Форум

 Ещё одним символом Гамбурга является его церковь. Построенная в стиле Барокко в середине восемнадцатого века, она неоднократно реставрировалась. На церковной башне установлены самые большие в Германии башенные часы. А если подняться на самый верх, на обзорную площадку, то можно насладиться прекрасной панорамой города.

   - Послушай, отец, ну а что ещё необычного и неординарного мы сможем посмотреть в Гамбурге, - скромно поинтересовался я.

   - Ну, если вы любите меньших наших братьев, то вам прямая дорога в местный зоопарк, - улыбнулся отец. Кстати, он совсем недалеко расположен от города. Между прочим, он считается одним из лучших зоопарков в Европе. Зоопарк был основан в 1907 году учёным Карлом Хагенбеком в местечке Штеллинген. В этом зоопарке впервые в мире животные были размещены в вольерах. В зоопарке можно увидеть более 2,5 тысяч животных, относящихся к 360 видам. Здесь есть всё, для спокойного отдыха и весёлого времяпрепровождения: забавные представления с участием дельфинов и морских львов, прогулки на слонах и верблюдах, а также экскурсия по территории зоопарка на поезде.

   - Боже мой, - воскликнула Наташа, - как хорошо вновь окунуться в детство. Боря, мы обязательно должны побывать там.

   - Твоё желание, дорогая, для меня - закон, - покорно склоняя голову, поспешил ответить я.

   Да, так вот, - продолжил отец, - созданы все условия и для интересного ночного отдыха. Район «Красных фонарей», который расположился на улице Репенбан, известен также как «die sundige Meile», что в переводе означает греховная миля. Здесь находятся многочисленные бары и рестораны на любой вкус и на любую кухню. Но и это ещё не всё, дорогие мои, какой же город без рынка. Излюбленным местом туристов является легендарный гамбургский рынок. Он функционирует с 1703 года. Здесь можно купить практически всё, начиная от рыбы и морепродуктов и заканчивая антиквариатом и домашними животными. Даже если вы не собираетесь делать покупки, всё равно посетите этот рынок и окунитесь в его весёлую среду!

   За интересной беседой с отцом быстро пробежало время, и вот мы уже сидим в небольшом русском ресторанчике на улице Репенбан и вслушиваемся в старинные русские романсы, которые в изобилии исполняет местная фольклорная группа. Зал ресторана наполовину пуст или оттого, что ещё не время для посетителей, или оттого, что русское заведение не пользуется особой популярностью среди немцев. Во всяком случае, это обстоятельство нас совсем не смущает, и мы продолжаем наслаждаться от общения друг с другом и от приятной музыки льющейся со сцены.

   - Владимир Александрович, - начала осторожно Наташа, - а вы случайно не забыли данное вами обещание перебраться к нам в Петербург, чтобы быть поближе к нам и к своим внукам. Уже с того незапамятного дня прошло столько лет, и внуки уже ваши давно выросли…

   - Наташа, я всё помню и сдержу своё слово, вот только пока не знаю, когда это произойдёт, - тихо ответил отец. Понимаешь, дочка, очень трудно оставить то, к чему уже прикипело сердце. Одна только мысль, что я навсегда распрощаюсь с морем, просто выводит меня из себя и не даёт мне спокойно спать. Да, тогда у меня не получилось оставить мою профессию и навсегда списаться на берег, да и сейчас я пока в полной растерянности. Конечно, дорогие мои, я не вечный и наступит такой день, когда мне всё же придётся бросить свои якоря в тихой гавани, а пока я весь в работе и друзьях.

   - Я вас понимаю, - немного погрустнев, ответила Наташа. Но помните, Владимир Александрович, что наше соглашение с вами всегда остаётся в силе.

   - Натюрлих, дорогая моя, - пошутил отец по-немецки, - можешь даже не сомневаться.

   Мы сидели за столом пили ароматное французское вино и совсем не заметили, как в ресторан вошли два человека и сели за свободный столик. Мы продолжали наслаждаться уютной атмосферой ресторана и ненавязчивыми тихими мелодиями русских романсов. Сегодня у нас был совершенно свободный день, и мы с Наташей решили использовать по своему усмотрению. Через два дня наше круизное судно должно отравиться далее по своему маршруту, ну а мы после продолжительных дискуссий всё же решили больше не испытывать судьбу, а добираться до дома на самолёте. Эта новая инициатива, конечно, исходила от Наташи. После недельной изнурительной качки на теплоходе она не долго сопротивлялась и вверила свою судьбу в мои руки и в руки пилотов «Боинга».

   - Ну что, дорогие мои, ещё не передумали лететь, - с улыбкой поинтересовался у нас отец, - может быть всё же морским путём доберётесь до своего родимого гнезда, наши морские апартаменты всегда открыты для вас.

   - Да нет, отец спасибо тебе за всё, - обнимая отца за плечи, горячо поблагодарил я, - мы не хотим слишком злоупотреблять твоим гостеприимством, да и интересы фирмы требуют моего присутствия. Я им уже звонил, и они с нетерпением ждут моего появления в Питере.

   К нашему столику подошли двое прилично одетых мужчин и встали за спиной у отца.

   - Это ещё что такое, - подумал я, медленно отрываясь от стула, чтобы в случае чего защитить отца.

   Один из подошедших незнакомцев положил свои руки на плечи отцу и, улыбаясь, что-то произнёс по-английски. Отец резко обернулся и вскочил со стула.

   - Матвеич, это ты, какими судьбами здесь в Гамбурге, - несказанно обрадовался отец, обнимая незнакомца. Борис, это мой старый друг с теплохода «Аусеклис» Петров Борис Матвеевич, - представил своего товарища отец. Ну, я ещё писал тебе о нём, помнишь!

   - Конечно, помню, отец, - пожимая руку мужчине, улыбнулся я, - а это моя супруга Наталья Григорьевна.

   - Ну, вот и познакомились, - обрадовался отец, приглашая незнакомцев за наш стол.

   - Володя, а это мой товарищ по работе и надёжный друг по жизни Томас, - представил отцу своего напарника Матвеич. Ты спрашиваешь меня, каким ветром меня сюда занесло, да всё таким же, как и тебя - морским. Эх, Володя, если бы ты только знал, где я только не был, - тяжело опускаясь в предложенный мною стул, устало ответил друг отца. Исколесил почти весь мир, чего только не видел, но душа всё равно болит по России, по родимой сторонушке. Теперь то я прекрасно понимаю наших русских диссидентов, многие из которых всё-таки вернулись на историческую Родину.

   - Вот видишь, Матвеич, - хлопая друга по спине, задумчиво ответил отец. Если уже взрослое дерево пересадить в другое место, то оно или долго будет болеть, или совсем зачахнет, так и человек. Ладно, не будем говорить сегодня о грустном, тем более, что со мной сегодня такие дорогие мне люди, а давайте выпьем за радость неожиданной встречи.

   Я быстро разлил в рюмки ароматное вино, и мы выпили.

   - Матвеич, ну хоть вкратце расскажи, где тебя носило все эти годы, судя по твоему внешнему виду, ты преуспевающий человек или я ошибаюсь, - подвигаясь поближе к своему другу поинтересовался отец.

   - Ты не ошибешься, Володя, - засмеялся Матвеич, подпирая голову рукой. Ты знаешь, это достаточно длинная история и даже целого дня не хватит, чтобы её рассказать. В тот год, когда я написал заявление о предоставлении мне политического убежища, я и представить себе не мог насколько лживы окажутся те лица, которые так ратовали за нашу свободную жизнь за кордоном. Первое время нас очень долго проверяли на политическую лояльность, заставляя нас по несколько раз переписывать свои автобиографии. Очевидно, всё хотели найти хоть какие-нибудь зацепки, чтобы на этом сыграть свою игру с нами. Но, ты же знаешь, Володя, что я -не дурак и посвящал их только в те вопросы, которые, с моей точки зрения, не представляли ничего интересного для них. Да видимо они тоже устали заниматься нами и, наконец, выдав нам на первое время незначительные суммы денег, выпустили нас в их «свободный» мир. Мы долго скитались по городам Америки в поисках хотя бы какой-нибудь работы, посещали почти постоянно биржи труда, но до самого последнего времени нам не удавалось никуда устроиться. Помнишь, Володя, тех двоих - штурмана и матроса-практиканта, так вот их уже нет в живых. Они, отчаявшись от неудачных попыток найти хорошую работу, занялись разбоем. Вступили в какую-то негритянскую шайку, которых в Америке пруд-пруди, и погибли в перестрелке с полицией. Ну, а мне просто повезло, на Нью-йоркской бирже я случайно познакомился с одним русским - потомком одной аристократической фамилии, который набирал людей для своей морской кампании. Мы разговорились, и представь себе, он мне поверил, определив меня вторым штурманом на одно из своих судов. Ты даже не представляешь себе, как я был рад этому снова заняться своим любимым делом. Пришлось основательно заняться английским языком, поскольку состав команды судна интернациональный, но почти все предпочитают говорить только на английском языке. И вот теперь я тоже мотаюсь по морям и океанам и несказанно рад этому. Ну, а ты то как, где и кем работаешь? Я слышал, что должности первых помощников на российских судах упразднили?

   - Да, Матвеич, интересная у тебя судьба, - тяжело вздохнул отец, но мне в этом отношении как -то больше повезло, чем тебе. Немного подучился на высших курсах повышения квалификации и теперь вот старшим помощником числюсь на судне.

   - Володя, а на каком судне ты ходишь в море, на танкере или сухогрузе.

   - Ни то и ни другое, - улыбаясь ответил отец, бери выше.

   - Да, неужто, ты на круизы подписался? - удивился Матвеич.

   - Вот именно, на круизном теплоходе «Балтика».

   - Погоди, Володя, так ведь «Балтика» принадлежит теперь Латвийскому морскому пароходству. Латвия теперь уже два года считается независимым европейским государством, так или нет.

   - Всё так, Матвеич, а что?

   - Да, как мне помнится, ты всё время стремился перебраться в Ленинград к своим родственникам, - искренне удивился он.

   - А я вовсе и не отказываюсь от этой мысли, - глазами указывая на нас, ответил отец. Пока я не могу этого сделать, да и в Риге у меня семья, о которой надо тоже думать. В своё время я всё же осуществлю свою мечту, - глядя прямо мне в глаза, ответил с гордостью отец. Ладно, давайте сегодня посвятим нашу встречу приятным воспоминаниям о наших морских походах, тем более, что нам с тобой, Матвеич, есть чем поделиться с молодёжью, - засмеялся отец, обнимая Наташу.

   - Слушай, Володя, очень неплохая идея, и я с удовольствием начну своё повествование, вопросы, господа, задавайте в процессе изложения мной материала. Даже и не знаю с чего начать, хотя вот эта история вам будет интересна:

   - Прохождение проливов не самый большой стресс для бывалого моряка. Гораздо более экстремальны те ситуации, когда возникает угроза жизни экипажа. Вот недавно проходили Аденский залив, знаменитый своими пиратскими нападениями. Основная часть пути должна была прийтись на тёмное время суток, что создавало дополнительную опасность для судна и экипажа. То, что во встрече с пиратами ничего хорошего нет я знаю из личного опыта. Нашему судну доводилось заглядывать в такие места на нашей планете, где морской разбой - обычное дело. Однажды в Бангладеш человек двадцать одновременно ворвались на судно, схватили первое, что попалось под руку и быстро скрылись, никто и опомниться не успел.

   - Подождите, Борис Матвеевич, - остановил я друга отца, - а почему бы в целях безопасности не хранить на судне какое-нибудь оружие для самообороны. Тогда бы вы все чувствовали бы себя гораздо раскованнее на морских перекрёстках.

   Матвеич, быстро взглянув на меня, ответил:

   - Да, вот в том-то и вся штука, Борис, что Морской международный кодекс запрещает содержать оружие на гражданских морских судах, даже в целях самообороны.

   -Да, друзья мои, на флоте в настоящий момент нет места романтики в стиле «Алых парусов» Грина, - вздохнув, заметил отец, - большинство людей приходят сюда, чтобы зарабатывать деньги. Поэтому вряд ли вы найдёте здесь героизм, высокие чувства и глубокомысленные традиции. Сейчас ты работаешь с одним экипажем, а в следующий контракт уходишь на другое судно. И тем не менее, я был свидетелем того, как пароходы определяют судьбу людей. Речь идёт о теплоходах серии «Крым». Все они были очень русскими и не только по происхождению. Сам характер их очень походил на творение советского судостроения: ходили медленно, часто ломались, топлива съедали в разы больше, чем их коллеги японской постройки.

   Эти суда были настолько специфическими в управлении и ремонте, что и экипажи для них были особой кастой. Поэтому те, кто попадал на эту серию, оставался там надолго. Возникало более тесное общение, люди начинали дружить семьями.

   Никогда не забуду, как я работал старпомом на танкере «Сибирь» - одном из судов серии «Крым». Судно состарилось, и было продано на «иголки», а я выбрасывал его на берег

   - Интересно, - удивилась Наташа, - Владимир Александрович, а как это вы делали.

   - Сейчас расскажу, Наташа, - ответил отец. Было это в Бангладеш, мы дождались отлива и, когда судно упёрлось в грунт, сошли в какую-то грязь. При этом люди из машинной команды - все как один в парадной одежде в белых рубашках и погонах. Так они прощались с судном. Я сам толком не понимаю, зачем местные власти заставляли нас это делать, видимо у них нет сухих доков, куда можно загнать судно, а уже потом начинать его разбирать. Ну, что ты хочешь, Наташа, это же тебе не Европа.

