанье” —

Так сказал Наполеон.

Как вам это предсказанье? —

Разглядим со всех сторон.

Что ж и не такое скажет,    

Кто блюдёт мужскую честь.

Женщины есть — так вам свяжут,

До Кацита не расплесть.

* * *

Волка учит голод,

Волка учат тучи,

Ярые погони,

Злобный выстрел учит,

Учит поля скатерть,

Горные отроги.

Учат крови капли

На снегу, что к логу.

* * *

А он течёт — людской поток

И,  кажется, не иссякаем,

В толпе и Авель есть и Каин,

И даже больше чем пяток.

Поток голов людских и плеч —

Сама назойливость и терпкость.

И небеса покуда терпят

Он будет течь и течь, и течь.