Форум

Попова Анна

82.Майская ночь

Окно раскрою настежь и не зажгу огня,

И долго просижу на подоконнике.

Ночь тихо дышит маем, и шепчут тополя,

На скрипочках сверчки играют тоненько.

А тополя качают, баюкают листву,

Ей, ветреной, не спится майской полночью.

Как опьяненной жизнью, зелёной, ей заснуть?

Волнуется, трепещет по-девчоночьи,

Чего-то ждёт, гадает, что будет впереди,

И тайнами с повесой-ветром делится.

Как ночь прохладна в мае… Но как тепло в груди,

И наяву в несбыточное верится.

83.В непогоду

Вот и лето, словно песня, отзвенело, отзвучало,

И под шелест листопада дождь накрапывает блюз.

Не грусти, что песня спета – песню можно спеть сначала,

Встретив осень у порога, лето шепчет: «Я вернусь…»

Пусть за днями дни проходят, пусть сегодня непогода,

Но для грусти нет причины, хоть и хмуро за окном.

Может, этот день ненастный, серый, пасмурный, холодный

Для кого-то стал счастливым, самым главным в жизни днём.

Если лаской и любовью, добротой душа согрета,

Перед ней бессильны годы, вёрсты и календари.

Сердце – это тоже солнце, колыбель тепла и света.

Не грусти, что непогода – близким солнце подари.

84.Накануне Воскресения

Сгустилась тьма. И шума голосов

Уже не слышно, площадь опустела.

На камне близ поваленных крестов

Она одна, недвижима, сидела.

Её глаза смотрели в никуда,

Ослеплены виденьем страшной казни.

…То мнилось ей, как яростно толпа

Кричит, как страже отдают приказы,

Его, браня, оплёванным ведут

В венце терновом к месту крёстной пытки.

Позор и смерть назначены ему,

А он молчит, потупив взор в молитве.

- Распни! – вопит такой, как я и ты,

Глупец, самонадеянный до дрожи,

Кому своей неправой правоты

Неоспоримей нету и дороже.

- Распни! – блажит такой, как ты и я,

Кто, видя зло в другом и обличая,

Себе защитник, а другим судья,

В своем глазу бревна не замечает.

- Распни его! – науськивает ложь,

- Распни его! – натравливает зависть,

И фальшь косится мстительно и зло,

И лицемерье руки умывает.

Безумствуют: «Распни его! Распни!»

Так горько ей, что сердце кровью плачет.

А он молчит и молится о них,

Её родной, её небесный мальчик.

Она всё знала, в сердце сохранив,

Давным-давно, ещё когда качала

Его младенцем на руках своих,

Она всё знала с самого начала,

Но как он был ей страшен, этот день,

Жестокий суд толпы бесчеловечной.

…Завыть бы в голос, больно видеть ей:

Воткнули гвозди, выломали плечи,

Распят. Глумятся: «Ну, сойди с Креста!

Спаси себя, ты, Царь, Спаситель мира!»

Страданий чашу он испил до дна.

Не ведала толпа, что сотворила.

Отмучился. Покинул мир земной.

Зло оглашает мнимую победу,

И ложь с ухмылкой подлой и кривой

Тьму нарекает истиной и светом.

- Нет сына! – вдруг ожгло её на миг

Тоской, смятеньем, дух перехватило,

Но вера, озаряя светлый лик,

Надеждой несомненной окрылила.

Она всецело верила ему,

Он – жизнь, он – правда. Он сильнее смерти.

- Да будет всё по слову твоему!

Враги да расточатся! Бог воскреснет!

…Он погребён. Какая тишина…

Но в третий день всем людям во спасенье

Воскреснет, свято верила она

Той ночью накануне Воскресения.

85.Эхо

Божий мир для жизни создан, птицы вьют весною гнёзда,

Тащат щепки в муравейник работяги-муравьи.

Голосам земного хора, песне жизни эхо вторит,

По задумке дирижёра это песня о любви.

И в горах, и в чистом поле эху чуткому раздолье:

С дятлом сосенку подолбит, погрызёт с бобром ветлу,

Кто-то где-то чинит крышу – эхо тотчас же услышит,

Отзовётся звонко-звонко молотку и топору.

Только вот беда какая, людям вечно не хватает,

Что имеем – не хватает, норовим грести к себе.

Крыши мало, надо злата, чтобы дорого-богато,

А особенно приятно грабить тех, кто послабей.

Сердце ноет о соседях: ну, куда им столько денег?

Ишь, сосед-то жить умеет, понимает что почём!

То рубил, бывало, баньки, перешёл теперь на плахи,

Больше платят. И по блату на полставки палачом.

Вместо песни – лязг и скрежет, как стекло железом режут,

Человеческое в людях не звучит уже почти.

Изувеченные в войнах голоса живые молкнут,

И о каждом поимённо эхо скорбное молчит.

На земле смолкает эхо, оголтело княжит эго.

Голос эго вторит смерти, эхо – жизни голосам.

Человек, живи! Пусть эхо шелестит в колосьях хлеба