   Да, есть что вспомнить и куда только не бросала нас судьба, где только не пришлось мне побывать, в каких странах. Я, как и большинство моряков, всегда восхищался Венесуэлой. Если бы у экипажей судов был выбор, в каком регионе работать, я без промедления назвал бы этот регион. И дело даже не в обилии красивых и ярких представительниц прекрасного пола в стиле «латинос», которые во время списывания на берег радуют глаз засидевшегося в море моряка. Просто вся атмосфера венесуэльских городков пропитана праздником, весельем и бесшабашностью. Представляете, идёшь по бульвару, а тут тебе торговец предлагает огромный пакет только что собранных фруктов всего за полтора доллара. И хотя их на судне хватает, но разве можно отказаться, когда они такие сочные и вкусные. Я обычно покупаю ассорти, чтобы в наборе обязательно было манго. Если его плоды оставить в каюте, то от них потом по всему судну идёт приятный запах.

   А вот разговоры о повышенной преступности в венесуэльских городах, по-моему, слегка преувеличены. Причём стараются сами венесуэльцы, наверное, они в России ещё не бывали. Как - то раз в Амуай - Бэй, я решил отдохнуть в кафе, которое мне давно нахваливали друзья. Когда я назвал таксисту адрес, тот ашарашенно посмотрел на меня, как на самоубийцу, и начал отговаривать. Мол, сеньор, куда вы направляетесь, - это же самый гангстерский район города!? Но, не смотря на его причитания, я приехал туда, и оказалось, что это было очень милое и уютное заведение, такое же, какое можно найти в Испании или Португалии.

   - Хорошо, отец, - задал я вопрос, - а что тебя ещё впечатлило в этой стране.

   - А вообще, Венесуэла - забавная страна, - засмеялся отец, - одни бабушки - пенсионерки, которые разъезжают на автомобильном секонд-хенде, чего стоят. И бабушкам всё равно, что эти американские ретромобили - «крайслеры», «бьюики», «кадиллаки», «мустанги» и «камаро» - бензин поглощают мегалитрами. У них заправиться бензином стоит два доллара за бак - это почти даром.

   - Да, Володя, интересная у тебя получилась прогулочка по свету, - кладя широкую ладонь на спину отцу, заметил Матвеич. Я думаю, что тебе не безинтересен будет и мой опыт пребывания в Америке.

   - Да, да, расскажите нам, немного об этой стране, - оживилась Наташа, - всегда интересен именно личный опыт, а не только то, что нам говорят по телевизору и пишут в газетах.

   - Желание дамы для меня всегда закон, - широко улыбаясь, ответил Матвеич, целуя ручку моей жене. Я уже несколько лет работаю в Штатах. За столько лет хочешь, не хочешь, а к местному населению с его наивно-показушными нравами я привык, они мне даже стали симпатичны. Вообще одно из самых ярких впечатлений об Америки - это Нью - Йорк. Огромная статуя Свободы, встречающая суда перед входом в порт, небоскрёбы из железа, бетона и стекла - всё гигантское, всё напоказ. Но при этом, хоть и чувствуешь себя каким-то маленьким и раздавленным от величия всего этого, а всё равно окружающее тебе нравится. В первую очередь, благодаря людям - народ здесь приветливый. Прохожие здесь улыбаются не только своим знакомым, причём искренно, без натянутости и протокола. И само собой получается, что если мне кто-то улыбается, идя навстречу, то и у меня на лице расцветает улыбка.

   Ну, а страсть к гигантизму и бутафории у американцев просто в крови. Это видно не только на улицах их городов. Мне приходилось неоднократно бывать в гостях. На первый взгляд в доме сплошная красота и роскошь, но при ближайшем рассмотрении вся эта роскошь фанерная или пластиковая. На юге и дома у них строят по такому же принципу: каркасные, фанерные, безо всякой шумо и теплоизоляции. Благо климат позволяет.

   А их любовь к большим и даже слегка аляповатым автомобилям вообще стала притчей во языцех. Тем забавнее наблюдать, как некоторые из них нехотя пересаживаются в малолитражки. Смешно: скромняжка «Daewoo Matiz» у них ездит под громким именем «Pontiac». Кстати, едва ли не все убеждены, что в Америке отличные дороги. Если говорить о федеральных дорогах, то - да. А вот дороги провинциальной Америки ничуть не лучше российских: тоже разбиты, и колдобин хватает. Президент США неоднократно поднимал тему в Конгрессе о необходимости реанимации автотранспортной инфраструктуры. Вот такие пироги, друзья мои, - улыбнулся нам Матвеич.

   - Ну, что ж, достаточно яркие впечатления у вас от вашей теперь уже страны, - поблагодарил я Матвеича. Не знаю, но я бы не смог вот так просто уехать из родной страны. Я всё равно не смог бы привыкнуть к нравам и обычаям чужого мне государства.

   Эх, Борис Владимирович, иногда обстоятельства жизни нас вынуждают совершать такие поступки и здесь, как говорится, ничего не попишешь, - тяжело вздохнув, ответил Матвеич.

   - Ладно, не будем вспоминать те трагические события, которые привели моего друга к таким обстоятельствам жизни, - повернув в мою сторону голову, ответил отец, - вот лучше я вам расскажу ещё одну истории, но тоже с американской закваской. Однажды судно, на котором я работал, на выходе из Персидского залива было захвачено спецназом морской пехоты США. «Морские котики» высадились с вертолёта прямо на борт, согнали нас всех на корму, а потом развели по каютам: двое спецназовцев сзади, один впереди. Как выяснилось, нас арестовали за то, что мы якобы везли иранскую нефть.

   С этого момента всю работу мы выполняли под дулом автомата, а рядом с нами дрейфовало их сторожевое судно. Пока они выясняли, в чём суть да дело, мы около месяца жили в таком режиме. В экипаже в первое время чувствовалась напряжённость по отношению к американским служивым - ну, а как по-другому? Но, со временем привыкли друг к другу, и даже соревнования по тяжёлой атлетике в спортзале стали устраивать. То гири тягали, то штангу. Должен сказать, что «морские котики», как выяснилось, - это тоже в первую очередь раскрученный бренд. Их физическая подготовка оставляет желать лучшего. Конечно, они не слабые парни, но в этих соревнованиях наш экипаж - отнюдь не спецназовский - их регулярно побеждал.

   - Ну и правильно, мы русские непобедимы, - удовлетворённо стукнув по столу кулаком, заметил Матвеич. 

  - Ну и правильно, мы русские непобедимы, - удовлетворённо стукнув по столу кулаком, заметил Матвеич. Они вечно приписывают себе то, чего в действительности не существует, а шуму и звону на весь мир. Вот, кстати, я тоже припоминаю наши рейсы в Индию. И вообще очень много ярких воспоминаний у меня связано именно с востоком. Был как-то я в Мадрасе - это один из самых крупных городов на востоке Индии. Здесь я впервые увидел фешенебельные районы за колючей проволокой. Так местные нувориши отделились от голытьбы. Тогда это мне показалось диким. А сейчас думаю: а чем наша рублёвка с её частной охраной и шлагбаумами лучше? Но при этом нищие индийцы не выглядят подавленными - климат такой, что и стол, и дом готовы под каждой пальмой. Только на ночь надо запастись одеяльцем. Так и живут.

   Понравился мне и Бангкок в соседнем Тайланде. Если честно, то местные жители Бангкока оказались жизнерадостными, миролюбивыми и гостеприимными людьми. Да и не удивительно: иностранные туристы обеспечивают основу их государственного бюджета. Единственный минус - огромное количество дорожных пробок и хаотичное движение автотранспорта. Но зато здесь полно отличных закусочных и ресторанов. Кстати, именно из Тайланда на весь мир распространилась мода готовить блюда прямо на глазах клиента.

   - Да мне знаком этот факт, Борис Матвеевич, - скромно заметил я, - по делам своей фирмы мне часто приходится бывать в этом регионе. Они действительно просто мастерски могут приготовить всё, что угодно по вашему заказу.

   - А я всё равно вкуснее всех готовлю, правда, Боря, - улыбнулась Наташа.

   - Дорогая, кто бы спорил, ты у меня самый лучший кулинар и это я уже давно оценил.

   Наташа удовлетворённо положила голову мне на локоть и тихо стала напевать какую-то совсем знакомую морскую песенку.

   Отец с нежностью смотрел на нас и слёзы радости наполняли его синие глаза.

   - Отец, а тебе приходилось бывать в Гватемале? - обратился к отцу я с вопросом.

   - Да, конечно, и об этой стране можно много рассказать, если вам интересно.

   - Да, да, Владимир Александрович, нам очень интересно, - поспешила ответить Наташа. Ведь мы практически никогда там не были, но я знаю, что там есть на что полюбоваться.

   - Точно, Наташа, там действительно есть, на что посмотреть и, вот как раз об этом я вам сейчас и поведаю:

   - Когда наше судно стояло в Гватемале, через агента грузополучателя, фирму «Трансмарес», договорились об организации однодневной экскурсии. Наметили посетить два места: деревню индейцев племени майя в 200 километрах от побережья, а на обратном пути заехать в Castilio de San Felipe, самую древнюю крепость Центральной Америки, расположенную в порту городка Сент-Томас-де-Кастилла. Для поездки в деревню индейцев мы заказали микроавтобус на 20 человек. Повар наделал бутербродов нам в дорогу, потому, что в дороге предполагалось пробыть часов около трёх.

   Мы выехали в восемь утра, Дорога шла вглубь страны, всё время в гору с уклоном градусов в пять-десять. Гватемала входит в число так называемых банановых республик, поэту частенько наш путь пролегал через плантации. Обратило на себя внимание то, что каждая связка бананов на пальме упакована в пакет из вощёной бумаги, который предохраняет плоды от вредителей и создаёт более благоприятные условия для их созревания. Открытые пространства банановых плантаций сменялись непроходимыми джунглями. В джунглях по краям дороги растут огромные тропические деревья. Их корни оголены и образуют пещеры, в которых можно спрятаться взрослому человеку.

   Чем дальше в горы мы поднимались, тем становилось душнее: давало о себе знать кислородное голодание.

   - Ну, Владимир Александрович, вы просто экстремал, - с улыбкой заметила Наташа, - а вы не боялись, что с вами могло произойти что-нибудь.

   - Да, чего там бояться, Наташа, двум смертям не бывать, а одной уж точно не миновать. Да и потом нас везли на экскурсию достаточно опытные и ответственные люди, которые уже не первый год этим занимаются. Нет, страха как такового совершенно не было, а было очень интересно узнать, что же там за новым поворотом дороги. Да, так вот иногда по дороге встречались ремонтные бригады. Дело в том, что Гватемала - страна вулканов, кроме того, на август, когда проходила наша экскурсия, как раз приходится сезон дождей. Вулканы переполняются дождевой водой, почва склонов рыхлая, и потом очень часто возникают сели, которые разрушают проезжие дороги

   В одиннадцать часов мы уже были на месте. Неожиданно лес резко оборвался, и перед нами открылась огромная ровная площадь размером с футбольное поле. На нём ведутся археологические раскопки древнего города индейцев майя. То тут , то там мелькают группы туристов из Европы. Часто встречаются каменные столбы-стеллы, который ставил каждый индейский касик (правитель). На них замысловатыми иероглифами была выписана биография касика.Столбы сохранились в первозданном виде, только сейчас они сверху накрыты крышей из пальмовых листьев.

   Видели продолговатое поле, на котором майя проводили командные игры наподобие нашего футбола. Вместо ворот по обеим сторонам поля возвышались каменные головы фантастических животных, похожих на львов. Чтобы забить гол, надо было попасть мячом в их пасть. Чуть поодаль шли реставрационные работы над пирамидой. Вокруг этих руин, где ведут свои работы археологи, располагаются сувенирные лавки местных жителей. Там они продают сувениры - грубые подделки тех археологических раритетов, что находят во время раскопок. Причём, все торговцы божатся, что они самые, что ни на есть, подлинные. Мы, конечно, понимаем, что настоящие изделия древних индейцев майя не могут стоить всего несколько кетсалей (местная валюта). Кроме того, истинное изделие прикладного искусства ремесленников древней цивилизации майя - более тонкая работа.

   На обратном пути мы заехали в Castilio de San Felipe? Как нам рассказывали, самую древнюю крепость Центральной Америки на атлантическом побережье страны. Городок Сент- Томас - де - Кастилла был создан почти одновременно с Castilio de San Felipe, поэтому все здания старые, так называемой колониальной архитектуры, построенные в 18 веке, а может и ещё раньше. Те из наших моряков, кто хоть однажды бывал здесь в гостях, мог бы рассказать, что у гватемальцев в квартирах (как и у всех латиноамериканцев) стены комнат увешены фотографиями многочисленных родственников. В одном из углов обязательно висит образ Мадонны, а в другом - стоит телевизор, а перед ним плетёное кресло-качалка.

   Перед возвращением на судно мы отправились отведать блюда местной кухни, тем более, что бутерброды, приготовленные нашим поваром, кончились ещё в деревне индейцев майя. Кругом оказалось полно уличных кафе, построенных в виде тропических бунгало. Меню в основном состояло из блюд морепродуктов. Всё дёшево и очень вкусно, только очень острое: местные кулинары красный перец Чили кладут от души куда только можно. Но мы же на Кавказе порой пробуем не менее острые блюда. Из напитков запомнились коктейли с текилой, со льдом и со специальным густым кисло-сладким наполнителем местного производства, секрет которого от туристов скрывается. Иногда из кафе в кафе перекачёвывает трио испанских гитаристов, исполняющих музыку по заказу. Конечно, местный антураж сохраняется, но чувствуется, что цивилизация дошла и сюда. Местные блюда чередуются со стандартными, вроде картофеля - фри, а уличных музыкантов теснят музыкальные автоматы.

