Преодоление пути, Преодоление течения, Чтоб продолжение найти И быть во власти продолженья! Преодоление преград, Преодоление неволи, Чтоб продолжению был рад И продолжением доволен. Благодарю тебя за то, Что ты была преодоленьем. Одна лишь ты - другой никто Не мог моим быть продолженьем!
ВЛАДЕЙ ДУШОЙ
Словами можно душу шинковать, Нанизывать её на выражения, Когда не можешь просто душу взять Себе навечно... лишь в своё владение.
Но... так случилось, выбор сделал сам, Когда душа, расставшись с оболочкой, Доверилась уже твоим рукам... Ты после слова не поставишь точки...
Владей душой, прошу тебя, владей! Прошу, не прячь её обратно в клетку! А дай лишь побеседовать с своей... И так нас счастье посещает редко! ******
Поэт
Автор: nicholas1960
Дата: 17.05.2016 11:46
Сообщение №: 148425 Оффлайн
Преодоление пути, Преодоление течения, Чтоб продолжение найти И быть во власти продолженья! Преодоление преград, Преодоление неволи, Чтоб продолжению был рад И продолжением доволен. Благодарю тебя за то, Что ты была преодоленьем. Одна лишь ты - другой никто Не мог моим быть продолженьем!
СОН ШЕСТНАДЦАТОГО ВЕКА
Подростка вдруг шестнадцатого века Во сне своём однажды повстречал. Там, кажется, была библиотека - И он неоднократно там бывал.
Но только сон. Другие предпочтения, Сокрытые туманами веков, Остались неизвестны. Только чтение, Ну, может быть, и знанье языков.
Какой-то фолиант зажав под мышкой, Задумчиво глядел перед собой. Шёл медленной походкою мальчишка С искусанною нижнею губой.
Он и сейчас с собой о чём-то спорил, И взгляд его был целеустремлён. Витал там где-то в мысленном просторе. Короче, был в себя он погружён.
Я города не помню, что не странно - Для памяти сон никакой гарант. Присел подросток около фонтана, Открыл он на коленях фолиант.
Листал его и шевелил губами, И пальцем даже кое-где водил. Вдруг опершись на фолиант локтями, На руки подбородок положил.
Счастливый взгляд он устремил на струи, Улыбка заиграла на лице. В ответ глядели мокрые статуи. Что думали о маленьком чтеце?
Туман веков укрылся сна туманом. В окно моё ударил солнца луч. И сон сегодня был какой-то странный, И мальчик, что так знаний ищет ключ...
Но имя выплывает ...! ******
Поэт
Автор: nicholas1960
Дата: 17.05.2016 23:03
Сообщение №: 148510 Оффлайн
Преодоление пути, Преодоление течения, Чтоб продолжение найти И быть во власти продолженья! Преодоление преград, Преодоление неволи, Чтоб продолжению был рад И продолжением доволен. Благодарю тебя за то, Что ты была преодоленьем. Одна лишь ты - другой никто Не мог моим быть продолженьем!
ЛЮБОВЬ - НАПИТОК КРЕПКИЙ
Любовь - напиток крепкий, если пьёшь Его большими жадными глотками. Когда, удивить, вдруг осознаёшь, Что всё плывёт уже перед глазами.
И голова уже совсем не та, И сердце, и душа... их ощущаешь... Но вот внутри... такая теплота... Что делать с ней? А ты ещё не знаешь.
Пытаешься собою овладеть, Но разума не слушается сердце. Как просто было! Но случилось ведь, Когда решил напитком отогреться.
Был опрокинул весь в себя сосуд, И чувствуешь, что не остановиться, И ждёшь,что продолжение понесут, И эйфория далее продлится! ******
Поэт
Автор: nicholas1960
Дата: 17.05.2016 23:54
Сообщение №: 148511 Оффлайн
Преодоление пути, Преодоление течения, Чтоб продолжение найти И быть во власти продолженья! Преодоление преград, Преодоление неволи, Чтоб продолжению был рад И продолжением доволен. Благодарю тебя за то, Что ты была преодоленьем. Одна лишь ты - другой никто Не мог моим быть продолженьем!
АНГЕЛ И РОМАНТИК
Романтик:
Обыденностью жизнь моя полна. И сумерки... одна сплошная серость. А перспектива? Вроде не видна. Хочу летать!.. Хотя уже хотелось. Блуждаю лабиринтами судьбы - Всё больше попадаются тоннели. И не способен даже для борьбы, И песни тоже вроде перепели... Хоть сон пускай окажется цветным, Когда в миру мои померкли краски. Бесцветным взором обвожу своим Ещё мной не написанные сказки. Как не хватает родственной души! Земной любви и чутких отношений! Рукой своей про это напиши - Решение найди для уравнений.
Ангел:
Опять война! Опять людская кровь! И сколько продолжается насилье? Забыты дом, покой, свет и... любовь... Опалены и сняты мною крылья. Душа моя давно опалена. И места не осталось в ней для чувства. Способностями не обделена... Но сердце вновь обмануто и... пусто.
Романтик:
А может быть, мне сказку написать? Из памяти чтоб не смогли стереть мы. Я попытаюсь людям рассказать Про нас устами женщины, но... ведьмы. Хоть здесь раскрасить попытаюсь мир. А то я так и все цвета забуду... От сердца к сердцу проведу пунктир, Возьму надеждам я у жизни ссуду.
Ангел:
Косноязычна речь моя была. Но как пером я мысли излагала! Поверить мама даже не могла, Когда "своё" однажды показала. "Ты это написала, Ангел мой? - И смерила она меня глазами. - Владеешь, моя девочка, строкой! И можешь душу задевать словами!". И далее уже струилась жизнь - Сложилось так, как всё теперь сложилось. Пустыни были, были миражи... И красота..., что мимо проносилась. Откладывала память на потом И делала мне красочные фото. Конечно же, я помню обо всём - Всё помнить и творить - моя работа.
Романтик:
И хорошо! Раскручен мной сюжет. Довольно милой сказка получилась. Но что-то успокоенности нет. И героиня больно оживилась! Вдруг запросилась в прошлые века. Ответил ей: "Попробовать-то можно. Здесь автора главенствует рука - Тебя отправить будет мне не сложно". Вторая часть... Здесь появились Вы! Душа куда-то в сторону метнулась, И выпал вдруг сюжет из головы. И голова... от этого проснулась.
Ангел:
Попалась сказка как-то на глаза. Чуть-чуть прочла... но что-то в этом было... Попробовала автору сказать... И место в этой сказке заслужила... Хоть чуточку отвлечься от всего, Немножечко оттаять здесь душою... Забыть всю боль, конечно, не легко. Зовёт надежда снова за собою Быть воином, но... с ангельской душой? Быть Ангелом?.. Но воин всё же ближе. Забыть простую радость и покой... Себя с блокнотом я всё время вижу. Сама себя жалеть я не люблю. Запрятана внутри меня пружина... На мысли иногда себя ловлю: Такая жизнь достойна и мужчины.
=============
Была ли встреча? Да, она была! И встретились мой Ангел и Романтик. Душа героя сразу расцвела И нацепила первомайский бантик... Шучу, конечно. Но он сбросил сон. Скажу я проще: попросту влюбился! Сердца пусть бились и не в унисон, Но наш Романтик с серостью простился. Про Ангела так сразу не скажу. Но вот душой он всё-таки оттаял. На облако его я подсажу, Чтоб он вернулся в ангельскую стаю. Чтоб он опять творил своё добро И нёс нам - людям - праведное слово. Не каждый Ангел, может быть, герой, Но этот Ангел - он на всё готовый! Не как всегда... Всё было, как всегда: Светило солнце; Время было ночи; Здесь было счастье; Там была беда - Кому, что ближе и кто, что захочет... Из прошлых жизней тянется наш след... Песчинки в вековых каменоломнях, Что вырваться стремятся все на свет Через тела, что что-то ещё помнят. И кто-то может быть из них одним, Кому такая память и досталась. Кем чувствуешь себя ты рядом с ним? А он что чувствует? С рождения усталость! Но не привыкли Вы себя жалеть. Поэтому желаю я Вам силы! Удачи, чтобы всё преодолеть! И счастья! Просто счастья! Утвердила?.. ******
Поэт
Автор: nicholas1960
Дата: 18.05.2016 23:15
Сообщение №: 148585 Оффлайн
Преодоление пути, Преодоление течения, Чтоб продолжение найти И быть во власти продолженья! Преодоление преград, Преодоление неволи, Чтоб продолжению был рад И продолжением доволен. Благодарю тебя за то, Что ты была преодоленьем. Одна лишь ты - другой никто Не мог моим быть продолженьем!
ЧТО МОЖНО, ЧТО НЕЛЬЗЯ...
Всё разрешить словами сгоряча Пытаемся. И вспышкой откровенной Мы пользуемся, отрубив с плеча... Не может быть душа обыкновенной.
Могу быть им - обыкновенным - я, Вдруг Ангелу попавшийся навстречу, Не знающий, что можно, что нельзя... Спасти пытаясь, душу вдруг калечу...
И думаем порой лишь о себе, Порыв воспринимаем мы за данность От жизни не сложившейся судьбе, Не чувствуя всех отношений странность.
Но я же вижу, я же не ослеп - На случай не похожа наша встреча И соприкосновение судеб - От жизни ль не подарок в её вечер?
Кусочками души своей кормя, Тебя я приручил своей любовью, Не думая, что можно, что нельзя, Что, может, обойдёмся малой кровью.
Но как нам трудно сознавать порой, Что так эгоистичны мы бываем. Бываем слишком заняты собой, Обратной стороны не замечаем. ******
Поэт
Автор: nicholas1960
Дата: 20.05.2016 00:59
Сообщение №: 148660 Оффлайн
Преодоление пути, Преодоление течения, Чтоб продолжение найти И быть во власти продолженья! Преодоление преград, Преодоление неволи, Чтоб продолжению был рад И продолжением доволен. Благодарю тебя за то, Что ты была преодоленьем. Одна лишь ты - другой никто Не мог моим быть продолженьем!
СВЕТЛАНА и ЖЕНСКИЙ ВЕК (сказка в стихах) Часть вторая.
9.ЕЛИЗАВЕТА «В ГОСТЯХ У СКАЗКИ»
И сколько нам ещё открытий чудных Готовить может наш чухонский лес – От вьющихся тропинок самоблудных, До вражьей силы – чуда из чудес. А как же! В восемнадцатом-то веке Горыныча увидеть наяву И – умереть!.. Забыли о калеке! Пойду Яге ромашек я нарву. Поляна та же… Маленький посёлок, Как у старообрядцев… Нет, не то! Светлее он и более весёлый, И тишина в округе вёрст на сто.
Горыныч и Яга сидят в беседке. Бабуля зябко кутается в шаль.
- Да-а! Что-то Света навещает редко, – И взор Горыныч устремляет вдаль.
- Гляжу, по другу больше ты скучаешь, – Яга сказала средней голове. – Но ты же, Змей, прекрасно понимаешь – Они сейчас находятся в Москве. А Леший наш полёту не обучен. Сам знаешь, что боится он летать.
- Да знаю я… Мир без полёта скучен. Стихией надо же повелевать. Я тоже стал летать довольно редко. Сама же знаешь – так, кого пугнуть… Вот место обитания – беседка! А может, выпьем всё же что-нибудь?
В ответ бабуля улыбнулась хитро И поскребла свой крючковатый нос. В лица морщинах пряталась палитра Всех чувств её. Ответа на вопрос Горыныч почему-то не дождался. Бабуля встала, скрипнула ногой:
- Давно уже ты с Лешим не видался? Щас явится твой друг перед тобой!
Когда по небу носятся княгини, Художники такие, как Ван Гог, Другие чудеса уже бессильны… Горыныч припустил, не чуя ног… Точнее лап. И всё ж – во все лопатки. И во время туда он прибежал: На месте ихней нынешней посадки Художник на траве лежал, стонал. Мадам уже у мужа суетилась, Клала примочки бедному на лоб. Тут чудо трёхголовое явилось, Приветствуя товарища взахлёб. Тот простонал, но вяло улыбнулся:
- Горыныч! Друг мой милый, сколько лет! – Рукой до лапы Змея дотянулся.
- Творцу искусства, пламенный привет! Кого я вижу? – правой головою К Светлане целоваться он полез.
- Я тоже рада встретиться с тобою, Ватажников хранитель и повес!
Яга в сторонке, со второго плана, На них глядела, нос свой теребя. Тут подошла к бабуле Марианна:
- Привет, Яга! Забыли про тебя?
- Гляди-коси, мамаша объявилась! Тебя-то точно не было давно. Как детушки? – само собой просилось. – Нам интересно и не всё равно!
- Растут они… и радуются жизни. Избаловали бабка их и дед, – И на мадам с Ван Гогом с укоризной Взглянула. – Любят. Ведь других-то нет!
- И тётушку, – к ним подошла Светлана. – Захаживаю к ним я иногда. Люблю я этих маленьких смутьянов. Показывать мне свой сюрприз-то?
- Да! Уж выводи свою Елизавету, – Сказала ей бабуля, подморгнув. – А то Яга не знает свою Свету – Не может жить, сюрпризом не блеснув!
Не так, чтобы совсем уже плачевна – Чуть не в себе, является она – Империи Российской цесаревна – Елизавета. Так поражена. Увидеть наяву хозяев здешних Во всей красе. Не в сказке – наяву. Героев не совсем-то и потешных, Рисующих у сказок их канву.
- Решила показать её владенья И подданных, что вроде бы и нет. И укрепить в девице самомненье – Такого, мол, не видывал и свет? – Яга уже порядком веселилась.
Елизавета ближе подошла. Бабуля, подбоченившись, воззрилась. А цесаревна только:
- Ну, дела! Не может быть! Но вот же Змей трёхглавый. Сама Яга…. А курья ножка где? Век просвещенья… Русская держава… Оптический обман? Нет… быть беде!
- Чтоб знала ты – не только песни, пляски И хороводы живы на Руси. Что живо то, чего не видят глазки… А ты возьми, народец расспроси. Они тебе поведают о многом, Чего не может ведать твой Сенат. Сюда-то вот нашла же ты дорогу, Узнала, чем чухонский лес богат. И Лешего к тебе определили, И ведьма тоже Лизу стережёт. Но… не даём мы власти вражьей силе – Пусть всё идёт так, как всё и идёт. Они тебе чего-нибудь подскажут, Подукротят – укажешь на кого. Не забывай о нашей силе вражьей! Пусть думают, что это баловство, – Яга, почти упершись носом в ухо, Вдыхала Лизе, под руку схватив. И так увлечена была старуха – Воскликнул Змей, её опередив:
- Прошу к столу пройти вас, дорогие! На воздухе встречаем мы гостей. С Природой отношения простые: Она – для нас, а мы, что можем – ей!
Пока они тут встречей занимались, В беседке им уже накрыт был стол – Ватажники, их жёны постарались: Напитки, яства – в общем разносол. Горыныч пред собою вёл Винсента: Остатками боязни высоты Страдал ещё тот до сего момента – С полётами так и не стал на ты. Яга с Елизаветою под ручку – Винсент не видит, вот бы восклицал, Что не видал ещё картины лучше: «В гостях у сказки» - он бы написал! А цесаревна вроде пообвыкла: Улыбка, не сходившая с лица, Доверие – ко всем уже проникла. Мы видим дочь Великого отца! Не веря в сказки, сотворивший чудо, Чем, походя, и дочь он воспитал, Не веря в то, что та царицей будет… Но впереди ещё он – пьедестал! За ними две подруги закадычных, Два соло, золотые голоса. В условиях родных, но непривычных – Теперь им город ближе, чем леса. Глаза блестят и щёчки так румяны – Как не сказать нам: Кровь, да с молоком! Идут: Светлана рядом с Марианной И шепчутся о чём-то о своём. А у беседки, как хозяйка дома, Яга, Елизавете предложив, Тот стул, который был подобен трону, Стояла, ручки на груди сложив. А за столом:
- Сюрпризы от Светланы Всегда имели выгодный успех. Сегодня гость у нас, пожалуй, главный! Такого гостя не приветить – грех! Давайте выпьем мы за цесаревну! – Бабуля встала, шкалик подняла.
- Виват! Виват! – Винсент, чей вид плачевный Ненужным блюдом – вон из-за стола. Глаза горят, он твёрдою рукою Поднял и вылил шкалик сразу в рот. И вышло как-то всё само собою, А он стоит и продолженья ждёт. Горыныч приоткрыл все сразу пасти, Но шкалик новый Лешему налил – Давно такие не кипели страсти. Когда с Винсентом он на пару пил? Елизавета, выпив:
- О, прекрасна У вас наливка, бабушка Яга. Приятный вкус и в голове так ясно.
- Рецепты, позабытые в веках!
- Была я крестной детям Марианны. Забавные такие малыши. Дед им рисует что-то постоянно, Французским с ними бабушка грешит. Отца не видеть все четыре года? Рассказывает про него Мари, Что тот во славу русского народа На севере историю творит!
- Ты, Лиза, как в комиссии Сената, Про Беринга свой делаешь доклад. Первопроходцами-то наша Русь богата… Как и народ наш сказками богат. Как наша сказка цесаревне Лизе? Имеем ли мы это право – жить?
- Мне русский дух, конечно, очень близок! …Люблю же хороводы я водить! – Елизавета Свете улыбнулась. – А Змей Горыныч, правда, так хорош! – И цесаревна к Змею прикоснулась: - И кожи, лучше этой, не найдёшь!
Змей пасть открыл:
- Не понял я чего-то! С меня хотят уже и кожу снять? – Напала на трёхглавого икота.
- Да, что ты, Змей!.. И перестань икать!
Мари сидела тихая, покуда Светлана что-то не шепнула ей… От яств была очищена посуда, И за столом всем стало веселей… Мари со Светой вдруг заулыбались – Приятно было так на них смотреть – Из-за стола привстали, приобнялись, В два голоса вдруг стали песню петь:
- Во селе, селе Покровском, Середь улицы большой, Расплясались, расскакались Красны девки меж собой…*
Елизавета даже прослезилась. Слезу сморгнув, забыла утереть. Она к дуэту присоединилась – Любительница с девками попеть…
Настал вечор. Пришло и время сказок. Яга Елизавету позвала, Мари и Свету: - Время для рассказа. Касающиеся до вас дела. Я, цесаревна, Вам о Вашем друге… О бывшем…, что в Берёзове теперь… Да-а… несмотря на прошлые заслуги… Прибавился и он к числу потерь… Преставился ваш Александр Данилыч**! Разбил его проклятый паралич…
- Но как же я тогда его просила… А он всё молодился, старый хрыч… ================== *- авторство песни приписывается Елизавете Петровне. **- 12 ноября 1729 года.
(продолжение следует)
Поэт
Автор: nicholas1960
Дата: 21.05.2016 12:09
Сообщение №: 148738 Оффлайн
Преодоление пути, Преодоление течения, Чтоб продолжение найти И быть во власти продолженья! Преодоление преград, Преодоление неволи, Чтоб продолжению был рад И продолжением доволен. Благодарю тебя за то, Что ты была преодоленьем. Одна лишь ты - другой никто Не мог моим быть продолженьем!
СВЕТЛАНА и ЖЕНСКИЙ ВЕК Часть вторая. 9. окончание.
