Форум

****

Живу тобой и этим днём.

Мир остальной плетётся рядом.

А мы не первый год вдвоём

плетём из нитей звездопада

судьбу свою,

                         и на двоих

хватает нам тепла и света,

соседей добрых и плохих,

прохлады жареного лета,

опавших дней календаря,

друзей у тёплого камина…

И счастлив,

                    честно говоря,

что в этой жизни мы едины,

что лишь тобою довелось

болеть в простуженные зимы,

что никогда не ждали слёз,

а потому – неуязвимы;

что не бежали за толпой,

а шли по хлопьям снегопада…

Что жизнь свою прожил тобой,

пока мир плёлся где-то рядом.

***

****

Что было - когда-нибудь вновь повторится.

В другом измерении, в дне приходящем.

Появится новой строкой на странице,

а может быть, почкой в стареющей чаще.

Вернётся к другим соблазнительный вечер

и влюбчивый месяц вчерашней эпохи

обнимет крылами дрожащие плечи,

чтоб снова услышать знакомые вздохи.

Что было когда-то –

                            дождём возвратится,

опустится пухом рождественской ночи,

а месяцем позже – растрёпанной птицей

назло тем, кто холод всемирный пророчил.

И лето сто раз повторится,

                                            и осень.

И будет апрель сотни раз наряжаться,

во сне возвращаться из прожитых вёсен

летящие в юность твои восемнадцать.

Приходится жить и под солнцем палящим,

и в снежных пустынях, где царствует вялость,

но вовсе не страшно, что в дне приходящем

проявится то,

                   что когда-то случалось.

***

****

- Кто безбилетный? Скорей оплатите…

Можно и жизнью. Платите не споря.

И затихает униженный житель

скромной планеты, задавленной горем.

Только родился - плати за рассветы,

на ноги встал - заплати за дороги.

Если вы солнцем счастливым согреты,

вам и за лето начислят налоги.

Общее небо и недра земные,

запах прибрежный и мир на планете.

Но почему-то ручьи нефтяные

русло меняют по банковской смете.

Мы привыкаем платить за билеты,

зная, что к морю умчатся другие;

скудной зарплатой за чьи-то банкеты

и ожидать от судьбы чаевые.

Не возмущаясь платить за погоду,

счастье земное и вечер осенний,

за оцифрованный ветер свободы

и за безликость своих убеждений.

***

Древний юный город

Древний южный город, но душою молод,

не скулит, не плачет и всегда в строю.

Переживший холод и осадный голод,

он казачью славу закалил в бою.

Летними ночами тёплыми дождями

заживляет раны крепостных валов.

Славится делами, верными друзьями

и неповторимым блеском куполов.

Был богат и беден, цену знал победам,

защищал Россию от меча Орды.

Горе, зло и беды выдержали деды,

потому и внуки славой их горды.

В самом устье Дона у речных затонов,

где ночует слава дедов и отцов,

колокольным звоном берег полусонный

ежедневно будит молодой Азов.

Пусть и седовласый, но всегда прекрасен

город, где любому и зимой тепло,

где снуют баркасы, и горят лампасы,

и резвятся кони, и скрипит седло…

Донская ночь

Там, где чайки у воды грустят,

где в камыш уходят каюки,

подпирая головой закат,

примостился вечер у реки.

Нарезвился ветер и притих,

не шумит прибрежная волна.

Наступает время молодых -

ночь недаром в юность влюблена.

Разнесётся запах по степи

от ночной фиалки, и его

будут двое из ладоней пить,

ощущая некое родство

с Тихим Доном, с южною луной

и с вокалом бойких лягушат,

что всё лето в тишине ночной

озорных кузнечиков смешат.

День пройдёт и молодость опять

убежит от криков городских,

чтобы снова на Дону встречать

тот рассвет, что тоже на двоих.

***

Улетающим птенцам

А на прошлой неделе из гнезда улетели

молодые птенцы. Что поделать – пора.

Если в небо качели унести не сумели,

то сегодня их в юность уносят ветра.

Усидеть невозможно на траве придорожной.

Разлетятся по свету – так было всегда.

Только в мире безбожном не сломило б их ложью,

а для счастья нашлись бы святые места.

Но придётся и спорить, и вылечивать горе,

и обиды прощать, и стоять за друзей;

забираться на горы, успокаивать море,

чтобы встретиться в поле с удачей своей.

С гордой птицей удачи вряд ли станешь богаче

без людского упорства и силы ума.