   - Да, Володя, занятные у тебя истории, - допивая своё вино, не спеша проговорил Матвеич. В Гватемале я пока не бывал, но вот в Саудовской Аравии уже побывал несколько раз, и должен сказать, что по своему природному колориту и жизненным устоям эта страна не в меньшей степени произвела на меня впечатление. Ну, прежде всего это исламская страна, жители которой предпочитают держаться строгих законов своих предков. Например, при заходе в порты Янбу и Джидда капитан всегда предупреждает, чтобы экипаж избавился от всякой печатной продукции, имеющий хоть какой-то намёк на эротическое содержание, иначе будут неприятности. А очень сложная процедура увольнения на берег лишает смысла это мероприятия. Если бы мне и ещё некоторым членам экипажа не пришлось там меняться, то проще вообще с судна не сходить. При этом и Янбу и Джидда - очень красивые города. Несмотря на засушливый климат в их центральной части немало зелёных насаждений. Мне было очень приятно увидеть клумбы с цветами, так похожими на анютины глазки - как привет с Родины. К примеру, в соседних Арабских Эмиратах ничего подобного на улицах я не встречал.

   Из-за жары жизнь днём в городе замирает. Только после шести вечера на улицах появляются люди. Открываются магазины, в большинстве которых торгуют мебелью и сувенирами. Прохожие, в основном филиппинцы, индусы, пакистанцы. Их же можно увидеть и на рабочих местах, потому что сами арабы практически не работают - могут себе это позволить. Местные жители при рождении получают счёт в банке, на который правительство перечисляет деньги, вырученные от продажи нефти. По достижении совершеннолетия на нём накапливается значительная сумма.

   Нас сменили в Янбу. Чтобы попасть в аэропорт пришлось ехать по сорокоградусной жаре за 350 километров в Джидду. Правда, шоссе в Саудовской Аравии хорошие, так что дорога заняла всего лишь два часа. Моряки, которые нас сменили, рассказывали, что их водитель мусульманин остановился посреди пустыни, достал коврик, постелил и пошёл совершать намаз. Минут десять пришлось его ждать. В аэропорту Джидды всегда много людей. Дело в том, что в сорока километрах от неё находится Мекка, поэтому сюда целыми кланами прилетают мусульмане со всего мира. А в самолёте после вылета из Джидды мусульманские женщины учинили бойкот законам шариата - начали переодеваться. Под национальными костюмами оказались европейские джинсы и блузы. А мы накануне с мужиками рассуждали - ну, зачем они по такой жаре в чёрной парандже ходят? Но, напрямую интересоваться не стали, а то они ещё посчитают, что у нас виды на них. У арабов в отношениях между полами обычаи строгие, патриархальные: посмотрел - женись. Да и вообще, если не знаешь законов страны - лучше никуда не суйся.

   Я сидел за столом и смотрел на двух уже пожилых людей, которые с каждой минутой мне больше и больше нравились. За окнами ресторана уже начало смеркаться, за разговорами мы совершенно не заметили, как быстро пролетело время. В ресторане к вечеру начал собираться народ. Среди разномастной ресторанной публики я обратил внимание на группу достаточно молодых парней, которые особенно отличались своей одеждой и разнузданным поведением от присутствующих в зале ресторана. Оккупировав два крайних столика, они стучали пивными кружками по столам и выкрикивали какие-то лозунги. Мне трудно было понять их эмоциональные выкрики, но, судя по всему, эти молодчики принадлежали какой-то профашистской организации, потому как у каждого из них на груди красовался значок со свастикой. Не трудно было догадаться, что эта их наглая выходка закончится чем-то нехорошим для посетителей ресторана. Я тронул отца за рукав и глазами показал в сторону фашистских выкормышей.

   - Спокойно, Борис, - тихо отреагировал на это отец, здесь это в порядке вещей. Ты не забывай, что в данный момент ты находишься в стране, где совсем другие понятия о чести, достоинстве и вообще другие моральные устои. Видимо, у этих молодых недобитков ещё сидит в сердцах дедовский огонёк арийской расы.

   - Володя, - вмешался в наш разговор Матвеич, - я немного знаю немецкий язык и думаю, что мне не трудно будет договориться с ними соблюдать порядок в приличном месте.

   - Борис Матвеевич, бросьте, - обратился я к другу отца, - у меня такое ощущение, что они ищут повода для ссоры. Разумнее всего просто нам удалиться, не обращая на них никакого внимания.

   - Володя, ты сейчас находишься в русском ресторане, а значит это кусочек твоей Родины, да и в какой-то степени моей тоже, и я не позволю этим подонкам глумиться над святым для нас с тобой, - медленно вставая из-за стола, ответил Матвеич.

   - Ребята, давайте жить дружно, - вмешалась в наш разговор Наташа, - у нас сегодня такой день и совсем не хотелось бы его омрачать чем-то нехорошим. Ну, немного побесятся ребята и успокоятся.

   - Да, похоже они не собираются успокаиваться, - заметил тихо отец, - а наоборот как-то странно поглядывают на нас.

   - Всё, хватит, - резко бросил Матвеич и быстрыми шагами направился к столикам наглецов.

   - Борис Матвеевич, - крикнул я ему в догонку, - опомнитесь, вы только усугубите и без того сложную обстановку.

   Но было уже поздно, Матвеич подошёл вплотную к молодым парням и что-то им начал объяснять на немецком языке, ожесточённо жестикулируя руками. В зале ресторана смолкли сразу все разговоры, а на сцене прекратились русские песнопения. Матвеич ещё какое-то время в пол голоса что-то доказывал молодчикам, которые на какое-то время умолкли и смотрели на Матвеича и на нас злыми, ненавидящими глазами.

   - Отец, - начал тихо я, - мне это что-то совсем не нравится, давай закругляться, что ли. Ещё немного и эти немецкие выродки устроят здесь погром.

   - Да нет, сынок, ты плохо знаешь психологию немцев, это у них всё напускное и показушное. Они прекрасно понимают, что если они начнут что-то первыми, то быстро окажутся в полицейском участке. Да и с какой стати мы должны уходить из русского ресторана? В конце концов, мы добропорядочные люди и пришли сюда отдыхать и делиться своими впечатлениями о былом.

   Между тем, немного пообщавшись с молодёжью, Матвеич развернулся и, улыбаясь, направился к нашему столику.

   - Всё в порядке, друзья мои, я их немного постращал и теперь они долго не посмеют исторгать из себя какие-то непристойные звуки, - заверил нас Матвеич.

   - Так вот послушайте теперь меня, что я вам скажу, - заговорила быстро Наташа, - уже второй час ночи и пора нам заканчивать нашу встречу.

   - Наталья Григорьевна, - обратился Матвеич к моей жене, - я только закажу одну русскую песню этим ребяткам на сцене и я даю вам честное пионерское, что мы покинем этот уютный ресторанчик.

   Матвеич подошёл к сцене и что-то проговорил ресторанному шоумену, размахивая перед его носом пачкой долларов. Немецкие молодчики, расплатившись с официантом не спеша покинули ресторан.

   - Ну, вот, друзья мои, - удовлетворённо заметил, вернувшийся к нашему столику, Матвеич, - эти подонки всё-таки вняли моим увещеваниям и исчезли, а мы пока напоследок насладимся чарующей музыкой русской «Калинки».

   - Матвеич, как тебе удалось успокоить этих наглецов, - поинтересовался отец.

   - Очень просто, - ответил Матвеич, я им напомнил одно изречение русских: «Русские никогда не сдаются!», ну и ещё кое-что покрепче из недалёкой нашей истории.

   - Ладно, дорогие мои, мы действительно что-то засиделись сегодня за нашими разговорами, - вставая из-за стола, вздохнул отец, - давайте закончим эту встречу доброй русской «Калинкой».

   Отец поднял палец, приглашая к столику официанта.

   - Господа, я надеюсь, что вам понравилось в нашем уютном ресторане, - заговорил на ломаном русском языке, подскочивший к нашему столику официант. Просим нас извинить за временные неудобства, вызванные неприличным поведением некоторых посетителей ресторана. Смею вас заверить, что это из ряда вон выходящий случай, который больше не повторится. Кстати, этих молодых людей я вообще впервые вижу в нашем ресторане.

   За окнами ресторана совсем стемнело и казалось, что город тоже уснул, но, выйдя из ресторана, мы сразу же окунулись в море рекламных огней и призывных плакатов, которые приглашали, зазывали и предлагали посетить то или иное заведение ночного Гамбурга. Мимо нас проносились автомобили, и не утихал людской поток.

   - Хотите немного прогуляться по ночному Гамбургу, - поинтересовался отец, поворачиваясь к нам с Наташей.

   - А это не безопасно, Владимир Александрович, - нервно оглядываясь по сторонам, отреагировала Наташа.

   - Да брось ты, Натуль, ты же не в бандитском Петербурге, где можно в это время суток ожидать чего угодно, - засмеялся я, - а здесь цивилизованный город, да ещё какой, ты только открой глаза пошире и оглянись по сторонам. Вот ты когда-нибудь наблюдала ночью уличных торговцев, думаю, что нет. Посмотри, да их просто пруд - пруди и, главное, всё открыто и всё доступно: и магазины, и бары, и рестораны.

   - Боря, перестань, нормальные люди должны ночью спать, а не болтаться по городу в поисках приключений себе на голову, - наставительно заметила Наташа. Владимир Александрович, ну право же пора возвращаться на судно, да и вам надо будет хорошо отдохнуть перед выходом в море.

   Отец остановился и внимательно посмотрел на Наташу.

   - Ну, если женщина так убедительно просит, то я не могу не согласиться с ней, - ответил отец. Всё друзья мои, едем на базу. Кстати, Матвеич, ты ещё не видел моё судно, так что я приглашаю тебя и твоего друга к себе на борт. Устрою тебе маленькую экскурсию по судну, ну, может ещё немного посидим у меня в каюте за чашечкой ароматного кофе. Как ты на это смотришь, не возражаешь?

   - Володя, о чём ты говоришь, - горячо заверил отца Матвеич, - чтобы после стольких лет разлуки я не продолжил наше общение. Нет, дорогой, Не дождёшься, во всяком случае, я заряжен оптимизмом и нетерпением узнать от тебя как можно больше нового.

   - Ну, вот и прекрасно, - ответил отец, похлопав своего друга по плечу, вот это настоящий ответ морского волка, который не оставит своего товарища в беде. Так, так, сейчас мы поймаем такси и продолжим наш праздник, но уже в другом месте.

   Мимо нас проносились форды, Мерседесы, но, как ни странно, я не заметил на улице ни одного такси. Отец поднял руку в надежде остановить хоть какую-нибудь машину, но все автомашины, как будто сговорившись с шипением проносились мимо, обдавая нас прохладным осенним воздухом.

   - Володя, погоди, - остановил его Матвеич, - здесь это делают не так, как у вас в России, а гораздо проще и главное эффективнее.

   Матвеич достал из бумажника стодолларовую купюру и замахал ею проносящимся мимо машинам. Нельзя сказать, что этот универсальный автостоп сразу же сработал, но буквально через пару минут к нам на малой скорости подкатил шикарный и довольно вместительный внедорожник с затемнёнными стёклами.

   - Матвеич, у тебя просто лёгкая рука на такие вещи, - засмеялся отец, открывая дверь к водителю.

   За рулём сидел молодой парень в тёмных очках и в чёрной куртке. Парень дружелюбно смотрел на нас в ожидании вопросов.

   - Молодой человек, - на плохом английском начал объясняться отец, - вас не затруднит подбросить нас в торговый морской порт, все ваши издержки я беру на себя.

 - Молодой человек, - на плохом английском начал объясняться отец, - вас не затруднит подбросить нас в торговый морской порт, все ваши издержки я беру на себя.

   Парень улыбаясь продолжал смотреть на отца, но не исторгал из себя ни одного звука, только снял тёмные очки и непонимающе заморгал голубыми глазами.

   - Матвеич, - нетерпеливо обратился отец к своему дружку,- может быть ты поможешь мне объяснить этому немцу, куда нам надо, а то он похоже ни бельмеса не понимает по - английски.

   Матвеич высунул голову из-за спины отца и что-то быстро проговорил шофёру, после чего тот сразу же закивал головой, приглашая нас всех в салон машины.

   - Ну, слава Богу, кажется теперь то мы благополучно доберёмся до «Балтики», - облегчённо вздохнула Наташа, удобно устраиваясь на мягком заднем сидении

   Шофёр по-немецки что-то сказал Матвеичу и тот сразу же пересел к нам в салон. Машина плавно тронулась с места и, набирая скорость, устремилась в самую гущу мчащихся по шоссе автомашин. Мимо нас стремительно проносились парадные фасады домов, расцвеченные огнями витрин или рекламных щитов. Уже через несколько минут мы оказались на окраине Гамбурга, где количество машин и людского потока значительно поубавилось. Шофёр спокойно крутил баранку, насвистывая что-то себе под нос очень знакомое.

   - Так, - подумал отец - что это он там насвистывает до боли мне знакомое с сороковых годов, неужто германский гимн.

   Слушай, Матвеич, - обратился отец к своему морскому товарищу, - этот парень случайно не из прошлого века, ты не находишь, что эта мелодия уже когда-то звучала в эфире фашистской Германии. Ты знаешь, у меня нет никакого желания слушать эти жуткие мелодии, с которыми у меня связано столько грустных воспоминаний. Предупреди его на немецком языке, что я имею полное право добраться до своей базы в полной тишине.

   Сразу же после последних слов отца я услышал жужжащие звуки, напоминающие срабатывание каких-то механизмов. В тот же миг из перегородки, отделяющей нас от шофёра, плавно вышла стеклянная пластина и верхним краем упёрлась в крышу салона, отделив нас от шофёра. Судя по всему, перегородка представляла из себя толстое звуко и пуленепробиваемое стекло, потому как сразу же пропали все звуки, доносящиеся прежде со стороны немца. Между тем машина въехала на территорию морского порта и повернула к грузовому причалу. Мимо окон машины замелькали контейнеры, складские ангары и портальные краны.

   - Слушай, Борис, - тронула за рукав меня Наташа, - куда этот чудак нас повёз. У меня такое ощущение, что он хочет показать нам грузовой порт, но мы же не просили его об этом.