Яга пред ними книгу развернула Последних слов, последних дум и дней… И холодом по лицам их задуло – Князь Меншиков персоною своей, Как наяву… У них перед глазами Неспешно плыл старушечий рассказ. Как будто к князю прибыли гостями – Так натурально видит всё их глаз…
Верстами расстояния здесь мерить? Да, Бог с тобой! Здесь тыща – только шаг! И нам бабуле остаётся верить: Был от Тобольска в тысяче верстах На берегу обрывистом у речки… Как там её? Во, Сосьвою зовут. Построили острожек человечки, И сотню с лишком лет стоит он тут. Поблизости селение стояло Остяцкое – Берёзов городок. Казачество название переняло. И стал он самым северным – острог. Здесь покрывает землю снежный саван Аж целых восемь месяцев в году. И – тишина, что слышно даже траву, Как та растёт. Здесь всё, как на беду.
Светлейшего с детьми и поместили В остроге – ране был монастырём. Четыре комнаты-каморы приютили Семейство. Как могила новый дом. За дочек страшно – плачут у окошка, Прижавшись, и почти что не едят – Насилу их заставишь хоть немножко… Старик кряхтел и хмурился: «Свят! Свят!». Нет. Так не выжить. Что глазами хлопать? И вспомнив Алексашку-денщика, Учил он дочек, как стирать, как штопать. Как плотничать, пусть учит сын пока. А вечерами вслух они читали. Ещё завёл он толстую тетрадь И «любопытные события» писали Они туда. Для памяти всё нать! – Чья очередь? – обычно начинал он И в кресло, им сколоченное, плюх. И повесть своей жизни продолжал он Под дикий вой в печной трубе от вьюг.
«И никого не отрезвит падение Моё… отсюда выйду только я, Из этого горнила… провидение… И благо мне. Господь смирил меня! А гордость, вишь, во мне заговорила. Не надо зла в душе своей держать. А это тяжело! И где же то мерило? Всё – гордость! Вот кого нам надо гнать Прочь от себя! Стар стал я… не годами. С годами – что? – я только поумнел. Похвастаться могу я и делами… Всё было… за Россию я радел!».
Но дни идут, уходит жизнь – стареет. А дети? Так и будут вместе с ним? И тишина… Одна тоска довлеет… «Какая участь детям-то моим?»
Скопив деньжат – ему на содержанье Отпущенных, за церковь принялся. Он не стеснялся плотничьего званья – Топор плясал в его руке, вился. Вот только купол! Да, годами вышел: Одышка… и кружится голова. «Любил, бывало, я забраться выше – На мачты, что крепились-то едва». И, как бы ни устал он, спотыкаясь, Закончив день, всю стройку обходил, – Привычка въелась – словно проверяясь: Сегодня много я соорудил? Готова церковь. После освященья Был в старосты Данилыч возведён – Бывало, говорил и поученья, Когда стихал здесь колокольный звон. И стал он для Берёзова подвижник. Не жаловался он и не раптал, Переносил своё несчастье в жизни Он с твёрдостью. «Здоровым, полным стал».
Год с месяцем в Берёзове прожил он… Но давеча… вот умер обормот От загустенья крови, что по жилам Тепло и жизнь с собою нам несёт. На улицу взгляните осторожно: Заросший, бородатый… ну, мужик! Его представить разве князем можно? У князя-то другой быть должен лик! Елизавета утирала слёзы. Они текли и капали с лица. Представила сибирские морозы И князя… заменявшего отца Почасту. Князь воспитывал, игрался И… баловал. Ну, как же без того? Отец ушёл… Теперь и он прибрался… И нет теперь у Лизы никого. Сестра и та, племянника оставив, Решила путь земной не продолжать… С потерями ведёт дорога к славе – Оплакивать лишь можем, не роптать. Кольцо Марии… Это всё решило!
- Мария тоже скоро отойдёт, – Яга Елизавете говорила, – С отцом успокоение найдёт.
Та, слыша и не слыша, повернулась. Сначала: - А?.. Вдруг до неё дошло. Елизавета Свете в грудь уткнулась, И плечи цесаревны затрясло.
- Судьба горька. И выбор лишь за нами, – Елизавету гладила рукой, – Вина твоя пусть вытечет слезами. Данилыч сам ведь выбрал жребий свой. Ты промолчала… Но его гордыня Его и привела в ту западню, Откуда он освободился ныне. И цесаревну в том я не виню. Вперёд идти – твоё предначертанье. И мы готовить будем этот путь. А участь князя… пусть свежо преданье, Но нам судьбы своей не обмануть. Пусть пухом будет и земля Господня. Хотя в Сибири мёрзлый этот пух. Ты повзрослела, Лиза, за сегодня… Но ты – ребёнок в обществе старух! ******
Поэт
Автор: nicholas1960
Дата: 22.05.2016 01:23
Сообщение №: 148772 Оффлайн
Преодоление пути, Преодоление течения, Чтоб продолжение найти И быть во власти продолженья! Преодоление преград, Преодоление неволи, Чтоб продолжению был рад И продолжением доволен. Благодарю тебя за то, Что ты была преодоленьем. Одна лишь ты - другой никто Не мог моим быть продолженьем!
Я СУМЕЛ ДОБЕЖАТЬ ДО ВОСХОДА ЛУНЫ
Я сумел добежать до восхода луны И нырнуть в глубину забываемых снов. Над моей головой машут крылья весны, Словно мельница, кружится роза ветров.
Сновидений моих переступлен порог, Оттолкнувшись, взлетаю в неясную высь. А за ближним кустом притаился стрелок. Мне осталось себе только крикнуть: «Проснись!»
Чтобы с той высоты не упасть на кровать, Открываю глаза весь в холодном поту. Мне ли дичью к столу – чьи-то рты ублажать, Обману я стрелка, вновь набрав высоту.
Я успел долететь до восхода луны И меня ни за что вам уже не достать. Выхожу на восход из ночной глубины, Чтобы с раной в груди не упасть на кровать. ******
Поэт
Автор: nicholas1960
Дата: 23.05.2016 13:35
Сообщение №: 148893 Оффлайн
Преодоление пути, Преодоление течения, Чтоб продолжение найти И быть во власти продолженья! Преодоление преград, Преодоление неволи, Чтоб продолжению был рад И продолжением доволен. Благодарю тебя за то, Что ты была преодоленьем. Одна лишь ты - другой никто Не мог моим быть продолженьем!
СВЕТЛАНА и ЖЕНСКИЙ ВЕК (сказка в стихах) Часть вторая.
10УХОД ПЕТРА II АЛЕКСЕЕВИЧА.
«Богатству красок, созданных природой, Бывает, не хватает даже слов. А утром на палитру небосвода Взгляну… и онеметь уже готов. Восход звезды! Сияющему коду Слова-ключи опять не подобрать. Когда же дело движется к заходу, Мне остаётся только восклицать: Цени, художник, выбора свободу! Прекрасна ты, моя Природа-мать!» Винсент шептал и, руки потирая, Глядел в окно – а там была зима. Стоял, полёт ли свой он вспоминая, Иль просто любовался на дома – На крыши нахлобучив снежных шапок, Тянули в небо дымные столбы, А под окном следы от птичьих лапок…
«Как этот мир зависим от судьбы! И красота, и жизнь, и… смерть – всё рядом! Что человек? – чей выбор невелик. Перед судьбою пятится он задом. Он к этому движению привык… Ни созерцать, ни радоваться жизни… Всё, как в лесу – и глушь, и бурелом, С поляною любви к своей Отчизне, Которую на откуп отдаём. А красота… Её-то и не ценят! Замшелых душ один сплошной декор.. И кто кого, все ждут, на троне сменит… Судьба рисует кровью свой узор. К Елизавете Света прикипела… Но ведь и та интригами полна…».
- Но сказку нашу полюбить успела. Приверженность к прекрасному видна. – Винсенту руку Света положила На талию, головку на плечо. – Как ты, художник, рассуждаешь мило. От мыслей этих даже горячо. Ведь ты у нас кто? – красоты ценитель, И ратуешь всегда за красоту. В твоей душе прекрасного обитель. И стой на том! И плюнь на суету! И без тебя мы с Лизой обойдёмся. Не думай о политике – твори! Благодаря тебе и остаёмся В истории мы, что ни говори. Века переживут твои картины… Вот видишь, отражаемся в стекле… И в них мы отразимся, как и ныне В истории… с печатью на челе. А уж какой? От нас сейчас зависит! Не от тебя. Вот тут уже от нас! А ты твори – витай в небесной выси – Придёт ещё Ван Гога звёздный час.
- Да, уж летать! Натуре приземлённой Непросто находиться в облаках. Мне ближе, что за рамою оконной. Полёт же до сих пор внушает страх.
- Ай-ай! Какая нежная натура! – В упор Винсенту глянула в глаза. – Но иногда небесного аллюра Бывает просто избежать нельзя.
- Княгиня, погасите «изумруды»! Нельзя меня так искренне сверлить.
- Винсент, нет, право, всё-таки ты чудо! Всё, ухожу…, но будем мы дружить? – И бросив смеха колокольчик звонкий, Светлана растворилась, как пришла. А у окна стоял ценитель тонкий Прекрасного. Зима в окне мела…
Ну, что? Опять? Зачем, Елизавета, Лила ты слёзы?.. Носик вон распух. И глазки красные, – присела рядом Света, – Что, прибегал твой нелюбимый друг? Отметили недавно день рожденья. Что ж на него-то Петя не пришёл? Скажу тебе – он кладезь самомненья… Ну, хватит, Лиза, лить тебе рассол, – И улыбнулась, как она умела. – А то, гляди, его я догоню… И кошка растерзает это тело… И будущую всю его родню!
- Так в них всё дело. Он-то сохраняет Ко мне ещё всегдашнюю любовь. А Долгоруковы его и не пускают. Сам улизнул, чтоб свидеться нам вновь. Хотел быть у меня на дне рожденья, Но не пустили, на охоту взяв. И там они за ним ходили тенью – Гонялся за медведем весь анклав. Вот лишь бы не пустить. Под утро только Они вернули мальчика домой. Сам жалился на них он мне, поскольку Не хочет свадьбы с Ваниной сестрой.
- Я поняла! Они противовесом Коварной цесаревне заиметь И дали Катю бедную невестой… Чтоб Лизе было неповадно впредь. А в случае чего, так и супругу Преемницей Петра провозгласят…
- И прилетел ко мне он лишь, как к другу…
- Порой поступки много говорят!
- Он всё рыдал о браке с нелюбимой, И клялся, что заставили его. Мол, с Катею они не совместимы. Но не хотят те слушать ничего.
- Тебя боятся. Ты по завещанью На первом месте. Все права на трон. И Остерман прибегнул к понуканью. Ах, как боится «бестии-то» он.
- Кого боится? Бестии? Какой же?
- Тебя он «сущей бестией» назвал. Боится воскрешения, похоже, Он твоего в политике. Провал Тогда его всем хитроумным планам… Но нам и так придётся обождать, – Сверкнула «изумрудами» Светлана, Начавшая зрачки свои сужать. А это было не к добру… И Лиза Тогда сказала: - Пусть себе спешат. Не может наша Света без сюрприза.
- Они спешат?.. Нас, значит, рассмешат.
- Мне Пётр обещал, уже прощаясь, Назло анклаву всё «переменить».
- Вот это новость! Я не знала. Каюсь. Петруша, браво! Так тому и быть!
Но человек… Он лишь предполагает! Крещение. Шестое января. Полки гвардейские на водосвятие ожидают На льду Москвы-реки его – царя! Народ стоял до развлечений падкий. Невеста прибыла сюда в санях, И государь, стоящий на запятках… Забыли и про время на часах. Пока же водосвятие свершали, Часа четыре пробыли на льду. Уже и в свите замерзать все стали, Кавалергарды «грелись» на ходу.
И в тот же вечер жаловался Петя На жар в груди и головную боль. На льду-то он храбрился, как все дети, А, может быть, и исполнял он… роль? А не искал ли, разочаровавшись Во всём и всех… в четырнадцать-то лет, Погибели своей? Уже дорвавшись До власти, понял…, что её и нет! От пресыщенья ощутивший голод В взаимоотношениях простых, Едва одетым выбегал на холод И навещал он оспою больных. Вдруг подошёл он к форточке открытой, Уже болея. Тут вот и гадай! И всякая надежда позабыта…
Прибавилась ещё одна из тайн!
И в самый день тот – бракосочетанья, Преставился наш молодой монарх…* И выбежала из опочивальни, Как уголь, кошка, сея тихий страх. «Чур! Чур меня!» - во след её крестили. Чуть отбежав, та села на метлу Уже Светланой. Ветры подхватили, К родному понесли её углу... ==================== *- Пётр II Алексеевич скончался в половине второго по полуночи 19 января 1730 года.
(продолжение следует)
Поэт
Автор: nicholas1960
Дата: 23.05.2016 19:26
Сообщение №: 148905 Оффлайн
Преодоление пути, Преодоление течения, Чтоб продолжение найти И быть во власти продолженья! Преодоление преград, Преодоление неволи, Чтоб продолжению был рад И продолжением доволен. Благодарю тебя за то, Что ты была преодоленьем. Одна лишь ты - другой никто Не мог моим быть продолженьем!
ЗАЧЕМ СПЕШИТЬ СПУСКАТЬСЯ В ПРОПАСТЬ...
Зачем спешить спускаться в пропасть, Прервав полёт своей души? Пусть у винта погнулась лопасть, Терять надежду не спеши.
Над ней на бреющем полёте Пройдём мы, выйдя из пике. Надежды крылья - нас спасёте. Доверься дружеской руке.
Одним своим прикосновеньем Поможет выровнять штурвал, Конец положит всем сомненьям. Паденье... Кто не испытал?
И всё же дружескую руку, Пусть пересилив, но принять, Чтоб через пропасти разлуку И дальше путь свой продолжать.
Кому любовь подарит крылья... Но вот научит ли летать? Завыть, забиться от бессилья?.. Но руку всё-таки подать! ******
Поэт
Автор: nicholas1960
Дата: 23.05.2016 22:51
Сообщение №: 148917 Оффлайн
Преодоление пути, Преодоление течения, Чтоб продолжение найти И быть во власти продолженья! Преодоление преград, Преодоление неволи, Чтоб продолжению был рад И продолжением доволен. Благодарю тебя за то, Что ты была преодоленьем. Одна лишь ты - другой никто Не мог моим быть продолженьем!
УСПЕТЬ ДОЙТИ...
Успеть дойти хотя б до середины, Добраться до неё, до золотой, На миг лишь показаться из пучины, Чтоб новый сделать воздуха глоток.
Дожить до тех, кому срок укорочен. Успеть дожить... Нет – что-нибудь успеть. Ведь как наш мир жесток и как непрочен, А мне так хочется ещё немного спеть.
Шёл напрямик. Дойти б до поворота, Успеть за этот угол заглянуть. Но вот уже распахнуты ворота – За ними рай – осталось лишь шагнуть.
Дождусь ли я ещё второго тома, Когда листы шуршащие страниц Меня уверят, что ещё я дома И не успел пасть перед жизнью ниц.
Пока моё окно полуоткрыто, Могу не полной грудью, но дышать. Знать, жизнь моя в анналах не забыта, Но верный знак, что надо поспешать.
Пусть я дошёл уже до середины (Не знаю, может быть и золотой), Но слышу я любимый голос сына, А значит не умолкнет голос мой! ******
Поэт
Автор: nicholas1960
Дата: 25.05.2016 12:34
Сообщение №: 149023 Оффлайн
Преодоление пути, Преодоление течения, Чтоб продолжение найти И быть во власти продолженья! Преодоление преград, Преодоление неволи, Чтоб продолжению был рад И продолжением доволен. Благодарю тебя за то, Что ты была преодоленьем. Одна лишь ты - другой никто Не мог моим быть продолженьем!
Я В ДАЛЬ БЕЗБРЕЖНУЮ...
Не спится поутру – встаю с восходом солнца. Не спится по ночам, так я и не ложусь. Гляжу тогда во тьму открытого оконца И в даль безбрежную ночную уношусь.
Я упиваюсь радостью полёта – Нет ни преград, ни рамок, ни границ. Над головою море звёзд без счёта И ты один – не слышно даже птиц.
Раскинув руки, встречь луне, ночами Лечу, лесов вдыхая аромат, Над спящими раздольными полями, Над лентами пустыми автострад.
Как ночь тиха. Земля угомонилась, Заснули сёла, тИхи города; Луна в реке спокойной отразилась, И в травы чья-то падает звезда.
А я лечу по тишине безбрежной, Купаясь в небе где-то за окном. А чтоб, как все, в постели белоснежной Забыться мне обыкновенным сном.
Но мне не спится звёздными ночами. Священных тайн постигнувший запрет, Я уношусь, чтоб там под облаками Встречать всегда единственный рассвет. ******
Поэт
Автор: nicholas1960
Дата: 25.05.2016 12:35
Сообщение №: 149024 Оффлайн
Преодоление пути, Преодоление течения, Чтоб продолжение найти И быть во власти продолженья! Преодоление преград, Преодоление неволи, Чтоб продолжению был рад И продолжением доволен. Благодарю тебя за то, Что ты была преодоленьем. Одна лишь ты - другой никто Не мог моим быть продолженьем!
СВЕТЛАНА и ЖЕНСКИЙ ВЕК. (сказка в стихах) Часть вторая. Пётр II Алексеевич.
Девятый час утра. Седьмое мая. Зал Кавалерский Зимнего дворца. Здесь генералитет и прочие внимают Текст завещания монаршего лица. Князь Меншиков конверт сей распечатал, Достал оттуда полный экземпляр, Уже снабжённый долгожданной датой И с подписью Елизаветы в дар. Зачитано последнее желанье. Все присягнули мальчику-царю. Потом придёт, но поздно, пониманье – Не скажет он в ответ: «Благодарю!». Наивные… С кончиною царицы Лишь первый завершился смутный круг. Спокойствие так и не утвердится, Мешать всё время будет слово «вдруг». За власть амбициозная девица, Любительница «случай» создавать, Что может на себя лишь положиться, Не думает борьбу-от прекращать. Конечно же, она переживала Смерть матери, но замыслы свои С кончиною она не оставляла. А как же, если к трону те вели!
1. НАМ НУЖЕН КНЯЗЬ.
- Голубушка! Какая же ты, право! Тебя всё больше красит слово «мать». И выглядишь ты боле величаво, И стройности, конечно, не отнять. – И Лиза Марианну покрутила: – Красавица! Светлана, погляди.
– А как же! Так и дОлжно, вражья сила! Вот только, что там ждёт нас впереди?
– Депеша есть: добрались до Охотска. Готовит Витус Беринг корабли… Но мы-то знали, что он доберётся. Подумать только… это ж край земли!
– Ну, край не край…, а вышли к океану. Уже надежду в сердце обрели, – И Света, поглядев на Марианну, Добавила: - Иначе не могли!
В гостиную мадам детей заводит: Матросика и куклу. Те стоят Игрушками, которые заводят. Глядит умильно Лиза на ребят:
– Ну, наконец-то. Главное богатство. А ну-ка, Миша, к крёстной подойди. Давай-ка, создадим морское братство – Папашку твоего мы упредим. Чуть подрастёшь, и встанем мы под парус – Великий Пётр дал тебе наказ. И будешь для врагов небесной карой. Ну, Миша, как? Получится у нас?
