Интернет-магазин

Международный литературно-художественный, научно-исследовательский, культурно-просветительный альманах композиционных жанров.  Выпуск 1

Сост.: И.А. Шевченко, Л.А. Грачёва

 

Этот древний и вечно юный жанр

Всё в природе рождается, развивается и умирает. Это в полной мере относится

и к литературным жанрам. Кто сегодня, кроме отдельных энтузиастов, пишет триолеты

и рондо или сочиняет на полном серьезе былины («Из того ли-то из города из Муромля,

/Из того села да с Карачарова…»). Оставляем за скобками участников всякого рода

исторических реконструкций, цель которых перенестись в прошлое. Но как в природе,

существуют породы деревьев, способные – жить многие века и даже тысячелетия, так и

в художественной литературе есть жанры-долгожители. Например, песня (её пели и в

Древнем Египте и в Древней Руси), трагедия и комедия, пословица и афоризм (Mens

sana in соrроrе sano. В здоровом теле здоровый дух).

К таким жанрам, по-моему, относится и хайку. Родившись когда-то в

средневековой Японии и являясь сугубо национальным явлением, хайку не

потерявшись в закоулках столетий, распространился по всему земному шару,

превратился в межнациональный способ художественного отражения и познания

жизни. Повторив, пусть и в гораздо меньших масштабах, путь комедии (творения

античных греков) или романа (зародившегося в средние века у романских народов),

сочинением которых занимается сегодня множество людей в самых разных уголках

планеты.

В чем причина привлекательности хайку? Прежде всего, в самом хайку. В том,

что в основании этого жанра, думается, лежит изначальный органический способ

восприятия и запечатления человеком окружающего мира, способ за десятки тысяч лет

не изменившийся, соответствующий глубинным структурам человеческой психики и

физиологи. Пропасть из времени нас отделяет от бушменов из Африки, коренных

жителей, затерявшихся в дебрях Амазонки, аборигенов Австралии, но по сути

одинаковая с нами мимика чувств и мыслей, которая не может оставить нас

равнодушными. Как понятны и не могут оставить нас равнодушными наскальные

рисунки, созданные людьми каменного века, где грациозно скачут газели, удивительно

точно передана осанка мамонта, где буйволица готова решительно встать на защиту

телёнка от крадущегося хищника. А живо волнуют наскальные рисунки нас, людей 21

века, потому, что они используют один и тот же первоначальный механизм видения

явлений и предметов, обладающий поэтому органической силой и привлекательностью.

Ещё не были изобретены размер и рифма, метафора и сравнение, сюжет,

действующие лица, не была развита способность создавать иллюзорное вымышленное

пространство и время, заменять видимое понятиями и терминами. Была лишь

сверхконкретная реальность бытия и человеческая способность созерцать предметный

мир вокруг себя и таким способом постигать видимые и скрытые связи в нём. Как

много говорили далекому человеку, соединённому с природой теснейшими узами, свет

луны, шелест тростника, плеск волн, крик птицы, эхо мужского, женского и детского

голоса, кровавый закат, туманный восход, желтеющая трава, цветущие деревья.

Непосредственно наблюдаемые, но также превращённые в рисунок или текст.

С той поры много воды утекло. Человечество, погружённое в мощные

информационные потоки, в сумасшедший темп существования, всё больше и больше

отходит от окружающей его действительности, утрачивает и потребность, и

способность созерцать конкретное небо с конкретными звёздами, конкретную землю с

конкретными растениями, животными и конкретных людей с их городами, дорогами,

машинами, мостами, заменяя их вообще солнцем, вообще весной, вообще травой, т.е.

суррогатом искусственной умозрительной псевдореальности.

В соответствие с этим современная генерация людей, с атрофированной

способностью смотреть и видеть, оперирующая информацией, образами-схемами,

знаками и символами, понятиями и терминами, а не полнокровными ощущениями и

впечатлениями, создала новые формы, роды, виды и стили искусства в основе своей

абстрактного.

Жанр хайку, по определению требующий от автора конкретного глядения на

конкретные вещи – когда утро отличается от утра, один день от другого – возвращает

нас к изначальному первобытному восприятию всего, что вокруг. И в этом его особое

место среди других жанров и его особая миссия, и тайная притягательность. Глубоко

внутрь загнанная органическая потребность неспешно созерцать мир, ощущать его

всеми имеющимися у нас органами чувств во всей полноте и богатстве – никуда не

делись. И вырвавшиеся из под спуда информационных потоков мы оказываемся

ошеломлены той неведомой и такой, чаемой человеческим организмом радостью,

которую способны подарить нам, ослепшим и оглохшим от информационного

агрессивного спама, прямое неторопливое погружение в то, что нас окружает,

постепенный процесс уловления растворенных во всем тайных смыслов и связей.

 

Парящих жаворонков выше,

Я в небе отдохнуть присел, -

На самом гребне перевала.

Мацуо Басё. Перевод В.Н. Марковой

Стихи из путевого дневника «Письма странствующего

поэта».*

 

Алексей Зименков,

старший научный сотрудник Института мировой литературы им. А.М. Горького

Российской академии наук,

секретарь Правления Московской областной организации

Союза писателей России