   Я кулаком предупредительно постучал в стекло перегородки, желая привлечь внимание водителя, но последний никак не отреагировал на мои действия.

   - Так, ребята, - резюмировал я, - кажется с нашим мнением уже не считается этот юноша и начинает творить беспредел.

   - Ну, ты, малохольный, останови свой внедорожник, - закричал во всё горло Матвеич, - ты, что сегодня с утреца шнапса хватанул. Куда тебя, чертяка, несёт?

   Матвеич начал попеременно дёргать все ручки дверей, но, как ни странно, они не открывались.

   - Дамы и господа, спешу сразу же вас обрадовать, - багровея от прикладываемых усилий, заметил Матвеич, - все двери машины заблокированы. Похоже, что мы в какой-то непонятной дьявольской западне, - всё больше распаляясь, захрипел Матвеич.

   Шофёр ничуть не смутившись нашими активными действиями, лихо развернул машину и остановился на краю пирса в безлюдном районе грузового порта. Мы прильнули к окнам кабины автомобиля, ничего не понимая. Машина немца остановилась недалеко от пришвартованного к пирсу достаточно большого морского катера. Как ни странно, но никаких опознавательных знаков на бортах катера мы не заметили. Нам ничего не оставалось делать, как сидеть и терпеливо дожидаться развязки этой глупой, как нам тогда казалось, истории. Шофёр спокойно вышел из автомобиля и не спеша направился к катеру, предварительно закурив сигарету.

   - Мужики, - обратился отец к нам, - у вас что-нибудь тяжёлое есть, я попытаюсь разбить стёкла этого вездехода. Можно подумать, что мы подопытные кролики и смирились со своей участью.

   - Володя, у меня вот только связка ключей т металлические монеты, - шаря у себя в карманах, ответил Матвеич. Ключами всё равно стекло не разобьёшь, тем более, что они, судя по всему, бронированные. Но не надо, господа, никогда вешать носа, - широко улыбнулся Матвеич. Из любого трудного положения всегда можно найти выход, тем более, что при мне постоянно находится портативный спутниковый сигнализатор, при активации которого, он незамедлительно передаст сигнал бедствия на американский спутник слежения, который в свою очередь уже без особого труда определит мои координаты, а правительство США примет все меры, чтобы обеспечить мою безопасность в любом регионе мира. Как я раньше до этого не додумался, - быстро вынимая из кармана миниатюрный прибор, взволнованно заговорил Матвеич.

   - Матвеич, так чего ты тянешь, - вопросительно взглянув на своего друга, спросил отец, - активируй скорее свою игрушку, а то у меня плохое предчувствие на душе.

   Матвеич быстро набрал на панельке прибора какой-то код и нажал на кнопку. Прибор начал тихо попискивать и мигать красным светодиодом.

   - Ну, вот, господа, всё о,кей, - с чувством выполненного долга ответил Матвеич. Теперь этому наглецу не уйти от заслуженной кары.

   Между тем с катера по трапу сошла на берег группа мужчин в тёмных, облегающих тело, комбинезонах, которые быстро направились к нашей автомашине.

   - Да, похоже, отец, что это вовсе не экскурсия, - тихо заметил я, - а настоящее похищение.

   - Да какое похищение, Борис Владимирович, - вновь заволновался Матвеич этот типчик, скорее всего, из какой-нибудь местной банды, ловящих богатеньких иностранцев. Очевидно, он решил, что у нас куча денег или с собой, или на счету в банке и с нас можно сорвать хороший куш.

   Группа мужчин вплотную приблизилась к нашему автомобилю. От группы отделился высокий человек в чёрной униформе, странного покроя, и нажал на какую-то панель на кабине автомашины. Тот час же сработали механизмы, блокирующие двери внедорожника. Матвеич первым вылез из салона и почти с кулаками подскочил к высокому незнакомцу, что-то на ходу крича ему по-немецки. Незнакомец что-то пытался отвечать Матвеичу, но последний, видимо уже войдя в раж, начал откровенно махать кулаками пред носом немца. Немец спокойно достал из кармана какую-то трубку и приставил её к шее Матвеича. Поверхность трубки засветилась ослепительно былым светом, после чего Матвеич как-то странно зашатался и рухнул к ногам немцев.

   - Послушай, Боря, - испуганно вскрикнула Наташа, - так это уже чистое насилие, какое они имеют право так поступать с нами.

   - Похоже, Наташа, что мы у них не в качестве гостей, а в качестве заложников, но заложников кого или чего - вот в чём вопрос, - быстро ответил я.

   Немцы действительно не стали особенно церемониться, грубо по одному вытащив нас из машины. Высокий немец, что-то приказал своим молодчикам и быстрыми шагами направился к катеру у пирса. Молодчики, быстро обыскав нас, жестами рук предложили проследовать за ними на катер.

   - Так, господа, ваши действия мне несколько напоминают недавнее прошлое, - возмутился отец, освобождаясь от рук сопровождавшего его немца. И вообще без своего боевого товарища я никуда не пойду, - рукой отец указал на асфальте Матвеича.

   Сопровождавший отца немец что-то крикнул своим подельникам по банде и те, послушно подхватив Матвеича под руки, поволокли его к катеру. Матвеич что-то бессвязно мычал и тряс в недоумении головой.

   - Владимир Александрович, - вмешалась в разговор Наташа, - сейчас вы им ничего не докажете, да и похоже, что они ни бельмеса не понимают по-русски. Давайте доверимся судьбе, проявив выдержку и спокойствие. Определённо они что-то затевают, но что именно это пока нам непонятно. Надеюсь, что на катере нам внятно и по-русски объяснят, чего они от нас хотят.

   На катере всю нашу компанию завели в затемнённую каюту, но с небольшими иллюминаторами, через которые можно было отслеживать всё происходящее вокруг катера.

   - Ну, и что сие означает, - задумчиво произнёс я и опустился на кожаный диван у одной из стен каюты.

   - Мальчики, давайте не будем поддаваться на провокации, - умоляюще глядя на нас, запричитала Наташа. В конце концов на дворе уже давно двадцатый век и это просто недоразумение, которое быстро разрешится в нашу пользу.

   В наступившей гнетущей тишине скрипнула дверь, и в каюту вошло сразу четверо мужчин в странной серо-чёрной униформе с непонятными знаками на груди. Трое вошедших остались стоять у дверей, а уже знакомый нам высокий немец вышел на середину каюты и заговорил, как ни странно, на русском языке, но с большим акцентом:

   - Господа, мне искренне жаль, что всё так произошло, но в том, что случилось, повинны только вы сами и в частности вот этот человек, - немец указательным пальцем указал на лежащего на диване Матвеича. Судя по всему, вся ваша компания каким-то образом связана с этим субъектом, поэтому мы и решили преподать хороший урок всем вам.

   - Позвольте, - начал гневно отец, - вы пренебрегаете всеми нормами человеческого права на свободу и независимость, и в данной ситуации мы чувствуем себя какими-то преступниками, хотя ничего такого противозаконного не совершали. Что всё это значит и по какому праву вы задержали нас, - кипятился отец.

   - Поберегите свои нервы на будущее, которое в скором времени преподнесёт вам много сюрпризов и полагаю, что не только радостных для вас.

   - Что вы имеете в виду, - поинтересовалась Наташа, - наше будущее вполне определено ми мы не ждём от него никаких жутких перемен и встрясок. А вот вам не мешало бы уже прямо сейчас пояснить нам странные и противозаконные действия в отношении нас.

   Матвеич открыл глаза и сел на диване.

   - Наталья Григорьевна, вы напрасно нервничаете, - потирая рану на шее, заговорил Матвеич, - я уже догадываюсь, где мы и что они хотят от нас.

   Ну, раз уж ваш товарищ такой догадливый, то я только вкратце обрисую вам то, от чего вы уже не сможете избавиться никогда. Во-первых, ваш товарищ в известном вам ресторане унизил и оскорбил нашего сотрудника, а, во-вторых, он неуважительно высказался в отношении нашей святыни - Третьего Рейха.

   - А-а-а, вот теперь мне всё понятно, - быстро отреагировал я на слова фашиста, - так вы принадлежите к славной когорте отпрысков поверженной в сорок пятом году Германии. Ну, и что вы хотите от нас, мы же не участвовали в этом справедливом процессе очищения всей Европы от сверхчеловеков. Правда, мой отец внёс свою лепту в эту мировую битву за честный и справедливый мир, но похоже, что вам до сих пор не даёт покоя ощущение того, что не вы правите миром, а содружество всех наций.

   Немец достал сигарету и закурил.

   - Хорошо, господа, мы позволим вам сколько угодно иронизировать на эту тему, но через очень короткий промежуток времени я полагаю, что вы резко измените своё мнение в отношении окончания Второй мировой войны. Смею вас заверить, что война ещё не закончена, и в самые ближайшие годы править всем миром будут те люди, которые заслужили это право.

   - Да бросьте молоть чепуху, какая война, - горячо воскликнул отец. Неплохо бы вам вновь обратиться к мировой истории и перечитать военные сводки тех далёких сороковых годов. Да, я понимаю, что сейчас по всему миру разбросаны идеи сверх человечества, сверх нации, но это всего лишь идеи и не более того. Мировая общественность уже никогда не допустит прихода к власти второго фюрера. Кстати, вы и сами должны это прекрасно понимать.

   Немец аккуратно докурил сигарету и спокойно ответил:

   - Мы прекрасно осведомлены о нашей трагической истории. Да, тогда нам не удалось привести мир к новому мировому порядку. Это была трагическая ошибка нашего фюрера, за которую Германия жестоко поплатилась миллионами жизней своих лучших сынов. Но смею вас заверить, что в конце войны нам всё же удалось создать в одном из регионов мира нечто такое, что позволило нам сохранить генофонд нашей арийской расы.

   - Ну, эти сказки мы уже слышали из средств массовой информации, - смеясь, заметил отец, - но, знаете, на протяжении нескольких десятилетий поддерживать жизнедеятельность своей нации подо льдами Антарктиды - это просто нонсенс.

   - Я понимаю, что вам сейчас трудно поверить в это, - садясь на диван к Матвеичу, спокойно отреагировал фашист, - но, тем не менее, именно там, где вы указали и находится новая республика «Швабия», которая успешно развивается и ждёт своего часа, чтобы доказать всему миру преимущество нашей расы перед другими народами. Да и потом нас давно уже раздражает постоянное противостояние ваших двух супердержав США и России. В конце концов, если вы не образумитесь, наша прекрасная планета может просто сгореть в термоядерном костре третьей мировой войне. Но благодаря нашему новому сверхоружию и другим средствам эффективного контроля и противодействия, мы полностью контролируем ситуацию и не допустим этого.

   - Интересно, как вы это намерены сделать - развязать новую войну против двух супердержав или с помощью вашего сверхоружия планомерно уничтожать неугодные вам нации и народы, - поинтересовался я.

   - Это уже тема для другого разговора, который мы продолжим на нашей «Базе-211»

   Немец не спеша поднялся с дивана, что-то сказав по-немецки своим подчинённым и направился к выходу из каюты.

   - Одну минуту, - остановил его Матвеич, - я полагаю, что вы глубоко ошибаетесь, считая, что ваша миссия в отношении нас пройдёт для вас безнаказанно. Мне очень жаль, но мне удалось с помощью вот этого прибора через спутник связи передать координаты своего местоположения. Мы и, кстати вы, и ваш катер уже давно находимся под пристальным вниманием американских спецслужб, которые, поверьте мне, приложат все силы, чтобы освободить нас от вашей незаконной опеки.

   Матвеич достал из кармана приборчик и положил его на стол. Немец резко обернулся на слова Матвеича и сделал жест рукой своим молодчикам. К столу сразу же подскочили два немца и двумя ударами рук вывели из строя прибор.

   - Господа, вы напрасно тратите время на глупые и никому не нужные сигналы в эфире. Неужели вы думаете, что мы не сумеем защитить наши аппараты от агрессивных действий ваших государств. Поверьте, что мы располагаем целым арсеналом средств самообороны, которые не доступны вашим военным.

   - А вот это ещё не факт, - быстро ответил немцу Матвеич, - буквально через два часа ваш катер со всем его содержимым будет отбуксирован в ближайший порт, а вы и ваша шайка будут арестованы и преданы международному суду.

   На слова Матвеича немец отреагировал слабой улыбкой.

   - Ну, если вам хочется так думать, то вы имеете на это полное право, но со своей стороны скажу, что уже через минуту мой катер благополучно покинет порт Гамбурга, а через час вы окажетесь уже в другом месте, которое, я полагаю, вас приятно удивит и подтвердит всё вышесказанное мной.

   Немец что-то проговорил своим подчинённым и те со своим боссом быстро покинули каюту, оставив нас наедине со своими мыслями и предположениями.

   - Ну, какие будут мнения на этот счёт, - вопросительно глядя на меня, поинтересовался отец. Всё это похоже на какой-то фантастический бред. Этот недобитый фашист апеллирует такими понятиями, как сверхоружие, сверхнация, новый мировой порядок. Может быть мы попали в шайку каких-то полуидиотов, возомнивших себя сверхлюдьми.

   Володя, здесь всё гораздо серьёзнее, чем ты себе это представляешь, - поспешил ответить Матвеич. Судя по тому как он с нами говорил и по его спокойному выражению лица, я предполагаю, что он говорит правду.

   - Ну, допустим, что он говорит правду, - кипятился отец, - но какого чёрта мы им понадобились. Согласись, Матвеич, что нас уже трудно отнести к молодому и здоровому поколению, которое могло бы у них в так называемой «Швабии» приносить пользу арийским отпрыскам. Да, одни загадки и непонятки, которые пока не подвластны моему пониманию.