Рот до ушей – Мишаня улыбался, И радостно своё ответил: «Да!».
- Ещё один домой не возвращался, Гляди, второй уже готов… Куда-а? – Всплеснула Марианна тут руками: – Морское братство! Я вам покажу!.. Вчера устроил битву с пирогами. Ох, и дождётся Миша… накажу!
– Вот, вижу сразу, что растёт мужчина, – Сполз на пол Миша с Лизиных колен.
Тут появился и Винсент в гостиной: - Ну, что, внучок, попал ты в бабий плен?
Светлана улыбается Ван Гогу: - Они с Елизаветой – моряки. Готовятся под парус и в дорогу. А с нами им, как видишь, не с руки! Ну, всё, Мишель, беги к своей сестрёнке. Мы с мамой Лизой здесь поговорим… – И, ускорение рукой придав ребёнку, В ладоши хлопая, пустилась вслед за ним. Вернувшись к Лизе, рядышком присела:
- Ну, что, принцесса? Ваш дальнейший ход?
- Сорвать я обручение хотела… Без матушки-то, как произойдёт?
- Постой-ка, Лиза…, прусский-то посланник… Пускай предложит выбрать он царю Из Гогенцоллернов невесту. Князь устанет Отваживать его…
- Благодарю…
- Тем боле Мардефельд* с голштинцем близок. И князь подумает, что это мутит зять. И даже тени не падёт на Лизу, А тот себя устанет обелять!
– И здесь подпортим, и на тех натравим. А что, Светлана – это тоже шаг. Данилыча в покое не оставим. Хоть он мне друг, но – мой первейший враг.
– С детьми ты тоже обходиться можешь… Что, если к князю переехать нам? Осиное гнездо и растревожишь… Не все невесты нравятся царям… Там поживём с тобой, понаблюдаем За дочками Светлейшего…
- Ну, да. А то о них и, правда, мало знаем. Ну, хорошо! Держись, наш князь, тогда!
- Вас отобедать просим, цесаревна, – К ним подошла с улыбкою мадам.
- Вот виделись бы если ежедневно, Наверное, и отказала б вам. Конечно же, сегодня я останусь. Посмотрим, чем художник угостит.
В глазах мадам заметна благодарность: - Прошу пройти. Наш стол уже накрыт.
Как упоителен бывает гром победы, Когда в ушах день ото дня стоит салют. Ещё взлететь бы выше Тайного совета… Фельдмаршал что? Их много нынче тут. Сподобился! Давно мечтал о чине… И наставляет Остермана князь. Сподобился! Из детских рук он принял… Генералиссимус! Его мечта сбылась. Но главная ль? Когда мечты о троне. Не в смысле том, чтоб самому занять – Для дочери мечтает о короне. Когда сам царь в твоих виденьях – зять! Торопится Светлейший с обрученьем, Коварства опасаясь от «бояр»… Терзали душу всё-таки сомненья Не зря – опять наносит свой удар… Но – кто? расстроить так пытается помолвку… Посланник прусский Мардефельд полез К царю вдруг с предложеньем, да так ловко, Невесту ему выбрать из принцесс Немецких? А не зять Екатерины Вредит мне? К нему близок дипломат. И князь к нему спешит искать причину… Но слышит он в ответ: - Не виноват! Обязан я был сделать предложенье, – И Мардефельд лоб промокнул платком: - Ответственное было порученье. И Вы здесь совершенно не при чём!
- Распоряжаться!.. Мардефельд, как смеешь?
- Но-но, мой принц! Я исполнял свой долг! Как говорят у вас: что ты посеешь, То и пожнёшь! – и Мардефельд умолк.
Светлейший смог лишь развести руками, По бёдрам хлопнул… «Чтоб тебя, пруссак!». И вглубь побрёл нетвёрдыми ногами По коридорам в серый полумрак. И ноги привели к Екатерине. Что за потребность к телу привела? «Генералиссимусом, Марта, стал я ныне. Не вовремя ты всё же прилегла… Всё кто-то тычет палки мне в колёса – Завистников неисчислима рать…» – Поцеловал Светлейший лоб белёсый, Побрёл он по палатам рассуждать. Князь Меншиков в задумчивости ходит, Как маятник какой-то взад-вперёд. Вдруг перед ним в каком-то переходе, Как ниоткуда, вырастает кот… Да нет всё та же кошка чёрной масти: «Тебе-то что? За мною ты пришла?» Он слышит: «Мяу!» из открытой пасти. К покоям Лизы кошка повела.
«Она права! Схожу-ка к цесаревне. Быть может, там душою отойду? Поговорю я с Лизой откровенно, И выход хоть какой-то с ней найду».
Пошёл Светлейший в Лизину ловушку. В её покои открывает дверь И видит на кровати, на подушках Сидит Светлана, но уже не зверь. В любимой позе: ноги по-турецки, На князя устремив зелёный взгляд. И Лиза тут же, в зеркале по-детски Рассматривает на себе наряд. Взялась за юбку, и себя, как куклу, То вбок наклонит, а потом вперёд…
- Идиллия, – изрёк Светлейший. – Скуку Вы гоните здесь от своих ворот? Елизавета, может быть, слыхала – Посланник прусский сватает невест Из Гогенцоллернов?
- Ужели Саши мало? Они на Саше – что? – поставили уж крест?
- Наверняка идёт всё от голштинца. Меня они решили оттеснить. Ну, ничего, дождётся он гостинца! Вот сможет ли его переварить?
Сползла Светлана кошкою с кровати, К нему кошачьей поступью пошла.
- Княгиня, жарко? Что-то Вы без платья?
- Да просто в гости Вас я не ждала. Тут, нате вам! Хотя бы постучали.
- Мне чёрный кот дорогу перешёл. И на душе моей печать печали. Вот он сюда меня, к вам, и привёл. Все наши встречи предваряют кошки…
- Но Вы-то, князь, уж знаете кто я! И раз уж вновь пересеклись дорожки, Пора извлечь Вам правду из меня.
- Извлечь из Вас? А можно пояснее? Или хотите в пыточный подвал?
- Зачем же так? – она уже на шее, Руками обхватила.
«Идеал!» – Внутри у князя вдруг воскликнул голос. Взасос поцеловала горячо… Опять во рту его кошачий волос… Хотел он прохрипеть уже: «Ещё!».
У столика с напитками Светлана И Лиза там же. Пьют уже вино. А князь глядит на них от счастья пьяный, Ему всё в этом мире всё равно. Ан нет, не всё! А как же это тело? А что же он? И он вдруг молодел. А сердце… Сердце как окаменело. И сам он весь как будто каменел. Испарина его всего покрыла… И чувствует он жжение в паху. Душа его таким желаньем взвыла! «Я только твой!» – признал, как на духу.
Светлана же к нему стояла задом. Вот глянула она через плечо – И пот по князю снова лился градом, И сердцу было очень горячо. Светлана же слегка переступила, Игрою будоража ягодиц: - Гляди-ка, Лиза, вражеская сила, Ещё чуть-чуть и он здесь ляжет ниц.
И сблизили они свои бокалы, И слышит князь хрустальный лёгкий звон. Светлана пьёт вино и ей всё мало – Она для князя делает поклон:
- Светлейший, как? Понравилось Вам тело? Не зря природа тратила труды. Я просто кое-что сказать хотела, Но не должна быть речь струёй воды. Хотелось показать Вам напоследок, Чего всю жизнь Вы были лишены. Скажу я больше: где-то Вы мой предок… Скорей всего по линии жены… – И засмеялась смехом тем безумным… Она так редко пользовалась им.
«Не будет ли уж этот день мне судным?» – Подумал князь, как прежде недвижим.
- Скажите, князь, а Вам жена в постели… Скорее нет. Не о постели тут. Глядите на меня – вопрос о теле. А женское – всегда греха сосуд! Не знаю, как на счёт деторожденья, – Погладила себя по животу, – Но, князь, зато по части наслажденья Я Вашу воплотить смогу мечту! Не забывайте – сколько Вам осталось? Вот то тоже. В остатке только пшик! А я лишь благородным доставалась. Не забывайте то, что Вы – мужик!
Ему так и хотелось крикнуть: «Девка! Сама подстилка только для утех!».
- Вам в руки, князь, лишь не хватает древка С хоругвью… Вы ж один…, но – против всех! Жену и ту всю жизнь свою терпели! Что, скажете, у вас была любовь?..
«Ты лжёшь!».
- …А приглядеться, так на деле – Пирожник благородил свою кровь! Великий Пётр выбрал Вас и вывел… Сначала-то Вы были хороши! На всё готовы, всё могли в порыве. А дальше? Дальше – больше для души.
Стояла Лиза с поднятым бокалом, Глаза большие, в них застыл вопрос. Здесь разговор зашёл о небывалом – Всегда на правду небывалый спрос! Стоит Светлана, чуть расставив ноги, В руке бокал, другая на бедре:
- Князь Меншиков, Вы помните о Боге? О смертном не забыли Вы одре? Я предложить хочу Вам наслажденье, Которого всю жизнь хотели Вы!
В глазах испуг, тревога, изумленье… Ах, женщины, всегда ли вы правы? Герой Полтавы и Переволочны, Что Шлиссельбург открыл своим ключом, Стоит перед «сосудом» он порочным, И смотрит ей куда-то за плечо. А там Нева и виден шпиль собора, И солнца свет, уже совсем тепло, И за город умчаться можно скоро… Там время есть и… там оно текло!
А здесь стоит застывшею фигурой, Но манит обнажённым естеством. Здесь жизнь идёт особой партитурой, Здесь женщина – судья и божество!
- Сказали обо мне, как о подстилке… Вы с лёгкостью привыкли их менять, – Над левой грудью вновь ожили жилки. – Ковёр подстилкой можно ли назвать? Князь Меншиков, меня Вы разозлили…
- Постой, Светлана, – Лизин взмах руки. – А как же договор?
- Оставим в силе. Ах, Лиза, Лиза! Это ж мужики!
Прошла Светлана прямо перед князем, Глаза в глаза – сжигает изумруд: - Князь Меншиков, готовьтесь снова к грязи. Мы не причём. Бояре Вас сотрут!
Взгляд проводил Светлану до кровати – Вновь по-турецки села там она. В фигуре этой столько женской стати… Ушла в себя… с бутылкою вина… И как-то сразу князю полегчало. Он к столику и Лизе подошёл – Вино ему принцесса наливала – Он так устал…, пришёл, присел на стол.
- Данилыч!.. Ладно, – Лиза разрешила, И полный поднесла ему бокал, Из своего немного пригубила.
- Нет, ты слыхала! – только он сказал, – И то не так, и это ей не эдак… Твой батюшка дал шанс – я ухватил. Не понял я – какой ещё я предок? Нет, ты скажи – я это заслужил?
- Сама не ожидала я от Светы. Переживания последних дней. – Лукавые глаза Елизаветы Разбавили слезами лжи ручей. – Мы обе за тебя переживаем. Забыл о том – ты мне почти отец. И даже, как помочь тебе мы знаем. Препоны нет для любящих сердец. Скажи, уж сколько твой дворец пустует. Ты подготовь его, да и открой. А то здесь император всё тоскует – Ты пригласи к себе его с сестрой.
- А ты права! Права, Елизавета! К себе под крышу – это же надзор! Никто уже не сунется с советом. Как сам не догадался-то?.. По-зо-ор!
-Меня возьмёшь? И я б не отказалась, Как раньше, - помнишь? - тоже погостить. – Сама же скрыть улыбку постаралась.
- Прошу меня вниманием почтить! Конечно, цесаревна. Благодарен За этот своевременный совет. Прошу Вас быть совместно с государем.
- А мне у Вас найдётся место? Нет?
- Князь, вспомните скорей о наслажденье, Которое обещано ей Вам! – Глядит на князя Лиза в нетерпенье.
- Как обойтись без кошек нам – котам?
Светлана снова спрыгнула с кровати И к князю, вокруг тела обвилась: - Как думаете, одевать мне платье? – И поцелуем в губы пролилась.
Князь ухватил её за ягодицы, К себе Светлану с силою прижал. На них глаза глядели той девицы, Чьё тело трон к себе в объятья ждал.
Весна-красна. А за порогом лето. Всё выше солнце. Пламенеет высь. Звезда твоя за горизонтом где-то. Забыто даже слово это: «Брысь!». Вжилась Светлана в чёрненькую шкурку. Епископ с Лизой благодарны ей. И князь всё ждёт любовную микстурку. И все не знают участи своей! Да, сколько «вдруг» у нас уже случилось – Никто не знает сколько впереди. «Негаданно, нежданно» – эту милость Твори себе, а там и в гости жди.
Устать от счастья также невозможно, Как невозможно счастья не желать. С ним обходиться надо осторожно, Его не купишь…, можно лишь предать. Спустилась ночь, как чёрная бумага. Её проткнули только сонмы звёзд. Глаза блестят, отсвечивает влага. На сердце скорбь – готов душе погост. Переступить, отринув руку друга, Так часто заменявшего отца… Окно открыто. Спит в ночи округа. И темнота… до боли… без конца…
========================== *- А. Мардефельд – прусский посланник при российском дворе. ******
2. ОБРУЧЕНИЕ.
А князь ожил. Он свой дворец готовил – Приём высоких маленьких гостей. Распоряжаться два часа изволил Князь лично в резиденции своей. И вот привёз к себе уже с ночёвкой Он государя лично и сестру. «На пробу» - Лиза изрекла с издёвкой, – «Посмотрим на них завтра поутру!».
Несли подарки редкие лакеи… Где в Петербурге отыскать чертог Подобный! Зимний до сих пор беднее… В карету детям сесть князь сам помог.
Царь тёр глаза свои до покрасненья, Щеку смочил для вида он слюной. Обряд прошёл весь как-то с поспешеньем. Екатерины душу упокой! Три выстрела вельмож на панихиду Созвали. Под «минутную стрельбу» Гроб подняли. К Осирису Изиду Несут, связать навечно их судьбу. Ждёт этой встречи со своим супругом – Не так хотелось, но пришла пора. И восемь лошадей тянули цугом Те сани до Почтового двора. Окутанная в чёрное галера, Холодную Неву пересекла, Теряя очертанья в водах серых. На двух других вся публика плыла. Светлейший князь с царём на малой барке Отдельно, дабы честь свою держать. День солнечный, бывало даже жарко, Но без того пытался пот бежать. До церкви гроб несли Петра и Павла Военные – не прикоснулся князь. С супругом августейшим, достославным И положили – неразрывна связь.
Генералиссимус, идиллия – два слова. Добавить можно нам – семейный круг. Компания весёлая готова Здесь жить. Но вот опять до слова «вдруг». К Светлейшему перебрались подростки, И здесь «грозил» им полный пансион. Здесь строились дворцовые подмостки. А режиссёр? Конечно будет ОН! Но сам к себе позвал он и второго – Елизавета с кошкой прибыла. Пошло веселье. Ну, а что такого? А вся столица в трауре была! Как торопливо и довольно скупо, Отмеренная явно по часам, Прошла вся церемония. Как глупо Избавились, царицу сбагрив в храм. И радуются этому вельможи – Веселье-то на улицу рвалось. Как это на Светлейшего похоже – Когда уже почти всё удалось. Идиллия сия два дня продлилась – Обеды, ужины, семейный узкий круг, Прогулки и забавы, как приснилось, Пока не прозвучало слово «вдруг».
Карл-Август заболел, к тому же оспой. Публично признан Лизой женихом – Вернулась на Адмиралтейский остров, И сутки пробыла она при нём. Угас наш принц. Двадцатого скончался. Грустнейшая из Лизиных картин. Пришлось всем, кто с епископом общался, На двухнедельный ехать карантин.
Но Лиза, перед тем, как ехать к принцу, Смогла с Натальей переговорить, Нашли местечко с ней уединиться, -Та постаралась девочке внушить: «Ну, разве любит её брат ледышки? На мумии жениться обещал? И до женитьбы ль вообще парнишке? Пусть тётушку берёт за идеал!». Когда б ещё немного покрутила, Да Карл-Август вдруг не заболей, Царя бы в свою веру обратила – И князю отказал бы он, ей-ей! А так произошла лишь рокировка: Не младшую, а старшую сестру Для обрученья выдвинули ловко И продолжали княжеску игру.
Сидела Лиза в Екатерингофе Затворницей. И тут вдруг узнаёт – Теперь к Марии Пётр благоволит. Она к себе Бассевича зовёт. Тем более, что Остерман в Совете Марии имя утром произнёс. Никто здесь возраженьем не ответил, Улажен с обручением вопрос. Поэтому-то Лиза и старалась: Бассевичу, без Светы, затворясь, Инструкций надавала и пыталась Успеть… поговорить…
«Светлейший княсь. Хотя б желала самого вас видеть И обо всём бы переговорить, Понеже нам нельзя всего предвидеть, Известны можете тогда чрез графа быть. Извольте вероятны быть, что графу Я оною комиссию мою И поручила, в чём надеюся по праву Вы знаете, как вам благоволю. Во всех моих делах от вас понеже Оставлена покуда не была, В чём без сомненья остаюсь допреже. Елисавет»*. И подпись поплыла.
Надеждами себя ещё питала, Голштинского министра подковав. И графа к триумфатору послала, А про себя твердила: «Ты неправ…». «Не велено пускать от цесаревны!». А вдруг он государя заразит! Светлейший слугам говорит надменно: - Потерпит пусть. Не к сроку сей визит.
Ни вечером, ни утром… Бесполезно – Добиться посещения не смог. И всё-таки старался он прилежно, Но было уже поздно после трёх!..
И траур позабыт! Весь дом заполнен. Встречают приглашённых трубачи. Шевелятся окрест людские волны, В сенях ждут гобоисты, скрипачи. Совет Верховный полностью и главы Синода, здесь же генералитет, И дипломаты. Князь в сиянье славы, И как же к месту этот солнца свет. Оркестр в зале. С пушечным салютом Жених с невестой в этот зал вошли. Все встали. Приближается минута, Которую дождаться не могли. Царь жмурится. Он в пурпурном кафтане. Жених! И на высоких каблуках, Но – маленький, когда с невестой встанет. Та кажется пошире и в плечах. Сама ж невеста так невозмутима, Как тот драгун – в дверях застывший страж. И вроде не невесту с вами зрим мы, А платье лишь слепяще - цвет оранж. Причёски нет и волосы свободны, Лишь обруч их бриллиантовый схватил. Покорный вид – так батюшке угодно. Я всё исполню, раз он так решил. Но вот всё стихло. Хор запел соборный. И Феофан** готовит молодых. Те кольца от него приняв покорно, Ждут милости, когда он руки их Соединит, крестя, благословляя… Данилыч трезв, но слышит перезвон Вдруг свадебных колоколов. Теряет От счастья голову на это время он. Пусть Пётр мал – до свадьбы ещё годы, Но «Гименеем сотканный венец»*** На счастье государства и народа, Пусть «увенчает притяженье двух сердец»***.
И пропасть пред Данилычем маячит. Всего лишь шаг. Но кто же подтолкнёт?
- Не лезь мне в душу! Да, он много значит…
- Но в сторону-то он не отойдёт! Я понимаю, что тяжёлый выбор… Не я сказала, что он первый враг.
- Я думаю, но застываю глыбой. Он близок мне! Я не могу вот так!