Бесполезно судачить о желаемой даче -

без труда и усилий не строят дома.

Пусть ночами не спится, и меняются лица,

и метелью заносит, но дело-то в том,

чтобы цели добиться, не поможет Жар-птица,

а упорство и разум, на том и живём.

***

Уходящий и грядущий

Год новый уже на пригорке,

прошедший спешит за порог.

Он был и счастливым, и горьким,

с улыбкой и тенью тревог.

Хватало в нём встреч и прощаний,

находок и горьких потерь…

Одних уводил на свиданье,

других в приоткрытую дверь.

Боролся за честь и свободу,

встречал долгожданных друзей;

пускал в поднебесные своды

от школьных ворот сизарей.

Залечивал рваные раны

в сердцах и на стенах домов,

и мир возвращал первозданный

в просторы поникших садов.

Какой на пригорке?

                         И что же

он людям с собой принесёт?

А мы уходящий итожим,

впуская в дома Новый год.

***

Курино-петушиное…

И голосит, когда не просят,

и замолкает позже всех;

не отличит зерна от проса,

чем вызывает птичий смех.

И вечно ищет, чтобы спрятать…

Но без него бы во дворе

не появлялись бы цыплята,

не разгорались на заре

курино-перистые споры,

кого сегодня из подруг

обнимет первой на заборе

его величество –

                               Петух.

Герои, вроде бы, знакомы:

и он – виновник тысяч бед,

да и она – хозяйка дома,

что суп готовит на обед

и тихо шепчет: Боже правый,

за что меня ты наказал?

Мой, как петух, зато у Клавы -

орёл,

              достойный лишь похвал.

Но провожая на работу,

с улыбкой: Милый, поднатужь

на платье новое к субботе…

Ты ж самый лучший в мире муж.

***

Голубиное детство…

Не модно по крышам –

                          не те уже годы.

Но были бы силы, то с дури бы влез

за бело-курчавой, особой породы,

за той, что взлетала почти до небес.

Уже невозможно,

                         а то поменял бы

годов эдак двадцать на парочку дней,

тех самых, в которых коленные блямбы

по крышам гоняют чужих голубей.

Где шорты на лямках глаза не мозолят,

к отцовскому кепи подходят чубы,

в друзьях и жара, и задиристый холод,

и так далеко до извилин судьбы.

Где споры решаются в доли минуты,

а дружбу никто не продаст за пломбир,

где ты ещё дорог на свете кому-то,

и ниток хватает для завтрашних дыр;

обидное лечат «зелёнкой» и йодом,

а годы ─ ничто для счастливых повес

с голубкой за пазухой редкой породы,

что детство уносит почти до небес.

***

Друзьям…

Он придёт и сядет рядом,

на скамейке, на диване,

в старом выцветшем наряде

тот, кто дружбу не обманет,

не предаст, не поменяет

на шипучее, хмельное,

а заварит чашку чая

в час, когда сердечко ноет.

Мы живём,

              пока он рядом,

через улицу и ближе,

в белых кляксах снегопада,

под каштанами Парижа;

на другом конце желаний,

в кнопке вызова смартфона…

Тот, кто искренне желанный

там, где больно и бессонно.

Их не много…

                 этих странных,

но дарованных нам Богом;

тех, кто лечит наши раны

неизведанной дорогой,

и приходят, если надо,

если жизнь невыносима

без того, кто вечно рядом,

но с душою пилигрима.

***

****

Молодеть не могу, обновляться не буду.

Умоляю вас, хватит судить за нутро.

Из вчерашних ошибок не вылепить чуда,

огонька не раздуть из потухших костров.

Под себя перестраивать хватит, не надо.

Под лекало не чертят чужую судьбу.

Перезрелую вишню июльского сада

не одеть в первомай и в апрель не обуть.

Не судите, прошу, за корявые строки -

слишком поздно в окно постучался Пегас.

В том и ваша вина, что стихи одиноки,

что весенний костёр слишком рано погас.

Принимайте таким,

                           и другого не ждите.

Не смогу возродиться из пепла костров.

Суждено оставаться на прежней орбите

в безымянном созвездии Розы ветров.

Если много грешил, то и вы не безгрешны -

в необузданном прошлом и ваша вина.

Умоляю, не делайте вывод поспешный.

Я надеюсь, что память былого сильна

и потянет под вишню апрельского сада…

Подождите немного, созреет душа,

и захочется вечером встретиться взглядом

с тем, кто тенью за вами идёт не спеша.

***