   - Владимир Александрович, - подходя вплотную к отцу, заговорила Наташа, - вы не волнуйтесь так сильно, давайте доверимся судьбе, тем более, что в данной ситуации мы ничего не можем предпринять. Мы же здесь не гости, а пленники, а это значит, что надо терпеливо следить за событиями, происходящими вокруг нас.

   Между тем, катер немного качнуло и у меня возникло ощущение, что мы куда-то движемся.

   - Слушай, Матвеич, если этот немец сказал правду, то твоя электронная игрушка действительно ничего не стоит, тем более, что она уже разбита. Можешь её выбросить в иллюминатор, это уже бесполезная вещь.

   - Спокойно, Володя, - обиделся Матвеич, - эта, как ты выразился, игрушка уже сыграла свою роль в нашей судьбе и нас не оставят в беде, это я тебе гарантирую. Наберись терпения и жди, помощь обязательно придёт.

Продолжение следует

 ОКОНЧАНИЕ РОМАНА "Капитан третьего ранга"

Мы ещё на протяжении долгого времени обсуждали статус нашего пребывания на чуждом нам катере, совсем не замечая, что недалеко от катера из глубины моря медленно всплывало нечто своими размерами превосходящее самую современную субмарину. Наконец дверь в нашу каюту распахнулась, и несколько молодчиков бесцеремонно выволокли нас на палубу катера. Надо сказать, что, не смотря на позднее время суток, акватория моря вокруг нашего катера была ярко освещена, но видимых источников света я так и не заметил. Приятных тонов желтоватый свет как бы струился отовсюду, позволяя мне чётко рассматривать всё то, что происходило вокруг. Наш катер пришвартовался к какому-то огромному подводному аппарату. Верхняя часть этого монстра частично выступала из воды, но, судя по размерам этой верхней части, можно было предположить, что весь подводный аппарат на порядок больше самой крупной субмарины, когда-либо построенной в мире.. На нас быстро надели наручники и по небольшому трапу провели на борт этого морского гиганта. Внутренние проходы в этой суперлодке были достаточно узки, но по мере продвижения вглубь этого гиганта проходы постепенно расширялись и в конце концов нас уже вели через большого объёма отсеки, в которых стояли или сидели за пультами люди в какой-то серо-чёрной униформе, как и у наших похитителей.

   - Боря, куда это они нас конвоируют, - идя рядом со мной, прошептала мне на ухо Наташа, - ты знаешь, вот теперь мне по-настоящему стало страшно.

   - Ничего, Натуль, это ещё не конец света и нас ещё не посадили на электрический стул, - неудачно пошутил я, с опаской поглядывая по сторонам. Во всяком случае, они пока к нам не применяют никаких физических воздействий, что само по себе говорит о том, что мы им нужны для чего-то. Не трусь, Наташа, всё будет о, кей, мы прорвёмся, - заверил я жену, а в душе подумал, - Господи, не оставь наши души грешные в этой дьявольской западне.

   Нас ещё долго вели по каким-то странным отсекам и переходам и, наконец, втолкнули в какой-то отсек удивительно крупных размеров. Отсек был почти округлой формы с рядом столов и диванчиков около них. На одной из стен отсека висел монитор, на котором попеременно появлялась и исчезала какая-то печатная информация. На одном из столов мы заметили расставленные столовые приборы и тарелки со снедью.

   - Да, пожалуй, не плохо бы уже немного подкрепиться, - сглатывая набегающую во рту слюну, подумал я, - для начала пока совсем неплохой сценарий нашего заточения на этом сверхсовременном «Наутилусе», но всё же кто из этой фашиствующей сволочи капитан Немо. Нет, всё же фашист был абсолютно прав, намекая нам на то, что на территории Антарктиды что-то находится вполне реальное и рукотворное. А если учитывать особую привязанность немчуры к труду и исполнительности, то это всё-таки не фантастика, а реалии наших дней.

   Из одной из многочисленных дверей отсека вышли два человека в чёрной военной форме при погонах. На красных нарукавных повязках военных красовались фашистские свастики. Вскинув правые руки вверх и вперёд в фашистском приветствии, оба немца не спеша подошли к нам и заговорили на плохом русском языке:

   - Господа, разрешите представиться я Ганс Клюге - капитан этой субмарины, а это мой помощник Клаус Леммер. Сейчас вас освободят от браслетов на ваших руках, и вы сможете свободно расположиться в этом отсеке моего подводного крейсера. Кстати, мы уже позаботились о вашем неожиданном появлении на нашем борту и приготовили вам всё необходимое для поддержания вашего физического здоровья, - улыбнулся один из немцев, рукой указывая нам на накрытый стол. Прошу, господа, вам нужно подкрепиться после такого стресса. Клаус прикажите вашим людям немедленно освободить наших гостей от этих никому уже не нужных оков. Наши сотрудники немного превысили свои полномочия, лишив вас свободы, тем более, что все вопросы можно было решить в рабочем порядке прямо на месте. Но раз вы уже находитесь у нас, на сверхсекретных объектах, то нам уже нечего скрывать от вас, тем более, что обратной дороги на волю для вас уже не существует.

   - Но, позвольте, - выступил вперёд отец, - мы не по своей воле попали на эти ваши, так называемые, объекты, нас вынудили это сделать, и поэтому мы требуем, чтобы нас незамедлительно освободили. Знаете, сейчас не сорок первый год и вы не хозяева всей Европы, чтобы диктовать направо и налево свою волю, а конец двадцатого века, где на первом месте всегда были и остаются в силе такие основополагающие начала как - честь, достоинство, свобода и демократия.

   - Господа, не надо так нервничать, - ответил капитан субмарины, - очевидно, что это ваша судьба оказаться именно здесь и именно в это время на моей лодке. Смею вас заверить, что вы нисколько не пожалеете о том, что вдруг оказались именно здесь, поскольку через непродолжительное время мы покажем многое из того, о чём ваши учёные и инженеры пока только мечтают осуществить, хотя не скрою, что вы значительно преуспели в техническом прогрессе, создав многое из того, что нами уже было создано к концу пятидесятых годов. Хорошо, господа, не будем напрасно терять время, устраивайтесь поудобнее вокруг стола, ешьте, пейте, а немного расскажу вам о наших планах на ближайшую перспективу.

   - Боря, слушай, я случайно не сплю, - горячо зашептала мне на ухо Наташа, - ну-ка, покрепче ущипни меня. Просто какой-то бред, этот подводный монстр с гитлеровцами на борту кажется меня с ума сведёт.

   - Ладно, пока не будем с ума сходить, а, действительно, давайте перекусим, чем бог послал, - громко объявил я, жестом руки приглашая всех к столу.

   - Ну вот и хорошо, - засмеялся капитан Клюге, - как у вас русских говорят: «Голод - не тётка!».

   - Хорошо, господин капитан, - поворачиваясь лицом к немцам, ответил отец, - мы воспользуемся вашим относительным гостеприимством и немного перекусим, но это вовсе не значит, что мы однозначно согласны со всем тем, что происходит вокруг нас, особенно с этими маскарадными костюмами времён Третьего рейха.

   Ну, что ж, если наша форма вас так смущает, то в следующий раз я предстану перед вами в гражданском костюме, привычном вашему глазу, - ответил немецкий капитан.

   - Итак, господа, хочу сразу же вас обрадовать сообщением о том, что с этого дня и отныне вы становитесь гражданами возрождённой Новой Германии «Швабии». В настоящий момент мы остро нуждаемся, как в рабочей силе, так и в тех людях, которые обладают высоким потенциалом силы воли, мужества и самопожертвования во имя бессмертных идей нашего вождя Адольфа Гитлера.

   - Нет уж, фашистский выродок, - подумал отец, - лично от меня ты никогда не дождёшься, чтобы я пресмыкался перед тобой, а сделаю всё возможное, чтобы покинуть твой ковчег и надеюсь это сделать со своими друзьями.

   - Господа, вы, очевидно, наслышаны из средств массовой информации, о так называемых НЛО и подводных объектах, которые безнаказанно появляются в различных регионах мира. Во многом ваши представления о природе этих объектов совершенно ошибочны, хотя в какой-то мере и отражают безусловную действительность, которую вы пока не в силах понять. Так вот, я полагаю, что вам уже достаточно хорошо известно общество «Аненербе». Эта организация была создана в нашем государстве с целью изучения традиций, истории и наследия германской расы, занималась также поисками окультных знаний. В то время генеральным секретарём общества «Аненербе» был полковник Вольфрам Зиверс. Кстати, мы постоянно поддерживали связи с Тибетом и посылали туда экспедиции в поисках Шамбалы. Нами были установлены многочисленные контакты с тибетскими монастырями. Но, видимо, для тибетских монахов Шамбала является святыней возведённой в ранг абсолюта и только по этой причине они не открыли нам тайны нахождения Шамбалы, хотя мы и прикладывали для этого нечеловеческие усилия. В 1941 году в «Аненербе» нашими немецкими учёными был создан «Институт прикладных военных исследований, в котором мы успешно использовали оккультные способы добычи нужной нам информации и научных знаний. Считаю, что именно «Аненербе» сыграло решающую роль во многих научных открытиях Третьего рейха. Проводились важные исследования в области управления психикой, мы били близки к созданию психотронного оружия, чтобы в заданном направлении конструировать человеческое сознание, подробно мы изучали и чёрную магию, способы контактов с потусторонними силами. Мы неоднократно предпринимали попутки найти «Чашу грааля». Велись интенсивные разработки ракет «ФАУ-2».

   - Ну и что, каких успехов вы достигли, обращаясь к чёрной магии и к связям с потусторонним миром, - поинтересовался у фашиста отец, - в какой степени это помогло Третьему рейху.

   - Я понимаю вас русских, - спокойно отвечал капитан Клюге, - вы мыслите совершенно другими категориями и понятиями. Для вас окружающий мир представляет из себя нечто всегда материальное и объяснимое, и вы не можете себе даже предположить, что он многослоен и многогранен и несёт в себе достаточно много интересной информации. Именно мы - учёные Третьего рейха сумели прикоснуться к этим тайнам, которые для вас так и остались тайной за семью печатями.

   - Ну, допустим, что вы правы, тогда почему мы русские существуем до сих пор и процветаем, а вы великая нация и раса до сих пор прячетесь по Антарктическим норам и шхерам Норвегии и Швеции, - совсем разошёлся отец. Видимо, у вас всё-таки что-то не сходится в вашей теории о сверхчеловеке и арийской расы.

   - Вот в этом и есть самое главное и основное ваше заблуждение на наш счёт, - закуривая сигарету, ответил капитан Клюге. Вы русские очень доверчивы и привыкли смотреть в рот вашим правителям и вашим СМИ. Вы не замечаете тех перемен, которые происходят в мире или замечаете, но опять же только с оглядкой на СМИ. Ну, ладно, это особая тема и мы ещё к ней вернёмся, а пока позвольте, господа, продолжить мне.

   - Ну, если уж вам так хочется, то говорите, но это вряд ли придаст нам уверенности в том, что вы действительно уже настолько могущественны, что можете практически всё, - ответил отец.

   - Мы считаем, - продолжил фашист, - что главной заслугой Третьего рейха является начало строительства сверхсекретной «Базы-211» на территории Антарктиды, а конкретно в районе земли Королевы Мод в 1938 году. Этот гигантский плацдарм наше руководство нарекло «Новой Швабией», где планировалось создать секретные подземные базы различного, но прежде всего, военного назначения. Наши доблестные подводные асы обнаружили в «Новой Швабии» Соединённые между собой огромные, соединённые между собой огромные пещеры и полости с тёплым воздухом. И уже с 1943-го года мы приступили к строительству секретной «Базы-211». В течении нескольких лет в Антарктиду нами было направлено огромное количество горнопроходческого оборудования с огромными фрезами для прокладки больших тоннелей, рельсовые дороги и вагонетки. Для этой цели нам потребовалось 35 крупных субмарин. К концу войны у нас уже имелось девять исследовательских предприятий, на которых наши учёные испытывали дисколёты и другое секретное оружие.

   - Ну, допустим, что всё это правда, но зачем вы нам так подробно об этом докладываете, тем более секретную информацию, - поинтересовался отец.

   - Это уже не имеет для вас никакого значения, - быстро ответил фашист. За время работы нашей «Базы -211» ещё ни одному пленнику не удалось покинуть её. Нам просто приятно осознавать, что кто-то извне сможет понять и оценить всю ту титаническую работу по возрождению нового этноса, который и поведёт всё человечество в нужном направлении.

   - Куда поведёт? - вступил в разговор Матвеич, - в газовые камеры и лагеря, которыми вы в избытке потчевали большую часть человечества. Нет уж, поверьте моему слову, что американские силы быстрого реагирования уже спешат нам на помощь, и я не позавидую вам и вашей субмарине, которая окажется под прицельным огнём наших сверхмощных ракет и торпед.

   - Вы рассуждаете как пятилетний ребёнок, - засмеялся немецкий капитан, - неужели вы думаете, что мы позволим вашим доблестным войскам приблизиться к нам хотя бы на пять кабельтовых. Наверняка вы читаете современную прессу и обратили своё внимание на заметки о неопознанных подводных объектах у берегов Норвегии и Швеции. Так вот все попытки потопить или захватить эти объекты заканчивались всегда полной неудачей. Скажу вам больше - это и есть наши подводные субмарины, которые перемещаются в морских глубинах так же свободно, как и в атмосфере. Наши корабли надёжно защищены полем из недоступной пока вашему пониманию знергией, которая не только защищает наши корабли и субмарины от прямой вашей агрессии, но и способствует нам скрытно перемещаться куда угодно с большими скоростями.

   - Да, я об этом читал, - недовольно буркнул себе под нос Матвеич и затих, сердито отвернувшись к стене.