- Недавно говорила по-другому.
- Всё! Кончено, Светлана! Перестань! Прилягу. А то чувствую истому. Сходи-ка в погреб и вина там глянь.
Апатия на Лизу накатила. Вот как некстати умер вдруг жених: У князя обрученье пропустила, И у самой пробел опять возник. К чертям всё бросить – замуж, заграницу. Пускай Бассевич ищет женихов. Как надоели мне все эти лица: - Светлана! Ученик к любви готов. Да, кстати, а Винсент забрал картину? А то я там, прости, безо всего!
- Конечно, цесаревна! День лишь минул, Добрался до творенья своего. Года идут, стесняться стала Лиза?
- Не в этом дело. Есть, что показать.
- А что? Из-за девичьего каприза?
- Нет! Тело мне на трон ещё сажать. Императрицу голою представить? До этого дойти я не могу. А я не сомневаюсь – буду править!
- Быть может, я портрет твой сберегу?
- Но только, чтоб никто его не видел.
- Среди своих тебя я сохраню.
- А ты там тоже в обнажённом виде? Не видела я кошечку свою.
- Домой вернёмся, сей пробел восполним. Давно тебе хотела показать… Ну, что, принцесса, твой бокал наполнен? Не стоит нам в депрессию впадать.
- Нет, не могу. Я отдохнуть желаю От этой всей дворцовой кутерьмы. На время поле битвы покидаю – Собой займусь.
- Собой займёмся мы! ====================== *- по записке цесаревны Елизаветы от «маия в 24 день 1727 году». **- Феофан Прокопович – архиепископ Новгородский. ***- вирши Христиана Гольдбаха – немецкий математик, член Российской академии наук. ******
3. ПОРА ПРОСНУТЬСЯ.
Вернулись наши «пленницы» в столицу. Они в покоях Летнего дворца На время предпочли уединиться, Отдавши развлечению сердца. Сначала, усыпив соглядатаев, Четыре дня сидели взаперти, Себя вином и чтением питая. И где-то даже траур соблюсти По Карлу-Августу. И мы отдачей дани Ему назначим торжество любви. Довольно нашим душам состраданий. Бог Гименей, в объятья позови! Пока Бассевич Лизе ищет пару, Утешит наши души Гименей. Мораль в Елизавете победила, И против князя Лиза не пошла. Поэтому-то похоть разбудила, В напарницы Светлану приняла. Мораль же поведением порочным В себе она решила заглушить – Пусть тело лишь греха их средоточьем Останется. Не душу же губить!
И по дворцу разгуливала кошка, Искала подходящий экземпляр. Недолго. Привела её дорожка: «Так вот же он – цель наших дамских чар! Мелькал всё время он перед глазами, Внимание к себе не привлекал. Не мальчик. Если честно, между нами, Подходит больше он, как идеал. Не в смысле красоты – он ей не блещет. Но не урод. Красивый, стройный стан. Спрос на него не так велик у женщин. А зря! Я чувствую его… шар-р-рман!».
Из-за угла уже выходит Света. Она сжигает изумрудом глаз: - Ах, Александр! Там Елизавета… Принцесса хочет срочно видеть Вас. Есть у неё к Вам разговор приватный.
- Ко мне? – чуть удивился Бутурлин*.
«Он не дурён. И голосок приятный. Не худший представитель из мужчин».
- Она мне Вас так точно описала, – Под ручку камер-юнкера взяла. К себе его всё крепче прижимала. И, улыбаясь, в клетку повела: - Хотела расспросить Вас о Волконской. Ведь посещали Вы её салон? Князь Меншиков считал её несносной. Её нападок был мишенью он.
- И что? Её Высочество решила Получше это дело разузнать? У князя-то сейчас такая сила… Нам всё равно его не обуздать.
- Муррр! Поглядим! – и двери открывает. Елизаветин взгляд через плечо. Светлана Александра оставляет И в сторону – а я-то здесь при чём?
- Чем Вашему Высочеству обязан? – Приветствует наклоном головы. Стоит, как истукан, как будто связан.
На Свету Лиза глянула: - Увы, Пока не знаю… К ней подходит Света. - Зачем мне привела ты старика?
И шёпот не остался без ответа: - Там поглядим. Попробуй-ка пока! Я чувствую, что полон он желанья.
- Вот ты его возьми и разбуди!
- Страсть юности не терпит созиданья. А здесь же пышет чувственность в груди! Взгляни на губы. Он – добыча наша.
А камер-юнкер продолжал стоять.
- Скажи, любезный, если буду Сашей, – К нему подходит, – буду называть?
И, подойдя к нему уже вплотную, Стянула с головы его парик.
- Как Вам угодно, – он не протестует, А взглядом к декольте её приник.
- Ты у Волконской был ведь завсегдатай? Светлейшим недовольны были там?
- Но оказались речи те чреваты. Услали конфидентов по углам.
- Её Высочество не поминали? – До пуговиц Светлана добралась.
- Я слышал, и хозяйку не пытали – Петром Андреичем тогда был занят князь. Пожаловаться на самоуправство Он Меншикова матушке хотел…
- В застенок жалобы приводят часто. Но, Сашенька, ты, кажется, вспотел? Давай-ка снимем мы с тобой камзольчик. Ты не стесняйся, проходи к столу. Тебе вина? А, может быть…, рассольчик? Шучу, конечно! Мальчика в углу Ты не изображай, а будь попроще. Как душно здесь! Прошу я, Лиза, сядь! Не видишь, Саша подсказать мне хочет – Не может сесть, коль будешь ты стоять… Вы, как хотите… – и ушла за ширму.
Рукой дрожащей Саша лил вино.
- Как хорошо-то…
Он вино льёт мимо – Светлана вышла из-за ширмы, но Не просто вышла – словно на подносе Себя она ему преподнесла. Он льёт вино, а сам глазами косит… Депрессия «лекарство» обрела.
Бассевич же искал кандидатуру: Вот младший брат – Адольф*. Как, подойдёт? И был дан старт любовному аллюру. Она своё согласие даёт. Бассевичу гофмаршала сулила. Министры возмутились – как же так? Вдруг в управляющие – иноземца. Мило! Губа не дура, и Бассевич не дурак! Пришлось тому вернуться восвояси, Ушёл искатель к герцогу назад. И вот уже неделя пронеслася, Но тут на сцену вышел новый сват – Сам Мардефельд. Расхваливает сына Маркграфа Бранденбургского. Устал… Отказывать у Лизы нет причины. Без разницы ей. Карл? Пусть будет Карл. Светлейшего принцесса навещала. Как правило, в компании сестры. Его к себе ответно принимала, И соблюдала правила игры. А сплетни объясняют всё печалью По принцу: «Так сочувствуют все мне!». И толки эти ширмой Лизе стали, Они её устроили вполне.
Тут новости с собой приносит Лора. Старается Светлане рассказать, Что слышала обрывки разговора. Пусть Света их попробует связать. Толстого князь тут обзывал собакой – Мол, Анну возвести он на престол Хотел. Она же за голштинцем браком – И герцог бы на шведский трон взошёл. Что герцог вёл с Толстым переговоры Секретные, про Анну, тет-а-тет. Сказал Светлейший, что голштинцы воры И им уже пора держать ответ. Пускай супруги сами выбирают – Им даже право выбора дают – В Германию ли срочно отплывают, Иль в Петропавловку на жительство идут. Карл-Фридрих предпочёл дорогу к дому. Его министры промеморию** внесли В Совет, где об отъезде к берегу родному И об условиях отъезда речь вели.
- Как мне противен князь в своих потугах. Себя он Голиафом возомнил? Во мне изжил он память о заслугах. Посмотрим у кого же больше сил! Доколе вакханалия продлится? И что? Её должна я лицезреть? Нет! Гордость не позволит мне смириться! Должна я победить, иль умереть!
- Не слышала столь громких заявлений Доселе, Лиза, я из этих уст. Душа полна высоких устремлений.
- Всё потому, что князь душою пуст.
Елизавета только что узнала – Светлейший Анну гонит из страны. Поэтому она в горячность впала – Задето чувство родственной струны. Её итак обуревает ужас От меншиковских радикальных мер, А тут вот выгоняет Анну с мужем. Кем возомнил себя он, изувер? Сановников, учителей, придворных… Коснулся всех неласковой рукой. Он – царский тесть? И все ему покорны? Ему напомнить, кто он был такой? «Я помогла ему, предупредила… Не оценил. Рванулся напролом. Ну что ж, на силу есть другая сила. Пеняй же на себя, князь, мы идём!
- Ну, что, Светлана? Тётушка готова. И траур, к счастью, подошёл к концу. Племянником заняться надо снова – Хоть в мыслях князю съездить по лицу.
- Согласна, Лиза, князь бесцеремонен. Натура его жадность предпочла. Из грязи – в князи. Ныне же о троне Все мысли. Но забыл – Земля кругла! Сойдутся снова с Лизою дорожки! Нельзя же столько раз его прощать! Забыл наш князь про коготки у кошки. Два слова разведём с тобою: царь и зять.
- Усерден князь! И, к счастью, даже слишком, И лезет он в семейные дела. Я думаю, разубежу мальчишку… Давно я на охоте не была! Да! Скоро же нам предстоит на воду Спуск нового на верфях корабля***. Нам времени незрелому дать плоду Немного надо, только мести для! Петруша – царь. Он – проходная пешка. Мы начинаем партию свою.
- Раздумчиво начнём? Вредна бывает спешка.
- Но иногда за спешку я стою! ==================== *- младший брат умершего епископа Любекского Карла-Августа - Адольф-Фридрих **- промемория - официальная бумага, памятная записка. ***- сточетырёхпушечный корабль «Пётр I и Пётр II» (29.06.1727) ******
4. ИЗ ИСКРЫ ВОЗГОРЕЛОСЬ ПЛАМЯ.
Был молод государь наш лишь годами, А ростом чуть ли тётку не догнал. И тяготится он учителями – Им менее и менее внимал. Царя Светлейший всё ещё старался Направить верной дедовой тропой. Пока что Пётр не сопротивлялся, Но иногда казал характер свой. Хотел князь представление оставить: Не токмо армия, но нужен ещё флот.
«По-своему, – в ответ, – я буду править!».
Неужто в своего отца пойдёт? Доверился Светлейший Остерману, Но тот всегда себе был на уме. Его обычай – напустить туману: Ищите кошку чёрную во тьме. А виделся он князю доброхотом… Но требует свободы детский нрав – И царь ученью предпочёл охоту, И был не прочь он и других забав. Когда пример перед его глазами: Любимец, собеседник до утра, Умел зажечь всего двумя словами И показал царю – пришла пора… Пришла пора для власти, наслаждений. Ученье – только способ принуждать. И царь внимал урокам прегрешений – Пора забавам долг свой отдавать. Забыты им уроки и науки, И понял он, что он один лишь прав: «Мой лучший друг – князь Ваня Долгорукий, Мой спутник всех поездок и забав».
Как дети быстро учатся плохому. Хотя, что можем мы плохим назвать? Тогда на всё глядели по-другому, Тем более, кто мог повелевать. Сначала был в руках он пластилином. С годами же всё более твердел – Почувствовал себя он властелином: Он – император! Кто с ним спорить смел?
К племяннику спешит Елизавета И, как всегда, конечно, не одна: Красавицы составят роль букета – Пусть Пётр наслаждается сполна. Как ей легко в доверие втереться, Легко настроить, переубедить. Послушает ведь Пётр даму сердца, Поможет он Светлейшего свалить.
- Но, Лиза, ты тогда себя откроешь! Не должен Пётр зависеть от тебя. Я знаю, сможешь! Ты всё так устроишь, Что Лизу сам он выберет, любя! Должны поверить в этот странный выбор, Сочувствия должны быть все полны. А чтобы Меншиков из этой гонки выбыл, Заняться Остерманом мы должны!
История полна противоречий. Кому мы с вами можем доверять? Легла держава мальчику на плечи… Учителя? Кто будет наставлять? Так Остерман сдружился с подопечным, Чьё мнение стал государь ценить. А князь пока им доверял беспечно – Не смог он конкурента различить. А тут и со здоровьем неполадки – Князь Меншиков серьёзно занемог. Что будем мы иметь в сухом остатке? Он пишет завещание – итог! И государю в нём рекомендует Во всём барону в послушанье быть. Глаза закрыты – князь на воду дует… Решила Лиза князя навестить:
- Зашла к тебе я по какому делу? Немножечко, Данилыч, порадей – Комиссию создали по разделу Имущества от матушки моей. Прописано то было в завещанье… Им сам же занимался той порой. Надеюсь, что проявишь пониманье, Разделишь между мною и сестрой.
- Конечно, помогу, моя принцесса! Считай, что сей вопрос уже решён. Скажи мне лучше, как там наш повеса? Пока болею я, чем занят он? Надеюсь, проявляет он упорство? К учёбе его виден интерес?
- Я замечаю иногда потворство Его желаньям. Набирает вес Андрей Иваныч. Игры и забавы, Прогулки наших царственных детей… Конечно, контролируем их нравы. Те дарят нас симпатией своей. Барон царём любим и почитаем. А тот старается за совесть, не за страх. Авторитет его непререкаем. Пётр Алексеевич в надёжнейших руках!
Светлейший тут задумался о чём-то: «Могу не беспокоиться? Ну, да! Да знаю я – не так он прост барон-то. А Лиза мне талдычит – «ерунда»! Я болен. Кто же мог распоряжаться Дворцовой канцелярии казной? Так, Остерман! С него-то может статься. Плетёт он сети за моей спиной. Ну, разве можно деньги так транжирить?».
И князь их не преминул отчитать. Понятно: мальчик – хочет жить пошире. Гофмейстер должен это пресекать! Нарочно потакает он капризам? Что затевает хитрый Остерман? Со стороны на это смотрит Лиза – Всё более сгущается туман.
Светлана ей, по размышленье здравом, Поездку за город решила предложить. Да, на охоту в Ораниенбаум. Недели две там можно и пожить. Но цесаревна на Светлану ропщет:
- Туда Данилыч катится пускай. А мы прекрасно отдохнём и в Ропше. Ты, кстати, тоже с нами поезжай. Натальи Алексевны* именины Не за горами. Справим, веселясь. Дошли с тобой почти до половины – Пусть сам себе копает яму князь. Посеяла в его душе сомнений Достаточно. Пусть сами прорастут. Увидишь, царь не вынесет гонений – И выход свой эмоции найдут. Тщеславен князь, увы, высокомерен, Корыстлив он, негибок и упрям. Чрезмерно он к тому ж в себе уверен. А это всё, как раз на руку нам. Напротив, Остерман же осторожен, Толков и вежлив он. Невозмутим. Поэтому один исход возможен – Не сможет князь уже бороться с ним. Возьми Петра – он вспыльчив, но отходчив, Людей разумных слушает совет. А Остерман один из лучших зодчих – Души ваятель. Лучшего-то нет!
Светлана в память прошлых отношений Светлейшего решила навестить. И в лучшее из княжеских имений, У Лизы отпросившись, хочет быть. Пока все едут в Ропшинскую мызу, Светлана к «Померанцу**» держит путь. Естественно, предупредила Лизу: - Хочу на князя всё-таки взглянуть Наедине. Слыхала, пал он духом – Коварство, вероломство зрит во всех. И крайне раздражителен по слухам. Не исцелит ли князя плотский грех?
- Св
Поэт
Автор: nicholas1960
Дата: 26.05.2016 19:09
Сообщение №: 149099 Оффлайн
Преодоление пути, Преодоление течения, Чтоб продолжение найти И быть во власти продолженья! Преодоление преград, Преодоление неволи, Чтоб продолжению был рад И продолжением доволен. Благодарю тебя за то, Что ты была преодоленьем. Одна лишь ты - другой никто Не мог моим быть продолженьем!
СВЕТЛАНА и ЖЕНСКИЙ ВЕК. (сказка в стихах) Часть вторая. Пётр II Алексеевич. (продолжение)
- Светлана! Подозрением он полон! Теряет благосклонность жениха!
- Попробую ему исполнить соло. Последний раз сорву с ним плод греха!
«Жила я здесь недолгою хозяйкой. Светлейший сам проведывал меня. Модели бегали весёлой стайкой И Леший мой покой здесь охранял. Конечно же, ну, вот его картина – Себе её Данилыч возвратил…».
Встречается ей Меншиков в гостиной: - Княгиня, Вы? – Вопрос в глазах застыл: - Двор собирался в Ропшу через Стрельну – Сам император при охоте всей…
- А Вы, так получается, бездельник?
- Да стар уже я для таких затей. Охота не по мне, я не любитель. Я б здравие хотел восстановить.
- Ну, что ж, лекарство прибыло. Примите! Изволите Вы соблаговолить?
На солнце засверкали изумруды Её, так широко открытых глаз. Как из утробы… глубоко оттуда: - Княгиня, в кабинет прошу я Вас!
- У Вас всё хорошо?
- Да, получил я почту. Андрей Иваныч*** мне тут отписал. Припадками себя он всё порочит, Но тоже вот со всеми поскакал. И царь мне рад, и кланялся любезно Он купно**** со сестрицею своей.
- Вниманье их сейчас для Вас полезно!
- Княгиня! – приглашает у дверей Пройти Светлану в кабинет он жестом. Она проходит. Двери затворил.
- Князь, как там самочувствие невесты? К Марии император не остыл? – И наглый взгляд, в упор, аж прожигает. Князь даже передёрнулся слегка:
- А Вас сейчас так это занимает? Внимателен к Марии он…
- …пока!
- На что Вы намекаете, княгиня? Стараетесь меня Вы разозлить?
- Я думаю, Светлейший не преминет Со мною откровенно говорить! Бываете в суждениях Вы рЕзки И Ваши замечанья иногда Совсем не обоснованы, не вески. Не чувствуете? – к Вам идёт беда!
- Мучительны мои переживанья. Мне кажется – предал меня барон.
- ЦАРЮ обидны Ваши замечанья. Довольно искры, чтобы вспыхнул он!
- Он памятью Петра пренебрегает. И внуку больше не указка дед!
- Светлейшего, конечно, задевает?
- Но он уже не знает слова «нет»! Не допущу!
Она его рукою Погладила легонько по плечу: - Остынь, мой господин! Я здесь! С тобою! Ты знаешь, что помочь тебе хочу.
Слова готовы были появиться – Она рукой закрыла ему рот, И в кресле помогла расположиться: - Сейчас вину и похоти черёд!
И грудь свою она освободила. Бокалы и бутылка на сукне. Он глядя на неё сказал:
- Как мило! Ин вина веритас?..
- Вся истина в вине! Да, господин! Вино - одна отрада. С ним забываешь горе и печаль. И Вам помочь сегодня буду рада.
И в сторону: - Хоть мне Вас и не жаль!
К нему она присела на колени И, руку положив его на грудь, Сказала: - В Ропше бегают олени… Пока ещё не поздно всё вернуть!
Рукой своею грудь её ласкает, В глазах же князя будто пустота. К себе его Светлана возвращает – Он силится понять движенья рта:
- Вы мыслите, Андрей Иваныч гадит?
- Все «старики» сейчас в моей горсти. А разногласия замужество уладит. Лишь надо до конца всё довести. А Остерман в казну м… уже без спроса…
- По просьбе государя!
- Вот оно! И не боится он потери носа…
Светлана поднесла ему вино: - Но Вы болели!..
