Приветствуем новых авторов

Уважаемый читатель! Мы рады представить вам новое произведение Екатерины Есиной – уже полюбившегося публике автора. Как всё, что выходит из-под пера Екатерины, роман «Плутовка с берегов Невы» полон неожиданных сюжетных поворотов, романтических и забавных (зачастую – одновременно) ситуаций, литературных и исторических аллюзий, вызывающих интерес и желание уточнить информацию, узнать побольше об определённых местах, событиях, лицах, – а также искромётного юмора со специфически женской, подтрунивающей интонацией: иной раз и не понять, над кем именно шутит автор – над героями, над собой или над читателем?.. Словом, приятное и познавательное чтение. Но, боюсь, роман не раскроется перед вами во всей полноте авторского замысла без небольшого экскурса в историю жанра, к которому он принадлежит, – плутовской роман, или пикареска.
Расцветший в XVI–XVII веках в Западной Европе, плутовской роман имел причиной своего появления драматические перемены в социальном укладе: старые общественные связи рушились, новые ещё только формировались, исчезли привычные ориентиры, многие испытывали растерянность, а особенно беспомощным зачастую чувствовал себя простой человек, тяготеющий к обычной, без особых приключений и потрясений жизни, – в общем, не тот, кого принято считать «героем романа»…
Не напоминает ли это вам, читатель, недавние времена нашего, российского, прошлого – а именно «лихие 90-е»? А ведь как раз с них и начинаются злоключения (плавно, но быстро переходящие в приключения) главной героини «Плутовки с берегов Невы» Люды Лисицыной…
Но – ещё немного истории.
Суть пикарески состояла именно в этой, не демонстрируемой прямо, но для вдумчивого читателя очевидной антитезе классическому рыцарскому роману. Писатели, обратившиеся к новому жанру, словно доказывали общественности: жизнеописание простого человека тоже представляет интерес и может быть увлекательным, а если центральный персонаж и не обладает традиционными героическими чертами – непреклонной волей, нерушимой добродетелью и тому подобным, – ему всё же есть что противопоставить этому жестокому миру, есть чем побороться за себя… И, конечно же, за отсутствием сколько-нибудь примечательной силы – этим «чем-то» становится «сила слабого» – хитрость.
Отсюда все характерные черты плутовского романа и его протагониста – человека с гибкой (если не сказать отсутствующей) системой принципов, готового лавировать в возникающих обстоятельствах, словно на морских волнах. Настоящий пикаро и впрямь, подобно поймавшему волну, не тонет (а если и падает, то быстро понимается) и в конечном итоге – побеждает. Относительная свобода от моральных штампов, проказливая «неправильность», не слишком афишируемое, но безусловное презрение к принятым в обществе правилам поведения помогают ему оставаться собой и добиваться своего – подобно Коту в сапогах, что сумел одним лишь вовремя сказанным словом одолеть страшного и могущественного колдуна-людоеда. Ну а победителей, как известно, не судят! Думаю, не будет ошибкой предположить: предшественниками пикаро были такие герои мифов, как Гермес и Локи – блудные сыны божественных пантеонов, обманщики и хитрецы, которым в конечном счёте всё прощается – за неотразимое обаяние, разумеется!
Кстати, обратите внимание на «говорящее» имя героини: Людмила Лисицына. Ну конечно, кого же ещё мог избрать автор незримым покровителем своей героини, как не лукавый, но очаровательный персонаж русских сказок Лису Патрикеевну, что любого обведёт вокруг пальца! Помните: «Битый небитого везёт, битый небитого везёт…» – и тут же простодушное: «Ах, ты, хвост, мешал мне?! Ешьте его, собаки!» (Имя девушки тоже несёт в себе скрытый смысл, как и фамилия, – но об этом читатель узнает немного позже.) К слову, вот это парадоксальное сочетание хитрости и наивности, готовности самому быть обманутым – тоже, как ни странно, одна из черт пикаро: невзирая на всё своё озорство, по большому счёту он безобиден. Точно так же шутки и розыгрыши студентки Люды Лисицыной могут быть едки, но не злы, а её способы получить что-то от «мирных граждан» наносят им не слишком великий ущерб, во всяком случае компенсируемый сопутствующим удовольствием. В конечном итоге если кто-то и страдает от её весёлых плутней (изрядно сдобренных эротизмом), то в первую очередь она сама, – но тогда уже переносит это гордо, никому ни на что не жалуясь и полностью отвечая за свой жизненный выбор.
Ну а в критические моменты автор ненадолго прерывает повествование от лица героини и вступает в прямой диалог с читателем, мастерски предугадывая его реакцию, близкую к пуританскому возмущению, и при помощи логики и юмора возвращая подорванную было хождениями по грани дозволенного (а то и игровыми заступами за эту грань) симпатию.
Надо отметить, что, как всякое талантливое произведение, роман имеет «двойное дно». Он не так прост, не так «карнавален», как кажется при первом прочтении. Печальные и серьёзные вещи, присутствующие на его страницах, поначалу незаметные, но в полной мере уловимые на уровне подсознания, со временем всё более всплывают на поверхность восприятия. То, что казалось некими случайными, чужеродными вкраплениями суровой действительности – как, например, мысленное признание Люды в том, что она «несчастна, причём глубоко и надолго», или вопрос одного из мужских персонажей: «почему люди не могут любить, пока живы, почему они мучают друг друга постоянными придирками?» – обретает для читающего всё больший смысл и заставляет задумываться о собственной судьбе. И совсем без шуток звучит поставленный, согласно правилу золотого сечения, ближе к финалу вывод в форме диалога:

– Да разве можно счастье заработать?
– Можно и нужно!

Литературоведы ограничивают существование пикарески в качестве самостоятельного жанра XVII веком, в дальнейшем отмечая лишь использование писателями её художественных приёмов в произведениях других направлений. Однако Екатерина Есина устами своей героини прямо заявляет: «Я считаю, что плутовской роман будет вечно существовать в литературе». Что ж, если учесть вечность и абсолютную жизненность типажа – человек, не унывающий и не желающий сдаваться на милость условностям социума, борющийся доступными ему способами за место под солнцем, – мнение это вполне обоснованно.
Включение беседы о жанре в ткань самого произведения создаёт некую смысловую спираль, волшебный эффект «зеркального коридора», заставляя задаться вопросом: «Плутовка с берегов Невы» – что это: классическая, завершённая пикареска – или открытый, предполагающий продолжение разговор автора с читателем на заданную тему?.. Видимо, и то, и другое, – а ещё: культурологическое эссе, путевые заметки, зажигательная смесь лёгкой эротики и комедии положений и т. д. и т. п. – какая из граней нового романа Екатерины Есиной для вас окажется наиболее яркой, решать только вам.

А. Русских