   - Ну, вот видите, - бодро продолжил фашист, - а вы говорите, что вас кто-то немедленно освободит. Вас пятерых можем освободить только мы, если, конечно, очень сильно захотим этого. Наша беседа, господа, с вами длится уже достаточно долго, но за это время мы уже беспрепятственно покинули Северное море и сейчас находимся в Южной Атлантике на глубине 6000 метров. Ровно через тридцать минут вы сможете воочию убедиться в правоте моих слов, совершив небольшую прогулку по территории «Базы-211».

   - Вот интересно, - откровенно возмутилась Наташа, - так что за всё это время с 1945 - го года никто из супердержав не предпринял никаких попыток уничтожить ваше осиное гнездо?

   - Вы слишком эмоциональны и несдержанны, женщина, - холодно заметил немецкий капитан, - но смею вас заверить, что все попытки этих, как вы выразились, супердержав проникнуть на наши объекты были нами пресечены очень быстро и эффективно. Кстати, об этом писала ваша пресса в 1947 году. Мы пока терпим присутствие на территории земли Королевы Мод нескольких иностранных антарктических научно исследовательских станций. Но если сотрудники этих станций проявят нездоровый интерес к глубинам Антарктиды, то мы их моментально уничтожим.

   - Так, понятно, - устало заговорил отец, - ну, а от нас вы чего хотите, мы же не являемся генофондом вашей арийской расы, и все здесь присутствующие, как вы видите, принадлежат уже скорее к пожилому возрасту. Вы что, серьёзно считаете, что мы сможем сотрудничать с вами и приносить какую-то пользу будущим сверхчеловекам.

- Так, понятно, - устало заговорил отец, - ну, а от нас вы чего хотите, мы же не являемся генофондом вашей арийской расы, и все здесь присутствующие, как вы видите, принадлежат уже скорее к пожилому возрасту. Вы что, серьёзно считаете, что мы сможем сотрудничать с вами и приносить какую-то пользу будущим сверхчеловекам.

   - А у вас нет другого выхода, господа, - спокойно ответствовал фашист, - считайте, что вы уже заново родились, если чётко следовать вашей же русской пословице: «Где родился - там и пригодился», то я надеюсь, что вы примите моё предложение о сотрудничестве. Мы здесь уже навели справки конкретно о каждом из вас и считаем, что какую-то посильную пользу вы сможете принести Новой Германии. Если вас интересует альтернатива моему предложению, то сразу же скажу, что это - смерть.

   Козырнув нам, капитан и его помощник покинули помещение.

   Должен сказать, что слова фашистского недобитка сильно обескуражили и озадачили всех нас. С одной стороны не очень то хотелось вот так сразу же умирать и покидать эту бренную, но до того красивую Землю, но в то же время мы совершенно не представляли себе службы в угоду этим наглым фашистам. После долгих и эмоциональных дискуссий и споров нам удалось прийти к единому мнению некоторое время поработать на объектах немцев, а там, как бог даст. Отец страшно негодовал по поводу того, что его - победителя хотят заставить униженно работать на фашистов. Мне с Наташей стоило больших трудов уговорить его пока не высказываться столь резко и категорично в присутствии командного состава субмарины, а пока принять их предложение о сотрудничестве с единственной лишь целью сохранить себе жизнь и изыскивать любые возможности для освобождения или побега. За этими спорами и ожесточёнными мнениями мы совсем не заметили, как пролетело время. Дверь в наш отсек открылась и в помещение вошло сразу несколько молодых парней всё в той же серо-чёрной униформе. Из их строя выступил вперёд капитан и заговорил:

   - Господа, у вас было достаточно времени, чтобы обсудить наши предложения и ваши проблемы, и теперь я хочу от вас услышать окончательный ответ «да» или «нет».

   - Позвольте мне, - мягко отстраняя меня с отцом в сторону, скромно попросила Наташа. Мы даём согласие на сотрудничество с вами, но только при одном условии, что на дворе уже давно не сороковые годы, а конец двадцатого столетия, и поэтому мы просто не допускаем даже себе мысли, что наших объектах мы будем чувствовать унижение и произвол со стороны ваших сотрудников. Тем более для нас не допустимо никакое физическое воздействие. Вот на этих условиях мы согласны на какое-то время быть вынужденными сотрудниками вашей «Базы-211».

   - Ну, что ж, мы вполне удовлетворены вашим решением влиться в нашу среду. Я полагаю, что ваши пожелания для нас вполне приемлемы, и вы не будете испытывать никаких неудобств на территории Новой Швабии, но тоже при условии, что будете строго выполнять все те нормативные положения и требования, которые мы применяем к нашим работникам. Кстати, вы будете трудиться именно в той сфере науки или производства, которые вам ближе всего по вашей профессии. Кроме всего прочего наша субмарина успешно преодолела бескрайние просторы Атлантики и в данный момент уже всплывает у главного пирса подземного города Антарктиды.

   - Проклятые американцы, - злобно хватанул кулаком по столу Матвеич, - ну, никому верить нельзя. Кому нужны эти их электронные игрушки, если они не могут обеспечить никому безопасности.

   - Господа, я полагаю, что нет нужды нам опять возвращаться к этой больной для вас теме, - заметил немецкий капитан. Вы уже сами расставили необходимые точки над «и». Согласитесь, что в те сороковые годы наши отцы и деды не стали бы особо церемониться с вами, но мы совершенно не склонны мстить потомкам ваших отцов, и спокойно предлагаем вам сотрудничество, но уже во имя наших идей.

   Наша официальная беседа с немецким капитаном продолжалась не столь долго, и уже через двадцать минут мы стояли на пирсе неведомой нам пока немецкой «Базы-211». Сразу трудно было осмыслить, где мы находимся, но всё же что-то неукоснительно свидетельствовало о том, что пространство вокруг нас замкнуто, хотя границ этого гигантского грота мы так и не увидели. Высоко над нашими головами качались яркие голубоватые светильники, освещая всё вокруг каким-то странным призрачным светом. Около огромного пирса были пришвартованы субмарины различного класса и непонятного назначения катера. Далеко вдаль уходили рядами куполообразные строения без окон и казалось без дверей. Около строений копошились какие-то люди в странной непонятного покроя одежде.

   - Слушай, Боря, - горячо зашептала мне на ухо Наташа, - да здесь даже не холодно, а совсем комфортно. Даже трудно представить себе, что мы сейчас находимся под многокилометровыми толщами антарктического льда. Нет, да ты только посмотри, здесь даже грунт есть и что-то растёт.

   Я оглянулся по сторонам и к своему удивлению увидел недалеко от нас густые кусты какой-то растительности.

   - Да нет, это просто бред какой-то, - пристально рассматривая землю под ногами и зелёную траву, подумал я.

   К нам подошёл помощник капитана Клаус Леммер и, по-морскому отдав нам честь, с серьёзным видом проговорил:

   - Господа, не будем терять время на пустые разговоры, а займёмся делом. Мы немцы с детства приучены к дисциплине и порядку, надеюсь, что и вы возьмёте на вооружение эти мои слова. Прошу вас всех следовать за мной.

   Должен заметить, что капитан Клюге нас не обманул и предоставил каждому из нас, то, что соответствовало нашему образованию и интеллекту. Отец и Матвеич со своим товарищем трудились в сухом доке, где ремонтировали и приводили в боевую готовность подводные аппараты. Меня определили работать сборщиком дисколётов в одом из гигантских ангаров. Наташу, как специалиста по химическим препаратам и лекарствам определили в газо-химическую лабораторию, где сотрудники занимались разработкой нового психо-химического оружия.

   За сравнительно долгое пребывание на немецкой «Базе -211» мы прекрасно освоились в своих коллективах, которые представляли из себя интернациональные бригады практически со всех концов мира. Уже через два года мы свободно общались со своими товарищами по работе на немецком языке и совершенно чётко представляли себе всю ту сложную инфраструктуру этого гигантского подземного сооружения, которое, как ни странно, сохраняло свою жизнеспособность на протяжении уже нескольких десятилетий. Трудовой день на территории всей базы длился ровно шесть часов, а остальное время предоставлялось всем, как говорили немцы, для восполнения жизненной энергии, так необходимой в этих достаточно сложных климатических условиях. Дело в том, что отсутствие солнечного света и в какой-то степени кислорода отрицательно сказывались на здоровье народонаселения базы. На какое-то время над всей базой немцы включали специальные ультрафиолетовые прожектора, которые должны были в какай-то степени компенсировать нехватку естественного ультрафиолетового фона Солнца и мощные компрессорные установки закачивали свежий воздух в систему гигантских гротов и пещер. Но всё равно эти действия не в полной мере способствовали восстановлению жизненного тонуса узников базы. Тем не менее немцы не жалели ни времени, ни средств, чтобы поднять дух и работоспособность своих рабов. На территории базы находилось множество разгрузочных залов с тренажёрами, бассейнами и массажными кабинетами. После трудового дня мы обычно собираемся в большом разгрузочно-восстановительном зале со своим питательным блоком и спортивными снарядами. После двухгодичного пребывания на немецкой базе мы заметно подустали от постоянного интенсивного труда и того строго заведённого порядка, изменять который по своему усмотрению мы не имели никакого права. Жили мы в куполообразных помещениях гостиничного типа по пять человек в комнате. Несмотря на небольшие размеры комнат, места хватало всем для занятий всем тем, чего в данный момент желала душа. Кроме всего прочего, мы не испытывали никаких неудобств в отношении тепла в помещениях.

   ***

   В один из вечеров ко мне подошёл отец и жестом руки предложил следовать за ним. Выйдя из жилого блока на свежий воздух и, немного отойдя от него, отец взволнованно заговорил:

   - Слушай, Борис, я со своей бригадой уже три месяца ремонтирую одну подводную лодку и досконально изучил этот подводный аппарат. Кстати, в моей бригаде подобрались неплохие мужики и между прочим почти все из России, но несколько человек из Швеции. Все мужики толковые и горят желанием вырваться из этого подземного ада, но нужен конкретный и тщательно выверенный план захвата этой достаточно простой в управлении лодки.

   - Ну, отец, ты даёшь, - непроизвольно вырвалось у меня, ты же понимаешь, что такие объекты тщательно охраняются, да и оружия у нас нет никакого с собой, чтобы обезоружить проклятую немчуру.

   - Да ты не кипятись, Борис, а внимательно и спокойно выслушай отца. Я всё рассчитал и думаю, что у нас получится, правда, набирается большая группа людей, желающих покинуть этот «подземный рай», но на подлодке думаю, что места всем хватит. Ты не забывай, что твоя Наташа в данный момент трудится в психо-химической лаборатории и имеет доступ ко всякого рода отравляющим веществам и газам. Вот как раз на первых порах она нам может очень помочь обезоружить охранников, а там уже наша забота как завладеть подводным крейсером.

   - Идея, отец, в общем не плохая, - почёсывая себе затылок, ответил я, - ты не учёл самого главного, что мы не располагаем картой подводных гротов и пещер и можем совершенно благополучно заблудиться в многочисленных ложных колодцах этого огромного подводного лабиринта.

   - Этот вопрос, сын, я тоже продумал, - быстро ответил отец, - на конец этого месяца назначены ходовые испытания этого дредноута с выходом в открытый океан.

   - Интересно, отец, откуда у тебя такие сведения:

   - Совершенно случайно я подслушал разговор двух высокопоставленных особ, которые не замечая моего присутствия в соседнем отсеке подлодки, разглагольствовали на эту секретную тему. Мы же теперь свободно говорим и понимаем по-немецки, не правда ли.

   - Правда, правда, отец, - ещё более заинтересовался я этой новостью отца.

   - Короче говоря, сынок, твоя задача договориться с Наташей об отравляющих веществах, а всё остальное мы с Матвеичем берём на себя. Да, и не забудь, пожалуйста, о дате нашей операции, которая назначена на пятое октября. Все подробности ты узнаешь позже.

   Мы с отцом крепко обнялись, пожелав друг другу успеха в этом дерзком плане. Я вернулся в свою часть жилого блока уже в совершенно другом настроении, светясь от восторга, как электрическая лампочка.

   Наташа, испуганно взглянув на меня, заметила:

   - Боря, у тебя такое выражение лица, как после успешно сданного экзамена по математике на все пять. Чем именно вызван такой всплеск твоих положительных эмоций? Честно говоря, уже на протяжении нескольких месяцев на твоём лице сидела маска отчуждённости и смятения, а здесь, ну просто фонтан положительных чувств. Давай докладывай, что случилось.

   - Да нет, ничего особенного, просто сегодня в бассейне мне как никогда удалось быстро проплыть стометровку, - ещё больше улыбаясь ответил я, осторожно прикладывая указательный палец к губам.

   Наташа понимающе кивнула головой, жестом руки приглашая меня пройти в душевую кабину. Быстро включив душ, я не спеша изложил Наташе суть моего разговора с отцом. Наташа широко открытыми глазами смотрела на меня, и только дрожащие руки выдавали её волнение.

   - Боря, у меня сейчас действительно есть доступ к нервно-паралитическому газу «Циклон-В» и если будет надо, то к назначенному сроку я добуду один небольшой баллончик с этой отравой. И ещё, Боря, этот газ очень токсичен и для защиты от него потребуются противогазы, чтобы защитить своё сердце и лёгкие.

   - Я всё понимаю, Наташа, завтра же я о твоей озабоченности доложу отцу, а он, я думаю, справится и с этой задачей.

   - Борис, мне всё же страшно, ведь мы рискуем своими жизнями, рискуем потерять даже надежду на возвращение к своим родным берегам, к детям. Господи, а что творится с нашими детьми, так ничего и не знаем. Представляю себе, как им было тяжело свыкнуться с мыслью, что мы пропали без вести в нашем глупом турне по Европе. Сидели бы себе спокойно дома, наслаждались шелестом русских берёзок за окном и не знали бы этих антарктических ужасов. Кстати, Боря, я уже совсем одурела от этого экспериментального газа. В глазах уже часто прыгают какие-то звёздочки, и слышу иногда чужие голоса по ночам. Может быть нам не спешить, а понадеется на случай. Ведь должен же кто-нибудь разгромить этот фашистский вертеп.