- …И за это время Наш немец государем завладел. Хитёр, каналья…, бюргерово племя, Объехать на кобыле захотел?
- Опять сердиться? – лижет поцелуем: - Давайте с Вами выпьем, господин! Остались угли – вновь костёр раздуем. Воспряньте, князь, сейчас Вы не один!
Вино во рту – она бокалом об пол, И загорелись изумруды глаз. А Меншиков своими только хлопал – Светлейший удивлён в который раз. В грудь женщины лицом своим стремится – Щекотится его небритость щёк. И вот уже встречаются их лица, И губы разжимает язычок. Камзол мешает… и рубашка – к чёрту! И в кресле мало места – ничего. Глаза слезятся – очертанья стёрты. Он чувствует мужское торжество! Пусть путаются руки в этих юбках, Но чувствуют упругость ягодиц. Те уступают пылу пальцев чутких… Стекает жемчуг вдруг из-под ресниц. И вспомнил он жемчужину такую – Она сверкала в этих же руках… Тогда её он взял, да, ту – другую. А эта вдруг чернеет на глазах.
Движения Светланы всё ритмичней. Светлейший руки выпростал наверх… На казни видит он себя публичной – Андрей Иваныч празднует успех? Светлана его бёдрами сжимает, Руками тело держит под собой, Зелёными глазами прожигает… А князь… её любуется ездой! Отдался ей во власть, следит за грудью: То вверх, то вниз… колышется быстрей. Да, эта гонка стоила прелюдий – Любуется наездницей своей.
Куда-то устремилось вдруг сознанье, И радуга является в глазах. Ещё он слышит Светино дыханье… Вдруг зрит опять жемчужину в губах – Из алых губ сверкает перламутр. Он тянет руку, пальцами берёт. Сосредоточить нужно взор свой мутный… Светлана тут немного привстаёт:
- Светлейший князь, – её охрипший голос Щекотит интонациями слух. Ещё во рту опять кошачий волос! - Хотите продолжения, мой друг? Из искры нашей возгорится пламя – Любви воспрявшей пылкий фейерверк. Пусть иногда подносит Ваша память Наездницу, что так стремится вверх.
Она привстала, юбки вниз упали, И руки подняла над головой. Его глаза всё тело пожирали. Она вдруг закрутилася юлой. Остановилась и, на стол забравшись, Вновь по-турецки села – напоказ. И князь, как будто в первый раз дорвавшись, Не может отвести от лона глаз. Ехидная улыбка губы портит – Их Света выпрямляет языком:
- Князь! Сделали пробоину мне в борте…
- По-моему я с ней давно знаком…
- Скажите мне, а Вам жену не жалко? А сына своего? А дочерей? Лишь при Петре была судьёй Вам палка. При внуке всё намного… веселей!
- Хочу им счастья! Я для них стараюсь.
Бокалы Света ставит пред собой, Льёт в них вино… Те, кровью наполняясь, Не кажутся посудою простой. Светлана льёт, сама глядит на князя:
- Грааль наполнен! Чей пришёл черёд? Того ли, кто душою безобразен? Того ли, чья душа сейчас поёт?
- Не может быть… Ведь я не кровопийца!
- Что? Мальчики кровавые в глазах? Себя Вы не считаете убийцей? Никто к Вам не приходит в страшных снах?
Данилыч облизал сухие губы И взял бокал дрожащею рукой. Он не хотел быть почему-то грубым И прогонял видения долой. Его Светлана, как в реке держала, Вот только это кровяной поток: То голову под воду погружала, То вновь давала воздуха глоток:
- Вы, князь, из тех, кого поднял Великий… Как море гонит новую волну, Но… скоро берег. Уже слышу крики, И Вы уже не можете свернуть. Вы даже не волна…, а только пена. На гребне Вас несёт на берег вал. Уже грядут большие перемены… До берега Вас ветер их сорвал.
Она сидела на столе пред князем, На фоне солнца плавилась в лучах, А рядом с ней стояли фрукты в вазе. Она же выжимала сок в речах Из князя – словно персик надкусила, И сок течёт с её кровавых губ, А князь сопротивлялся, что есть силы, Но впился в мякоть нашей ведьмы зуб!
======================== *- Натальи Алексевны - сестра Петра II Алексеевича. **- Ораниенбаум – в переводе с немецкого – померанцевое дерево. ***- Андрей Иваныч - Остерман А. И. - вице-канцлер, воспитатель Петра II. ****- купно - вместе, совместно (устар.) ******
5. И ПРОБИЛ ЧАС…, или РЕКВИЕМ МЕНШИКОВУ.
Случилось то, что и должно случиться. Кто высек злополучную искру? Князь Меншиков, решивший отличиться, Втянулся сам в последнюю игру. В кругу семьи он справил именины, Что было предисловием всего. Царь не приехал – только полкартины. Он извинился. Будет торжество. Отказ царя его не покоробил, Героя дня, не слишком огорчил. Час главного-то празднества не пробил, В который он вложил остаток сил. Князь церковь освящать Пантелеймона Собрался. Знатных пригласил персон. Должна быть главной царская персона – Сам государь был лично приглашён. Да нет, не лично. Только приглашенье Светлейший императору послал. Такое стерпит Пётр униженье? Князь с нетерпеньем зятя поджидал. Увы, лишь видимость! Светлейший здесь напрасно Ждал августейших визитёров. Он Ещё не понял – может быть опасна Та вера в силу, в коей убеждён. Выпячивал князь грудь по-молодецки – На солнце орденами вся горит… Вдруг видит трон, в нём Света по-турецки Сидит нагая и к себе манит…. Заходит в храм, влекомый царским местом, Садится. Залпы с улицы слышны. А все молчат, глаза горят протестом. Какие тут слова ещё нужны.
«Ну, согрешил – отчаянность напала. Сам знаю! Надо будет – объяснюсь. Видать, царю до князя дела мало. А мне тогда? Поэтому и злюсь! Плюётся царь, как косточками вишни, Словами: «В сердце я люблю Свою невесту; ласки здесь излишни. Жениться? Подрасту, тогда велю». Всё чаще стал казать теперь мне спину, И редко посещает Божий храм. Охота – привилегия мужчины! Сколь раз уже я слышал это сам».
Что? Пробил час падения? Ужели? Казалось, царь лишь князю намекнул – С ним «шутки плохи, а вот Вы посмели…». Светлейший первый руку протянул. Но… лишь назавтра он к царю поехал, И четверть часа толковал с Петром Князь о финансах, просто об успехах, Но каждый оставался при своём. И вдруг: - Вам можно верить?
Натянулись нервы.
- Помилуйте, – опешил князь, – Ваш дед…
- А говорят нельзя, – царём Светлейший прерван. Он сделал ручкой – всё? – доверья нет?
Вернулся князь затем в свои покои, За шахматами время коротал, И ужин в одиночестве устроил. Дышалось тяжко. Спать пошёл. Устал.
День тезоименитства Лизаветы* И стал для князя тем печальным днём, Когда его же грубые советы Собрали тучи… Вот и грянул гром! Светлейший князь! Катался, как сыр в масле, Любым его починам был простор… Пожаловал к нему тут вице-канцлер – Им предстоял серьёзный разговор, Где откровенность шла за откровенность. Зависело от этого, как жить: Иль дале постигать им дружбы ценность, Иль им смертельными врагами быть. Испортили потачки Остермана Царя? Смешно! Ещё чем уличить? И достаёт князь козырь из кармана – Я знаю, в чём барона обвинить! Препятствует тот в посещении церкви Царю, чем недоволен наш народ. Но даже эти прегрешенья меркли Пред тем, куда сей лютеранин гнёт: Царю привить он хочет лютеранство, А то и вовсе веры никакой, Пока в Петре не видит постоянства – Барон его играется судьбой. Князь обозвал барона атеистом, Так как не верит ни во что тот сам. Мол, хочет Остерман остаться чистым. Так, нет! Всё князь расставит по местам. Ужели Остерман ещё не знает, Что может князь его хотя б сейчас И погубить. Ужель не понимает – В ладони стоит хлопнуть только раз И будет Остерман уже в Сибири… Ну-у… тут не воздержался и барон: Слова его ложились, словно гири – Князь полагает, будет сослан он? Барон сам в состоянии заставить Светлейшего сей час четвертовать. Ошибку, мол, давно пора исправить. Пора бы князю это тоже знать.
И что в итоге? Сдобрив оскорбленья Угрозами, они и разошлись. А дальше? Всё! Не будет примиренья, Коль на кону одна лишь ставка – жизнь! И значит в государевой берлоге Медведям этим вместе не бывать.
От Меншикова Остерман пороги Спешит к царю сейчас же обивать. И нрав-то у Светлейшего прескверный, И взбалмошный – грозит колесовать! А не пора ли Вам, царю, наверно Кого-то одного, но выбирать! И тотчас в Петербург курьер помчался, С собою предписание он вёз: С дворцом Светлейшего наш государь прощался – Решён был императором вопрос.
А сам Данилыч, только отобедав, Решил к монарху тоже заглянуть, Но тот уехал за курьером следом – Со свитой на охоту держит путь. Увидимся ещё – претензий нету. У нас ведь тоже распорядок свой – Князь Меншиков спустился, сел в карету, Домой, в столицу, едет он с семьёй. Беда уже лакеем на запятках, Вцепилася костлявою рукой, Вещательница дней его несладких, Готовая спеть и за упокой. А князь задумчив, подбородок чешет, Однако, не предчувствует беды, Себе сам сознаётся: «Да был грешен. Ужели не воздастся за труды?».
А мальчик тоже ум-то свой имеет, Но этот ум совсем уже другой. Другое поколение взрослеет – Им ближе развлечения, покой. Да, император от нравоучений Устал. Ему Данилыч надоел…
«Светлейший больно падок до гонений, И как бы Остермана он не съел. Мария – кукла, ледяная дылда. Не нравится, сколь можно повторять. Холодностью, покорностью обрыдла, Хотя бы раз дала поцеловать. Вот тётушка – прелестница живая, Удобная во всех моих делах, Как Меншиков, она не поучает, Зато сам чёрт живёт в её глазах. То плечиком заденет, а то грудью… А как прекрасно Лизино лицо. Привержена веселью, многолюдью. Ах, тётушка! Когда бы не кольцо… Конечно же, мне Меншиков не нужен – Довольно Остермана будет мне. И денег не даёт мне князь к тому же. Заслуживает ссылки он вполне…».
Светлейшего спасти ещё пыталась Наталья Алексевна: не простить, А не рубить с плеча. Как ни старалась, Но брат уже не мог так поступить. Был выбор сделан в пользу Остермана. Во встрече с князем больше смысла нет. Случилось то, что поздно или рано Случилось бы. Всё! Выписан билет!
- Ай, ай! Бедняжка! Бедный мой Данилыч! – Качает томно Лиза головой: - Не рассчитал ты, к сожаленью, силы. Пора тебе, Данилыч, на покой. Ты даже мою совесть не тревожишь, Хоть я была порой тебе, как дочь…
- Ужели, цесаревна, не поможешь? Я знаю, в силах ты ему помочь, – Светлана вопросительного взгляда Не отрывала от её лица.
- Помочь-то, может быть, была бы рада, Когда бы я не видела кольца. Кольцо-то всё на пальце у Марии.
- Так ты б царю напомнила о нём.
- Сейчас в пылу дворцовой истерии Он думает, конечно, об другом. К тому же князя ты предупреждала, Но слишком верил он в свою звезду.
- Не удалась ему концовка бала – Не ту он пару выбрал на беду. Княгиню жалко. Быть его женою… Слыхала я, что Дарьюшка от слёз И зренье потеряла.
- Бог с тобою!
- А сколько он страданий ей принёс? Она ж его, беспутного, любила. Себе же он ей благородил кровь. Горбатого исправит ли могила? Уж я-то знаю про его любовь!.. Слыхала я, он даже чувств лишился, Когда ему прочли царёв указ.
- Как раньше он с другими не чинился… ЕГО арестовали в этот раз. Убийственное было впечатленье. Так стало плохо – кровь пришлось пускать. Забыто князем было самомненье – В письме царя пытался умолять. Жена его с сестрой своей и сыном Нас встретили – мы от обедни шли. И государь платочек даже вынул – Так жалко их, что слёзы потекли. Но просьбы этой женщины достойной Остались втуне, были мы глухи. Князь жизни не хотел себе покойной, Как раньше он – всё рвался в петухи. Теперь сидит он у себя, томится, Укладывает вещи на отъезд. Сколь это ожидание продлится? – Не чаял он, что царь его так съест.
Осталось время для воспоминаний: О том, как познакомился с Петром; О службе, о начале тех деяний, О коих вспоминает он добром. Поездки заграничные и битвы, Виктории Полтавской торжество…
«Теперь сиди вот и читай молитвы. Ещё сведут на плаху самого!». И вспомнились стрельцы и Алексашка, Что хвалится, сколь он срубил голов. В кровавых брызгах вся его рубашка, Он с топором – опять рубить готов!.. Взлетел высОко – где вы там людишки? Как мурашей, случайно их давил… А тут – его… и сдали вдруг нервишки. Сопротивляться больше нету сил. А если?.. Ему вспомнилась Светлана. «Она же ведьма! Боже, почему? Пока свежа и не гноится рана, Я, может быть, своё ещё возьму? К Петру её – пусть ублажит мальчишку! Пусть приберёт его к своим рукам…».
- Светлейший, это уже будет слишком!
Со страхом князь глядит по сторонам – Напротив, в кресле, появилась Света:
- Мне не престало совращать царя! К тому же, князь, ещё дитё он где-то…
- Дитё? А как глаза его горят, Когда груди он видит колыханье?..
- Тебя, – и ткнула ему пальцем в грудь, – Предупреждала? Тщетны все старанья. А потому меня, князь, позабудь! – Но взгляд смягчила. Снова заурчала: - Меня, конечно. ты не забывай. Найду того с кем всё начну сначала…
- Ты – девка!
- Князь! Слова-то выбирай! Подумай лучше о жене и детях. Ведь Дарьюшка твоя совсем плоха.
- Но этого я что-то не заметил…
- Тебе не миновать ещё греха. Не вынесет такого униженья, От горести скончается жена. И дочь твоя!.. С кем было обрученье?
- О чём ты?
- Так печать на ней видна. Ты их переживёшь…, но тоже сгинешь. Осталось-то совсем недолго ждать. Что ж, послезавтра Петербург покинешь… Меня-то, князь, ты будешь вспоминать?
- Что ты несёшь? Кровиночка… Мария!..
- Французы говорят, что се ля ви! Ты гибнешь за величие России, А дочь твоя… из-за чужой любви. Хотя о чём? Ты бился за Державу. Когда из грязи вынут был Петром. Сегодня ты ссылаешься по праву. Но вспомню, князь, тебя всегда добром!
И сузились зрачки, остались щёлки – Тускнеет быстро Меншиковский блеск. Пропала кошка… и завыли волки! Берёзов** ждёт, где слышен леса треск.
Светлейший князь! Был Меншиков – и нету! Как всё-таки ничтожен человек. Поверил мальчик своему клеврету – И Голиафу он конец предрек. Купается в лучах Елизавета И держит кошку на своих руках. «Откройте окна! Дайте больше света!». Уходит лето. Лиза вся в мечтах. Свободен путь и сердцем завладела – Оно открыто, как заветный ларь. Целует кошку: – Завершилось дело! Влюблён в Елизавету мальчик-царь! Ты видишь, Света, он в меня влюбился! Условностями даже пренебрег…
Но знаем мы, что мальчик не прижился. Всё потому что это – ЖЕНСКИЙ ВЕК! ====================== *- 5 сентября **- Берёзов – место ссылки А. Д. Меншикова. ******
6. ЕЛИЗАВЕТА И СВЕТЛАНА СМОТРЯТ КАРТИНЫ ЛЕШЕГО.
Ну, вот и всё! И всё-таки жалела Светлана «господина» своего. ИскрА, а не любовь, но всё же тлела… Какое-то в нём было колдовство. Он лишним стал, но чуточку любимым Остался её память ворошить. Летел, как лист он, ветром уносимый – Но ощущаю чувственную нить. Каким-то был… таким… обыкновенным, Чуть грубым. Но – галантный кавалер, С желанием каким-то сокровенным. Останется во мне он, как пример. Жену терзал? Писал ей ежедневно: «Покойна будь!» и тут же он грешил. Судьба жены, конечно же, плачевна. Всё дело в том – с Фортуною дружил. И я была его последним плодом, Став персиком ему на склоне лет. Когда бы не мужицкая порода, Спасла б тогда его я или нет? Но, как любовник, просто бесподобен, Пусть я сверх меры пользовалась им. Но наши чувства…, как их часто топим, Чтоб выплыть на поверхность нам самим. Опять одна! Ищи кандидатуру. Как я уже устала выбирать… Хотя…, чтоб в форме мне держать фигуру, Ей, значит, кто-то должен обладать! Долой тоску! Придёт сегодня Лиза. Хотела ей картины показать. Вот, тоже – девка! Для её каприза – Винсента от работы отрывать. Сберёг картины мой хозяин истый. Конечно – автор! Знает цену им. В какой-то мере, даже эгоистом Себя считает. Вот и поглядим! Что нам в своей предложит галерее. Скрывал её он даже от меня. Секреты, значит, хоронить умеет. Картины же в себе меня хранят!».
Вошёл лакей – доклад о цесаревне. Светлана встала и пошла встречать. Винсент вернётся скоро из деревни. Совсем чуть-чуть придётся обождать.
- Светлана, здравствуй! Где же остальные? И где же наш виновник торжества? Надеюсь, все здоровы? Не больные? – Из цесаревны сыпятся слова.
- Художник наш вчера был на эскизах. Надеюсь, скоро, Лиза, должен быть.
- Как хорошо ты произносишь «Лиза». Нет…, не умею так я повторить.
- А Марианна наша на прогулке. На набережную пошла с детьми.
Они наверх шли по ступеням гулким.
- Тогда меня ты чем-нибудь займи.
- Занять? Тебя?.. Вина нам принесите. Конфетный столик! Фрукты! Вот вода! Прошу, принцесса! Только не грустите!
- Княгиня, ах! Вы правы, как всегда!
И звонкий смех залил собой всю залу.
- Однако, Лиза, быстро ты смогла! Светлейшего настигла вдруг опала. Да-а! Быстро ты поправила дела.
- Зачем затеял это обрученье?
- Ты вспомни, говорила же ему!
- Приблизил только он своё паденье. Меня хотел же Сашке своему Он сватать. Из ума ли княже выжил? И что в итоге? Едет в ссылку князь. Туда вернётся он, откуда вышел. Сколь лет взлетал – всё прахом, снова в грязь! Видала я, как было многолюдно, Как покидал Данилыч Петербург. Часа четыре было пополудни – С фамилией поехал в Раненбург.
«Чуть впереди кареты шестернями, И в первой едет сам Светлейший князь С женой, её сестрой… перед глазами Не местность, а вся жизнь его неслась. Вторую сын и карла занимают, А в третьей – две княжны, служанки их; В четвёртой – брат княгини. Разделяют Ответственность за дело рук чужих. Семья! Все коготками стали птички. Один – главнейший – у неё увяз И вот, лишённый знаков и отличий, Всю лапку тянет за собою князь. Петру Елисавет напоминает, Капризным своё делает лицо: Курьер спешит, в Клину он догоняет – Ему Мария отдаёт кольцо, Что было императором надето. Её же перстень ей курьер вернул. Спокойна может быть Елизавета. Она колоколов уж слышит гул».
