Форум

А я не снят с военного учёта,
В военкомате мне сказал майор:
"Ты заместитель командира роты,
Таких, у нас в районе, недобор.
Мы призовём тебя сейчас на сборы,
На сорок дней, в пехоту, жить в степи."
И я спросил товарища майора:
"А помоложе не могли найти?
Ведь я служил ещё в семидесятых
И мне сейчас уже за пятьдесят,
А ты мне предлагаешь аты-баты.
Для игр таких я явно староват.
Конечно, если Родина прикажет
И кто-то вновь пойдёт на нас войной,
Меня просить не надо будет дважды,
Поверь, тряхну не слабо стариной!".
Сказал майор с улыбкой: "Что ж, похвально!
Не призовём тебя мы, так и быть".
Потом добавил тихо и печально:
"Поверь, сегодня некому служить.
Одни в бегах, другие "инвалиды",
А третьи, только, что не носят бант.
Вся молодёжь - сплошные неликвиды.
Иди домой, свободен  лейтенант!"
Слова майора зацепили душу
И мне сейчас уже под шестьдесят,
Но призовут на сборы, я не струшу
И в тот же день приду в военкомат.



293. ***

Ты провожаешь снова до дверей.
Прощальных фраз порядок не нарушу.
Я ухожу дорогой фонарей,
В заклад тебе свою оставив душу.

Но воротясь из странствия домой,
Стирая грим от опостылой рольки,
Я верю в чай, под тихий голос твой
И в шоколад, поломанный на дольки.

Споткнётся время, будто невзначай,
Когда судьба отложит наши пяльцы…
В застывшем мире будет только чай
И в шоколаде – тоненькие пальцы



294. ***

Возможно, кто-то перепутал квоты, 
Не получив награды за труды, 
И я родился маленьким вельботом, 
За много километров от воды.

Но смастерив из старых лыж салазки, 
Скроив из одеяла паруса - 
Поплёлся к океану, без опаски, 
Через луга, овраги и леса.

Хватило, кое-как, моих силёнок. 
Но был я горд и несказанно рад- 
Сменить вельбота тесные пелёнки 
На старенький, заштопанный бушлат.

Штурмует берег океан накатом. 
Солёный хлыст наотмашь больно бьёт! 
Не яхтой белоснежной, не фрегатом – 
Баркасом тихоходным стал вельбот.

Не раз в сухие доки зазывали, 
Приманивая новым дизельком. 
Но, несмотря на толстолобость стали, 
Я всякий раз отчаливал тайком.

Вот и сейчас, пыхтя трубой сварливо, 
Чешу о пирс свой заржавелый борт. 
И перепутав вновь отлив с приливом, 
Кряхтя, с натугой покидаю порт.



295. КРЫЛЬЯ И ЛЫЖИ

Взмахну крылами и взлечу!
Вокруг поднимут крик: «Мы знали!»
И станут хлопать по плечу,
Но улететь дадут едва ли.

Трибуна, пламенная речь,
Перемешают небыль с былью.
А сами, втихомолку, с плеч
По пёрышку растащат крылья.

Чтоб было неповадно впредь,
К земле, притянут небо ближе.
И станет некуда лететь,
Да и зачем, коль рядом лыжи.

Лыжня струится где-то там.
Уже и крыльев мне не жалко.
Всё реже я по небесам
Стучу, в надежде, лыжной палкой



296. ***

Я не стану тебя укорять
И бросаться словами жестокими.
Не сумели друг друга понять
Разучившись читать между строками!

Увядает заброшенный рай,
Засыхая плодами неспелыми.
Напоследок прошу – подыграй!
В эпилоге банальном умело мне.

Выбирай себе лучшую роль,
Только чтоб посмешнее, до коликов!
Хохотать буду я нашу боль,
В ярком образе бедного Йорика.

Мы, конечно же, выйдем «на бис»,
Несмотря на отсутствие опыта.
После стольких бездарных реприз,
В зал пустой, без оваций и топота.

Серым креслам поклоны ронять,
Под презрение ложе-партерное.
Тишину, как букеты принять,
За игру безнадёжную, скверную.

И в гримёрках холодных своих,
Согреваясь последними спичками,
Всё делить пополам, на двоих -
Будем долго ещё по привычке мы!



297. КРАМОЛИНА

Я иду по острому,
Я иду по тонкому.
Огрубев коростою,
Как кольчугой звонкою.
Осторожность дрёмная,
Безмятежность пришлая.
Напрягу ярёмную,
Весь в надежде – вышло бы!
Не с руки советчикам
Толковать безбожие.
Я иду ответчиком -
Почерневшей кожею.
Разложи, костлявая,
Все резоны важные.
Не нашёл управы я
На дела продажные.
Для чего отмолено?
Почему отмерено?
Не боюсь крамолины,
Ибо знаю – велено!

298. АЛАИД

( По ительменской легенде - «Сердце Алаида»)

Века здесь власти не имеют,
Сей край суров и не обжит,
Вершины горные белеют,
Под ними озеро лежит.

Лениво с волнами играя,
Безмолвно в озере стоит,
Вершиной небо подпирая,
Вулкан – красавец Алаид!

Кольцом вокруг теснятся горы.
Громадна каменная рать!
Они ведут веками споры,
Как лучше выскочку прогнать.

«Неужто места было мало?
Зачем он в озеро залез?!»
И распалённые скандалом
Огнём плюются до небес.

Не вынес исполин невзгоды,
От злых завистников устал.
Он сердце вырвав - бросил в воду,
И прочь, по тундре, зашагал.

Остановился только в море,
Там и остался великан –
Седой гордец, со всеми в ссоре,
Не покорившийся вулкан.

Как только сердце вниз упало -
Застыло камнем среди вод.
Напоминаньем - злобным скалам,
В Курильском озере живёт.