   - Я точно знаю другое, - уверенно заговорил я, - одна курица тоже понадеялась, что свободна и благополучна, но всё же попала в суп. Натаха, не дрейфь, или пятого октября, или уже никогда, альтернатива нашей с отцом задумке только одна - медленное прозябание на этой гнилой подземной базе и бесславная смерть. Ну, так что ты всё-таки выбираешь, неужели второе.

   - Боря, ну как ты мог так плохо подумать обо мне, - всхлипнула Наташа, - я всегда с тобой и с твоим отцом, я согласна.

   - Ну, вот и хорошо, дорогая, - гладя жену по голове, тихо шептал я ободряющие слова.

   ***

   Не буду долго описывать те сумасшедшие события, которые привели всё же нас к благополучному захвату подводной лодки, но должен сказать, что это стоило нам больших жертв как со стороны охраны, так и со стороны совершающих побег. Надо отдать должное моему отцу, который на протяжении целого года внимательно изучал все устройства и механизмы ремонтируемых им подводных крейсеров. Уже к моменту нашего побега он досконально знал все принципы работы основных узлов подводных аппаратов. Короче говоря, ценой больших жертв и потери двух наших товарищей - Матвеича и его товарища по морской работе, мы вышли в открытый океан и ускоренным маршем на большой глубине направились к родным берегам Европы. Всё же нам необыкновенно повезло в том плане, что на ходовые испытания фашистским руководством были приглашены только восемь человек, которых очень быстро и чётко наша команда взяла под свою опеку. Мы с отцом и ещё несколько наших людей стояли в центральном посту с автоматами наизготовку и следили за каждым движением немецкого капитана и его команды.

   - Отец, смотри, у них автоматы то русские - «калаши», - с ехидцей заметил я, - ничего нового не могли придумать за столь длительный срок.

   - Ты знаешь, Борис, у меня такое ощущение, что они больше пыжатся, чем в действительности что-то делают. Да и потом эта их база скоро прекратит своё существование. Я пригляделся за эти два года к их оборудованию и станкам и понял, что их уже давно надо списывать.

   - Но, тем не менее, они создали то, что не по силам даже таким странам как США и России, - с грустью в голосе ответил я.

   Между тем субмарина уверенно прокладывала себе путь в пучине Атлантики на глубине 4000 метров. По напряжённому и красному лицу немецкого капитана было заметно, что что-то озадачивает его в управлении этим подводным монстром. Капитан сидел за пультом управления и судорожно сжимал рукоятки управления погружением подлодки. На его лбу выступила испарина и он начал что-то тихо бубнить себе под нос.

   - Ну, что приуныл, фашист, - тыкая стволом автомата в капитанскую спину, бодро поинтересовался отец. Наташа, ты, наверное, немного перестаралась с этим газом, фашист до сих пор не может прийти в себя. Смотри, сын, как его коробит. А какого нам тогда было в сорок первом году, когда эта сволочь нещадно посыпала нас снарядами и бомбами. Ничего страшного, пусть немного помучается, узнает почём фунт лиха, - с удовлетворением заключил отец, отворачиваясь от фашиста.

   - Отец, да он нам хочет что-то сказать, смотри как он напрягся.

   Немец оторвал руки от ручек управления и, повернувшись лицом к отцу, заговорил:

   - Господа, это не моя вина, но я спешу сообщить вам, что нас преследуют уже два аппарата - один дисколёт и один подводный. Должен вам заметить, что они стремительно приближаются к нам, и где-то минут через пять минут мы будем атакованы ими.

   Отец передёрнул затвор калаша и приставил его ствол к виску фашиста.

   - Негодяй, фашистский выкормыш, это ты передал им наши координаты и думаешь теперь уйти от заслуженной кары, - закричал в ярости отец.

   Немец затрясся всем телом, хриплым голосом часто повторяя:

   - Гитлер, капут, Гитлер, капут, дойче золдатен ду бист швайн!

   - Раньше надо было думать о своей нации и о своих солдатах, а теперь, гад, ты получишь сполна, - замахиваясь на фашиста прикладом автомата, закричал я.

   Немец испуганно поднял руки над головой, как бы защищаясь от удара, и быстро скороговоркой заговорил:

   - Господа, ещё не всё потеряно, можно выйти на закритические режимы работы защитного поля и мы тогда вновь станем невидимыми для тех, кто охотится за нами, но я ничего не гарантирую. По инструкции нам категорически запрещено выходить на этот режим, потому как этот режим ещё недостаточно изучен и мы все можем просто погибнуть в этом жёстком поле.

   - Ладно, у нас времени для рассуждений практически не осталось, - взглянув на часы, проговорил отец. Говори, негодяй, как твои подельники обнаружили нас, ведь нас всё время окружает защитное поле, которое делает нас невидимыми.

   Немец с мольбой в голубых глазах посмотрел на нас и ответил:

   - Господа, боюсь, что при выходе в открытый океан мы забыли включить парольный сигнал, разрешающий покинуть «Базу - 211». Наша лодка достаточно устаревшей конструкции и не обладает таким уж мощным защитным полем, которое легко пробивается нашими последними приборами слежения и обнаружения.

   - Да какого же чёрта ты не подал контрольный сигнал, - кипятился отец, наступая на немца. Жаль, что сейчас не сорок третий год, а то бы я тебя размазал по стене, как навозного жука. Ну, что ты моргаешь своими глазёнками, белобрысая тварь, давай выжимай из своей подводной бочки всё, что можно и что нельзя.

   Немец трясущимися руками схватился за рукоятки управления субмариной и перевёл их в крайнее положение. Подлодка вздрогнула всем корпусом и, казалось, замерла на месте. Всё вокруг осветилось каким-то светло-голубым сиянием. Почти вся электронная аппаратура в центральном посту заискрила короткими молниями и всполохами света. Перед моими глазами поплыли какие-то разноцветные круги, а всё видимое вокруг вдруг стало терять свои очертания, как бы растворяясь в воздухе.

   - Похоже это конец, - промелькнула у меня мысль в голове и закрыл глаза, потеряв сознание. Не знаю, как долго я находился в этом состоянии, но должен заметить, что это было одно из самых неприятных моих ощущений. Перед глазами в быстром темпе проносились картинки из моей прошедшей жизни, которые перемежались яркими цветовыми вспышками и постоянным неприятным гудением. Собрав всю свою волю в кулак, я открыл глаза и замер от удивления. От сильной качки мне трудно было сохранять равновесие, и я присел в кресло рядом с испуганным немецким капитаном.

   - Ну, и где мы сейчас находимся, - поинтересовался я у немца, - почему лодка всплыла на поверхность.

   - Простите, - заверещал фашист, я пока сам толком не понимаю, что произошло, но то, что мы всплыли - это факт.

   - Я и сам вижу, что это факт, - начиная выходить из себя, закричал я, - если мы всплыли, то стали отличной мишенью для вашего дисколёта, который уже давно пасёт нас.

   Немец быстро взглянул на приборы перед ним и от удивления открыл рот.

   - Господа, - залепетал фашист, - мои приборы не регистрируют более вблизи нас наших аппаратов, но фиксируют что-то совершено другое, и я вынужден включить внешние мониторы для обзора акватории моря. Кроме всего прочего, господа, в результате чрезмерной нагрузки на защитное поле вокруг нашей лодки, последнее окончательно вышло из строя, а также вышла из строя система управления лодкой. Теперь мы совершенно беззащитны от действий вероятностного противника. На борту лодки в настоящий момент отсутствует боезапас и другие виды защиты от агрессивных действий врага.

   - Давай, включай свои мониторы, но учти, что у нас всё под контролем, - разрешил отец, подходя к центральному пульту управления.

   Немец включил мониторы и мы все замерли в изумлении. На море похоже разыгрывался небольшой шторм, но это было не главное в открывшемся перед нашими глазами морском пейзаже. Почти в двух кабельтовых от нас качались на волнах военные корабли явно устаревшей конструкции. На мачтах этих кораблей я отчётливо различил краснозвёздные флаги и военно-морские флаги моего государства, но времён сороковых годов.

   - Что за чёрт, - подумал я и ткнул стволом автомата в спину фашисту. Может быть ты нам объяснишь, что здесь происходит и почему я вижу эту странную картину на твоих мониторах.

   Фашист как-то сразу весь съёжился и схватился за голову двумя руками.

   - Простите, господа, но это всё произошло не по моей вине, вы же сами приказали мне выйти на запредельные режимы работы защитного поля вокруг лодки.

   - Что ты там бормочешь, немецкий недобиток, - хватая фашиста за воротник, закричал отец. Ты хочешь сказать, что твоё поле сработало как машина времени, и мы теперь сидим в сороковых годах этого века.

   Немец быстро закивал головой, защищаясь руками от агрессивных действий отца.

   - Боря, этого просто не может быть, - бросаясь ко мне на грудь, зарыдала Наташа. Там же остались наши дети, друзья, работа…

   Я спокойно отстранил Наташу и подошёл к отцу:

   - Отец, такого расклада действий я что-то совсем не ожидал, это какая-то чепуха. Если мы сейчас находимся в открытом море и на виду у нашего доблестного флота, то им ничего не стоит расправиться с нами. Судя по всему, нас наблюдают и готовятся к неминуемой атаке три крейсера и четыре эсминца.

   - Всё правильно мыслишь, сынок, и самое страшное, что все борта нашей подлодки изрисованы известной всем свастикой, и я не думаю, что советским капитанам это очень понравится. Но, судя по паузе, наступившей после нашего всплытия, они сами не ожидали увидеть такое. Ну, сам подумай, Борис, в середине сороковых годов в открытом море ими обнаружена немецкая подводная лодка непонятной им конструкции. Вот они и выжидают каких-то действий от нас. Но самое интересное не это, а то, в каком регионе мира мы сейчас находимся, куда закинула нас это злополучное поле.

   - Слушай ты, фашист - неудачник, ты можешь сейчас быстро определить наши координаты или хотя бы в каком море мы сейчас качаемся на волнах.

   Немец утвердительно закивал головой и включил несколько кнопок на пульте. На экране монитора замелькали титры какой-то информации и, наконец, высветилось то, что нас интересовало больше всего. На мониторах высветились очертания Камчатки, и крестиком было указано наше местоположение в море.

   - Мало того, что нас выбросило в прошлое, так мы ещё оказались в Тихом океане, - заволновалась Наташа. Господи, теперь всё потеряно, всё в прошлом, как теперь жить в этом чуждом для нас мире?

   - Да, пожалуй, нам трудно будет адаптироваться в нём, - сочувственно глядя на Наташу, заметил я, - но, слава Богу, что мы не оказались у берегов Америки, а у своих родных берегов.

   - Ладно, хватит лирики, Борис, - ответил отец, - в данной ситуации нам надо подумать, как без проблем объяснить советским товарищам, что мы не немцы, а тоже русские, но из другого мира.

- Ладно, хватит лирики, Борис, - ответил отец, - в данной ситуации нам надо подумать, как без проблем объяснить советским товарищам, что мы не немцы, а тоже русские, но из другого мира.

   - Кстати, мы свободно говорим на немецком языке и одеты в немецкую униформу, - заметил я, - и нас тут без разбора могут шлёпнуть прямо на месте.

   - Боря, что ты пугаешь меня, - прижимаясь к моей груди, заплакала Наташа.

   - Я не пугаю тебя, дорогая, а только констатирую факты, а факты упрямая вещь.

   Между тем на мониторах было видно, как от группы советских кораблей отделилось несколько небольших катеров, и на большой скорости они направились к нашей субмарине.

   - Значит так, друзья мои, - обратился ко мне с Наташей отец, - с минуты на минуту здесь будут советские моряки. Их действия могут носить вполне неадекватный характер в отношении нас по причине того, что мы находимся на немецкой подводной лодке. Я прошу всех соблюдать спокойствие и выдержку. А пока надо нам выйти на палубу подлодки с поднятыми руками и сдаться на милость победителей. Оружие мы оставим на месте, чтобы не провоцировать моряков на кардинальные меры в отношении нас.

   Через три минуты мы уже всей командой стояли на палубе с поднятыми руками, тем самым, давая понять, что мы сдаёмся. Подводную лодку сразу же окружили пять или шесть катеров, с которых к нам перепрыгнуло несколько десятков матросов. Быстро связав нам руки за спиной, нас под конвоем переправили на катера, а с них на один из больших крейсеров. На крейсере нас быстро обыскали и посадили в холодный и грязный трюм.

   - Слушай, отец, как ты думаешь, что они сейчас предпринят в отношении нас, - тихо поинтересовался я, - у меня такое ощущение, что война для них ещё не закончилась и они вполне могут сейчас находиться на боевом дежурстве.

   - Так оно и есть, сынок, - устало ответил отец, - но здесь уже надо положиться на случай.

   В трюме было очень холодно и сыро. Было слышно, как в каких-то коробках или ящиках тихо шуршат корабельные крысы, а откуда-то сверху капает вода.

   - Вот уж даже в мыслях не могла себе представить, что окажусь в таком дерьме, - с ненавистью глядя в мою сторону, заговорила Наташа. И это всё ты со своим отдыхом. Господи, сидели бы дома, жевали бы пироги с вареньем и в ус бы не дули о всяких там заграницах. Ну, какого чёрта тебя, Боря, понесло в это море, что ты там забыл? - всё больше расходилась Наташа.

   - Да ладно тебе, - пытался слабо оправдываться я, - кто же его знал, что так всё получится. Зато с отцом повидался после долгой разлуки, это уже положительный факт.

   - Ну вот, а теперь благополучно попрощаешься с Владимиром Александровичем, - кипятилась Натаха. Неужели, Боря, ты не понимаешь, что мы в данной ситуации для них враги - фашисты, и они вовсе не станут с нами церемониться. Тем более уж не поверят, что из будущего да и к тому же русские люди. Господи, какая же я была дура, согласившись на этот дурацкий круиз. Бросили детей, работу, друзей…

   - Наташа, перестань, - заговорил отец, подходя вплотную к невестке. Во-первых, мы сейчас находимся у своих, на своей территории и я полагаю, что командный состав крейсера поймёт все наши объяснения, как бы фантастически они не выглядели. Русский русского всегда поймёт, - твёрдым голосом подытожил отец свои слова.

   Незаметно открылась дверь в трюм и на пороге показались два матроса с автоматами наизготовку и два офицера. Один из них кашлянув несколько раз, заговорил по-немецки:

   - Всем встать и быстро построиться в шеренгу. Кто капитан этой подлодки - выйти на три шага вперёд.

   Немецкий капитан чётко по-военному вышел вперёд из строя.

   - Так, капитан пройдёт с нами, все же остальные остаются на месте до особого распоряжения.

   - Минуту, товарищи офицеры, - быстро проговорил отец по-русски, - тут какое-то недоразумение и я думаю, что наши объяснения не покажутся вам уж столь маловажными, как объяснение самого капитана.

   Офицеры удивлённо посмотрели на отца и сделали жест рукой следовать за ними. В каюте, куда нас доставили, было тесно и сильно накурено. За столом сидели три офицера и внимательно выслушивали объяснения немецкого капитана. Наташа незаметно наклонилась к моему уху и горячо зашептала:

   - Вот, гад, так он же всё поставил с ног на голову. Ты слышал, он нас представил как своих сообщников и сотрудников, а не как пленных русских.

   - А что ты хотела от этого фашиста, чтобы он увешал нас лаврами победителей, - тихо ответил я и отвернулся к стене.

   Немецкий капитан ещё долго излагал свою версию нахождения на подводной лодке, но, наконец, очередь дошла и до нас. Один из офицеров, видимо старший, неспеша распечатал свежую пачку «Беломора» и, глядя на отца пронзительными серыми глазами, спросил:

   - Судя по тому, как вы свободно владеете русским языком, вы, очевидно, не спроста оказались на подлодке, но в качестве кого и зачем. Вот это мы и хотим сейчас же услышать от вас, и потом предупреждаю вас всех, что в ваших же интересах говорить нам правду. Вы прекрасно понимаете, что по законам военного времени мы не можем долго возиться с такими, как вы. Так мы вас внимательно слушаем, кто вы и как попали на немецкую разведывательную лодку.

   - Господин офицер, э-э, простите, товарищ офицер, - заговорил отец, - разрешите мне всё объяснить. То, что я вам скажу, покажется вам совершенно фантастическим и нереальным, но поверьте мне, что я говорю вам чистую правду, тем более, что я представлю вам неопровержимые доказательства выше сказанного мной.

   - Интересно будет послушать вас, - ответил один из тройки офицеров, - но только учтите, что у нас мало времени для выслушивания фашистских пособников и изменников Родины.

   - Да в том-то и дело, что мы не пособники фашистов и не изменники Родины, а стали невольными и пленниками немецкой антарктической базы под кодовым названием «База-211».

   - Да что вы говорите, какая база в Антарктиде, вы не могли бы придумать что-нибудь более правдоподобное, чем эту ахинею.

   - Вот я и говорю, что в это вам трудно сейчас поверить, но это чистая правда. Кроме всего прочего, мы из будущего из девяносто четвёртого года. Два года мы провели в немецком плену, вынужденно работая на объектах этой базы. Кстати, я прошёл всю войну, воевал на Балтике, на сетевом заградителе «Вятка», имею боевые награды.

   - Почему вы о войне говорите в прошедшем времени, ведь она ещё не закончена, - поднимая глаза на отца, спросил один из советских офицеров.

   - Для нас, товарищи офицеры, война давно закончилась в мае сорок пятого, полным разгромом фашистской Германии.

   - Очень интересно рассказываете, - затягиваясь «Беломором», заметил главный из офицеров, - ну, а о каких неопровержимых доказательствах вы только что говорили нам.

   - Я могу назвать номер части, в которой я служил и фамилию командира этой части. Ну, а самое неопровержимое доказательство того, что мы из будущего так это сам факт существования подводной лодки новейшей конструкции с её электронным содержимым и автоматами советского производства. Кстати, на автоматах Калашникова выбита дата их изготовления - 1975 год. Ну, и если этого вам недостаточно, то взгляните на мои наручные электронные часы, производство которых, я полагаю, ещё не доступно ни одной из стран мира.

   Главный офицер принял из рук отца часы и долго внимательно рассматривал их.

   - Действительно, часы занятные, - промолвил офицер, - но, научно-технический потенциал гитлеровской Германии позволяет ей создавать и не такое. Сейчас на дворе сорок третий год, а вы говорите о войне в прошедшем времени, - засмеялся офицер, - не надо перед нами Ваньку валять и выкручиваться, не надо из нас дураков делать, которые не могут ни в ком различить врагов нашей Родины. Ещё раз советую вам честно рассказать, когда и где вы были завербованы немцами и кто эти двое с вами. Офицер встал из-за стола и подошёл к нам с Наташей.

   - Ну, а вы, что можете нам рассказать, - с улыбкой на лице, поинтересовался офицер, - только давайте без фантазий, а то мы уже устали от ваших измышлений.

   - Если вы считаете сказанное моим отцом измышлениями, то нам больше нечего добавить. И вообще мы требуем, чтобы нас доставили по месту нашего жительства в Петербург, - гордо вскинув голову, воскликнул я.

   - Между прочим, с Петербургом мы все попрощались в 1917 году, а вот Ленинград пока благополучно существует, хотя он и в немецкой блокаде, но я полагаю, что это не надолго. Под Курском мы уже доказали вашему брату кто есть кто и Победа будет за нами. Я так понимаю, что вы не желаете чистосердечно раскаяться и поведать нам каким образом вы стали пособниками гитлеровцев, - устало садясь за стол и туша папиросу о пепельницу, произнёс офицер. Теперь вашу судьбу будет решать военный трибунал, и если вы будете продолжать упорствовать, то за ваши жизни я не дам и ломаного гроша, вам всё ясно.

   - Да, чего уж тут неясного, - с грустью в голосе ответил отец, но я требую, чтобы вы сделали немедленный запрос в Кронштадт и запросили все данные на командира сетевого заградителя «Вятка» - Кудряшова Владимира Александровича, т.е. на меня самого.

   - В этом нет никакой необходимости, - резко ответил офицер, захлопывая лежащую на столе папку с документами. Сегодня же мы вас переправим в Петропавловск - камчатский, где о вас позаботится военный трибунал.

   Офицер повернулся к конвою и приказал:

   - Арестованных увести в изолятор до особого распоряжения.

   Нас грубо вытолкали из каюты и по тесным переходам крейсера отконвоировали в ещё более тесное и душное помещение.

   - Ну, что, как настроение, - садясь на пол, поинтересовался у нас отец. Похоже, мы все влипли в нехорошую историю, и самое страшное это то, что нам не поверили и продолжают считать нас фашистскими пособниками. По своему опыту знаю, как мы в те военные годы расправлялись с такими людьми.

   - Владимир Александрович, - заплакала Наташа, - неужели вы хотите сказать, что нас, в конце концов, расстреляют?

   - Скорее всего, нам не избежать сурового и справедливого, как считают советские товарищи, наказания за измену Родине.

   - Боже мой, - запричитала Наташа, - кто бы мог подумать, что свои же товарищи вот так вот просто поставят нас к стенке и шлёпнут. Нет, это выше моих сил.

   Наташа схватилась обеими руками за голову и медленно по стене сползла на грязный и липкий пол изолятора.

   - Наташа, погоди, не хандри, - ободряюще заговорил я, - это всего лишь предположения моего отца, а вдруг нас поймут и отправят на Большую землю домой.

   - Какой дом, в блокадный Ленинград, - нервно отстраняя мои руки, закричала Наташа. Это всё из-за тебя, видеть тебя больше не хочу. Ты лишил меня всего: будущего, жизни и моих детей, я тебе этого никогда не прощу.

   - Наташа, погоди, перестань дёргаться, - спокойно отреагировал я истерику жены, - лучше скажи, что это у тебя за предмет лежит в заднем кармане брюк.

   Наташа быстрым движением руки вытащила из кармана небольшой пузырёк с какой-то бесцветной жидкостью.

   - Так, Наташа, только спокойно сейчас мне отдай этот пузырёк, а я сам разберусь, что это такое, - подходя к Наташе, ласково попросил я. Никак это отравляющее вещество, интересно, каким образом наши товарищи при обыске не обнаружили его у тебя.

   - Это только в нашем безумном мире принято у мужчин лапать женщину за задние её части тела, а в этом мире, как я убедилась, народ очень воспитанный и деликатный, - устало ответила Наташа.

   - Да, да, теперь я понимаю всё, - засмеялся я, - вот это вещество как раз то и поможет нам быстро и безболезненно вернуться туда, откуда нас выбросила безжалостная временная воронка.

   - Боря, опомнись, о чём ты говоришь, если мы выпьем эту гадость, то неминуемо погибнем, умрём навсегда, понимаешь ли ты это или нет.

   - А вот здесь, дорогая, ты очень сильно заблуждаешься. Человек никак не может одновременно находиться в двух пространственно - временных субстанциях, а раз мы живём и здравствуем в будущем, то надо раз и навсегда избавиться от первой временной составляющей, которую мы и наш отец давно прожили. И тем более в сорок третьем году нас с тобой ещё не было на белом свете. Т.е., что я хочу сказать, что если мы сейчас все дружно порвём эту никому ненужную связь между прошлым и будущим, то вновь возвратимся к своим родным Пенатам.

   - Отец, как ты на это смотришь, - повернулся я к отцу.

   - Смотрю на это совершенно положительно и готов первым выполнить то, что ты задумал, но вот только боюсь, что мы можем оказаться опять в том же самом Гамбурге и в том же русском ресторанчике с наглыми фашистами.

   - Правильно, отец, так и случится и не иначе, но теперь то мы поведём себя совершенно иначе, чем в ту роковую ночь. Ну, что вы решили, время не терпит, и за нами в любую минуту могут прийти советские товарищи.

   - Боря, вы как хотите, но я не буду пить эту гадость, я ещё хочу пожить в этом мире и порадоваться яркому солнышку и зелёной травке, - опять горько запричитала Наташа.

   - Пойми, дорогая, у нас другого выхода, лучше добровольно и быстро осуществить то, что мы с отцом тебе предлагаем, чем стоять у стенки под прицелами своих же товарищей.

   - Нет, и ещё раз нет, вы вправе поступать, как вам заблагорассудится, а меня увольте, я остаюсь здесь, а там как бог даст, - твёрдо решила Наташа.

   - Ладно, воля твоя, дорогая, - внимательно вглядываясь в уставшее и осунувшееся лицо жены, констатировал я. Но всё же мы с отцом немного оставим тебе жидкости в пузырьке, вдруг ты передумаешь и примешь, наконец, единственно правильное решение.

   Отец взял из моих рук пузырёк и сделал из него несколько глотков. Я тут же последовал его примеру и передал пузырёк жене. Наташа с яростью саданула пузырёк об пол и горько разрыдалась. Последнее, что я увидел, так это склонённое надо мной плачущее лицо Наташи, которая тормошила меня и шептала:

   - Боря, прости меня, вставай, очнись ты, наконец.

   В моей голове сразу же померк свет, и сознание покинуло меня. Через какое-то время я пришёл в себя от ощущения того, что кто-то гладил меня по голове, приговаривая:

   - Боря, вставай, ну очнись ты, наконец.

   Я открыл глаза и увидел Наташу, которая сидела рядом со мной и гладила меня по голове тёплой, вкусно пахнущей рукой.

   - Слушай, дорогой, ты случайно не принимал сегодня фенозепам, что-то я никак не могу до тебя добудиться.

   Я ошалело оглядывался по сторонам, ничего не соображая.

   - Наташа, а что, ты тоже последовала нашему примеру и приняла яд.

   - Господи, Борис, о чём ты говоришь, какой яд, типун тебе на язык, - Наташа с испугом посмотрела мне в лицо.

   - А разве мы не в плену у наших советских моряков, - озираясь по сторонам, быстро спросил я.

   - Слушай, Боря, тебе категорически запрещено смотреть боевики, уж больно ты ими в последнее время стал увлекаться, - наставительно заметила Наташа. Надо же такое присниться. Кстати, дорогой, мне с работы звонили и предложили горящую путёвку и знаешь куда, никогда не догадаешься.

   - Полагаю в Ирландию в Дублин, - быстро ответил я, вставая с кресла.

   - А как ты догадался, дорогой, кто тебе об этом сказал, выглядывая из кухни, насторожилась Наташа.

   - Никто мне об этом не говорил, - обнимая жену и целуя её в обе щёки, ответил я, - просто я совсем недавно там побывал, и у меня более нет никакого желания снова возвращаться туда. А поедем мы с тобой в Индию, у меня давнишняя мечта дотронуться до белоснежных стен Тадж - Махала.

   Наташа, удивлённо вскинула на меня глаза и, хитро прищурившись, заметила:

   - Ты же не можешь отдыхать в южных странах мира. Вот так каждый раз, только соберусь мужу сделать что-то приятное и вновь получаю отказ. Ладно, дорогой, проходи на кухню, я здесь оладушки состряпала, да и дети уже скоро придут из города.

   Я смотрел на яркое Солнце за окном, на улыбающуюся Наташу, на дымящиеся оладьи на плите, и мою душу переполняло ощущение полноты счастья от прожитых лет с этим дорогим моему сердцу существом.

   ***

Цитата от Борис (04-08-2013 00:42):

ОТЛИЧНОЕ ПОСВЯЩЕНИЕ ДОЧЕРИ!