Сейчас сидят в гостиной со Светланой – Они Винсента ждут и пьют вино, И видят земляничные поляны, А сердце Лизы чаяньями полно.
- Ах, Света, стоит протянуть мне руку И сделать шаг… чуть-чуть лишь потерпеть… Ну, два…, три года…
- Я скажу, как другу: Терпеть не просто – надобно уметь. Ты слышишь, Лиза! Знать, Винсент вернулся. Всё время хочет сделать мне сюрприз.
Шум встречи до гостиной дотянулся.
- Пусть сам идёт. Нас не дождётся вниз.
Они уже Винсента ощущали – Энергия шагала впереди, И двери, открываясь, возвещали: «Я появляюсь! На меня гляди!».
- А где мадам?
- Нет, ты слыхала, Лиза? А с нами поздороваться, нахал?
А он всё шёл, совсем уже к ним близок. И вот уже он ручки целовал: - Пардон! Пардон! Меня уж извините! Но где мадам? И не встречала вас? И вы одни. Скучаете. Сидите. Ах, женщины, за вами только глаз!
- Она гуляет вместе с Марианной. Выгуливают женщин малыши.
- Я пригублю? Не встретил их я. Странно! А вы здесь наслаждаетесь в тиши? Ты видела бы, Света, что за виды! Нет, как прекрасен наш осенний лес!.. Что смотрите? Прошу вас, без обиды. К искусству проявите интерес!
- За этим и пришла Елизавета. Естественно, что буду я не прочь.
- Всё в мастерской. Там много больше света. Не будем воду в ступе мы толочь. Давайте-ка туда перебираться. Принцесса, как галантный кавалер, Я должен в комплиментах рассыпаться И показать радушия пример.
За ручку Лизу он поднял из кресла И что-то ей на ушко зашептал.
- Винсент, учти, она царя невеста!
А он, не слыша, путь свой продолжал. Иль делал вид. Но это не суть важно. Отдав распоряжения, за ним, Что выступал торжественно, вальяжно, Пошла Светлана: «Он неотразим! Неподражаем! Разве это Леший? Преобразился как среди людей. Любовью к лесу лишь остался грешен, Соратник моих маленьких затей».
Прекрасный день. Источник света ныне Горит особо ярко в небесах. Конечно, осень! И земля всё стынет, В лесу всё больше красок на ветвях. Но воздух чист, ни облачка на небе, И солнце льёт последний летний свет, И через окна дамам глазки слепит, Подсказывает Лешему сюжет:
- Я вижу ваши трепетные души, Сходящие по лестнице с небес. Круг тьма и гром, весь мир грозой разрушен, И – вы, сверкая грацией телес. Ступени солнце вам соорудило Лучами. Вижу света коридор. Вверху вас провожает сам Ярило… Пока всё видит мысленный мой взор.
Винсент забегал, словно заведённый, Стал что-то быстро на листе писать. Кидал на дам взгляд одухотворённый… У лестницы остались те стоять. Светлана знала – это бесполезно. Когда Винсент вдруг начинал творить – Пускай сейчас разверзнется здесь бездна… Самим себя придётся пригласить. Был стол уже накрыт в углу укромном. Всю мастерскую взглядом обведя – Нет, помещенье не было огромным – Светлана села, что-то не найдя. И ладно! Леший всё равно покажет. Пока он занят, мы поговорим:
- Невеста что хорошего расскажет? Как там жених? Уже спала ли с ним?
- Для мальчика достаточно и фрейлин. И Лора там пример всем подаёт.
- У них, что, доходило до постели?
- Она не говорила…, но… дойдёт, – Елизавета хитро улыбнулась: - Моя постель с ним будет, но потом. Мужская сила только в нём проснулась. Охотой больше он ко мне влеком.
- Винсент! Ты скоро? Дам ждать заставляешь.
- Прошу простить! Изволите испить?
- Зачем спросил. Когда уж наливаешь?
- В том и секрет – что надо угодить! Ещё разок я исспрошу прощенья! Спасибо Вам, принцесса, что пришли!
- Нам для души готово угощенье?
- Да! Главное сокровище Земли! Все женщины – сокровище земное. Но есть и те, что выше всех похвал. Себе представить можно лишь такое. Я – лицезрел! И я его писал!
Он подошёл к какому-то шнурочку И потянул под удивлённый взгляд: И – потекли картины*, словно строчка, И выстроились в линию, подряд. Вдоль всей стены они расположились.
- Я вас прошу! – он жестом пригласил.
В глазах Светланы годы проносились… Да нет – века! Как этот образ мил. Она – ещё зелёная девица С прелестною и чистою душой. Стоит Елизавета и дивится:
- Светлана, ужто ты была такой?
Ах, этот сад… Губернская глубинка. Всё в прошлом…, но как это далеко. Напрашивается в глазу слезинка – Как справиться с глазами нелегко. «Купание»
- А это кто с совою?
- Предшественница старая моя.
- А это – Марианна за тобою? Кики и Лора тоже здесь стоят. Как свет луны цвет кожи им меняет. Морской волны… в отличье от тебя.
- Художник так Светлану выделяет, – Заметил сзади им Винсент, любя.
- А здесь, где ты, Светлана, в будуаре, Я, право, и не знаю, что сказать…
- Тогда, я помню, был Винсент в ударе, Готов меня был всю он облизать. – Художнику игриво подмигнула. Глаза тот не отвёл, но покраснел. А Лиза свои губки вдруг надула:
- По-моему, здесь смысл очень смел.
- Тогда как раз мы с фрау распрощались – Отправилась старушка прямо в ад… Вот как бы снова с ней не повстречались!
- Оттуда возвращаются назад? – Была удивлена Елизавета.
- Оттуда нет. Но… это впереди… И хватит! Всё! Не будем мы об этом. Ты лучше на себя вот погляди.
- Красива я. Но сразу вспоминаю Я Карла-Августа. Ах, бедный мальчик мой! Ту ночь себе так живо представляю, Как с ним сошлись и телом и душой. Светлана, помнишь нашу шутку с кошкой? А он меня тогда и полюбил. Но зря топтала я к нему дорожку.
- И, правда, парень был довольно мил.
- А это кто? Ужели Марианна? Винсент, хитрец! И прятал от меня.
- Гляди-ка, на сносях она, Светлана!
Та смотрит, на бок голову склоня:
- Сравни её с той молодой девчонкой? Без живота я сразу вижу – мать. Винсент, всё здесь подмечено так тонко. Умеешь всё же светом ты играть. И женских душ ты истинный ценитель, Умеешь тело ты преподнести. И сразу видно, что души обитель Готова до экстаза довести.
Тут очередь пришла Елизаветы Задать вопросы, судя по всему. Назад вернулась та, к картинам Светы:
- Я одного вот только не пойму: Практически лицо не изменилось, Хотя прошло уже довольно лет – А мне такое даже и не снилось. И к телу до сих пор претензий нет. Вот покажись, сравним тебя с картиной!
- Но ты забыла – ведьма всё же я! А время к людям лишь необратимо. Ты видеть хочешь истинной меня?
И вот стоит она уже без платья – Красавица, сошедшая с картин:
- Гляди, Елисавет, не буду врать я, Как лепит тело время-господин!
Грудь Светы не увяла, но обвисла, И появился сразу же живот. Елизавете улыбнувшись кисло, Светлана отвернулась:
- Не пойдёт! Такой себя уже не представляю. На попку только, Лиза, погляди. Ну, что это? Как булки отвисают. Всё рыхлое… А это… впереди? Винсент, хотел бы ты меня такую Своей рукою и на полотно?
- Сама-то хочешь? Я-то нарисую. В глазах изъяны выправит вино...
- Не надо Лизе портить впечатленье, – Фигура Светы начала стройнеть. Вот догнала своё изображенье: - Так лучше. И не будем мы стареть. – И руки в боки – принимает позу, Лишь крыльев не хватает за спиной: - Ну, как я, Лиза? Говори серьёзно.
- А мне нельзя ли тоже стать такой?
- Тебе зачем? Прекрасно твоё тело. Потом и статус у тебя другой. Могла б, конечно, если б захотела, Но ты мосты сожгла бы за собой. Представить можешь ведьму ты на троне? А что царицей будешь – это факт! А так, забыть придётся о короне. Должны попасть мы времени-то в такт. Петрова дщерь – она и есть Петрова! Не забывай! Красавица к тому ж. Умна и править, по всему, готова…
- Когда не помешает мальчик-муж!
- Сначала сделай так, чтоб разрешили Тебе кровосмешение, а там… Итак, ты не чужая вражьей силе – Тебя прибило к нашим берегам.
- Петруша уже мною околдован, На тётушку молиться он готов. Надеюсь, что вооружится словом И отстоит нам право на любовь.
- У вас?.. любовь?.. Его-то понимаю…
- Не придирайся ты к моим словам. Себе дорогу к трону пробиваю, Поэтому и говорю я – «нам».
Сидел Винсент, вино им подливая. Девицы говорили о своём – Одна с надеждою, другая же нагая… Страницу эту мы перевернём.
===================== *- картины: «Светлана», «Купание Светланы», «Светлана в будуаре» - нарисованы Лешим в сказке «Светлана». ******
Поэт
Автор: nicholas1960
Дата: 26.05.2016 19:14
Сообщение №: 149101 Оффлайн
Преодоление пути, Преодоление течения, Чтоб продолжение найти И быть во власти продолженья! Преодоление преград, Преодоление неволи, Чтоб продолжению был рад И продолжением доволен. Благодарю тебя за то, Что ты была преодоленьем. Одна лишь ты - другой никто Не мог моим быть продолженьем!
СВЕТЛАНА и ЖЕНСКИЙ ВЕК. (сказка в стихах) Часть вторая. Пётр II Алексеевич. (продолжение)
7.ПАДЕНИЕ
Мы знаем: человек предполагает, Но повторимся с вами лишний раз. А вот Господь всегда располагает! Что и случилось с Лизою сейчас.
Тут на глаза красавице попался Однажды статный унтер-офицер. Амур к Елизавете подобрался – Девичье сердце взято на прицел. Она влюбилась с той же силой, страстью, Что государь питал же к ней самой. Взаимностью ответил ей к несчастью Капрал и завладел её душой. Старалась упредить её Светлана, Себя капралу предложив взамен, Но… поздно! И развитие романа Шло дальше, забирая Лизу в плен. Он даже удостоился сержанта По личному указу от Петра. Кто выступит защитником, гарантом? Известно Лизе, что с огнём игра Опасна! Вдруг узнает император, Который сам был ею соблазнён. Любовь – она, конечно, провокатор, Но и любовник должен быть умён. Тем более, что отрок огорошил Верховников признанием своим (У Лизы был учеником хорошим – Та, что хотела, то творила с ним). Так вот: Сказал, что хочет он жениться, И – женится на тётушке своей. Сам! Лично! Как же так могло случиться? Безумнее не слышали идей. Но как? Кровосмесительного брака Верховники не могут допустить. «Пусть только вякнет хоть одна собака! Изволил император так решить!».
Елизавета ручки потирала, И в спальне у себя пустилась в пляс. Она Светлану всю исцеловала: - Всё получилось, милая, у нас!
И… завела любовную интрижку – Везде она пыталася поспеть: Глубоким декольте дразня мальчишку; В углу с сержантом что-то поиметь. Её всё больше поглощало чувство, Пока не поглотило целиком. Светлана на неё глядела грустно, Но понимала. Человек влеком, Но, если он, действительно, сам любит, Помимо воли, страстью увлечён, В конечном счёте, страсть его и губит; И забывает осторожность он. Не спрячешь крыльев, выросших внезапно, Душе парящей не сошьёшь мешок, По воле сердца даже ум ослабнет, От разума оставив уголёк.
Светлана помнит, как всё начиналось – Как в коридорах Лизу стерегла, Как вместе с ней разгулу предавалась, Оберегала Лизу, как могла. Был Бутурлин – красавец величавый, Нарышкин Саша. Как он был красив! Кузен его Светлане был по нраву. Теперь они лишь в памяти архив. Что вспомнить – было! Хороши кузены*! Свободу телу и разгул души Светлана с Лизой с братьями посменно Устраивали. Были хороши Те дни их взбаламученной свободы, Любовной страстью теша телеса – Он и она – Нарышкинского рода… Но кончилась и эта полоса.
Себя мы больше всех, конечно, любим, А чувствами так трудно управлять… Какого чёрта появился Шубин? Пришлось принцессе голову терять. В него уже влюбилась не на шутку. «Такой любви искала я всегда. И думает о нём по целым суткам, Ах, Лиза, чую, ждёт тебя беда!».
А Лиза пела с девушками песни, Бывало, что водила хоровод, И чувствовала так себя чудесно, И чуда всё ждала: ну, вот же, вот… Оно произошло! Совсем другое! Другого рода. Углядев роман, – Ах, наша мышка тщится стать горою – Всё понял наконец-то Остерман. Эмоции одни и восклицанья. За этим всем стремление одно – На трон взойти…, но тщетны все старанья, Когда теряешь под ногами дно. Уведомлен был юный император – Любовник Остерманом был открыт. А вице-канцлер, тайный провокатор, Невинным взглядом ангела глядит.
Идиллия недолго продолжалась, Самонадеянности вышел срок – Рискнула и ни с чем теперь осталась, Всё кончилось развилкою дорог. На празднике же в день святой Натальи** Как раз и разразилася гроза. Ещё спасибо – не подверглась травле Обманщица, что прятала глаза. Заметили большую перемену В сношениях с принцессою царя: Молчание пришло словам на смену, Ушёл, ни слова он не говоря, И даже с цесаревной не простившись. Елизавета тут же поняла, Что не с Петром, а с троном разлучившись, Надежду у себя же отняла. Опала и затворничество ныне Уделом стали дочери Петра. И сколько ещё времени так минет? Когда ещё придёт её пора?
Настигли тут ещё воспоминанья О горькой участи её сестры. Так рядом…, близко…, так свежи страданья. Ничем не залатать в душе дыры. Лишь год назад она с сестрой простилась – Светлейщий князь устроил их отъезд – И вроде как им оказал же милость: «Карл-Фридрих, Бог не выдаст, чёрт не съест!». Наобещал с три короба. Отправил – И резал волны корабельный киль, Чтоб не мешались – главное из правил – Из Петербурга в славный город Киль. Успела Лиза фрейлиной пристроить У Анны «конфидентку***» – но свою! – Та всё своим вниманьем удостоит, И говорит: «Я так писать люблю!». Для Маврушки писать – всё в удовольство: Про праздники подружке доносить, Не забывать о главном женском свойстве – Должна ведь скоро Аннушка родить! От Мавры Лиза письма получала – Связующая нить их двух сердец, – За герцогиней зорко наблюдала. Мы приведём тех писем образец: «По Килю ездила сестрица ваша В санях. Дивились русским здесь саням…». «Балы здесь через день – всё пляшем, пляшем. Последний граф Бассевич принял сам. И завершили лишь в десятом часе. Не удоволились мы в залах танцевать – Представьте, занесло нас в польском танце И в погреб, и в поварню… Уж вставать Пора, а мы, представьте, всё танцуем. Графиню Кастель – старую мадам, Лет пятьдесят, – охотницу такую Не перетанцевать, я думаю, и вам…». Поздравить с кавалерией просила Она к тому ж ещё Бутурлина. Его хоть в сердце Лиза не хранила, Но помнила ведь Сашеньку она.
И наконец пришло письмо – свершилось И Шепелева рада сообщить, Что герцогиня сыном разрешилась. Из пушек сразу стали здесь палить.
Елизавета новость получила И прошептала: «Вот. Ещё один Племянничек! Сестрица удружила… А, впрочем, нужен кто-то из мужчин».
Светлана же сказала просто: «Здравствуй! Карл-Петер-Ульрих, будущий наш друг. Вот я и догнала тебя в пространстве. При мне ты начинаешь новый круг».
Через неделю Мавра про крестины Спешит Елизавете написать: «Лежал младенец наш под балдахином, С короной на подушке. Здесь же мать Лежала под другим. Наряд богатый. Тревоги вид её не вызывал». Никто не ожидал, что так чреваты Бывают торжества. Ну, кто же знал? Тем более, что мать в опочивальне Все празднества лежала у себя – Всё Мавра доносила ей детально, – Ещё недомогание терпя. Увидела вдруг в окнах герцогиня И всполохи, и россыпи огней – Рука сама тут одеяло скинет, А ноги к окнам понесут скорей. Одно из окон настежь распахнула – Соблазн полюбоваться был велик. Февральским ветром ей в лицо задуло – Щелей-то сколько – и сквозняк возник. Отца любимым действом любовалась – Бывал так рад он торжеству огня. Перед окном в сорочке оставалась, От холода себя не хороня. И герцогиню забрала чахотка, Чего никто, никак не ожидал. А герцог снова утешался водкой – Опять престол российский ускользал. Просила Анна, чтоб похоронили На Родине. К родителям своим. Так не хотелось бы остаться Анне в Киле – Хотя б и мёртвой – мы домой хотим.
А Лиза помнит, как всё начиналось: Когда Карл-Фридрих прибыл в Петербург, Тогда невеста им лишь выбиралась: Какую цесаревну-то из двух? Совсем недавно – лишь четыре года… Две девушки глядели из окна. Была совсем осенняя погода, Под окнами же музыка слышна. Оркестр Карла-Фридриха старался, Хотел невесте герцог угодить. В мечтах Елизавете отдавался, Но мать с отцом изволили решить, И объявили о своём решенье: Голштинской герцогиней Анне быть. Вздохнула Лиза сразу с облегченьем – Три года не давал Карл-Фридрих жить… И слушали сестрицы «со вниманьем», И думали о чём-то о своём. Уже стемнело, факелов сиянье Игру оркестра полнило огнём.
"Однако же, как быстро и как страшно – Была сестра… и вот уж хладный труп… Ругались, спорили ещё во дне вчерашнем… Как всё же человек бывает хруп… Да, хрупок он… душой своей и телом… О, как я ненавижу чёрный цвет… А смерть играет партию умело. Болезнь и смерть! Что хуже? Хуже нет! Забыть ли мне придворные интриги? Куда тогда энергию девать? На душу не одену я вериги, Себя не буду преодолевать. Я – дочь Петра! Великого к тому же! Пускай я честолюбия полна. Уже я поняла – не надо мужа. На трон взойти я всё-таки должна».
- И ты взойдёшь, поверь, Елизавета! Хотя ты это знаешь и сама. Похоже, мы с тобой уйдём со света, Теперь нам ближе станет полутьма.
- Ну, как сказать… Что ж, поживём в Покровском, А то, гляди-ка, пораскрыли рты. Житьём там удоволюсь я неброским – Отдушина для Лизы-сироты.
Однажды к ним пожаловала Лора И принесла нерадостную весть: Средь дипломатов ходят разговоры – Хотят принцессе оказать, мол, честь И, обвенчав её с немецким принцем, Спровадить Лизавету из страны.
А Лиза-то уже пошла принцип – Сказала ж: «Женихи ей не нужны!». Но всё-таки же переполошилась – Ведь от судьбы не спрячешься в кусты, Которая всего лишь раздвоилась: Идти за немца или в монастырь. И Долгоруковы, и Остерман решили – Достаточно немчина ей в мужья, Но от Петра «добро» не получили. Но почему? И в том заслуга чья? Сам государь в душе любовь лелеял, Пускай и был на цесаревну зол, И сердце, ей разбитое, не склеил, Но на насилье Пётр не пошёл.
- Светлана, нас с тобою презирают! И придираются опять по пустякам.
- А об меня все ноги вытирают. Хотели тут отдать меня котам…
- Тебя котам?..
- За мной тут бегал Ванька…**** Но, правда, он об этом пожалел. Теперь зову его я Ванька-встанька – Не может сесть на то, на чём сидел.
- Да он и мне бывает так противен – Вино и бабы только на уме, И то, ему подай ты покрасивей.
- Вот я и говорю, что он самец.
- Меня весной ещё им попытались Прям на балу придворном соблазнить. Всё Долгоруков, Остерман старались, Чтоб ревность у Петруши распалить. Настырнее не помню кавалера – Ивашка так и рвался в мой альков. Я не пустила. Выше всякой меры Амбиции. Ну, он и был таков.
- Скажи мне, Лиза, твой любимец – Шубин…*****
- Он не любимец, а любимый мой. Друг друга обожаем мы и любим, И мне уже не надобен другой.
А император, вставши утром рано, Со свитой из Москвы умчался прочь, В деревню, чтоб лечить охотой рану, Что Лиза нанесла… терпеть не в мочь… А девушка должна забыть отныне Корону царскую и свадебный венец, И ждать, когда общественность «остынет», Когда она услышит: «Наконец!..».
=========================== *- Нарышкины: Александр Львович и Семён Кириллович. **- 26 августа ***- Мавра Егоровна Шепелева - ближайшая подруга Елизаветы, будущая жена Шувалова П. И. ****- Долгоруков Иван Алексеевич - фаворит Петра II. *****- Шубин Алексей Яковлевич - был ординарцем у Елизаветы. ******
8. ОПАЛА.
«А красота физическая – чудо, Как неописанна и грация ея. Но лжива так, безнравственна покуда И удивляет честолюбием меня. При жизни матери преемницей престола Хотела быть. Но – Бог! Был против Он. Племянника женить на тётушке весёлой Она решила, чтоб взойти на трон. Во-первых, то – противно православным, А, во-вторых, себе благодаря - Дурное поведение стало главным, Что отвратило от неё царя. Теперь живёт, скрывая свои мысли, Заискивая вообще у всех… У старых русских, что в себе закисли, Не находя себе других утех…».
«От честолюбия ея бояться можно Всего. И замуж выдать потому спешат, Иль погубить ея, что сталось бы возможно, Коль в монастырь Елизавету заключат…».
Депеши расходились по Европе, Принцессы поведение хуля, А та бежала к бытию холопью, В Покровское, к себе – в леса, поля.
- Заметила, Светлана, как мне рады?
- А что же, коль хозяйка хороша!
- Любовь народа – главная награда. Прекрасней нет, чем русская душа! Здесь рады мне – отзывчивой хозяйке. Сама сюда спешу я каждый раз. Здесь песни, хоровод в девичьей стайке. Позор свой забываю, в нём кружась. И вспомнила я, как Петра встречали, Когда в Москву зимою он въезжал, С каким восторгом на него взирали, В нём видя старых истин идеал. Они святым считают Алексея. А батюшка для них первейший враг…
- Пред мальчиком они теперь и млеют. А он от их любви совсем обмяк.
- И говорю, что вот они – холопы! Мальчишка, как игрушка в их руках. И ручки потирает вся Европа – Россия снова сыпется во прах. Нет, надо будет делать что-то с этим.
- Так отрешись пока что ты от них. И, если не побрезгуешь советом, Пока что почитай побольше книг. Я тоже в одиночестве читала. В историю Европы загляни – Одна страна великою вдруг стала, Другие пали. Почему – они? А обнаружишь и поймёшь причины, То можно будет это применить…
- А как же, моя Светочка, мужчины?
- Ну, это можно как-то совместить, – И подморгнула. – Времени навалом. Но как-то странен этот переход? То ты о власти только что вещала И вдруг уже совсем наоборот.
- А для себя я всё уже решила. Навязывать себя всем вопреки – Вот, что меня сейчас и погубило. От русского мы были далеки. Бороться надо лишь с благословенья, Когда ты знаешь, что поддержка ждёт. Сейчас мне ожиданье и терпенье, Ну, и… любовь, конечно, подойдёт. Должны забыть о дерзкой цесаревне, Но полюбить, как матушку свою. Ну, что ж, начнём! Пока что мы с деревни.
- И я с тобой здесь тоже попою.
Москва – столица? Как-то непривычно. Здесь даже время медленно течёт… И Остерман уж больно неприлично С придирками своими пристаёт. Лишали жизнь последнего комфорта, Так надоели – просто спасу нет. А Лиза тут взяла и у Лефорта Поинтересовалась на предмет: Не просветит ли нас он, где там Мориц – Штурмует дам, иль в бой ведёт полки? Попытку он, случайно, не повторит? Искал же тут уже моей руки? И Остерман решил перепроверить, А правильно ли понял он намёк? Он разучился цесаревне верить – Жене Лефорта дать заданье смог.
А время шло… Зима летит на санках, И Лиза в них, смеясь, катит с горы. Зимою же об святках шли гулянки, Бывало, обходили все дворы. Пивца глотнёшь, медку, а то и бражки – Веселье сразу переходит в пляс…
А Остерман всё собирал бумажки, И не спускал он с цесаревны глаз.
Но был ещё, что звался Алексеем. Он цесаревне ближний был сосед, Сопутствовал охотничьим затеям. И этим встречам окорота нет…
Идёт Светлана под руку с Винсентом, И Лиза с Алексеем впереди. Они смеются – знать, довольны чем-то. Народ на пары с завистью глядит. По улицам Москвы они гуляют, Как будто нарываясь на скандал. Но, нет – они прекрасно понимают, Что государь их под защиту взял. Он запретил соперника и тётку Не то, что трогать, даже задевать. Они вот и гуляют здесь в охотку Врагам назло – под ручку! Благодать!
- А как кричали: «Атту его! Атту!». Какой тогда он заложил зигзаг! – И Лиза ближе, наклонясь, к солдату, – Алёша, помнишь, припустил беляк!
- А я борзыми больше любовался. Ох, и резвы! Но обманул. Шельмец! Не понял я, куда он подевался…
- Свободу же обрёл он наконец. Тебя, Светлана, там лишь не хватало. Винсенту тоже я нашла б треух.
- Меня там только и не доставало. А как же, Лиза, мой кошачий дух? Иль из меня ты хочешь сделать зайца? От гончих, чтобы Света взапуски? – И, прыснув, вместе начали смеяться. – Кому б достались лучшие куски?
- Лесток* бы сшил!
- Он только кровь пускает. Возьми Винсента в следующий раз. Пусть за охотой он понаблюдает, Порадует картиной новой нас. А то, гляжу, он по мадам скучает. Я говорила. Что их нужно взять.
- Пошлю гонца. Пускай их забирает. Придётся нам надолго здесь застрять. Пусть поживут в Покровском на природе…
Гуляли пары по Москве седой, Болтали об охоте, о погоде И на Ильинку шли к себе домой.
«Болящий немец»** бестии страшился, Как он Елизавету называл. Ему её воскресший образ мнился, Который русский трон вдруг занимал. Согласно завещанью Катерины, Законною наследницей была. Сын Анны был, хоть он и был мужчина – Не от того вот принца родила. Он – протестант. Из списка выбывает. А далее – как раз Елисавет! И Остерман женить Петра решает, И с Долгоруковым одобрен сей прожект. Сестра Ванюши – вновь Екатерина – Красавица. Невеста для царя. Любила та австрийца Милезино – Посольства Австрии секретаря. Но ей тогда сказали: «Катя, надо!». Дала она согласие на брак. Другое дело в том – была ли рада? И что о ней подумал австрияк?
День обручения. В большой Кремлёвской зале Собрался весь дипкорпус и весь двор. И молодых преображенцы окружали, Чтоб был для церемонии простор.
А князь Иван чуть ранее обряда Отправился сам за своей сестрой. Он ехал, как за царскою наградой – Напыщенный, любуясь сам собой. «Цветок» свой вёз он в золотых каретах С фамилией своею до Кремля… Не золотом, а чувствами согреты Должны быть сердце и душа твоя… Ковёр персидский посредине залы И завершался он большим столом. Парча златая стол тот застилала, Златое блюдо сверху, где с крестом Стояли и тарелки золотые, Где кольца обручальные лежат, Которые наденут молодые. И вот уж начинается обряд. Второе совершает обрученье Архиепископ Новгородский Феофан***. Напутствия читал и изреченья… Но вновь его уста рекли обман.
Сидели две наряженных игрушки. Осунулась невеста, подустав. К руке её, лежавшей на подушке, Пришлось и Лизе поднести уста.
И фейерверк, и бал – всё это было. Шли гости говорливою гурьбой. Невеста быстро потеряла силы И в семь часов ея свезли домой. Восмериком запряжена карета, Пажи, кавалергарды, гайдуки…
Глядела ей вослед Елизавета.
- Придётся скоро снять кольцо с руки, – Услышала она вдруг чей-то голос. Светлана повторила: - Скоро снять… Ум короток у женщин, длинен волос. А, впрочем, девочка, что может знать?
- А ты как здесь?
- Величеством назвали? И ты была допущена к руке? – Глаза её ехидство выдавали. – Я, как всегда, была невдалеке. Ты – молодец! Достоинство держала.
В глазах у Лизы влаги только след. В окно глядела, кулаки сжимала.
- Такому обрученью счастья нет.
- Мне всё равно. Меня на трон не пустят! И в этом виновата я сама, – В глазах совсем немного было грусти: - Я пожинаю горе от ума! ===================== *- Лесток Иоганн Герман – лейб-медик Елизаветы **- Остерман А. И. ***- Феофан Прокопович. ******
9. ЕЛИЗАВЕТА «В ГОСТЯХ У СКАЗКИ» И СМЕРТЬ МЕНШИКОВА.
И сколько нам ещё открытий чудных Готовить может наш чухонский лес – От вьющихся тропинок самоблудных, До вражьей силы – чуда из чудес. А как же! В восемнадцатом-то веке Горыныча увидеть наяву И – умереть!.. Забыли о калеке! Пойду Яге ромашек я нарву. Поляна та же… Маленький посёлок, Как у старообрядцев… Нет, не то! Светлее он и более весёлый, И тишина в округе вёрст на сто.
Горыныч и Яга сидят в беседке. Бабуля зябко кутается в шаль.
- Да-а! Что-то Света навещает редко, – И взор Горыныч устремляет вдаль.
- Гляжу, по другу больше ты скучаешь, – Яга сказала средней голове. – Но ты же, Змей, прекрасно понимаешь – Они сейчас находятся в Москве. А Леший наш полёту не обучен. Сам знаешь, что боится он летать.
- Да знаю я… Мир без полёта скучен. Стихией надо же повелевать. Я тоже стал летать довольно редко. Сама же знаешь – так, кого пугнуть… Вот место обитания – беседка! А может, выпьем всё же что-нибудь?
В ответ бабуля улыбнулась хитро И поскребла свой крючковатый нос. В лица морщинах пряталась палитра Всех чувств её. Ответа на вопрос Горыныч почему-то не дождался. Бабуля встала, скрипнула ногой:
- Давно уже ты с Лешим не видался? Щас явится твой друг перед тобой!
Когда по небу носятся княгини, Художники такие, как Ван Гог, Другие чудеса уже бессильны… Горыныч припустил, не чуя ног… Точнее лап. И всё ж – во все лопатки. И во время туда он прибежал: На месте ихней нынешней посадки Художник на траве лежал, стонал. Мадам уже у мужа суетилась, Клала примочки бедному на лоб. Тут чудо трёхголовое явилось, Приветствуя товарища взахлёб. Тот простонал, но вяло улыбнулся:
- Горыныч! Друг мой милый, сколько лет! – Рукой до лапы Змея дотянулся.
- Творцу искусства, пламенный привет! Кого я вижу? – правой головою К Светлане целоваться он полез.
- Я тоже рада встретиться с тобою, Ватажников хранитель и повес!
Яга в сторонке, со второго плана, На них глядела, нос свой теребя. Тут подошла к бабуле Марианна:
- Привет, Яга! Забыли про тебя?
- Гляди-коси, мамаша объявилась! Тебя-то точно не было давно. Как детушки? – само собой просилось. – Нам интересно и не всё равно!
- Растут они… и радуются жизни. Избаловали бабка их и дед, – И на мадам с Ван Гогом с укоризной Взглянула. – Любят. Ведь других-то нет!
- И тётушку, – к ним подошла Светлана. – Захаживаю к ним я иногда. Люблю я этих маленьких смутьянов. Показывать мне свой сюрприз-то?
- Да! Уж выводи свою Елизавету, – Сказала ей бабуля, подморгнув. – А то Яга не знает свою Свету – Не может жить, сюрпризом не блеснув!
Не так, чтобы совсем уже плачевна – Чуть не в себе, является она – Империи Российской цесаревна – Елизавета. Так поражена. Увидеть наяву хозяев здешних Во всей красе. Не в сказке – наяву. Героев не совсем-то и потешных, Рисующих у сказок их канву.
- Решила показать её владенья И подданных, что вроде бы и нет. И укрепить в девице самомненье – Такого, мол, не видывал и свет? – Яга уже порядком веселилась.
Елизавета ближе подошла. Бабуля, подбоченившись, воззрилась. А цесаревна только:
- Ну, дела! Не может быть! Но вот же Змей трёхглавый. Сама Яга…. А курья ножка где? Век просвещенья… Русская держава… Оптический обман? Нет… быть беде!
- Чтоб знала ты – не только песни, пляски И хороводы живы на Руси. Что живо то, чего не видят глазки… А ты возьми, народец расспроси. Они тебе поведают о многом, Чего не может ведать твой Сенат. Сюда-то вот нашла же ты дорогу, Узнала, чем чухонский лес богат. И Лешего к тебе определили, И ведьма тоже Лизу стережёт. Но… не даём мы власти вражьей силе – Пусть всё идёт так, как всё и идёт. Они тебе чего-нибудь подскажут, Подукротят – укажешь на кого. Не забывай о нашей силе вражьей! Пусть думают, что это баловство, – Яга, почти упершись носом в ухо, Вдыхала Лизе, под руку схватив. И так увлечена была старуха – Воскликнул Змей, её опередив:
- Прошу к столу пройти вас, дорогие! На воздухе встречаем мы гостей. С Природой отношения простые: Она – для нас, а мы, что можем – ей!
Пока они тут встречей занимались, В беседке им уже накрыт был стол – Ватажники, их жёны постарались: Напитки, яства – в общем разносол. Горыныч пред собою вёл Винсента: Остатками боязни высоты Страдал ещё тот до сего момента – С полётами так и не стал на ты. Яга с Елизаветою под ручку – Винсент не видит, вот бы восклицал, Что не видал ещё картины лучше: «В гостях у сказки» - он бы написал! А цесаревна вроде пообвыкла: Улыбка, не сходившая с лица, Доверие – ко всем уже проникла. Мы видим дочь Великого отца! Не веря в сказки, сотворивший чудо, Чем, походя, и дочь он воспитал, Не веря в то, что та царицей будет… Но впереди ещё он – пьедестал! За ними две подруги закадычных, Два соло, золотые голоса. В условиях родных, но непривычных – Теперь им город ближе, чем леса. Глаза блестят и щёчки так румяны – Как не сказать нам: Кровь, да с молоком! Идут: Светлана рядом с Марианной И шепчутся о чём-то о своём. А у беседки, как хозяйка дома, Яга, Елизавете предложив, Тот стул, который был подобен трону, Стояла, ручки на груди сложив. А за столом:
- Сюрпризы от Светланы Всегда имели выгодный успех. Сегодня гость у нас, пожалуй, главный! Такого гостя не приветить – грех! Давайте выпьем мы за цесаревну! – Бабуля встала, шкалик подняла.
- Виват! Виват! – Винсент, чей вид плачевный Ненужным блюдом – вон из-за стола. Глаза горят, он твёрдою рукою Поднял и вылил шкалик сразу в рот. И вышло как-то всё само собою, А он стоит и продолженья ждёт. Горыныч приоткрыл все сразу пасти, Но шкалик новый Лешему налил – Давно такие не кипели страсти. Когда с Винсентом он на пару пил? Елизавета, выпив:
- О, прекрасна У вас наливка, бабушка Яга. Приятный вкус и в голове так ясно.
- Рецепты, позабытые в веках!
- Была я крестной детям Марианны. Забавные такие малыши. Дед им рисует что-то постоянно, Французским с ними бабушка грешит. Отца не видеть все четыре года? Рассказывает про него Мари, Что тот во славу русского народа На севере историю творит!
- Ты, Лиза, как в комиссии Сената, Про Беринга свой делаешь доклад. Первопроходцами-то наша Русь богата… Как и народ наш сказками богат. Как наша сказка цесаревне Лизе? Имеем ли мы это право – жить?
- Мне русский дух, конечно, очень близок! …Люблю же хороводы я водить! – Елизавета Свете улыбнулась. – А Змей Горыныч, правда, так хорош! – И цесаревна к Змею прикоснулась: - И кожи, лучше этой, не найдёшь!
Змей пасть открыл:
- Не понял я чего-то! С меня хотят уже и кожу снять? – Напала на трёхглавого икота.
- Да, что ты, Змей!.. И перестань икать!
Мари сидела тихая, покуда Светлана что-то не шепнула ей… От яств была очищена посуда, И за столом всем стало веселей… Мари со Светой вдруг заулыбались – Приятно было так на них смотреть – Из-за стола привстали, приобнялись, В два голоса вдруг стали песню петь:
- Во селе, селе Покровском, Середь улицы большой, Расплясались, расскакались Красны девки меж собой…*
Елизавета даже прослезилась. Слезу сморгнув, забыла утереть. Она к дуэту присоединилась – Любительница с девками попеть…
Настал вечор. Пришло и время сказок. Яга Елизавету позвала, Мари и Свету: - Время для рассказа. Касающиеся до вас дела. Я, цесаревна, Вам о Вашем друге… О бывшем…, что в Берёзове теперь… Да-а… несмотря на прошлые заслуги… Прибавился и он к числу потерь… Преставился ваш Александр Данилыч**! Разбил его проклятый паралич…
- Но как же я тогда его просила… А он всё молодился, старый хрыч…
Яга пред ними книгу развернула Последних слов, последних дум и дней… И холодом по лицам их задуло – Князь Меншиков персоною своей, Как наяву… У них перед глазами Неспешно плыл старушечий рассказ. Как будто к князю прибыли гостями – Так натурально видит всё их глаз…
Верстами расстояния здесь мерить? Да, Бог с тобой! Здесь тыща – только шаг! И нам бабуле остаётся верить: Был от Тобольска в тысяче верстах На берегу обрывистом у речки… Как там её? Во, Сосьвою зовут. Построили острожек человечки, И сотню с лишком лет стоит он тут. Поблизости селение стояло Остяцкое – Берёзов городок. Казачество название переняло. И стал он самым северным – острог. Здесь покрывает землю снежный саван Аж целых восемь месяцев в году. И – тишина, что слышно даже траву, Как та растёт. Здесь всё, как на беду.
Светлейшего с детьми и поместили В остроге – ране был монастырём. Четыре комнаты-каморы приютили Семейство. Как могила новый дом. За дочек страшно – плачут у окошка, Прижавшись, и почти что не едят – Насилу их заставишь хоть немножко… Старик кряхтел и хмурился: «Свят! Свят!». Нет. Так не выжить. Что глазами хлопать? И вспомнив Алексашку-денщика, Учил он дочек, как стирать, как штопать. Как плотничать, пусть учит сын пока. А вечерами вслух они читали. Ещё завёл он толстую тетрадь И «любопытные события» писали Они туда. Для памяти всё нать! – Чья очередь? – обычно начинал он И в кресло, им сколоченное, плюх. И повесть своей жизни продолжал он Под дикий вой в печной трубе от вьюг.
«И никого не отрезвит падение Моё… отсюда выйду только я, Из этого горнила… провидение… И благо мне. Господь смирил меня! А гордость, вишь, во мне заговорила. Не надо зла в душе своей держать. А это тяжело! И где же то мерило? Всё – гордость! Вот кого нам надо гнать Прочь от себя! Стар стал я… не годами. С годами – что? – я только поумнел. Похвастаться могу я и делами… Всё было… за Россию я радел!».
Но дни идут, уходит жизнь – стареет. А дети? Так и будут вместе с ним? И тишина… Одна тоска довлеет… «Какая участь детям-то моим?»
Скопив деньжат – ему на содержанье Отпущенных, за церковь принялся. Он не стеснялся плотничьего званья – Топор плясал в его руке, вился. Вот только купол! Да, годами вышел: Одышка… и кружится голова. «Любил, бывало, я забраться выше – На мачты, что крепились-то едва». И, как бы ни устал он, спотыкаясь, Закончив день, всю стройку обходил, – Привычка въелась – словно проверяясь: Сегодня много я соорудил? Готова церковь. После освященья Был в старосты Данилыч возведён – Бывало, говорил и поученья, Когда стихал здесь колокольный звон. И стал он для Берёзова подвижник. Не жаловался он и не роптал, Переносил своё несчастье в жизни Он с твёрдостью. «Здоровым, полным стал».
Год с месяцем в Берёзове прожил он… Но давеча… вот умер обормот От загустенья крови, что по жилам Тепло и жизнь с собою нам несёт. На улицу взгляните осторожно: Заросший, бородатый… ну, мужик! Его представить разве князем можно? У князя-то другой быть должен лик!
Елизавета утирала слёзы. Они текли и капали с лица. Представила сибирские морозы И князя… заменявшего отца Почасту. Князь воспитывал, игрался И… баловал. Ну, как же без того? Отец ушёл… Теперь и он прибрался… И нет теперь у Лизы никого. Сестра и та, племянника оставив, Решила путь земной не продолжать… С потерями ведёт дорога к славе – Оплакивать лишь можем, не роптать. Кольцо Марии… Это всё решило!
- Мария тоже скоро отойдёт, – Яга Елизавете говорила, – С отцом успокоение найдёт.
Та, слыша и не слыша, повернулась. Сначала: - А?.. Вдруг до неё дошло. Елизавета Свете в грудь уткнулась, И плечи цесаревны затрясло.
- Судьба горька. И выбор лишь за нами, – Елизавету гладила рукой, – Вина твоя пусть вытечет слезами. Данилыч сам ведь выбрал жребий свой. Ты промолчала… Но его гордыня Его и привела в ту западню, Откуда он освободился ныне. И цесаревну в том я не виню. Вперёд идти – твоё предначертанье. И мы готовить будем этот путь. А участь князя… пусть свежо преданье, Но нам судьбы своей не обмануть. Пусть пухом будет и земля Господня. Хотя в Сибири мёрзлый этот пух. Ты повзрослела, Лиза, за сегодня… Но ты – ребёнок в обществе старух! ================== *- авторство песни приписывается Елизавете Петровне. **- 12 ноября 1729 года. ******
10 УХОД ПЕТРА II АЛЕКСЕЕВИЧА.
«Богатству красок, созданных природой, Бывает, не хватает даже слов. А утром на палитру небосвода Взгляну… и онеметь уже готов. Восход звезды! Сияющему коду Слова-ключи опять не подобрать. Когда же дело движется к заходу, Мне остаётся только восклицать: Цени, художник, выбора свободу! Прекрасна ты, моя Природа-мать!» - Винсент шептал и, руки потирая, Глядел в окно – а там была зима. Стоял, полёт ли свой он вспоминая, Иль просто любовался на дома – На крыши нахлобучив снежных шапок, Тянули в небо дымные столбы, А под окном следы от птичьих лапок…
«Как этот мир зависим от судьбы! И красота, и жизнь, и… смерть – всё рядом! Что человек? – чей выбор невелик. Перед судьбою пятится он задом. Он к этому движению привык… Ни созерцать, ни радоваться жизни… Всё, как в лесу – и глушь, и бурелом, С поляною любви к своей Отчизне, Которую на откуп отдаём. А красота… Её-то и не ценят! Замшелых душ один сплошной декор.. И кто кого, все ждут, на троне сменит… Судьба рисует кровью свой узор. К Елизавете Света прикипела… Но ведь и та интригами полна…».
- Но сказку нашу полюбить успела. Приверженность к прекрасному видна. – Винсенту руку Света положила На талию, головку на плечо. – Как ты, художник, рассуждаешь мило. От мыслей этих даже горячо. Ведь ты у нас кто? – красоты ценитель, И ратуешь всегда за красоту. В твоей душе прекрасного обитель. И стой на том! И плюнь на суету! И без тебя мы с Лизой обойдёмся. Не думай о политике – твори! Благодаря тебе и остаёмся В истории мы, что ни говори. Века переживут твои картины… Вот видишь, отражаемся в стекле… И в них мы отразимся, как и ныне В истории… с печатью на челе. А уж какой? От нас сейчас зависит! Не от тебя. Вот тут уже от нас! А ты твори – витай в небесной выси – Придёт ещё Ван Гога звёздный час.
- Да, уж летать! Натуре приземлённой Непросто находиться в облаках. Мне ближе, что за рамою оконной. Полёт же до сих пор внушает страх.
- Ай-ай! Какая нежная натура! – В упор Винсенту глянула в глаза. – Но иногда небесного аллюра Бывает просто избежать нельзя.
- Княгиня, погасите «изумруды»! Нельзя меня так искренне сверлить.
- Винсент, нет, право, всё-таки ты чудо! Всё, ухожу…, но будем мы дружить? – И бросив смеха колокольчик звонкий, Светлана растворилась, как пришла. А у окна стоял ценитель тонкий Прекрасного. Зима в окне мела…
- Ну, что? Опять? Зачем, Елизавета, Лила ты слёзы?.. Носик вон распух. И глазки красные, –
Поэт
Автор: nicholas1960
Дата: 26.05.2016 19:16
Сообщение №: 149102 Оффлайн
Преодоление пути, Преодоление течения, Чтоб продолжение найти И быть во власти продолженья! Преодоление преград, Преодоление неволи, Чтоб продолжению был рад И продолжением доволен. Благодарю тебя за то, Что ты была преодоленьем. Одна лишь ты - другой никто Не мог моим быть продолженьем!
СВЕТЛАНА и ЖЕНСКИЙ ВЕК. (сказка в стихах) Часть вторая. Пётр II Алексеевич. (окончание)
- Ну, что? Опять? Зачем, Елизавета, Лила ты слёзы?.. Носик вон распух. И глазки красные, – присела рядом Света, – Что, прибегал твой нелюбимый друг? Отметили недавно день рожденья. Что ж на него-то Петя не пришёл? Скажу тебе – он кладезь самомненья… Ну, хватит, Лиза, лить тебе рассол, – И улыбнулась, как она умела. – А то, гляди, его я догоню… И кошка растерзает это тело… И будущую всю его родню!
- Так в них всё дело. Он-то сохраняет Ко мне ещё всегдашнюю любовь. А Долгоруковы его и не пускают. Сам улизнул, чтоб свидеться нам вновь. Хотел быть у меня на дне рожденья, Но не пустили, на охоту взяв. И там они за ним ходили тенью – Гонялся за медведем весь анклав. Вот лишь бы не пустить. Под утро только Они вернули мальчика домой. Сам жалился на них он мне, поскольку Не хочет свадьбы с Ваниной сестрой.
- Я поняла! Они противовесом Коварной цесаревне заиметь И дали Катю бедную невестой… Чтоб Лизе было неповадно впредь. А в случае чего, так и супругу Преемницей Петра провозгласят…
- И прилетел ко мне он лишь, как к другу…
- Порой поступки много говорят!
- Он всё рыдал о браке с нелюбимой, И клялся, что заставили его. Мол, с Катею они не совместимы. Но не хотят те слушать ничего.
- Тебя боятся. Ты по завещанью На первом месте. Все права на трон. И Остерман прибегнул к понуканью. Ах, как боится «бестии-то» он.
- Кого боится? Бестии? Какой же?
- Тебя он «сущей бестией» назвал. Боится воскрешения, похоже, Он твоего в политике. Провал Тогда его всем хитроумным планам… Но нам и так придётся обождать, – Сверкнула «изумрудами» Светлана, Начавшая зрачки свои сужать. А это было не к добру… И Лиза Тогда сказала: - Пусть себе спешат. Не может наша Света без сюрприза.
- Они спешат?.. Нас, значит, рассмешат.
- Мне Пётр обещал, уже прощаясь, Назло анклаву всё «переменить».
- Вот это новость! Я не знала. Каюсь. Петруша, браво! Так тому и быть!
Но человек… Он лишь предполагает! Крещение. Шестое января. Полки гвардейские на водосвятие ожидают На льду Москвы-реки его – царя! Народ стоял до развлечений падкий. Невеста прибыла сюда в санях, И государь, стоящий на запятках… Забыли и про время на часах. Пока же водосвятие свершали, Часа четыре пробыли на льду. Уже и в свите замерзать все стали, Кавалергарды «грелись» на ходу.
И в тот же вечер жаловался Петя На жар в груди и головную боль. На льду-то он храбрился, как все дети, А, может быть, и исполнял он… роль? А не искал ли, разочаровавшись Во всём и всех… в четырнадцать-то лет, Погибели своей? Уже дорвавшись До власти, понял…, что её и нет! От пресыщенья ощутивший голод В взаимоотношениях простых, Едва одетым выбегал на холод И навещал он оспою больных. Вдруг подошёл он к форточке открытой, Уже болея. Тут вот и гадай! И всякая надежда позабыта…
Прибавилась ещё одна из тайн!
И в самый день тот – бракосочетанья, Преставился наш молодой монарх…* И выбежала из опочивальни, Как уголь, кошка, сея тихий страх. «Чур! Чур меня!» - во след её крестили. Чуть отбежав, та села на метлу Уже Светланой. Ветры подхватили, К родному понесли её углу.
И Лиза не спала, а дожидалась… Ждала она безрадостную весть – Шагами мерить комнату кидалась, Графин бабулин выпит почти весь. И наконец, с щеками ярче розы, И потирая руки на ходу, Вошла Светлана в комнату с мороза:
- Как и положено, несу тебе беду. Петруша умер. Чует моё сердце, За власть сейчас начнётся кутерьма. Налей-ка шкалик, не могу согреться… Ой, Лиза, извини! Налью сама.
А Лиза в кресло бухнулась, за столик, И голову на руки уронив.
- Голицын Анну называть изволит Преемницей, – на Лизу глаз скосив, Светлана опрокинула свой шкалик. – Такие страсти… русского двора. Там Долгоруковым советовал Вестфален На трон невесту посадить царя. Они пытались обвенчать их срочно, Хотели государя убедить. Вмешался Остерман. Сказал: «Не мочно Нам с брачной церемонией спешить!». Андрей Иваныч – хитрая лисица – На подпись тестамента он не дал. Он ваших отношений всё боится – Вдруг Петя Лизе трон бы отписал. Хотя, увы! Но в нашем положении…
- Я даже пальцем не пошевелю!
- Проснулась цесаревна! Неужели? Ну, вот, такую я тебя люблю!
- Здесь пережду. А ты туда слетаешь И оком будешь ты у них моим. Всё хорошенько, Света, разузнаешь. Что делать, там уже мы поглядим.
- Голицыны за Анну, герцогиню.
- Надеются? Та спуску им не даст. Она издалека лишь так невинна – Без сожаленья срежет этот пласт.
- И есть за что! Удумали вельможи Подукротить императрицы власть. Намёк на конституцию похоже.
- Видать им лепо – головою в пасть!
- И меж собою нет у них порядка – Все тянут одеяло на себя. А как же – власть! А до неё все падки… О Пете-то они и не скорбят! Голицын с Долгоруковым всё спорят: Чей лучше управления-то план… Я... – ведьма – видела у них во взоре Чертей. Ни слова правды – всё обман. Кривые получаются дорожки. Почувствовали сладость они – власть…
- Им не хватает только дёгтя ложки.
- И без неё помогут им упасть.
- А мы с тобой здесь поживём в Покровском. Здесь славно и такая красота. А из Москвы… услышим отголоски. Всё в этом мире, Света, – суета!
==================== *- Пётр II Алексеевич скончался в половине второго по полуночи 19 января 1730 года.
Поэт
Автор: nicholas1960
Дата: 27.05.2016 11:14
Сообщение №: 149122 Оффлайн
Преодоление пути, Преодоление течения, Чтоб продолжение найти И быть во власти продолженья! Преодоление преград, Преодоление неволи, Чтоб продолжению был рад И продолжением доволен. Благодарю тебя за то, Что ты была преодоленьем. Одна лишь ты - другой никто Не мог моим быть продолженьем!
СВЕТЛАНА и ЖЕНСКИЙ ВЕК. (сказка в стихах) Часть вторая. Пётр II Алексеевич. Эпилог.
«Была Елизавета цесаревной, И дочерью Великого Петра. И помнила об этом каждодневно, И верила – придёт её пора. Пустив на трон племянника – Петрушу, – Его хотела на себе женить, Но… полюбила. Всё пришлось разрушить. Пришлось о троне Лизе позабыть. Узнала, что общественное мнение Сильней бывает даже прав на трон. И стала цесаревна поумнее – Терпением не каждый наделён. Не зря же был отец её Великим, А, значит, есть с кого ей брать пример… Народ ведь только кажется безликим… И пусть отец к насилью был чрезмер… …Но расположен, в нём он, подмечая, Выискивал помощников своих, Все предрассудки старины ломая. И, погляди, каких высот достиг. Хотели через Петю всё «бояре» Вернуть обратно, съехать под откос… За счастие почтёшь смерть государя – Утёр «боярам» своей смертью нос. Хотят они, надеются, похоже, И, вижу, вокруг пальца обвести. Привыкли, ишь, поотъедали рожи, Всё под себя пытаются грести». –
Светлана в спальне у Елизаветы Сидела в кресле, охраняя сон Подруги. Мышь скреблась в подвале где-то… Скреблись и мысли с нею в унисон;
«Ну, что ж. раз Лиза умывает руки, Сестру её тогда предупредим: Пусть явит роль согласия и скуки… Совет Верховный… согласится с ним. «Кондиции» подпишет им в угоду – С чего-то надо Анне* начинать. А по приезде, на глазах народа, Всегда их можно будет разорвать. Народ привык у нас к самодержавию, И нужен им один «отец» родной… Да – «матушка»! И ей споют – во здравие! И скажут ей: – Владей своей рукой! Подключим-ка мы братьев Левенвольде… Они готовы будут услужить. Был близок с Анной Рейнгольд даже вроде. Что ж, этот шанс не можем упустить».
Венгерского бокал в руке Светланы Играл рубином на отсвет свечи. Она перебирала свои планы, Стараясь и ответы получить:
«Взращённая Петром его когорта, Вступала осторожно в Женский век. Корабль плыл, готовы оба борта Предотвратить предательский набег. Лавировать приходится отныне, И очень может быть, что лечь и в дрейф, Пока людское море поостынет, Ошибок прежних Лизы смоет шлейф. Вступаем, Лиза в царствованье Анны, Терпение своё зажав в руке. А память?.. знаем, поздно или рано Следы смывают волны на песке…». ===================== *- Анна Иоанновна - двоюродная сестра Елизаветы Петровны. Герцогиня Курляндская. ******
Поэт
Автор: nicholas1960
Дата: 27.05.2016 21:12
Сообщение №: 149146 Оффлайн
Преодоление пути, Преодоление течения, Чтоб продолжение найти И быть во власти продолженья! Преодоление преград, Преодоление неволи, Чтоб продолжению был рад И продолжением доволен. Благодарю тебя за то, Что ты была преодоленьем. Одна лишь ты - другой никто Не мог моим быть продолженьем!
МАЛЕНЬКАЯ СЕРЕНАДА
Пусть под Вашим балконом Я всю ночь простою - Кавалером ли, доном - Серенаду спою.
Вас, синьора не вижу И закрыто окно, Но сегодня мной движет Чувство только одно.
Вместо шпаги гитару Пусть в руках я держу, С ней сегодня на пару Вам любовь докажу. Зазвучали аккорды, Но забыты слова... Нет, не вспомню, как стёрты... Я ж учил их дня два.
Это из-за дуэли Голова - решето, И слова улетели, А без слов всё не то.
Впрочем, если мне танцем Синьориту развлечь. Я воспользуюсь шансом И стряхну тяжесть с плеч. ******
Поэт
Автор: nicholas1960
Дата: 27.05.2016 22:01
Сообщение №: 149154 Оффлайн
Преодоление пути, Преодоление течения, Чтоб продолжение найти И быть во власти продолженья! Преодоление преград, Преодоление неволи, Чтоб продолжению был рад И продолжением доволен. Благодарю тебя за то, Что ты была преодоленьем. Одна лишь ты - другой никто Не мог моим быть продолженьем!
ВСПОЛОХИ
Словами перепахана душа. Пытаюсь разделить её межою. Но разве я смогу тогда дышать... Взгляни на небо... небо голубое...
Безбрежный и бездонный океан. Хочу сравниться с ним своей душою... Стоит в моих глазах девичий стан, Преподнесённый мне самой судьбою.
Пытаюсь своё сердце укротить - Оно стучит с твоим в едином ритме. Нас крылья продолжают уносить - Мы доверяться Ангелам привыкли.
Ты - Солнце... и на этот яркий свет Лечу я легкомысленным Икаром. Моей душе уже препятствий нет. Я упиваюсь этим мифом старым.
Обжечься не боюсь твоим теплом. Душа парит, чьи крылья не из воска. Всё ближе солнце - только ты кругом...
Лежу в траве... и рядом ты - берёзка! ******
Поэт
Автор: nicholas1960
Дата: 28.05.2016 11:39
Сообщение №: 149176 Оффлайн
Преодоление пути, Преодоление течения, Чтоб продолжение найти И быть во власти продолженья! Преодоление преград, Преодоление неволи, Чтоб продолжению был рад И продолжением доволен. Благодарю тебя за то, Что ты была преодоленьем. Одна лишь ты - другой никто Не мог моим быть продолженьем!
Оставлять сообщения могут только зарегистрированные пользователи
Мы в соцсетях: