Преодоление пути, Преодоление течения, Чтоб продолжение найти И быть во власти продолженья! Преодоление преград, Преодоление неволи, Чтоб продолжению был рад И продолжением доволен. Благодарю тебя за то, Что ты была преодоленьем. Одна лишь ты - другой никто Не мог моим быть продолженьем!
СОН-СКАЗКА-БЫЛЬ.
Катился сон мой по звенящим рельсам, И всё же мне давал спокойно спать. Пусть этим летом нас не греет Цельсий, Себя я снами буду согревать.
С женой стояли где-то на перроне – У поезда стоянка пять минут. Мы ехали, но не в одном вагоне, Пути с ней что-то расходились тут.
Её, как королеву ожидало Купе в СВ, я в общем, как всегда. Она меня с усмешкой покидала И шла, куда уходят поезда.
А поезд-жизнь уже пары разводит, И скоро третий колокол пробьёт. Жена с вещами от меня уходит – Её СВ с удобствами там ждёт.
А мне опять трястись на верхней полке, С соседями про всё чесать язык, И думать, сидя, словно на иголках, Что у жены там новый проводник.
Лежу на полке, голову я свесив, Гляжу, как жизнь меняется в окне. По жизни столько лет покуролесив, Я общему вагону рад вполне –
Дух равенства здесь стойкий и общенье, И куча снеди общей на столе. Спасибо жизнь тебе за размещенье, Я еду вдаль по матушке земле.
И знаю, что моя жена довольна, С удобствами СВ деля купе, И за неё душе моей не больно – Ей не толкаться в общего толпе.
Пусть в мягком путешествует спокойно – Я подарил ей эту тишину: «Которой ты, любимая, достойна. Хоть чуточку тебе долгов верну».
Нас поезд этот в жизни даль уносит, Где солнце рвёт собою горизонт, Где ветер травы поклониться просит, И где у птиц сложился свой бомонд.
Себя забудем мы на полустанке, На дальней где-то станции сойдя – Жена в манто и я в своей ушанке. Нас встретят здесь немного погодя.
Любимая, прошу тебя, засмейся, Пусть смоют слёзы радости укор. Доставили нас в это счастье рельсы, Гляди, какая ширь, какой простор.
И даже пусть нас здесь не ожидали, И не встречают шумною толпой, Готов принять я призрачные дали На смену сутолоке городской.
Гляди-ка, к нам идут аборигены И даже хлеб и соль с собой несут – Нас ждут с тобой большие перемены, Желанными гостями будем тут.
Нас поезд-жизнь привёз сюда в раздолье, И сказка эта станет нашей былью – Из клетки вырываемся на волю И вновь с тобою расправляем крылья. ******
Поэт
Автор: nicholas1960
Дата: 09.08.2015 17:32
Сообщение №: 120218 Оффлайн
Преодоление пути, Преодоление течения, Чтоб продолжение найти И быть во власти продолженья! Преодоление преград, Преодоление неволи, Чтоб продолжению был рад И продолжением доволен. Благодарю тебя за то, Что ты была преодоленьем. Одна лишь ты - другой никто Не мог моим быть продолженьем!
СВЕТЛАНА. (сказка в стихах) Часть вторая.
Воспользуюсь я главным свойством сказок И намешаю в ней клубок времён. Надеюсь у Ван Гога хватит красок Вниманье ваше захватить в полон.
1 Был город погружён в глубокий траур – Главе своей он почести воздал. Заметила Светлане как-то фрау: -Ещё сей град такого не видал.
Был губернатор умерший известен В определённых, так сказать, кругах. Сенатор прибыл с папенькою вместе, Чтоб проводить в последний путь сей прах.
Кикиморы безудержно рыдали, Ван Гог нарисовал его портрет. Светлана с фрау тихо поминали – К покойному у них претензий нет.
Он был не виноват в своей кончине. Мол, Дьявол на него им указал; И принял смерть благодаря картине, Но был потушен на корню скандал.
Всё чинно, благородно сотворилось: Отпели в храме и без суеты В семейном склепе дверцы затворились, Услышал он последнее «прости».
Была Светлана так прекрасна в чёрном. Так шёл ей этот траурный наряд. И только взгляд остался непокорным, И с вызовом глядел на всех подряд.
Под ручку с фрау тихо отстояли, И почести отдали – Бог простит. Отцу Светланы тихо же сказали, Мол, плохо ей, душа её скорбит.
Отец её остался на поминки. Ему сенатор кресло предложил, Но тот ему ответил без запинки, Что губернатором он быть не заслужил.
Да и дела опять зовут в столицу – «Империя» растёт, как снежный ком. С собой он заберёт свою девицу, Скорей всего продаст здесь и свой дом.
Светлана с фрау дома поминали Невинной жертвы память за столом, Винцо они в гостиной попивали. Вошла мадам к ним с траурным лицом.
Была мадам здесь, как эффект побочный, Отрыжка фрау в пагубных делах, Так, недоделка или план досрочный, Но – ведьмой та была в своих глазах.
К Ван Гогу, как известно, женихалась, И по ночам летала на метле, Но так она мадамой и осталась, С печатью «недалёкой» на челе.
Учила Свету правильным манерам, Французскому, как за столом вести. А Света для мадам была примером, Как положенье в свете обрести.
Увы, мадам была лишь приложеньем К Ван Гогу, только слабенькая тень. Всегда терзалась чувственным сомненьем, Что Леший для неё обычный пень.
Но бегала за ним, как собачонка, Заглядывала преданно в глаза – И Леший млел, влюбился, как мальчонка: -Французская моя ты егоза!
Мадам за ним теперь несла палитру, В руках ещё платочек теребя: -Ах, Гогик мой, давай-ка пальчик вытру! Запачкался он в краске у тебя!
Кикиморы на них так умилялись: От всех своих они зелёных душ Слова любви им подсказать пытались, И свадебный насвистывали туш.
Мадам присела к фрау со Светланой И пригубила рюмочку вина: -Ах, губернаторша с её душевной раной Была переживаньями полна.
А дочки! Те так в голос завывали, Что их и успокоили едва. Порой они, так даже, забывали Какие надо говорить слова.
Такой удар! Винсентик постарался И преподнёс им их отца портрет. С отцом твоим, Светлана, там остался, Но обещали быть за мною вслед.
Светлана с фрау чинно улыбнулись И промокнули глазоньки платком – Едва ли речи тёмных душ коснулись – Мадам же продолжала о своём:
-Вдове сенатор обещал поддержку, Винсентика в столицу приглашал. Наверное, он при дворе не пешка – Я слышала – приёмы посещал.
За разговором время протянулось: Отец с Ван Гогом прибыли домой. И с их приездом Света, как проснулась, И стала вновь она сама собой.
Отец с ней наконец наговорился И насмотрелся вдоволь на неё. Сказал, что её видом удивился, Мол, подняла и реноме своё.
-Сенатор губернаторское кресло Мне на поминках, всуе, предлагал. Ответил я, мол, не подходит к чреслам, Не для меня. Короче, отказал.
Всё, доченька, пора нам собираться, Чрез день, иль два мы трогаемся в путь. Теперь в столице будем обитаться. Ты – дочь моя, а там не кто-нибудь.
Сенатор, кстати, про тебя заметил, Что хороша ты, вся пошла в отца. Не замужем? А я ему ответил, Что дочь моя достойна и дворца!
Он улыбнулся, но сказал: «Поминки Не лучшее нам место обсуждать Для будущего светлые картинки». Сказал, что в Петербурге будет ждать.
2. Столица! Петербург! Очередная веха Пути Светланы пагубный наверх. Ждёт город нас. Но вот какого века? Ван Гог поможет написать наш век.
Мазками крупными он, в Лешего манере, Нам нарисует время, да и быт. Окажемся мы с вами в интерьере… А что там папенька Светлане говорит?
-Я приобрёл здесь жалкие останки В Ораниенбауме дворца Петра… Лишь третьего! Трудились спозаранку Все дни. Что ж, посетить его пора.
В столице я доходный дом снимаю; Сам начал строить несколько домов. Пока что сам я в этом обитаю. Дворец, надеюсь, будет наш готов
Уж вскоре, мы туда переберёмся. Там дачи, тишина, везде покой. С соседями поближе там сойдёмся И в гости будем ездить к ним порой.
Жила ты у меня провинциалкой, И здесь тебе большой шум ни к чему. Но загородом жизнь не будет жалкой – Устроимся, усилья предприму
Я к твоему, Светлана, появленью – Столичный осчастливишь ты бомонд. Пока же дань, прошу, отдай терпенью, Не выходи ты даже на балкон.
-Ах, папенька, всё сделаю, как скажешь. Сама я никуда не тороплюсь. Единственно, прошу, меня уважишь – От скуки помереть я здесь боюсь –
Ты мне пришли каких-нибудь романов, Мы с фрау почитаем по ночам. Я так люблю иллюзию обманов. Романтике любви свой долг отдам.
-Вот любите вы девицы такое! Ну, хорошо, я с нарочным пришлю. Почитываю сам уже порою. -Ах, папенька, как я тебя люблю!
Они в доходном доме поселились, Но заняли всего один этаж. Мадам и фрау вместе разместились, Чтоб был не так заметен эпатаж.
А то мадам к Ван Гогу порывалась – Он поселился выше этажом. В конце концов, с надеждами рассталась, Осталась с фрау здесь к лицу лицом.
С Кикиморами Леший обживался – Из леса нежить и в столицу «бух». К бабуле он в лесочек собирался, Чтоб рассказать про славный Петербург.
Но всё потом: - Кикиморки, гуляем! Кутнём на мой последний гонорар! Деньгу на удовольства обменяем! -А ты, Лешак, для нас не слишком стар?
-Ах, зелень, ах, пиявки вы такие… -Да, шутим мы, Винсентик, дорогой! -Ах, вы ж мои модельки дорогие! Что ж, выбирайте ресторан любой!
Поменьше только, я прошу, шумите – Здесь, как никак, всё ж, а столичный град! Зелёненькие, всё, пошли, ведите! Они пошли куда-то наугад.
Мадам осталась с фрау и терзалась, На улице услышав голоса. Как? Он ушёл? Она же здесь осталась! И что? На голове рвать волоса?
Ну, нет, трухлявый пень, ты не дождёшься. Не буду тоже сиднем я сидеть. С поганками своими в дом вернёшься. Что ж я должна в окно тебя глядеть?
Нет. Ночь придёт, куда-нибудь слетаю, Развею свою скуку вдругорядь. Мадам не знала – ночи наступают Здесь белые. При свете же летать
Она боялась, может быть, стеснялась: Приличная мадам – и на метле… Она так никуда и не собралась, Заснула с головою на столе.
Светлана с фрау тоже были дома: По комнатам прошлись не торопясь. Ещё была дорожная истома, Но Светин взгляд уже горел, искрясь:
-Ну, наконец-то мы с тобой в столице. Ах, фрау, я же так люблю папа’. И всё боюсь ему проговориться. -Отцовская любовь, дитя, слепа.
Он видит то, что сердце его хочет. Глаза свои пред ним не отводи. Язык твой пусть сам по себе лопочет. И больше чувств отцовских в нём буди.
-А, может быть, пред ним я виновата? Сама же ведьмой захотела стать. Сама ступила на стезю разврата. -Ах, перестань комедию ломать.
Сама судьба тебя мне подарила, Сама была ты ведьмою в душе. Ты здесь, со мной, ты – вражеская сила. Тебя не переделаешь уже.
И вообще, что это за сомненья? Ты – страсть любви, огонь, что может сжечь! Ну, наберись немножечко терпенья И будет столько самых разных встреч.
-А Леший наш куда запропастился? Хотя, я знаю – он пошёл кутить. Да-а, по наклонной Гогик покатился. А, впрочем, нам же так и надо жить!
-Да, мы с тобою вражеская сила, Изнанка жизни, парадоксов цвет. Нечистая столицу навестила. Пождём немного, и выходим в свет!
-Папа’ уехал в Ораниенбаум. Там надо ему что-то доглядеть. А чем займёмся мы с тобою, фрау? -Кикимор нет – пойдём котов смотреть?
Там, знаю, есть такие экземпляры… Мы парочку из них себе возьмём. -Да, фрау, хватит нам, пожалуй, пары. Хоть будет чем заняться нам потом.
Герои наши в доме обживались. Хотя, зачем? – так, временный приют. Ну, ничего. Безделью предавались И ждали книг. Когда же принесут?
3. -Светлана! Где ты? Дочка, я приехал! -Папа’, ты прибыл. Слава небесам! -Последняя исправлена помеха – Назавтре мы переезжаем к НАМ.
Наш особняк готов. Ты собирайся, А я в контору, у меня дела. -Вот так всегда! -Ну, ну, не обижайся!- И он присел на краешек стола.
-Светлана, я промышленник известный. Ещё задумал строить здесь дома. Я там, я здесь, я нужен повсеместно. Ты привыкай, хозяйствуй тут сама.
Ты – дочь моя. Смотри, как повзрослела. Какие у тебя лицо, осанка, стать. Тебя одну оставить можно смело. -Ах, папенька, вот льстишь ты мне опять.
И, кстати, я сошлась так близко с фрау – Она сама ведь голубых кровей. Когда приедем в Ораниенбаум, Пожалуй, поселюсь я вместе с ней.
-Как хочешь, дочка. Дело за тобою. Но не престало с гувернанткой жить. -Папа’, опять ты ссоришься со мною? -Ну, хорошо же! Так тому и быть!
А я ушёл. А завтра уезжаем. Сегодня думаешь ты чем себя занять? -Сначала с фрау книгу почитаем, А после вещи станем собирать.
-Вот что скажу тебе, моя родная,- Так фрау начала свой монолог. -Вот книги мы с тобой сейчас читаем, Из них нам можно вынести урок.
Ведь сколько книг, так столько и сюжетов, Как дело нам с тобою повести, Как стать нам обожания предметом, Принять нам что-то, что-то отмести.
Ведь книги, Света, многому научат. Они – суть знаний испокон веков. Пускай за нас порой решает случай, Но план всегда заранее готов.
И пусть пока любовные романы – Мы наберёмся опыта из книг, И сделаем из девушки Светланы Мы ведьму, королеву всех интриг.
Ты, девица, читай про пыл любовный, И опыта, читая, наберись. Что делал над тобой отец духовный – Сам Дьявол – вспомни, Света, оглянись.
Теперь сама раскладывай на ложе, Как хочешь ты зарвавшихся мужчин. Их волю, сердце, душу ты стреножишь. Тобой доволен будет Господин.
-А ты, скажи, что делать будешь, фрау? -Предчувствие тревожное одно… Когда прибудем в Ораниенбаум, Тогда, надеюсь, будет решено!
-Что за предчувствие? -Пока не стану О нём с тобою, детка, говорить. Да, и зачем запутывать Светлану. Давай, читать. Какую нам открыть?
И принялись они вдвоём за чтенье. Заучивала память их слова, Какое у героев положенье, И где же героиня их права.
Каких мужчин себя любить заставить, Каким порой небрежно отказать, Их волю в русло нужное направить, Заставить изнутри себя терзать.
Как подчинить своей их только воле, Чтобы они забыли обо всём, И в нетерпении твердили бы: «Доколе?», Сжигая душу ревности огнём.
Как будет всё? Пока она не знала, Но верила в взошедшую звезду. Пока она романы лишь читала, Всё впитывая тут же на ходу.
За окнами на город падал вечер. Ван Гог пораньше обещал придти. Зажгла Светлана в канделябрах свечи, Решила чемоданы принести.
Да, надо бы в дорогу собираться, И вещи с фрау все упаковать. Пора бы нам уже обосноваться – Не терпится Светлане полетать.
Ван Гог, как обещал, вернулся раньше С моделями. Конечно, под «шафе»: -В столице этой, фрау, столько фальши, И пишут тут не «кофе», а «кафе».
Гульнули мы с моделями на славу. Тут у художников-то есть и свой кружок – Я нарасхват: налево и направо. Ну, что, мадам, кутнём на посошок?
А грустная мадам в дверях стояла, Глядела с вызовом она на жениха. Потом вдруг улыбнулась и сказала: -А что? Кутнём! Мы все не без греха!
Светлана с фрау быстро стол накрыли; Мадам послала – быстренько Ван Гог (Про вещи тут же все они забыли) Шампанского корзину приволок.
Кикиморы порхали, всем мешая: -Сюда бы нашу бабушку Ягу!- Пускали слюни, яства предвкушая: -Когда за стол? Дождаться не могу!
Опять отъезд! -Ну, что, тогда с отъездом! Я предлагаю выпить, господа. Мы мало познакомились с сим местом, Но будем наезжать ещё сюда.-
И Леший с чувством рюмку опрокинул – Он водку пил (в шампанском пузырьки) -Однако, ты речугу и задвинул. А выпил как? -Так мастерство руки!
И, вообще, художники здесь тоже, Заметил я, все беспросветно пьют! Но пьют они – кто расплатиться может. А кто не может – беспощадно бьют.
Случается, у них и угощают, Кто получил хорошенький заказ. Упьются в усмерть, сразу всех прощают. Меня вот угощали там не раз.
-Конечно, ты же наша знаменитость!- Отметила ему сама мадам. -С деньгами ты всегда сама открытость. В лесу бы так! -В обиду лес не дам!
Я фрау предлагал уже вернуться. Она в ответ, что здесь у нас дела. А сколько будут те дела тянуться? А фрау ему водки налила:
-Винсент, любезный! Ты у нас художник! Нас завтра загород вывозят жить – Возьмёшь мольберт с собой, возьмёшь треножник И будешь на природу выходить.
И там леса, наверняка, не хуже. Тебе мы предоставим выходной – Ты по своим лесам тогда покружишь, Поностальгируешь и к нам домой.
Кого хотите Вы уговорите. Мадам, за Вас. Мужчина стоя пьёт. Так, фрау – за Светлану! Повторите!- И ждёт стоит, покамест та нальёт.
-За вас за всех я должен выпить стоя. У нас заведено так, у мужчин. -Ах, Леший! Ах, оставьте нас в покое. Вам только бы опустошить графин.
-А что графин?.. Который муж графини? Ха-ха, удачно это я сказал. Нам, фрау, то есть мне – мужчине – Вы, женщины, лишь как материал.
Художник я! Пускай пришёл из дебрей. Я это понял ещё там – в лесу. -Ага, среди волков и диких вепрей! -Цыц, баба!.. с бородавкой на носу…
Нет, вы скажите, я ещё Светлану Готов в любом обличье рисовать. Мадам, а Вы когда у нас по плану? Хотите, буду лично раздевать?
Мадам, краснея, шмыг за клавикорды И что-то начала на них играть. Кикиморки – зелёненькие морды – За Лешим вышли в круг потанцевать.
Шампанское в Светлане заиграло И припустилась она тоже в пляс. Из-за стола же фрау наблюдала, С фигуры Светы не спуская глаз.
Да, весело был этот день окончен… Отец к утру коляски подогнал. Заметил он Ван Гогу между прочим, Чтоб в дам он перегаром не дышал.
Вскочил отец последним на подножку, Извозчику команду дал: «Пошёл!». (А как же? Посидели на дорожку) Светлану дальше путь её повёл.
4. -Ах, это померанцевое древо*! Как здесь чудесно, и прекрасный вид. Дворец Китайский – поглядим налево, Чуть дале – Меньшиковский там стоит.
Данилыч**, говорят, сей померанец В оранжерее у себя растил. А в князи вышел из низов, засранец. И что? Зато как после этого зажил.
Царь Пётр знал кого к себе приблизить. А что не так – на дыбу, под топор, Иль в рекруты, когда хотел унизить. Поэтому Великий до сих пор.-
Отец Светлану с местностью знакомил. Доехали и встали у дворца. Два этажа – Петруша экономил? Нет, не скажи. Не потерял лица.
И место хорошо, и парк уютный, От крепости*** ворот въездных остов. Там где-то пруд, пока ещё не мутный. Не зря папа’ нам выбрал этот кров****.
И до столицы будет недалече – Мы с фрау вмиг на мётлах долетим. Назначить в парке можно наши встречи. Об этом с немкой мы поговорим.
Ах, вот оно! Ведь фрау-то из немок. И немцем же был наш Великий князь. Задумчива она в последне время. Какая-то, но кроется здесь связь.
Здесь Пётр третий-то отгородился От царственного русского двора. От веры пусть своей он отступился, Но знал, ещё придёт его пора.
Здесь Фридрихом своим он восхищался, Устраивал всё на немецкий лад – В душе ведь немцем так он и остался, Хотя надел наш царственный наряд.
И фрау наша что-то загрустила, Задумчива она в последни дни. Лицо своё вдруг долу опустила – В него попробуй снизу загляни.
И веселится как-то через силу. Выдавливанью радостных гримас Сама меня когда-то научила – Всё на себе же пользует сейчас.
И всё-таки же Ораниенбаум, Как кость и почему-то поперёк. Хотелось бы разговорить мне фрау. Ну, ладно, дам сегодня ей намёк.
Устроились довольно-таки быстро. И в этой новосельной кутерьме В душе Светланы (и пускай нечистой) Не появилось мысли о тюрьме.
Пусть временами мысли посещали, Что папенька её здесь и запрёт – Он дал понять всего двумя словами, Что будет всё совсем наоборот.
И выделил Светлане с фрау спальню, Как ей уже он это обещал. Всё было для Светланы идеально. А, уходя, папа’ поцеловал.
Опять дела. И вновь они свободны, И снова предоставлены себе – Иди же ты, куда душе угодно – Пошли они по парковой тропе.
На фрау Света прямо посмотрела И задала ей мысленно вопрос. Прошли чуть-чуть. На лавку фрау села. Слова до Светы ветерок донёс:
-Здесь Пётр жил по исчисленью третий, И дух его остался до сих пор. Я чувствую, что он меня заметил И на себе я ощущаю взор.
Про это место от отца услышав, Как данность эту встречу приняла. Моим воспоминаниям остывшим Пора ожить, как вижу я, пришла.
Но ничего, душа моя не ропщет – Что может испугать, как я, старух. Пусть был убит он всё-таки и в Ропше, Но обитает здесь незримый дух.
В былые времена мы с ним встречались, И наших душ тревожен был дуэт. Но мы тревогой этой наслаждались. Но… совершило время пируэт.
Тогда Наполеон пришёл в Россию – В глубинку я была увезена. Душа моя вернуться не просила – Любовь на дне её погребена.
Да, Света, я тогда влюбилась в призрак. Как, что, сама не знаю почему. Сошла с ума – был первый скорый признак, Но верила я сердцу своему.
В те времена я ведьмою и стала. Накручено в судьбе моей всего. А вот любви я больше не искала, Всю жизнь так и любила одного.
И дух его забыл про Воронцову***** – Меня он тоже сразу полюбил. В плену у ощущений этих новых Его же дух, как тень за мной ходил.
А что сейчас мне ждать от этой встречи? Лишь знаю – до сих пор меня он ждёт. -Зачем же душу Вам свою калечить? Встречайтесь с ним, как только ночь придёт.
Впервые слышу я про привиденье, Что девице смогло внушить любовь. А как же поцелуи, вожделенья? А как же страсть, что так волнует кровь?
-Сама, Светлана, этого не знаю. И не сказать, чтобы он был красив. Но до сего я по нему скучаю, Пусть век назад и был он телом жив.
Не называю это я безумством. Сама себя решила отрешить От будущего, и дав волю чувствам, Которых не могу себя лишить.
Я столько лет преемницу искала, Судьба тебя на блюдце поднесла. Сюжет такой не я нарисовала, А жизнь меня обратно привела.
Лишь знай, Светлана, что я не покину Тебя. Родным нам станет дом. Ван Гог покажет в городе картину – Богатый урожай мы соберём.
-А со своей любовью познакомишь? Он так неоднозначен был тогда. -Своих ты, Света, чувств не экономишь. А, впрочем…. Ты пока что молода.
Я как-нибудь организую встречу – Он тоже не особенно людим – Когда ещё душою искалечен – До сих покой ему необходим.
Во мне нашёл лишь родственную душу, Открылся и себя всего отдал. Но, так и быть, спокойствие нарушу. Надеюсь не поднимет он скандал.
День угасал. Подруги возвратились В свой новый дом (на сколько долгих лет?). На окна тюлем сумерки спустились, И в некоторых появился свет. ===============
*-Oranienbaum (нем.) – померанцевое дерево. **Данилыч – Александр Данилович Меньшиков. Сподвижник Петра I. ***Крепости – крепость Петерштадт. Потешная крепость Вел. Кн. Петра Фёдоровича. ****этот кров – после смерти Петра III крепость и дворец приходят в запустение. Лишь в конце XIX века дворец ремонтируется и реставрируется. *****Воронцова – любовница, фаворитка Петра III. 5 Когда отец промышленник, не значит, Что высший свет тебе откроет круг. Он может о тебе лишь посудачить, А вот когда появится свой друг –
Один из тех: из общества, из «сливок», Кто носит титул и амбиций воз, Кто не захвачен жизнью в плен красивой, А думает о ней уже всерьёз.
Конечно же, тебе не стать царицей, Великою княгиней – помечтать. Рулетка жизнь, в ней может всё случиться. Оружием должна ты обладать.
Оружие твоё неотразимо – Естественно, что это красота. Пусть взгляд не проскользит, не видя, мимо. И истина сия для всех проста.
А если красотою обладаешь Ещё и в сочетании с умом Того, кого любимым почитаешь – Мечтай уже о многом, о большом.
Пройти ты сможешь словно по ступеням, А можешь сразу в облака взлететь. Пока ты молода, твоим стремленьям Готова я хвалебный гимн пропеть.
Увижу ли Великою княгиней Свою Светлану? Вот моя мечта. Она меня, надеюсь, не покинет. А, впрочем, стану не нужна тогда.
Останусь здесь я со своей любовью – Пора уже мне будет на покой. Примкну к потустороннему сословью. Ах! – провела она по лбу рукой.
-Нам надо будет навестить столицу, Узнать бы нам, где в ней дают балы. А, впрочем, тут умеют веселиться – Когда богаты, то и веселы.
-Эй, тётушка! – в дверь Леший постучался. -Хочу Вас и Светлану пригласить – С моделями своими постарался – Сегодня галерею посетить.
Да, Леший во дворце же галерею Открыл. Был предоставлен ему зал. -Рисую, - говорит, - и лицезрею, Что мне Ван Гог тут кистью наваял.
Ван Гог пыхтел, а Леший-то старался, Писал одну, иль две – как дня итог, И тут же в галерее выставлялся И подпись ставил он в углу «Ван Гог».
Так счастлив был наш Леший поделиться Достигнутым успехом на стезе Художника. И начинал светиться, Как солнца луч на радости слезе.
Он дамам представлял свои картины, Кикиморы же вторили ему. Довольные его моделей мины Рекламой были, судя по всему.
-Винсент, а вот и место для «Светланы». Не хочешь здесь картину закрепить? -Но, фрау, а вывешивать не рано? Отец Светланы может запретить.
-Ах, Леший, мой папа’ здесь насмотрелся И не таких, скажу тебе, работ, Пока в кругах он этих повертелся. -Но Вы же дочь? -Так пусть наоборот
Он дочерью своею и гордится, Что написал её Винсент Ван Гог. -А колик с ним, однако, не случится? Пусть он душевен, но бывает строг.
-Но красоты стесняться не престало, Тем более её же запрещать. От древних греков всё берёт начало – Они натуру стали раздевать.
Ведь красота сокрыта в совершенстве, И тело человека в том пример. Взгляните на «Светлану» и блаженство Захватит вас превыше всяких мер.
Отец Светланы будет ей гордиться, Что дочь его останется в веках. Он с этой мыслью будет спать ложиться, И дочь носить он станет на руках.-
Тут фрау понесло. Вся раскраснелась, Но далее продлила монолог: -Ведь дочь его тут проявила смелость, Да и писал её же сам Ван Гог.
Надеюсь он поймёт её стремленье. Вы знаете картины этой суть: Она сама же выберет решенье, Когда, в чью душу глубже заглянуть.
Кого забыть, как зрителя простого, Кого в себя до гроба вдруг влюбить, Не дать уже пути ему другого, И вообще не дать спокойно жить.
Отец в глаз пусть дочке только глянет И тут же сам даст правильный ответ. Препятствовать Светлане он не станет, Светлана не услышит слова «нет».
На этом все они и порешили, Картину её месту поручив. В себя надежду на исход вселили, Бутылочкой вина всё завершив.
Отца Светланы не было неделю, А, может быть, и более того. Они же ожиданьем себя грели, Лишь Свете всё хотелось одного:
Когда же её фрау познакомит С любимою бесплотною душой, И пребывала в сладостной истоме, Рисуя эту встречу пред собой.
И, наконец-то, фрау согласилась, Светлану на знакомство повела. И вслед за нею та в подвал спустилась, К железной двери тихо подошла.
А фрау наша тихо постучала: -Петруша, это я к тебе пришла. Собой пространство осветив подвала, К неё вышел тот, кого она ждала.
Был невысок и некрасив, с улыбкой, Однако, не испортившей лица, И взгляд какой-то радостный, но липкий, Он им тебя прощупал до конца.
-Светлана, разреши тебе представить: Мой Пётр, а когда-то и наш царь. -Да, я хотел моей страною править – Я был её законный государь.
-Мне хорошо история известна. Сочувствие могу лишь Вам излить. И Воронцова мало интересна. Как фрау Вы смогли в себя влюбить?
-Ах, это? – и опять его улыбка. -Она пришла сама, одна, молчком, Когда свою настраивал я скрипку, По струнам проводя едва смычком.
Когда же скрипка Бахом зазвучала, То фрау целиком ей отдалась. И каждой ночью нас здесь навещала, И надо мною захватила власть.
Вдруг оказалось – родственные души – И – преданы. Вот только я убит. Увы, меня там не хотели слушать. А жёнушке пусть Бог за всё простит.
Чуть хриплый голос странного виденья Светлане показался пропитым – Напиткам отдавал он предпочтенье, Что голос его сделали таким.
Ещё они о чём-то говорили, О горестной царя Петра судьбе. Но вскоре свою встречу завершили, Ушла Светлана в комнату к себе.
А парочка направилась в аллеи Под белыми ночами погулять. Друг друга, по-хорошему жалея, Им было, что ещё повспоминать.
(продолжение следует)
Поэт
Автор: nicholas1960
Дата: 09.08.2015 22:47
Сообщение №: 120233 Оффлайн
Преодоление пути, Преодоление течения, Чтоб продолжение найти И быть во власти продолженья! Преодоление преград, Преодоление неволи, Чтоб продолжению был рад И продолжением доволен. Благодарю тебя за то, Что ты была преодоленьем. Одна лишь ты - другой никто Не мог моим быть продолженьем!
СВЕТЛАНА. (сказка в стихах) Часть вторая. (Продолжение)
6. Вам не про всё рисую я картины, Иначе будет длинным мой рассказ. А, впрочем, он и так уже стал длинным, Но не могу я не писать для вас.
Ещё у вас прошу взаймы терпенья – Мне дописать, вам, чтобы дочитать. Доверила нам фрау откровенья И свой рассказ я не могу прервать.
-Светлана, а не хочешь прогуляться? Слетать куда-нибудь? А, может быть, Пойдём с тобою ночью искупаться? Кикимор с собой можем прихватить.
-Пойдём на пруд. Давно я не резвилась. Модельки с удовольствием пойдут. Шальная мысль у Светы появилась: Ван Гога прихватить с собой на пруд.
Пусть сделает там пару зарисовок Совместных игр девиц на воде. Она и попозировать готова, И Лешему помочь в его труде.
Кикиморы смеялись: - Мы подружек Себе там обязательно найдём. Мы слышали ночами хор лягушек, И с ними там знакомство заведём.
- Вам, как всегда, какую-нибудь живность В друзья к себе, обычай, завести. А я питаю к живности противность. Фу, слякоть, слизь, ах, господин, прости!
И лунной ночью выбрались поплавать, Пришли на берег, с ними был Ван Гог. Они и порезвились здесь на славу, И Леший зарисовки сделать смог.
Светлана, освещённая луною, И долу опустивши кроткий взгляд, Цветок держала трепетной рукою. Прекрасен, Евы, был на ней наряд.
Сияние от тела исходило, Души девичьей негасимый свет. Подчёркивало бледное светило Прекрасный обнажённый силуэт.
Вокруг Кикимор хитрые головки С пучками лилий и лягушек хор, – Всё Леший ухватил, художник ловкий – Воды разлил серебряный ковёр.
И фрау где-то на последнем плане В руках держала мудрую сову. Ну, почему к себе картина манит, К себе фигуры девичьи зовут?
Ах, Леший, ты нас снова удивляешь: Вот стоило тебя с собой позвать, Как снова наши души заставляешь Последний вдох картине сей отдать.
А фрау со Светланой говорила: - Пусть Лешего сам Дьявол защитит. Надеюсь, ты, Светлана, не забыла – В Париже-то другой Ван Гог творит.
Пусть там он не достаточно известен, Дойти и до Парижа может слух, Который совершенно неуместен – О двух Ван Гогах. Слышишь, ты – о двух!
Хозяина мы нашего попросим, Помог он чтобы с просьбою одной: Невидимую сеть свою набросим, Сотрём пока Ван Гога с глаз долой.
Он вроде есть, а вроде его нету – Пусть пишет он и не мешает нам. Пока мы в свет свою выводим Свету, Художнику Ван Гогу аз воздам!
(Художником считался плодовитым – Уж сколько написал картин Ван Гог? Не все ещё творения открыты. А Леший-то художнику помог!).
Народ в столице боле просвещённый, И кто-то наезжал из-за границ, Поэтому Ван Гог довольно скромный Вёл образ жизни среди первых лиц.
Мелькал едва. И Ораниенбаум Прибежищем стал для него пока. Придёт момент, - сказала твёрдо фрау, - Понадобится нам его рука.
Сведёт он кое с кем тогда знакомства, Подарит свои несколько картин, Узнает нам про царское потомство, Особенно, конечно, про мужчин.
Пусть девушка Светлана и с приданым, Но, к сожаленью, только дочь купца… Промышленника – это не суть важно – Ты в свет идёшь, не воду пить с лица.
Тебе, во-первых, Света, нужен титул. - Но где же его папенька возьмёт? Хотя есть много у него друзей маститых… - Вот и пускай он клинья подобьёт.
А, кстати, как сенатор поживает? Мне помнится, к тебе он интерес Свой проявлял. Любовь лишь затухает, А встретишь вновь – и полыхает лес!
- А я о нём уже давно забыла. На шабаш разве только пригласить? - Проснулась, наконец-то, вражья сила! Не нужен будет, можем почудить.
Мадам у нас куда запропастилась? Она за Лешим ходит по пятам. И рисовать немного научилась, Но предпочтенье отдаёт котам.
Кикиморы моделей доставляют Из клеток, что в сарае во дворе. По одному котов к ней запускают, Хихикая, по утренней поре.
Та фыркает: - Мне надоели кошки! Хочу натуру с Лешим рисовать. Увидит Лешего из своего окошка, Бежит его скорее догонять.
А, впрочем, Леший тоже был не против – К мадам уже достаточно привык – Ей преподнёс он несколько полотен, И общий меж собой нашли язык.
Кикиморы над ними потешались, Но потихоньку, только меж собой. Естественно, что Лешего боялись, Но бегали за ними всей гурьбой.
7.
Мы вспомнили ещё про двух героев, Сидящих на задворках наших строк. Чуть-чуть туда калиточку откроем, Заглянем, переступим за порог.
Чухонский лес, знакомая избушка И на крылечке бабушка Яга, Скучает по своим друзьям старушка: - Опять одна! Ах, старая карга!
Но кот к ней подошёл и, выгнув спину, О ногу трясь, тихонько заурчал: - Бабуленька, тебя я не покину. И что-то Змей давно не навещал.
- Горыныч снова с кем- нибудь дерётся Из-за каких-то старых деревень. А победит, опять, небось, напьётся, И всё сожжёт в округе. Как не лень?
Отвоевать, потом всё и порушить, Чтоб заново всё это заселять. И ничего не хочет даже слушать – На мнение других ему плевать.
Я, говорит, о трёх главах и знаю, Как действовать, покуда лучше вас. Но трёхголовый пень не понимает, Что времена не те уже сейчас.
Мне фрау сообщение прислала: В столицу, мол, они перебрались. Светлана же такою ведьмой стала, Что только мужики теперь держись.
Эх, котик, это мы с тобой в сторонке, Сидим и ждём в избушке новостей. И остаётся бабушке-чухонке Ждать иногда непрошенных гостей.
И кто сейчас-то разрешенья спросит – Нагрянут всем кагалом, закружат… А ноне жизнь по свету всех их носит, Всё выбиться наверх они хотят.
Вот фрау для себя нашла девицу, И Леший наш в художники полез. Старушке только по ночам не спиться, Всё шлындает, досматривает лес.
Горыныч бился только за идею. И, вообще, он бился просто так. Вот победить врага опять сумею, А, значит, я не попаду впросак.
И будет повод за победу выпить, Мой, так сказать, талант отметить мне, Свой эгоизм победою насытить И истину свою найти в вине.
Горыныч стал отрыжкою прогресса, Не мог понять он времени секрет. Всё меньше проявляли интереса Любители сразиться тет-а-тет.
Прошли те времена, когда крушили По нескольку богатырей мы в год. И некоторым только уступили, А так, обычно был какой-то сброд:
Кружа над головою булавами, И копья свои выставив вперёд, Но так и оставались мужиками, Собравшимися быстренько в поход.
Тогда звучало страшно: «Змей Горыныч». Все прятались, завидя мою тень. Остался только горький вкус полыни, Пришёл и мой, тьфу-тьфу, последний день.
Оружие-то стало посерьёзней. Что толку, что о трёх он головах. На вид остался лишь немного грозный, А так – немытый, сумасбродный птах.
Ну. спалишь деревеньку ты, другую, Так губернатор назовёт солдат, Что хорошенько пташку отлупцуют, Доволен будь, коль жизни не лишат.
Приходится всё дальше забираться, Где дебри и непроходимый лес, На картах современных затеряться, Не проявлять к солдатам интерес.
Нет, надо бы к бабуле возвернуться, А то та тоже там одна сидит. Ей хорошо, её есть куда приткнуться, Меня же всегда губит габарит.
Ну, ничего, окольными путями К Яге своей, но проложу я путь. Она меня накормит новостями, И я найду, что про себя загнуть.
Яга ещё про Змея вспоминала, А он о ней – ища спасенья кров. Судить не нам, чья совесть здесь икала. Амбиции? Ну, их-то будь здоров!
Пока что так. Хотелось бы побольше, Но заблудиться в сказке я боюсь: Нырнёшь в Сибири, вынырнешь вдруг в Польше! Я лучше с фрау чтением займусь!
8.
- Бревно бревном. Мадам, пошевелитесь. Поправьте ракурс Вашей головы, На дерево легонько обопритесь… Кикиморы, куда пропали вы?
На головы надели бы веночки, Улыбок больше, жизни и цветов… Всё, хватит. На сегодня ставлю точку! А завтра, чтобы каждый был готов!
Мадам, я приглашаю Вас на ужин. Светлана с фрау – если захотят! - Нам разве кто-то будет ещё нужен? Кикимор пригласите, их котят!
- Но, как-то, мы все вместе собирались Всегда и отмечали сообща. Я думал, что привычки те остались. Кикиморы все вместе верещат:
- Да, да, привыкли мы всегда гурьбою Событья нашей жизни отмечать. Винсент, всё, что написано тобою, Готовы каждый день мы восхвалять.
А чудное «Купание Светланы» - Верх совершенства. Как не покутить? И дружно все покинули поляну. Пришлось мадам решенье утвердить.
Светлану с фрау в доме мы находим, Они картины Лешего глядят. По галерее друг за другом ходят. И что же их выискивает взгляд?
Вот у «Купания» они остановились – Светлана, руку приложив к губам, У фрау руки на груди скрестились – И обе взглядом что-то ищут там.
Картина словно их заворожила – То шаг вперёд, а то вдруг шаг назад. Тут фрау свои губы разлепила: - Вот ведь умеет приковать он взгляд!
Вот, вражья сила, как всё получилось – Ни дать, ни взять, а ведьма на холсте. Ван Гогу настоящему не снилось Так написать-то – силушки не те.
Ты погляди, как он тебя подносит, А эти сумасшедшие глаза. Да, этот взгляд твой разум вмиг уносит. Какие здесь удержат тормоза?
- А Вы на заднем плане и с совою… Не шлёте ли последний всем привет? - Да-а, девица, - мы парочка с тобою! Такой, пожалуй, и не видел свет.
А Леший-то хорош. Не ожидала, Что он надежды сможет превзойти. Да. Что-то на него я возлагала, Но, чтобы так.… Да, нет, с ума сойти!
- Что, «тётушка», «племянничек» в ударе? Как навострился он меня писать! Я закажу себя же в будуаре. - Что, галерею будем пополнять?
- А как же! Наше место в высшем свете – Вы не перестаёте мне твердить. Помогут в этом нам картины эти, Решим потом, кому их подарить.
Тут к ним ввалилась шумная ватага, Неся на лицах радость и тепло. К окну Светлана сделала полшага И посмотрела вдаль через стекло:
Там изумрудом возлежало лето, Сверкая отголосками лучей. И птицами всё было перепето, Особенно старался соловей.
Друзьям Светлана молча улыбнулась, Чей гомон настроенье поднимал. Душа её навстречу распахнулась, А Леший уже праздник предлагал:
- Хочу своё отметить я творенье, Которое Светлане посвятил. - Надеюсь, будет дальше продолженье? - А как же, фрау? Всё по мере сил.
Я не об этом. Мы устроим ужин Сегодня. Как обычно, будут все. Виват! Ещё искусству мы послужим! Сегодня дамам быть во всей красе!
Шампанское он тут же распечатал, (Мадам поднос фужеров принесла) Где только до того бутылку прятал? Рука его вино всем разлила.
Светлана свой фужер лишь пригубила, Подумала, и выпила до дна: - Винсент, за Вас! Гуляет вражья сила! Хочу ещё. Налейте мне вина!
Веселье начиналось, разрастаясь, Переходя уже в гостиный зал. И время шло, как будто подчиняясь Их празднику – дневной свет угасал.
Ступала ночь ногою на подножку, Забросив в окна призрачную шаль, Держала месяц в небе на ладошке, Его окутав в звёздную вуаль.
Деревья в парке тихо шелестели, Трава блестела лунною росой, К земле минуты звёздами летели Стремительной и яркой полосой.
А по аллее брёл унылый Пётр И важный взор кидал по сторонам – На первый взгляд, устраивая смотр Деревьям… даже маленьким кустам.
Чтоб было здесь всё чинно и степенно. Гвардейские деревья свысока Глядели на царя Петра надменно – Дорога жизни ихней далека.
Пусть и не знают, что же будет с ними, Пока их неба трогает лазурь – Дровами ли окажутся простыми, Или падут все под напором бурь.
Прогуливался Пётр одиноко, За спину руки с тростью заложив – Здесь был он, как на родине далёкой, И, иногда казалось, даже жив.
Но вот навстречу выступила фрау, Платочек поднесла к глазам своим: - Петруша, плакать я не перестану, Пока судьбу свою мы не решим.
- А что решать? Я – царская особа, Пусть даже тень, красы не идеал… - Твой дух не для того ли встал из гроба, Чтобы гордыню ты свою унял?
При жизни ты и так покуролесил. Не спорю, были нужные дела. Но, если бы грехи свои ты взвесил… - Что?.. Фрау, не с ума ли ты сошла?
- Ах, извини! Не то сказать хотела. Вот так всегда, меня как понесёт… А главного опять же не посмела – Уж столько лет Петруша бедный ждёт.
Прости меня! Давай же погуляем. Как хороша, приятна эта ночь. Мы пару на прогулку провожаем, А сами по тропинке к дому, прочь.
А в доме нашем музыка играла, Из окон слышен клавиш перебор – Компания там весело гуляла, И слышался Кикимор яркий хор.
Сверх всяких мер зелёные поганки Старались и так в раж вошли, Что песни пели снова, как цыганки, И снова вдруг плечами 0затрясли.
Светлана же, загородившись шалью, Вдруг к Лешему степенно вышла в круг, А кавалер партнёршу взяв за талию, Её так и не выпускал из рук.
Мадам уже на парочку косилась, Но правильно же всё восприняла. А, выпив снова, погулять просилась. Компания на улицу пошла.
Ночь звёзд на небе вдоволь набросала, И лунный свет по парку – серебром. Компания у дома продолжала И танцевать, и баловать вином.
А севернее где-то и Горыныч, Быть может, в это время пролетал. Он собирался с бабушкой отныне Делить её крылечка пьедестал.
9. – Обходимся мы в сказке без фамилий – Не документ. Нам важен персонаж. Лишь некоторых мы сюда включили, Что нам рассказ разбавили бы наш.
И то – как нежить или приведенье – Сопутствуют, плетя интриги нить. За них мы не в ответе. Поведенье У них, поэтому любое может быть.
Ещё один из папеньких знакомых Уже представлен на страницах был – Сенатор, обстоятельством влекомый Назад, пока к Светлане не остыл.
Да, был он лет довольн-таки преклонных, А шалостям души вот потакал. Любителем привычек слыл нескромных И у артисток утешения искал.
На набережной жил, соседствуя с Невою, Жену похоронил – и был вдовцом, Доволен был и жизнью и собою, Сновал между сенатом и дворцом.
Комиссий разных был он председатель, Но более всего дела решал, Когда ему очередной податель Мошну своею мздой утяжелял.
И папеньке он обещал дворянство, Уже задаток даже получил, – Замечен не был он в непостоянстве – Но у него один противник был.
Тот, кстати, ставил палки всем в колёса, Себя считая с подкупом борцом, Во все дела совал свой нос без спроса: - Я буду справедливости лицом!
За городом, на дачах Петербурга, Где знати много, много знатных мест, Крестьяне где не шастают за плугом, И, вообще, не сыщешь их окрест.
Свободы душ крестьянских был оплачен Веками рабства – суть времён других. Теперь они внаём сдавали дачи Для жителей наезжих, городских.
Конечно, те что были побогаче, Себе построив загородный дом, Уже не думали они о найме дачи… Мы не об этом пишем, о другом.
Места красивы, ничего не скажешь. Не будем мы названий поминать – Ткни пальцем наугад и не промажешь – Кругом себе найдёте благодать.
Решила фрау благодать нарушить – Сенатору его сосед мешал, Ну, совершенно не хотел он слушать, Что наш тому и сколько предлагал.
Вот толку-то, что тот сенатор честный – Россию взятками, увы, не удивишь – Был притчей во языцех он известной. Ну, вот ничем ему не угодишь.
Он всем мешал, и все его боялись. Решила фрау этот прыщ убрать. Они со Светой до Яги добрались, Со Змеем стали все совет держать.
- Ну, что, крылатый, раз уж ты вернулся, Не плохо бы тебя и применить, Чтоб сонный город как-то встрепенулся, Чтоб было, что в сенате обсудить.
Давненько здесь их не стращали Змеем, Горыныча забыли все, поди. Ну, ничего. Расшевелить сумеем Мы их гнездо. Лишь нам не навреди.
Покажем точно, что должно исчезнуть С лица земли и памяти людской, Искали тело, чтобы бесполезно – Его, Горыныч, заберёшь с собой.
Спалишь всё сразу, только аккуратно. Смотри, соседей там не зацепи. Как сделаешь, так сразу же обратно, И снова здесь с Ягой сиди, терпи.
На фрау Света поглядела косо, (Чем, впрочем, нашу фрау не проймёшь) Она не удержалась от вопроса: - Что значит – с телом? Ты его убьёшь?
- Увидим там. Как дело повернётся. С собой его, быть может, заберём, - Сама глазами хитренько смеётся, - Ну, что, бабуля? - Проходите в дом!
Расскажете про ваше вражье племя, Порадуете бабушку Ягу. Давно уже покинута я всеми. С Горынычем сидим и ни гу-гу!
Всю ночь в избушке окна все светились. Окрест была лесная благодать. Когда наелись и наговорились, Решили наши ведьмы полетать.
На фоне неба тень сидела в ступе, Вокруг неё носились две метлы: - Горынычу дорогу кто уступит? - Эй, ведьмы, подберите подолы!
Четвёрка наша в воздухе резвилась. Забыв про всё, Светлана, веселясь, Ещё на Змее сверху прокатилась, И в ступе, вместе с бабою теснясь.
Под утро ведьмы с бабушкой про0щались, Горынычу последний дав наказ. И далее события развивались. Продолжим скоро мы и свой рассказ.
10. Светлана в комнату свою вернулась И бросилась с разбега на кровать. Она в подушки личиком уткнулась, Но не нашла в себе сил зарыдать.
Глаза так и остались её сухи, А перед взором лишь пожара жуть: «Я не прощу предательства старухи! Но, как могла меня так обмануть?
Ну, ладно, там Горыныч – исполнитель – Ему людская жизнь тьфу – разотри… Все обещанья пламенем горите? Я видела – сенатор был внутри!»
Тут фрау к ней тихонько заглянула, Присела рядышком, приставив стул, И руку свою к Свете протянула: - Что, девица, идёт души разгул?
Я чувствую, меня ты поминаешь! Ты ведьма, Света, ты – исчадье зла. И, думаю, что ты прекрасно знаешь – Я по-другому просто не могла.
Ведь ты сама на шабаше кутила, Любовников там ела за столом. И там ты почему-то не скулила, Довольна всем была. Да, и потом,
Я вынула из-за тебя занозу, Которая нам преградила путь. Оставь скулёж, переходи на прозу. Всё хорошо. Попробуй-ка уснуть!
А хочешь, вот, винца я прихватила? Про нервы свои, девица, забудь. Да, повторюсь: ты – ведьма, вражья сила! У нас с тобой уже намечен путь.
А губернатор, что предстал пред Богом? Ты не забыла, лапочка моя? Нас в высший свет с тобою ждёт дорога. Её пройдём мы, лишь держись меня.
Вот, молодец! Давай, налью бокальчик И выпьем мы с тобою за успех. Сенатор зрелый муж был, а не мальчик. На мне пускай останется сей грех.
Я их коплю, свои грехи земные, Нанизываю их на жизни нить. Они мне к аду будут пропускные. Ни с кем не буду я грехи делить.
И ты, Светлана их ещё накопишь. Мои тебе совсем уж ни к чему. - А почто чужие жизни гробишь? - Опять? Тебя, Светлана, не пойму.
Забудь про эту каверзную душу. Да, честным был – но нам-то он мешал! В вопросах этих сердца ты не слушай, А делай то, что разум подсказал.
Что выгодно тебе. Возьми Петрушу – Законным же наследником был он? Но был своей женою он удушен – Мешал ведь ей самой взойти на трон.
Но не мешай здесь жалость с притязаньем. Тебя ждёт цель – должна ты выйти в «свет». А жизнь и смерть? Меж ними состязанье Идёт веками, Света! Разве нет?
И ты в себе найди, Светлана, смелость Свой выбор сделать. На меня взгляни! - Не зеркало, чтоб я в тебя смотрелась, Но не забуду все остатни дни
Я твой урок. Года перемололи В твоей душе давно уже грехи. Расчёт и страсть в тебе всё побороли… - Давай-ка спать, пропели петухи.
Отец сегодня должен твой нагрянуть – Надеюсь, быстро разнесётся слух – Не даст столице нашей он завянуть И встрепенёт он город Петербург.
Отец в коляске в Ораниенбаум Быстрее ветра вскоре прилетел. Во-первых, он нашёл скорее фрау, Узнал у той о положеньи дел.
- У нас окрест довольно всё покойно, Нет шума никакого, тишь, да гладь. И дочь все дни вела себя пристойно, Могу одно хорошее сказать.
А что такое? Или, что случилось С его Величеством? Вы так возбуждены! - Да, нет! Но говорят, что объявилось Чудовище и дачи сожжены!
Весь Петербург – один тревожный улей – В окрестностях, мол, трёхголовый змей. Он вместо дач оставил горстку углей, Поел всех обитавших там людей.
- Я про такое в сказках лишь читала! - Какие сказки? Вот, в «Ведомостях»! Давно такого с нами не бывало. - Ну, что Вы, прям, как баба на сносях?
Потише гомоните, спит Светлана. Бывает, что газеты тоже врут. (Уснула-то над томиком романа) А Вы со сказкой заявились тут.
- Да, что Вы всё заладили про сказки? Мне сам сенатор это подтвердил. Но только мне. Просил, чтоб без огласки. Сам видел всё – он по соседству был.
Сожгли его соседа-забияку, Что костью в горле у него стоял. Как муравья, Змей проглотил собаку, А через миг весь дом уже пылал.
Чудовище с собой забрало тело… Короче, его в доме не нашли. - Так, может, оно попросту сгорело? Попробуй. Разбери там, чьи угли?
- Пожар пожаром! Кто его устроил? Все местные кричат, что это Змей! А может страх их домыслы утроил? - Наверно, так и есть всего скорей.
Нам про него расскажет Афанасьев*, А, может быть, и кто-нибудь другой. Мещанское же это разногласье – Газетчикам, чтоб было под рукой.
- Ах, фрау, время нам ещё покажет, Расставит всё и по своим местам. - Ваш друг-сенатор очень нас обяжет, Когда расскажет всё при встрече нам.
Надеюсь, что с самим-то всё в порядке? И он от Змея сам не пострадал? - Да, нет, цветёт, как помидор на грядке – Почти что половину он проспал.
- Ах, что же я? Вы голодны, наверно? - Да, если честно, - очень к вам спешил. - Мне выговор – веду себя прескверно! Идёмте, пока завтрак не остыл.
Отец дворянством вскоре мог похвастать. Не для себя – для дочери своей. Всё так же они виделись нечасто. Открылось Свете более дверей.
Пусть на неё сначала и косились, Но победила всё же красота, И вскоре, как к своей, к ней относились. Тем более, мужчины. Без вреда
Для фрау здесь рассказ мы и закончим. Записки есть и есть, что почитать. Светланы голос зазвучит позвонче, Когда мы сказку будем продолжать ========= *Афанасьев А. Н. – русский собиратель фольклора и т. д.
Эпилог.
Открой любую книгу с середины И получи такой же результат: Ты выхода не видишь из пучины – Одни вопросы в голове стоят.
Вот так же и про нашу героиню: Клубок загадок, нераскрытых тайн – Мелькнёт перед глазами её имя, И снова её заново читай.
Увы, но женщин я не понимаю, И их, увы, не знаю до сих пор – Ведут меня по самому по краю, Но не считаю это за позор.
Опять скажу, что женщины все ведьмы, В хорошем смысле слова. И у них Частицу чёртову найти должны хотеть мы, Пусть в мире нашем истин нет простых.
Они нас называя сво… ночами, Все рады, ЭТО с нами пережив. И, завладев сердец и душ ключами, Уходят, наши настежь все открыв.
Надеюсь, что вернусь к своей Светлане С её ключами от своей души. Она меня терзать не перестанет, Нашёптывая в ухо: «Согреши!»
Я согрешу пока с листом бумаги, Читая с фрау сказочный дневник, Идём через леса, поля, овраги, И не боимся – только напрямик. ========
КОНЕЦ ВТОРОЙ ЧАСТИ.
Поэт
Автор: nicholas1960
Дата: 09.08.2015 22:53
Сообщение №: 120235 Оффлайн
Преодоление пути, Преодоление течения, Чтоб продолжение найти И быть во власти продолженья! Преодоление преград, Преодоление неволи, Чтоб продолжению был рад И продолжением доволен. Благодарю тебя за то, Что ты была преодоленьем. Одна лишь ты - другой никто Не мог моим быть продолженьем!
Преодоление пути, Преодоление течения, Чтоб продолжение найти И быть во власти продолженья! Преодоление преград, Преодоление неволи, Чтоб продолжению был рад И продолжением доволен. Благодарю тебя за то, Что ты была преодоленьем. Одна лишь ты - другой никто Не мог моим быть продолженьем!
ПРОДАВЕЦ ПАПИРОС.
- Ай, дяденька, купите папиросы! Коробку? А могу поштучно дать! Деньгу гони, а дальше без вопросов – Хоть через нос ты можешь дым пускать.
Ой, дядя, отпусти, а то заплачу… Скажи-ка лучше, может ты нюхач? Вот, табачку вразвес возьми на сдачу, И дальше с удовольствием чихай.
Мадам, для Вас я дамские устрою. Глядите, как изыскан мундштучок. Вы сядете вечернею порою Перед камином, пустите дымок.
Тогда, прошу, мадам, Вам заграничных! Нам из Одессы только завезли – Для женщин, ну, как Вы, мадам, приличных! Мерси, мадам, поклон Вам до земли!
Солдатик, не желаешь ли махорки? Вчера мне из деревни дед привёз! Да, ладно, ты попробуй… Дым прогорклый? Ну, и вали! Иди, кури навоз!
А вот вам буржуазная отрыжка: Есть нюхательный, так сказать, табак, И в табакерке, что закрыта крышкой. Мне – выручка, а что для вас? – пустяк!
Эй, граждане, курите папиросы, Пускайте деньги пО ветру свои. Патруль идёт!.. Товарищи матросы! Для вас бесплатно!.. Так на том стоим!
Пойду-ка я бычков насобираю – Зазря же пропадает табачок. И папиросок я понабиваю, Чтоб было, чем заполнить мне лоток.
Эх, время революции лихое! Страна моя, итак ты вся в дыму. А мы из дыма обчество построим: Один – за всех, и всех – по одному! ******
Поэт
Автор: nicholas1960
Дата: 12.08.2015 00:18
Сообщение №: 120387 Оффлайн
Преодоление пути, Преодоление течения, Чтоб продолжение найти И быть во власти продолженья! Преодоление преград, Преодоление неволи, Чтоб продолжению был рад И продолжением доволен. Благодарю тебя за то, Что ты была преодоленьем. Одна лишь ты - другой никто Не мог моим быть продолженьем!
УДАЧИ, ГОСПОДА!
«А если бы…» - как часто это слышим. «Когда бы так…» - и это не впервой. «Вернуть бы…» - мы всегда с надеждой пишем. Удачи не хватает нам порой.
Летим вперёд, ища свою жар-птицу, Пытаясь ухватить её перо. И так хотим надеждой заручиться, Хоть призрачной надеждой на добро.
И свято место пусто не бывает, И очереди не встречаем здесь – Из наших рук удача уплывает И стряхивает с нас людскую спесь.
Как без неё порой бываем жалки – Теряем всё, случается – и жизнь. Судьба в колёса любит ставить палки, Крича: - За хвост удачи ухватись!
«А если бы…», «…то, может быть, и вышло…». «Когда бы так…», «…тогда бы всё успел…». «Вернуть бы всё…», «…оглоблю тебе в дышло…». Но без удачи я осиротел. ******
Поэт
Автор: nicholas1960
Дата: 12.08.2015 00:20
Сообщение №: 120388 Оффлайн
Преодоление пути, Преодоление течения, Чтоб продолжение найти И быть во власти продолженья! Преодоление преград, Преодоление неволи, Чтоб продолжению был рад И продолжением доволен. Благодарю тебя за то, Что ты была преодоленьем. Одна лишь ты - другой никто Не мог моим быть продолженьем!
СВЕТЛАНА (сказка в стихах) Часть третья.
Спешат глаза за строчками вдогонку – Меня не оторвать, опять приник. Пусть слёзы в жизни падают солонку, Но дочитаю фрау я дневник. Бывает, что и тихо улыбаюсь, Глаз начинает радостно цвести. Я с фрау Вам читатель постараюсь Интригу до конца всю расплести.
1. Над парком ночь. Серебряной монеткой Отсвечивает полная луна. Росу с травы сбивает Пётр веткой И фрау тень за ним едва видна.
Идут они куда-то по тропинке, Аллеи стороною обходя, И держатся за ручки по-старинке, Себя под лунным светом молодя.
Они вдруг стали: в ближней из беседок Послышался неясный шорох, смех, Что ночью в парке был довольно редок. Там, не иначе, намечался грех.
Но фрау наша Лешего узнала – Так, значит, вот где прячется мадам. А та Ван Гога в губы целовала, Не почитая поцелуй за срам.
Она давно вкруг Лешего кружилась, Ему о чувствах, правда, не твердя, А, вроде как, художествам училась. А чувства сами вспыхнут, походя.
- Гляди, какая цельная картина: Художник с ученицею урок, Однако же, свой завершают длинный, Найдя себе укромный уголок.
- Ах, фрау, если б только можно было, Я Вас давно уже поцеловал. - Петруша, во мне чувства пробудило Одно лишь то, как это ты сказал!
Мы столько лет с тобой уже знакомы – Ты всё на «Вы» со мною до сих пор. Сама не знаю, чем к тебе влекома, Но вот люблю, всему наперекор.
- А, может быть, Вы любите лишь память О том, кто только на меня похож? - Зачем меня пытаешься ты ранить? Ты только, Петя, в моё сердце вхож!
Настанет время – мы соединимся И будем уже вместе на века. Друг другом мы по праву насладимся. - Ну, что же, фрау, вот моя рука!
Пойдёмте дальше. Я готов услышать, Как у Светланы Вашей там дела. Вы говорили, что она в свет вышла? Как Света это общество нашла?
- Не представляешь, Пётр, как по маслу Прошло. Конечно же, не, как всегда: Звезда красавиц многих там погасла – На небосклоне новая звезда.
Она переворот там совершила… Прости за неудачный каламбур! - Нет, ничего. И что она решила? - В головке у неё ещё сумбур.
Но я уже ей жертву намечаю – Пока возьмусь легонько за князей. Их знаками своими отличаю. - Надеюсь, выберете жертву посвежей?
- Как раз и нет. Зачем нам молодая? Наоборот, нам надобен старик, Который сам пока ещё не знает, Что выбирает себе смерти лик.
- И что, Светлана, с Вами согласилась? Пойдёт она для Вас за старика? - А как же! Титул – это уже сила! Которому замены нет пока.
Помучается пару месячишек, Заглядывая в глазки муженька. - И дальше что? Возьмётесь за мальчишек? - Нет – выше, за Великого князька!
Светлану, как Великую княгиню Я только и могу вообразить. Надеюсь, нас удача не покинет. - Хотел я кое-что у Вас спросить.
Зачем Вам, фрау, эта свистопляска? Вы лезете по трупам в высший свет. А не боитесь, что придёт развязка? Что Вас раскусят, арестуют? - Нет.
Не для того я столько сил вложила В Светлану, чтобы где-то прозябать. Мы ведьмы с ней и с нами вражья сила. Нам Дьявол помогает побеждать!
- А в Вашем списке, фрау, нет Орловых? - Петруша! Неужели это месть? Я посмотрю, намечу себе новых. И просьбу постараюсь я учесть.
Когда бы всех творцов переворотов Сейчас к ответу стала призывать, Пришлось бы, как осе, мне души в сотах, Виновные в смертях, замуровать.
Но для тебя, Петруша, постараюсь. Наследников убийц твоих найду. За скорость, правда, Петя, не ручаюсь. - Ну, ничего. Я, фрау, подожду.
Ступала ночь неслышными шагами За нашими героями вослед, И, прячась за неясными тенями, Глотала тайну тихих их бесед.
Любила ночь такие посещенья, Храня во мраке тайну этих встреч. Лишь иногда при лунном освещеньи Пыталась к ним внимание привлечь
Деревьев статных, ветерка ночного, Далёких звёзд, глядящих свысока. Когда в аллею вновь вела дорога, Их накрывала тёмная рука.
Следила ночь и тайну покрывала, Лишь листьями деревьев трепеща, И снова их до дома провожала, Где двери зев две тени поглощал.
В беседке же другие были двое Интимными делами заняты. Оставить не могли себя в покое, В быль превращали шалые мечты.
Мадам и Леший нежно целовались. Впервые Леший женщин целовал. Кикиморы над ним всегда смеялись – Как с женщиной вести себя не знал.
А тут, когда художником случилось Ему сейчас по воле фрау стать, Всё как-то быстро сразу закружилось, Решил себя рукам судьбы отдать.
Тем более, мадам его желала, Чего он никогда не ожидал. Уроки чувств ему преподавала, А он мадам рисунку обучал.
Он помнил, как над бабами глумился, Их в чащу заводя – он их блудил. Теперь же в ихней шкуре очутился – Ему пришлось испробовать удил.
Кикиморы водили хороводы С лягушками. Ныряли, гомоня, В глубокие серебряные своды, Смывая скуку канувшего дня.
Одна Светлана мирно отдыхала В своей постели, дочитав роман. И даже мысль её не посещала, Какой ждёт впереди ещё туман.
Что фрау там ещё ей уготовит, Откроет створки у каких дверей. Сейчас наш слух дыханье её ловит И мы закроем спальню поскорей.
2. А сколько дней забвению предались? Быть может, месяц, может, даже два. Считать специально даже не старались. Без этого уж кругом голова.
Входил Ван Гог наш постепенно в моду – Ценители им даже занялись, (Ох, знали бы они его природу?) Картинами уже обзавелись.
Был приглашён в семейства на сеансы Он знатные, портреты рисовал. Кикиморы же, разучив романсы, Ему сопутствовали, чтобы не скучал.
Для фрау Леший, списки составляя, Кого уже в столице посетил, Как секретарь стал: всё и про всех зная. Он две кандидатуры предложил:
- Орлова, князя. Да, из тех – потомок. Заслуженный, и даже был послом. Здоровьем слабый, как пучок соломы, Истлеет быстро. - Вспомним мы о нём!
- Он за границу, кстати, собирался, Для плоти исцеления искать. - Ты потяни, чтоб здесь пока остался. Светлане надо мне о нём сказать.
- Второй – старик… - Ненадобно второго. Решила я – Орловой Свете быть. Для друга постараюсь дорогого. И не забудь картину предложить.
Побалуется пусть наш князь невестой, Которую не знает он пока. Надеюсь, ему будет интересно, Порадуем «Светланой» старика.
Пускай сначала Свету обвенчают, А там уже, куда похочет князь. Но вряд ли за границей полегчает, Целебною уже не станет грязь.
Прокатится Светлана по Европе, Столицы там, какие посетит. И князь пускай не думает о гробе, Пусть смерть его нежданно навестит.
- А, может быть, ему ещё "Купанье" Преподнести? - Не надобно. Зачем? «Светлана» нам окупит все старанья. Сам говоришь, что слабый он совсем.
Бумага тлеет, тает лёд, а время… Идёт себе, где тихо, где быстрей, Проскальзывая тенью между всеми, Не глядя на стареющих людей.
Ах, молодость! Да, вроде бы, и зрелость Была всего попробовать не прочь. А старость? Где осталась наша смелость? Заснёшь - и вечная настигнет ночь.
Спешим, бежим куда-то молодые, Когда ещё всё только впереди, Когда преграды мы берём любые. Сказать бы: «Молодость, прошу, не уходи!»
Но мы об этом и не помышляем, И время наше пущено в намёт, Не мальчика, но мужа мы встречаем, Который нас по жизни поведёт
Уверенной, уже степенной рысью. Оценен и предсказан каждый шаг, Покинули безумные нас мысли И уважает даже близкий враг.
Здоровье тоже силою не блещет, Его снедает боль от старых ран, Шампанское, как молодой, не хлещешь, Стараешься пополнить свой карман.
Тут – старость! Или только показалось? Да, нет – волос уж меньше, чем морщин. Записки только нам писать осталось Про молодость стареющих мужчин.
Но вдруг тряхнёт седою бородою, А тут, как раз, ему и бес в ребро. Что сделать сможет он тогда с собою, Когда получено от Дьявола добро.
И вот уже любовью он снедаем, И молодится из последних сил. Всё это, к сожалению, мы знаем. Но как вернуть нам молодости пыл?
И получается: от церкви – до погоста, От свадьбы и до пышных похорон Нам в старости добраться очень просто. Кто думает об этом? Он – влюблён…
Вот отступил я от повествованья. Но просто показал вам тот итог, Что не доходит князю до сознанья. А, впрочем, и дойти уже не мог.
Светлана здесь стояла у порога. Сам князь её на улице встречал. И было комплиментов очень много, И ручки неустанно целовал.
Картина своё действо возымела – Судьба его была предрешена. Входила в особняк Светлана смело: Почти невеста и почти жена.
А сзади тенью фрау улыбалась, Ван Гог за нею и модели с ним. Одна мадам вновь где-то затерялась, Но мы об этом лучше промолчим.
Все в дом вошли, разделись церемонно. Парадный ход весь золотом сверкал. Себя Светлана держит очень скромно, А князь, как мотылёк вокруг порхал.
И он – больной? Кто вам сказал такое? Да, он ещё способен хоть куда. И только наши скромные герои Все знали – через месяц ждёт беда.
Не их, а князя. Но пока он нужен, Чтоб Свете титул княжеский поднёс. Вот скоро станет он Светлане мужем, Тогда другой встаёт уже вопрос.
- Светлана, я прошу Вас, проходите! Ну, что Вы стали? Я, прошу, сюда. Эй, люди, в зал ещё свечей несите! Да, следуйте за нами, господа!
Так рад, так рад! Вы – идеал, Светлана! Картина что? Когда оригинал Излечит мне в душе любую рану. Чудесно всё же, что я Вас позвал.
Винсент со мной так не хотел делиться. Ха-ха! Но всё же я его уговорил. Хотел по-царски я с ним расплатиться – Так он в обиду: «Я же подарил!»
- Винсент такой – когда ему по нраву Хоть кто, тому он дарит всё подряд, - Из-за Ван Гога высунулась фрау: - Ты рад, Винсент? - Когда хозяин рад!
Почту за честь уже я с ним знакомство. - Весьма польщён я, господин Ван Гог! Останется картина для потомства. - Я очень рад, что в этом Вам помог.
- Прошу вас, мои гости дорогие, - Князь сделал приглашающий всех жест. Кикиморы застыли чуть живые, Как только выйдя из болотных мест.
И лишь глаза забегали их шустро – На них зал впечатленье произвёл: Сверкала светом золотая люстра, Ломился угощениями стол.
А дальше всё, как должно покатилось: Тосты лились, как и вино – рекой. О чём тут только и не говорилось. Была Светлана вечера душой.
Кокетничая с князем, улыбалась, Вела себя то скромно, то в разнос. А фрау манекеном оставалась, Но пО ветру её направлен нос.
Она за всем подчёркнуто следила, Как будто здесь хозяйкою была, Не забывая улыбаться мило: «Всё хорошо! Идут у нас дела!»
В покое вечеринку мы оставим, И завтра подведём свой результат. Но в рацион рассольчика добавим – Бывает - утром головы болят.
3. Был Леший рад – его глаза открылись, А голова под топором трещит. Глаза на столике остановились, И он к графину с водкою спешит:
- Как люди пьют? Ну, хорошо, ты выпил, Повеселел, и стало хорошо… Ой, голова! Сейчас мозги рассыплет… Всё. Вот и до графинчика дошёл.
Присел на стул, налил себе он шкалик – Едва попал – и выпил, весь трясясь: - Да-а! Хорошо вчера мы отмечали. Вот интересно, как сейчас там князь?
Себя поправив, к завтраку спустился. Кикиморы сидели за столом. Он рядом с ними тоже примостился. - Привет, Винсент! Как утро? - Всё потом.
Графин с собою рядышком поставил (Его из спальни тоже прихватил), Налил себе и плечи он расправил – Сейчас наступит равновесье сил.
Кикиморы хихикали, любуясь, Как Леший утром водку поглощал, В остротах меж собою соревнуясь. Он пил один и их не угощал.
Они себе рассольчика налили. Тут фрау со Светланой подошли, Мадам за ними следом – не забыли Позвать с собой, а тоже ведь могли.
Все, хоть немного, но ещё «болели». Шампанского всем фрау поднесла: - Вчера мы с вами всё-таки сумели Направить в русло нужное дела.
Светлана, скоро станешь ты княжною. Орлова! А, по-моему, звучит! - Надеюсь, вы останетесь со мною? - Ну, если муженёк твой разрешит.
- Наверное, поедет за границу – Он что-то говорил про Фонтенбло. - Скорей всего, что будет там лечиться. Ему поможем, чтоб не помогло.
А Леший, развалившийся вальяжно – Уже пришедший в благосклонный дух –, Глазами стол обвёл, зевнул протяжно. Кикиморам: - Люблю я молодух!
Все на него воззрились с интересом, Кикиморы свои открыли рты, Как в первый раз лохматого повесу Увидели: - Неужто, бабник ты?
- Скажите, что мужчинам не хватает? Возьмём меня: из леса вышел я, Но страсти и меня обуревают. У всех есть точка зрения своя.
Вокруг меня компания из женщин. Один сижу, мужчина, среди вас. Мне хорошо. Так почему трепещем, Когда встречаемся с глазу на глаз.
Тут есть одна (мадам глаза прикрыла), Что захватила мою душу в плен. Настойчиво она за мной ходила – Готов теперь я не вставать с колен.
И я не пьян, глазами не сверлите. Немного выпил, но здоровья для. И делайте со мною, что хотите – Душа из леса вышла на поля.
Мадам, прошу, глаза свои не прячьте, Итак все знают с Вами наш секрет. Прошу Вас – для меня всё больше значьте. Кикиморы: - Ах, как хорош сюжет!
Мадам сидела, опустив взгляд долу, Ища чего-то молча под столом. Естественно, что не пила рассолу – Шампанского коснулась язычком.
- Мадам, для Вас я душу открываю И говорю сегодня здесь при всех, Что Вас своей невестой называю! Надеюсь, выпьем с Вами за успех!
- Ах, Леший, я же к Вам не равнодушна, И знаете об этом Вы давно. Кикиморы: - Так будьте же послушны! А то погубит Лешего вино.
- Цыц, зелень! Вам шутить со мной опасно. Мадам! Каков же будет Ваш ответ? - Винсент, отвечу Вам, что я согласна! Кикиморы: - Она не знает слова «нет»,
Когда заводит речи о Ван Гоге. - Возвышенны всегда её тона! - Слетает с уст он в превосходном слоге! - И чувствами всегда она полна!
- Кикиморы, ах, право, перестаньте. Заставили меня вы покраснеть. - Мадам, прошу, ещё раз сердце раньте – Ваш поцелуй…. Как хочет душа петь!
Светлана с фрау молча наблюдали За этим ранним проявленьем чувств. Глаза Светланы счастья им желали – Мадам и представителю искусств.
- Ура! – сказала фрау, - за Богему! Винсент, небось, наслушался вчера? Сегодня взялся ты решить дилемму. Не выдержал, и начал прям с утра?
Что ж, поздравляю вас я с обрученьем. А это вам – мой маленький сюрприз. Воспользуюсь я, так сказать, мгновеньем – Колечки вам. Вот мой любовный приз!
С утра веселье пик перешагнуло, И радости всех не было конца. К их окнам даже солнышко прильнуло – Осеннею улыбкою лица.
Про князя даже и не вспоминали (Был нужен им пока что лишь вчера). Сегодня обрученье отмечали. А князь? Ещё придёт его пора.
Отец опять был поглощён делами – А так стремился при знакомстве быть. Не мог он даже выразить словами: На дочке князя целого женить!
Но… срочно он уехал за границу. Опять зовут дела, дела, дела. На фрау, как всегда, мог положиться. Конечно, та его не подвела.
Как Фигаро, отец в страны масштабе: То там, то здесь, а то – незнамо где. И было утешеньем только слабым – Наследство не оставит дочь в беде.
Его Светлана не должна нуждаться Ни в чём. Тут подвернулся этот князь – Поможет его дочери подняться, Лицом Светлана не ударит в грязь.
Всё хорошо, как пишется в романах. Довольны все таким теченьем дел. И фрау за собой ведёт Светлану – Я рассказать об этом порадел.
4. И снова ночь окутала аллеи, Гуляет в парке лёгкий ветерок. Конечно, днём гуляем здесь смелее – Заблудимся ли ночью между строк?
Давно уже и листья пожелтели, Покрыли землю лоскутным ковром. И птицы свой прощальный гимн пропели. И я сижу под лампой за столом.
Не трудно осень мне себе представить – Глаза твои в унылый сад глядят. Но хорошо, что я могу поправить, Представить эти ночи без дождя.
Итак все дни с утра здесь моросило, И ветром поднимало вверх листву. Но вновь дождём её к земле прибило – Ещё один листок я оторву.
Гуляла осень по ночному парку И провожала парочку теней. Мы помним их, когда здесь было жарко: Гуляли фрау и царь Пётр с ней.
Царь, походя, листву сшибая тростью, Ботфортами её же загребал, Слегка свою поддерживая гостью, И вслушивался, не перебивал.
Ступала фрау ножкой осторожно, И юбками умеренно шурша, Поглядывала на Петра тревожно, Как он в уме работу совершал.
Сейчас он думал над её словами, Что вывела она Светлану в свет. - Но, фрау, это только между нами: Об этом Вы мне говорили. Нет?
- Петруша, вспомни, то, что было летом, Нельзя знакомством даже нам назвать. Так, лёгкое мельканье перед светом, Лишь интерес к Светланочке поднять.
- Но – говорили Вы – она затмила Тогда красавиц… - Кто она была? Провинциалка. Рядом походила, А ветер дунул, снова уплыла.
Нам надо было стать тяжеловесом, Чтоб не бояться ветров никаких. К чему нам там какие-то повесы? Нам нужно совершеннейше других!
Ты помнишь, Петя, я же говорила: Подыскиваем Свете мы князей. Вот и помог нам Леший, вражья сила, – Нашёл нам пару из когорты сей.
Стремиться вверх, не значит лезть наружу – Не стали мы об этом объявлять. Для титула же князь нам только нужен. Отцу Светланы тоже нужен зять,
Который своим титулом поможет Тому в его коммерческих делах. Чуть-чуть. И голову свою положит, И предадим земле мы князя прах.
- Да, фрау, Вы сюжетец закрутили! Себя, конечно, не могли забыть? Останетесь при Свете, как и были? - А где же мне, как не со Светой быть?
Но это, Петя, только предисловье. Не помнишь ты, о чём меня просил? - Я, кажется, просил Вас об Орлове. Орлов ли эту участь заслужил?
- Вот, Петя, как тебе и обещала, О просьбе этой вспомнила твоей. Орловский он потомок – узнавала. - Не терпится. А можно поскорей?
- Ты столько ждал. За смерть ответит смертью Пусть он один. - Да, пусть хотя бы он! Ах, фрау, ангел мой, прошу, поверьте, Душой теперь я буду исцелён.
Хоть кто-то за мою смерть, но наказан. Как братцы издевались надо мной. А я на царство, фрау, был помазан – Помехой стал меж троном и женой.
Увы, воспоминания так зыбки. И я от них порою устаю. Хотите, я сыграю Вам на скрипке? Тогда пройдёмте в комнату мою.
И снова осень сумрачно шуршала, Пытаясь ноги в листья обернуть. До дома их с луною провожала, Холодным светом озаряя путь.
Они в тень дома, подходя, нырнули, И двери зев их словно проглотил. С тропинки этой с вами мы свернули – Вон, кто-то свет в окне не погасил.
5. Светлана в своей комнате лежала, Пока свиданью фрау отдалась. Виденья свои с мыслями мешала – Стоял перед глазами старый князь.
«Светлана, ты же этого хотела. Открыла ты дорогу в высший свет. И столько ты уже перетерпела. Отцу лишь не открыла свой секрет.
И снова правда фрау победила, Свершилось предсказание её. Уже и князя ведь уговорила Светлану взять под крылышко своё.
Хотя тот подготовлен был картиной, От Лешего приняв его презент. А князь-то был в командировке длинной – Удачно был подгадан и момент.
Когда он ненадолго возвратился, Ван Гог с картиной уже тут, как тут. Всё сделано: в Светлану князь влюбился. Теперь к венцу Светлану поведут.
И, главное, что вышло всё без шума – Никто не знает, что собрался князь Жениться. Фрау-то благоразумна – Всё делает, особо не светясь.
А то пойдёт по городу шумиха – Хотя кого сегодня удивишь? – Невеста окрутила князя лихо. За титулом, голубушка спешишь?
Спешу, конечно. Что же здесь такого? Не вам меня сегодня осуждать. Я – ведьма – на себе женю любого, А фрау сзади будет подметать.
Про совесть я свою совсем забыла. А есть ли эта совесть у меня? И кровь моя давно уже остыла – Мне не вернуться к папеньким корням.
А матери своей я и не помню. Был матерью моей всегда отец. Его любовью я себя наполню – Папа’ пусть будет счастлив, наконец.
Что дочка стала всё-таки княжною. И он при князе тоже будет – тесть. А там уже я стану и вдовою, Но титул-то, как был он, так и есть.
Желаю только папеньке здоровья, Сопутствует успех пускай в делах. Теперь-то он дворянского сословья – Свой человек и в деловых кругах.
Зовут дела его и за границу – Я вижу – развернулся там во всю. Но он переживает за девицу – Единственную доченьку свою.
А дочь его единственная – ведьма. Я выбор этот сделала сама. Да, многое могли бы захотеть мы, И благодарна фрау я весьма.
Хотя она немного кровожадна – Жизнь человека для неё – ничто. Привыкну, пусть немного и досадно… А ей уже, наверное, под сто?
А вот по виду сразу и не скажешь. И бегает всё за своим Петром. Зато, ей в постоянстве не откажешь. Я тоже побежала б за царём.
Хотя, о чём? Ведь Пётр – привиденье. Как можно привидение любить? У женщин смысла нет в их поведеньи – Не знаем мы, что можем совершить.
Мадам – ещё одна из нашей стаи – Смогла лесную нежить полюбить. Смотреться вместе даже лучше стали – Решили предрассудки победить?
Яга мадам останется довольна – Ей родственницы лучше не сыскать – Была она французской птицей вольной, Теперь за лесом будет наблюдать.
Кикиморы одни собой остались. Хотя и те за модой погнались – Как вихрь по лавкам городским промчались, По магазинам тоже ведь прошлись.
Котами же столица оскудела: Про чёрных в Петербурге – позабыть. А Ораниенбаум можно смело Столицею кошачьей объявить.
Но стану я Светланою Орловой! Княгиня! А могла ли я мечтать? И жизнь свою начну как будто снова. Мне фрау с Лешим будут помогать.
И Леший уже в городе прижился, Хотя в глазах по лесу есть тоска. Но, раз уж ты со мною очутился, Придётся потерпеть тебе пока.
Мадам пока досуг Ван Гогу скрасит, Не даст топить ему тоску в вине, И тягу к лесу Лешего погасит. Ещё картину Леший должен мне!
Пусть тешатся они своею страстью, Что у обоих светится в глазах. А фрау…. Будет козырною мастью Во всех моих теперешних делах.
Сидела фрау у Петра в подвале, Игрою скрипки услаждая слух. Ей звуки о былом напоминали. В былом она витала словно пух.
Умел своей игрою вынуть душу Её необычайный музыкант. Так мог играть один её Петруша – Лишь для неё одной его талант.
Бежало время где-то за стенами – Его там было не остановить. Здесь музыка одна была меж вами – И не хватало времени любить.
Здесь время в этой музыке витало Былого, словно призрачный туман. Оно здесь от теченья отставало И говорило, что оно – обман.
Его здесь можно было только слушать. И было всё уже не в первый раз – Играл для фрау её царь – Петруша. А мы потом продолжим свой рассказ.
(продолжение следует)
Поэт
Автор: nicholas1960
Дата: 12.08.2015 00:25
Сообщение №: 120389 Оффлайн
Преодоление пути, Преодоление течения, Чтоб продолжение найти И быть во власти продолженья! Преодоление преград, Преодоление неволи, Чтоб продолжению был рад И продолжением доволен. Благодарю тебя за то, Что ты была преодоленьем. Одна лишь ты - другой никто Не мог моим быть продолженьем!
СВЕТЛАНА. (сказка в стихах) Часть третья. (продолжение)
6. Лицо у фрау радостно светилось – Сбывалась долгожданная мечта: Светлана замуж скоро выходила, Что не смогла она в её года.
Всё чинно, без столичной же шумихи, И с князем было обговорено – Их обвенчают благородно, тихо, И будет счастье рядом – вот оно.
Ватага их - со стороны невесты. У князя обещал приехать сын – В столице был он личностью известной, В верхах, имел уже какой-то чин.
Церквушку подобрали сообразно Их действу – на отшибе. Ввечеру Свершится таинство, пускай и праздно, Зато продолжить сможем мы игру.
Хотела фрау что-то сделать с сыном, Но, впрочем, передумала сама: - Нет, душу я из князя только выну. Нам ни к чему большая кутерьма.
Светлана была полностью согласна С решеньем фрау: - Ну, зачем нам сын? Вдруг интерес поднимется опасный? Ответит князь перед Петром один.
И, правда, собирается уехать, Венчавшись, князь с женою в Фонтенбло. - Светлана, что ж, желаю я успеха, Раз с князем нам так крупно повезло.
Но это – днями. А пока ватага Ягу в лесу решила навестить. - Давно её не пробовала браги. Да, и папа’ уж скоро должен быть.
Из-за границы он спешил, конечно. Такого дня не мог же пропустить, Когда его последний друг сердечный Решила шаг серьёзный совершить.
Светлане вёз немного украшений. Немного пусть, но вот, зато, каких! Княгиня? Так явленье из явлений – Купил Светлане самых дорогих.
Папа’ спешил. Компания спешила Отметить у бабули этот день. - Ну, что? Пропьём Светлану, вражья сила? - Виват! Виват! Мозги все набекрень!
- Гуляют все! – и ночью улетели Они свой праздник общий отмечать. А Вы, читатель, что ещё хотели – Души размах у русских не отнять!
Сидел Горыныч молча на крылечке И голых веток танец созерцал. Яга в избушке стряпала у печки. Давненько к ним никто не залетал.
Осенний лес, переплетясь ветвями, Вокруг избушки танец совершал, Луна укрылась спать за облаками, И кто-то по листве в лесу шуршал.
А кроме облаков, садились тучи На острые верхушки игл-стволов, Зелёных елей островок колючий И тот был тёмным. Чёрен ночи кров.
Хоть без дождя. Но скоро уже иней Украсит все деревья по утрам Стеклярусом прозрачно-бело-синим. Да, скоро отдаваться холодам.
Сидел Горыныч, брагою балуясь – Чем заниматься в этой-то глуши? Взгляд кверху вдруг поднял, интересуясь, А ктой-то к нам по воздуху спешит?
Подарок! Ба! А вот и вражье племя Спускается на лёгком ветерке. Эх, молодцы, нашли-таки же время И вспомнили о бабушке Яге.
А кто это тут в подвенечном платье? Да, это же Светлана! Вот те на? За нею – все наряжены – собратья. Вот интересно, что за времена?
- Горынычу привет! - Здорово, Леший! А кто это тебя сюда донёс? – Горыныч даже, вроде как, опешил. - Мадам моя! А чтой-то за допрос? –
Встречай гостей. Решили вот отметить Венчание Светланы всей гурьбой – Проводим девку, чтоб княгиню встретить. Девичник мы устроим меж собой.
А так, как мы с тобою здесь мужчины, То будем наших дам оберегать. Не кисни, дамы не найдут причины, Чтоб нас с тобой к столу не допускать.
В избушке дверь со скрипом отворилась. Яга в проёме – улыбался лик. Она уже успела – нарядилась, Пока тут Леший свой чесал язык.
- Красавицы! Ой, бабушки, Светлана! Как платье-то тебе идёт. К лицу! Вот только не оделась ли ты рано? А, всё равно. Всё к одному концу!
- Да, вот тебе хотела показаться. А предрассудки – это не по мне. Для бабушки готова постараться. - И хорошо, и рада я вдвойне!
Яга смотрела на неё умильно. Тут Леший снова выступил вперёд: - Яга, сегодня погуляем сильно. Ещё есть повод. Но всё в свой черёд.
А, впрочем, ладно. Мы с мадам решили Связать себя… ну, этим, так сказать, Ну, браком! В общем с нею согрешили. Теперь уже нам нечего терять.
- Ай, Леший! Вот пусти такого в город. Да приодень. И что в итоге нам? - Ну, это… так ещё же повод! Скажите же! Ну, право! Ну, мадам!
Вот, так сказать, и есть моя невеста. Когда вернёмся, будет помогать. Надеюсь, что в избушке 0хватит места? - Конечно, Леший! Что же тут решать?
А где мои болотные шалуньи? Что прячетесь? Ой, право, что за вид? И соболя, и бархат… шляпки куньи… Бриллианты, жемчуг…. В общем – колорит!
Всё так и занимаетесь котами? - Бабуля, фи! Все кончились давно. - Поём романсы. Занялись стихами. - Бездельничаем, значит, всё равно?
- Бабуленька! А ты сама попробуй? - В стихах так сложно рифму подобрать. - Да, ладно, верю. Говорил мне кто бы. А вас уже не перевоспитать.
Болтая, все давно вошли в избушку. - А фрау, что у нас ещё молчит? Порадовать ли нечем нам старушку? - Устала просто. Бабушка простит?
Одна же я, всё свадьбой занималась. Всё некогда мне было помогать: Мадам за Лешим бегала, влюблялась, Кикиморам – всё больше щеголять.
Отец Светланы тоже – за границей. Оттуда только указанья шлёт. А я мечусь тут загнанной лисицей: То это надо, в этом недочёт…
Всё хватит! Оторвусь от дел сегодня. Винсент, вина!.. Нет, водки нам подай! Кутнём, бабуля? Вдрызг напьётся сводня. Давайте скажем девушке: «Прощай!»
7. - Беседы не получится, я вижу? – Стояла фрау молча у дверей. - Болеет, видите ли, он! Ах, ты, бесстыжий! Я выпила не меньше. - Так, болей!
Ну, фрау, шкалик! Я, прошу, налейте! Встать не могу. - И мы его несли! А надо было бросить. - Ох, не смейтесь! Как ноженьки мои ещё дошли?
- О чём ты? Нас Горыныч всех доставил. Тебя до дома даже проводил. А ты в полёте им ещё и правил: «Горынычу, мол, надобно удил!»
Скажи «спасибо», что тебя не скинул. - Спасибо, Змей! Надеюсь, он поймёт. Я по утру чуть корешки не двинул. Всё ждал, что кто-то водочки нальёт.
Налейте, фрау! - Где ж твоя невеста? -Меня Вы, фрау, первая нашли. Ой, голова! Ну, почему так тесно? Сейчас всё треснет. Фрау… - Не скули! -
И фрау чинно подошла к графину, И медленно две стопки налила: - А хочешь, Леший, твою душу выну? – И из одной немного отпила.
- Умру сейчас! Ну, дайте же мне водки! Так издеваться! Сил нет никаких. Она дала, он выпил обе стопки. Упал опять. На время, но затих.
- Теперь, надеюсь, сам себя обслужит? Пойду-ка я, схожу ещё к мадам. Она сегодня с головой не дружит – Положено так творческим кругам.
Мадам вальяжно на полу застыла, Буквально не дойдя и двух шагов. Вчера вот сколько лишних рюмок было? Когда сегодня наш итог таков.
И фрау наша к Лешему вернулась: - Винсент! Не хочешь ли мадам помочь? Она, бедняжка, на полу уснула. А мне одной её поднять не в мочь.
Поднялся Леший и опять к графину: - Сейчас я равновесие верну. Почувствую в себе опять мужчину, Свою любимую и подниму.
Они пришли, мадам уже сидела, Но на полу, спиною на кровать. И мимо них куда-то вдаль глядела, Как мумия, ну вот ни дать, ни взять.
Винсент и фрау молча подхватили Безжизненное тело и пошли. В столовую они мадам спустили, Фужер шампанского ей поднесли.
С глотками её тело оживало, Лицо краснело, осмыслялся взгляд. Шампанского ей фрау подливала, А Леший ей помочь был очень рад.
Своё здоровье он уже поправил, Сейчас вокруг мадам своей кружил. И фрау на путь истинный направил: - Идите, фрау, к Свете! - Не спеши!
Мадам ещё в себя придёт немного: Я – к Свете, Ты – к кикиморам пойдёшь. Была в сознании под утро недотрога. В столовую пиявок приведёшь.
Ведь к вечеру отца все ожидали – Приемлемый принять всем надо вид, Поэтому сидели, выпивали. Все были хороши – и без обид.
Вчера девичник удался на славу, Пропили они Свету хорошо. Яге мадам и та пришлась по нраву. К утру же лёгкий дождичек пошёл.
Горыныча тогда все оседлали. Змей через Финский полетел залив. Он тоже пил, но дело крылья знали, И прибыл, никого не уронив.
Единственно, напуган был садовник, Которого Змей чуть не задавил. А, может, это чей-то был любовник? Короче, он упал, лишившись сил.
Горыныч приземлился возле дома И, сняв с себя свой драгоценный груз, Унёсся вдаль, назад, к Яге влекомый, Чтоб новый не случился с ним конфуз.
А вечером все вырвались наружу, Отца своей княгинюшки встречать. Приехал он. Немного был простужен. Ему давай все чаю предлагать.
И повели отца скорей к камину, Чтоб он себя с дороги отогрел. Он благодарным взором всех окинул И взгляд его заметно потеплел.
Спросил: - А все подарки разгрузили? В гостиную пускай их занесут. Ну, как приготовленья завершили? Моя вам помощь пригодится тут?
К нему с отчётом фрау подступила, По полкам разложила весь бюджет. И список приглашённых огласила – Как таковых, которых, впрочем, нет.
Отец докладом фрау был доволен. И все толпой пошли в гостиный зал, Заваленный подарками. Их долю Папа’ всем лично тут же показал.
Кикиморы косметикой хвалились И разноцветным праздничным тряпьём. Они в нём перед зеркалом крутились. В охапку всё: - К себе делить пойдём.
Ван Гогу, как художнику, иное Папа’ привёз и отнести помог. Там полотно имелось небольшое, Где значилось, что автором: Ван Гог.
«Вот, значит, прототип его как пишет. Что ж, нравится! Но лучше я могу. Пусть он пока там заграницей дышит. А этот холст я всё же сберегу!».
И Леший его в комнате повесил – Пусть памятью окажется о днях, Художником когда покуролесил, И фрау помогал в её делах.
А фрау украшенья примеряла. Да, кое-что и ей папа’ привёз. Особенно же немку умиляла Прекрасная заколка для волос.
И платье для торжественных приёмов Ей тоже, кстати, впору подошло. И для мадам – два платья из салонов Парижских. Всё в восторг их привело.
Довольны все таким к себе вниманьем Осталися в компании вполне. И разошлись, конечно, с пониманьем, Оставив дочь с отцом наедине.
- Светлана, а не странен ли твой выбор? За старика идти не принуждал. - Ах, папенька, всё хорошо. И ты бы Душой своей об этом не страдал.
Своей судьбой сама я занимаюсь – Открылась мне дорога в высший свет. Опять же я для нас с тобой стараюсь. Тебе же легче будет. Разве, нет?
Когда уже ты станешь князю зятем, Все по-другому взглянут на тебя. А хочешь, в Фонтенбло поедем вместе? - А как же жить ты будешь, не любя?
Скажи же правду – ты его не любишь? Лишь титул в этой светлой голове? Но молодость свою ты, Света, губишь! - Папа’, Князь распрекрасный человек!
Не так он стар – и это лишь, во-первых. Не плох собой – и это, во-вторых. Папа’, ты лучше поберёг бы нервы. Он даже лучше многих молодых!
И как могла отцу она сознаться, Что жизни путь для князя предрешён! Пусть кажется, как и должно казаться – Согласием совместным двух сторон.
Пусть счастье видит на обоих лицах, Когда пойдёт Светлана под венец. Пусть лучше своей дочерью гордится, И знает, что ей дорог он – отец!
8. Мы с вами большей частию ночами Встречаемся. Особенно с Петром. Он – привиденье. Только между нами – Сегодня тоже мы за ним пойдём.
Хотите же услышать вы про свадьбу? Я тоже, так как не был я на ней. Вот и ходил, искал, где мне узнать бы Про этот – изо всех прошедших дней.
Кто, как не фрау, лучше всех расскажет? Кому? Конечно, своему Петру. Нас ни к чему всё это не обяжет – Послушаем, передадим перу.
Так вот. Вновь ночь. И осень стала поздней, Пытался падать даже первый снег. Шли по ступеням, забивая гвозди, Ботфорты. Ну, а где же человек?
Ботфорты поднимались из подвала На выход. Ночь промозглая ждала Снаружи их. Там фрау поджидала, И гренадёром двери стерегла.
Листвой намокшей был весь парк залеплен – И не ковёр, а тряпка для мытья Полов. Строений очертания поблекли. И чёрный пруд, как форма для литья.
Похолодало. Впрочем, как и должно. Зима уж скоро. Поборов тепло, Всё дальше, пробираясь осторожно, Раскладывает лужами стекло.
Холодная окутывает сырость, На окнах оставляя следы слёз. С уютом и теплом давно простилась И ждёт уже, когда придёт мороз.
Стояла фрау, кутаясь в накидку – Петра ждала. Услышала шаги – В своей душе почувствовала скрипку, По струнам быстро бегали смычки.
Открылась дверь. И вот под лунным светом, В ботфортах, появилась тень Петра. В мундире был, в котором был и летом – Без разницы, какая тут пора.
- Ах, здравствуйте,- к губам подносит ручку. – Так, фрау, рад я снова видеть Вас. - Петруша, здравствуй. Мне природа взбучку Дала, пока ждала тебя сейчас.
Так холодно. - Так что ж, Вы, не спустились Ко мне в апартаменты. Мы бы там Свободно с Вами и наговорились. - Сглупила я. Ну, вся пошла в мадам.
Мне помнится, что и вино там было? - Да, рейнское. Ещё с былых времён. - Согрей меня, а то я так остыла. Они пришли к согласью двух сторон.
Спустились вниз. За рейнского бокалом Сидела фрау в комнате Петра. Конечно, не сравнишь с гостиным залом, Но, всё равно. Здесь – только до утра.
- Согрелись, фрау? Я весь в нетерпенье Услышать о венчании рассказ. Как всё прошло? Какие-то сомненья Не выказал наш благородный князь?
- Прошло, скажу тебе, всё идеально. Мы прибыли в церквушку, хоронясь. Лишь стали, тут же, моментально, К ней прибыл и жених. Ну, да – наш князь.
У батюшки там было всё готово. Не стали мы процессию тянуть. Сказали благодарственное слово, Князь – ассигнаций. И в обратный путь.
Здесь молодые ехали отдельно – Извозчик им попался удалой. Отстали мы, но это не смертельно. И в этом даже был и плюс большой –
Внимания к себе не привлекали. Приехали мы к князю в особняк. –
Зато уже, как там мы погуляли – Князёк в конце совсем уже обмяк.
Сынок его ещё там с другом прибыл. Но эти так: побыли и ушли. А как Светлана хороша-то: видел ты бы, Как шла она, как под венец вели.
Как князь вокруг неё весь вечер вился – С какой к ней подкатиться стороны? Как сын уехал, быстро он напился. От счастья что ли? Нет моей вины.
А сын уехал – так заела зависть: Ну, как – отцу и лакомый кусок! Но всё-таки джентльменами остались, Когда им предложила посошок.
Мне сын сказал, что рад он за папашу – Он чувствует любовь к нему жены. Не раскусил сынок Светлану нашу, Промашка вышла с этой стороны.
Сказал: теперь он за отца спокоен, Но пусть здоровье едет поправлять; Что будет быт его теперь устроен, А лучшего и не могу желать.
Всё хорошо, Петруша, вражья сила! Сынок Светлану заподозрить мог, Но этого она не допустила, И не последней ролью был Ван Гог!
Когда с тобой такая знаменитость (Он, кстати, сыну холстик преподнёс), Душа сама играет на открытость. А дальше мы решим уже вопрос.
- Теперь Вы, фрау, друг самой княгини! - Орловой! Друг, мой! И не забывай, Что через месяц, как он только минет, Садись за стол, поминки накрывай.
- Не рано ли? Не заподозрят Свету? - Там видно будет. Съездим в Фонтенбло – Для всех в здоровье князя нет секретов. А что женился – просто повезло.
Он, между прочим, сам всё и устроил. Ван Гог его, конечно, подтолкнул. Но был слушок, что сватались к нам трое. Об этом князю Леший намекнул.
Картина своё действо возымела, И этот, всуе пущенный слушок – И вот наш князь уже ступает смело, Готов на всё наш старый петушок.
Светлана только тихо согласилась. Её отец – и тот был в стороне. Вот так всё тихо, мирно завершилось. Намёка никакого обо мне.
- Спасибо, фрау, Вам за Вашу службу! Интригу только Вы могли так свить. - Петруша, всё во имя нашей дружбы! И, если разрешишь, то и любви!
- Теперь я со Светланою Орловой И словом «месть» поставлю общий знак. Вы, знаю, для меня на всё готовы. Ну, пейте же за нас! Да, будет так!
9.(Фонтенбло) (Откровения Лешего) История с тринадцатого века – Здесь начинала ты великий путь, И своего не замедляла бега. И вспять её уже не повернуть.
Чудесный ли здесь был открыт источник*. Наверное, что кто-то смыслил в том, Но сам король был до зверей охочий, И для него здесь был построен дом.
А, может, два в одном объединили – Источник с домом. Всё для короля. Так короли потом здесь и зажили. Дворцом сия прославилась земля.
Всё началось с Людовика седьмого, Что крепость здесь свою соорудил. Потом – Франциск**, себя для, дорогого Дворец построил новый. В нём зажил.
Строительство его сынок*** продолжил, Влюблённый в фаворитку – Пуатье. И в замке, за её, держась, подол жил. Жена**** ж павлинов привезла себе*****
Потом сюда уже пришли Бурбоны******. Они и перестроили дворец. Один же из держателей короны******* Версаль построил – и пришёл конец…
Дождался Фонтенбло Наполеона, Который его снова возродил. Бывал до отречения от трона, И с гвардией прощаться приходил.
Сюда Наполеон вернулся третий И прежнее значение вернул Дворцу. Вольнолюбивый дух столетья Его отсюда, к сожаленью, сдул.
И вот теперь в каком всё запустеньи – Республика – разграбить, ободрать. А столько королевских поколений Старалось это всё сюда собрать.
И здесь «дом королевский, настоящий. Пристанище веков». Наполеон Так говорил. Его орёл летящий Здесь был приёмом тёплым окружён.
О призраке маркиза Мональдески Оленья галерея говорит. Был по приказу королевы шведской – Любовницы своей – он здесь убит.
И бродит возле галереи этой, К молоденьким девчатам пристаёт. Старинный замок, временем воспетый, В себе историй множество несёт.
Я одного никак не понимаю, И жалко стало, Света, мне людей: Одни настроят, а потом ломают, Чтоб не найти уже своих корней.
Зачем ломать? Потом опять же строить! Грабёж ли в них заложен с детства был. Историю не надо беспокоить – Не ты же строил, и не ты нажил.
Дворец сломаешь – выстроишь хибару. В хибаре, что же, нужен будет трон? И трон ломает он с дворцом на пару. Ломать – не делать: у него закон.
И – легче, да, и можно поживиться, А можно ещё проще – сжечь! А завтра может снова появиться Желанье, что осталось, то стеречь.
А послезавтра – может восстановим, Что стёрли мы уже с земли лица? Хозяева! И их желанья ловим. И так в веках все люди без конца.
Я вас – людей, увы, не понимаю. Не знаю, может быть, и не пойму. Я – нежить, но свой лес оберегаю И тронуть не позволю никому.
Вот твой отец – он Ораниенбаум Отстроил. Только то, что откупил. Гордишься ты, Светлана, им по праву – Он сделал всё по мере своих сил.
Я одинок и в прошлые столетья Чесал язык лишь с бабушкой Ягой. Но вот несправедливость где заметь я Над лесом, то несусь туда стрелой.
Пугаю, завожу, кого плутаю, Бывало, что кого и погублю. Но лес, Светлана, очень уважаю. И можно так сказать: его люблю.
Во всём вы сами – люди – виноваты, Не бережёте старины своей. Разрушить? Да! На это вы богаты. Не уважаете себя – людей!
А, впрочем…. Что-то я разговорился. В чужую шкуру, сразу видно, влез. Лишь понял я, когда в ней очутился: Людская жизнь короткая – в обрез! =================
* Fontainebleau (фр.) – чудесный источник, прекрасный фонтан. ** Франциск I *** Генрих II. Оборудовал великолепный бальный зал фресками с изображениями сцен охоты богини Дианы, посвятив это Диане де Пуатье. **** Екатерина Медичи – законная жена Генриха II ***** Е. Медичи привезла в замок павлинов, к которым привыкла на родине – в Италии. ****** Генрих IV – родоначальник династии. Начал полную реставрацию дворца. ******* Людовик XIV – через некоторое время переехал в Версаль.
10. - Твоими откровеньями, пожалуй, Была Светлана так удивлена. Ты больше так нервишками не балуй – Придётся душу соскребать со дна.
Я так, Винсент, тобою удивилась. Где ты набрался этого всего? - Ах, Света, как-то всё само явилось. Всё это – только жизни естество.
Про Фонтенбло я в городе набрался – Попался тут один седой старик. Портретом перед ним я отчитался, А он меня историей проник.
Рассказывал он так всё вдохновенно, Что не запомнить – просто я не мог. - И ты всё преподнёс мне откровенно. В конце в тебе заговорил Ван Гог.
Ну, разве скажешь, что лесная нежить Стоит перед тобой. Да, никогда! Как впечатленья были твои свежи! Ты прав, что в людях, нас самих – беда!
- Ты извини, Я, может, горячился, Но что-то вдруг взыграло на душе. - Оставь, Винсент. Ты правдой отличился. Не переделать нас людей уже.
Кикиморы опять в Париж махнули? Мадам и фрау тоже подались? - Все магазины в нём перетряхнули. Теперь за рестораны принялись.
Хотел я с ними тоже прокатиться, Но фрау запретила – здесь сиди! Вдруг с князем что-нибудь случится – Покарауль. За князем последи.
Уже итак припадки с ним бывали. - И скоро, чую, с миром отойдёт. - Да, сроки фрау спутает едва ли. Сказала – месяц! И произойдёт!
Князь – не жилец. Лежит себе в постели. Что, Света, а не жалко муженька? - Жалеть того, кого убить хотели? Себе позволить не могу пока.
- Я вижу, как его ты обиходишь, Но он сгорает прямо изнутри. - Ты тоже с ним дискуссии проводишь. - Сам просит он: «Винсент, поговори!»
Тобой, Светлана, до сих пор гордится, Хоть месяц этот только и прожил. И говорит: «Со мною что случится – Из нас, чтоб каждый Светой дорожил!»
Уже ведь написал и завещанье – Он это по секрету мне сказал. И в нём письмо – к тебе в любви признанье. Свою любовь тебе он завещал.
Его, Светлана, я порой жалею, Хотя здоровьем князь и не блистал. - Сама переживаю, как умею. Но Дьявол своё слово нам сказал.
И над судьбою князя я не властна. Предуготовлен мне другой удел: В меня влюбиться должен будет страстно Великий князь. Он этого хотел.
- Да, знаю я. А ты сама не хочешь Себе избрать совсем обратный путь? - Нет. На ходу ты на коня не вскочишь. Судьбы своей уже не обмануть.
Да и сама я этого хотела – Не зря же фрау выбрала меня. Что говорить, когда готово дело. - Поплачешь хоть, ты князя хороня?
- Народ коль будет – всё равно придётся Сказать ему последнее прости. Ещё как в Петербурге обернётся? И не скрестятся с сыном ли пути?
Хотя, навряд. Он видел, как любила Я князя и, как он меня любил. Сыновняя любовь в нём не остыла, И князь меня ведь с миром отпустил.
- И, кстати, первый он по завещанью – Ему сверх половины отойдёт. Благодаря отца его старанью, К тебе он за ответом не придёт.
- Гляди-ка, наши девицы вернулись – Коляска у подъезда замерла. Ты, Леший, встреть их,- и чуть-чуть волнуясь, - Наверх я к мужу своему пошла.
Кикимор каблучки уже стучали, Мадам и фрау сзади них плелись. - А почему никто нас не встречает? Должны сказать мы двери: «Отворись!»?
И перед ними тут же дверь открылась Сама собою настежь, до конца. За нею тень Ван Гога появилась. - Одень улыбку! Прочь печаль с лица!
Мадам и та, немножечко шатаясь, Шептала что-то фрау на ушко. Кикиморы за животы хватаясь, Вокруг смех лили живо и легко.
Все знали, что до князя не доходит Весь этот неумолчный балаган. Пусть Света его снова в сон проводит. - А где Светлана, хитрый интриган? –
Кикиморы как будто и не знали – Светлана там, у князя, наверху. - Вот пусть и будет верх – причал печали, А здесь внизу – веселье на слуху.
- Ой, где сегодня только не бывали. Но слякотно. Погода просто дрянь. И всё таки, Винсентик, не скучали, И посетили лучший ресторан.
Мадам Ван Гогу мило улыбалась: - Не буду разводить я канитель. Но всё равно бы там я не осталась – А кто же будет разбирать постель?
Кикиморы – те в голос засмеялись: - А про постель могли бы промолчать. Причины и другие оставались. Ну, что, Винсент, ты будешь нас встречать?
И леший всех в гостиную направил: - Вы, что собрались, дамы, продолжать? Но всё поняв, он уважать заставил Себя – стал стол в гостиной накрывать.
К мадам и фрау за столом подсела, Кикиморы шампанским занялись. Кидала фрау взгляды то и дело На лестницу: «Да, Света, это жизнь!»
Винсент вокруг мадам своей крутился – То сзади подойдёт, вина нальёт, То сбоку… на коленях очутился, И было чувство, что он запоёт.
Но не запел. А только на колени Мадам он свои кудри положил. Кикиморы: - Мадам, у нас мигрени! - Нельзя же так тянуть из нас сто жил!
- Кому же будет и до нас охота? Любимыми когда нас назовут? - И что же, поведёте на болота? - А что? Сейчас, где только не живут!
Тут, неожиданно для всех, вдруг фрау встала, На пальце нервно теребя кольцо: По лестнице Светлана вниз ступала, В ладонях прятала она своё лицо.
Спустилась вниз. Тут начались нападки: - Что, Света? Ты не можешь говорить? - Не знаю я, какие здесь порядки, Но муж мой приказали долго жить.
Глаза у фрау сразу загорелись И торжество сияет на лице. У Светы щёки пламенно зарделись: - Ну, кто-нибудь тут вспомнит о винце!
И улыбнулась: - Дайте же бокалы! Отметим быстро смерти торжество – Теперь ведь я ни много и ни мало – Княгиня! Я добилась своего!
- Виват! – куда-то полетела пробка. Шампанское рекою полилось. Мадам одна стояла как-то робко – Смерть праздновать впервые довелось!
А дальше всё случилось, как и должно – Отцом был пышно похоронен зять. Всё описать, конечно, было можно. Зачем внимание на этом заострять?
ЭПИЛОГ. Сегодня, к сожаленью, не убавишь – Картину заменяет силикон. Но душу себе новую не вставишь – Её вам не заменит даже он.
Встречаю силиконовые души Я, впрочем. Даже и не иногда. Вам из ладошки яда даст искушать И вы проститесь с нею навсегда.
Покажутся милей вам: привиденье И даже нежить, что тревожит лес. Такое вот сейчас у нас явленье – Кто лучше и не знаешь: ангел? бес?
Для Барби мы заказываем ужин, Роскошный покупаем лимузин, Квартиру, замок…. Ты уже не нужен – Ей приглянулся новый господин.
А хочется во власть отдаться ведьмы, Что чёрных не отводит своих глаз. Не знали бы, что делать? , когда средь мы Них оказались в свой полночный час.
Картина мне сегодня не мешает. За взгляд её я душу заложу. И пусть тогда она уже решает. Я только по себе сейчас сужу.
Пускай и не зовут тебя Светланой, Но всё я посвящаю лишь тебе. Душа пускай все жизни будет пьяной, Что даришь ты всего одной судьбе.
С тобой прожил уже я столько жизней – Ещё не против столько же прожить. И пусть на волоске моя повиснет, Я всё равно хочу тебя любить.
Ты ведьма? Да, скажу, сейчас, наверно. Меня околдовал твой сразу взгляд. Ты не была желанием чрезмерным, Но не пустила ты меня назад.
И вместе мы шагаем вдаль за счастьем, Где солнце пролилось за горизонт. Червовые нам выпадают масти, Где сами мы себе всегда бомонд.
Такое лишь раз в жизни выпадает. Ты в жизни у меня всего одна. Пусть у других такого не бывает, Но мне закономерность здесь видна.
Досталась мне судьбой закономерной, Моя закономерная жена. Один я у тебя и – не наверно, Ты – не наверно, у меня одна.
Пусть наше счастье в танце, в ритме вальса, Скользит паркетом через жизни зал – И лишь прикосновениями пальцев В душе моей одна ты правишь бал.
КОНЕЦ ТРЕТЬЕЙ ЧАСТИ.
Поэт
Автор: nicholas1960
Дата: 12.08.2015 00:32
Сообщение №: 120390 Оффлайн
Преодоление пути, Преодоление течения, Чтоб продолжение найти И быть во власти продолженья! Преодоление преград, Преодоление неволи, Чтоб продолжению был рад И продолжением доволен. Благодарю тебя за то, Что ты была преодоленьем. Одна лишь ты - другой никто Не мог моим быть продолженьем!
СВЕТЛАНА. (сказка в стихах) Часть четвёртая.
Довольно быстро с вами обернулись, Вернувшись в славный город Петербург. Сапожки снега белого коснулись, Вернулась жизнь на свой привычный круг. Ван Гога кисть не пробовала снега, А Леший нам покажет мастерство – В сугробе ль занесённая телега, На улице ль метели торжество. Метель метёт, сугробы навалило. Когда бы этот снег не убирать, Перины бы такие настелила Зима – не захотела бы вставать. Спелёнат город снегом оказался Тогда бы, жизнь навечно замерла – Весеннего тепла он дожидался, Но есть в руках лопата и метла. И в городе наезжены дороги, Сугробы, где положено, лежат, У всех домов подметены пороги, Утоптан плац шеренгами солдат. Зима красива тем пушистым снегом, Что лёгким дуновеньем ветерка Стремится вихрем за каретой следом, В санях пытается засыпать седока. И купола в собольих белых шапках, С крестами золотыми в небеса; Нева бела, но в прорубях-заплатках… Русь прыгнула в полозья с колеса. Писать ещё, но Леший утомился, И в белой краске бородатый лик. Он тоже дома, тоже воротился… Что было дальше? – спросим мы дневник.
1. - И хорошо! На родине! Проснулась. Зима. Какая всё же благодать. К окну лицом Светлана повернулась, Снежинки в нём пытаясь сосчитать.
Лежала фрау, с головой укрывшись. С Петром обговоривши столько тем, Вернулась утром. Сразу сном забывшись, Светлану не тревожила совсем.
Там, за окном уже лежат сугробы, И ели вату держат на ветвях. Светло от снега. Впрочем, не особо. И тени с сединою на бровях
Уходят вдаль: от двери вглубь аллеи, Как сторожа, стоят богатыри – Деревья. Себя чувствуешь смелее, Когда вокруг они – не пустыри.
Поляны отутюжены ветрами, И шапками вокруг стоят кусты. Тропинки, что расчерчены следами, Которые для чтения просты.
Куда и кто прошёл по сей дорожке, Кто чинно шёл, а кто-то и спешил. Вот валенок, вот след от дамской ножки Свой отпечаток сделал – согрешил.
Увидим здесь следы и ножек фрау – Следов ботфорт с ней рядом не найдём. Я, впрочем, их разыскивать не стану – Страничку эту мы перевернём.
Да, фрау с ухажёром прогулялась По парку этой ночью не спеша. Петру она в рассказах отдавалась И излагала, правдой не греша,
Как этот месяц в Фонтенбло прожили: - Как молодою восхищался князь, И как они там по дворцу бродили. Светлана перед мужем, вся светясь,
Им восхищалась и его рассказам, Когда о королях он говорил (Обманывала, не моргнувши глазом), А он про чувства ей ещё твердил.
Медовый месяц – как он был прекрасен, Но отжурчал любви их ручеёк. Когда конец для князя стал уж ясен, Когда уже он совершенно слёг.
Светлана даже тут ему твердила О преданности чувств. По мере сил Свою любовь глазами доносила Любимому, пока он не остыл.
Папа’ был срочно вызван. На кончину Слетелось отовсюду вороньё. Спасибо сыну – показал мужчину, Не уронил достоинство своё.
Они с отцом и князя хоронили. Надежды тех, кто ждал здесь свой кусок, Оставили они в его могиле. Всех покорил Светланы голосок,
Когда она, наплакавшись ночами, Им трепетно сказала, вся трясясь, Что ждёт лишь соучастия словами, Что навсегда останется с ней князь.
И так она всё это им сказала, Из-под ресниц взгляд бросив ведьмовской, И тут же завещанье показала, Написанное мужниной рукой.
Его по форме всем и прочитали – Сын тут же согласился молча с ним. Все остальные губы закатали И разлетелись по делам своим.
Светлана только четверть получала Наследства князя. А зачем оно? Довольно, что княгиней она стала, А остальное, так – не всё ль равно?
Внушила всем свои святые чувства К усопшему – как было не внушить. И показала высшее искусство, Какой женой, пусть месяц, можно быть.
Она – святая! – все заговорили. И первым сын (он получил своё!). А мы могилу дважды навестили, И вновь сюда, где ждёт житьё-бытьё!
Такой души ещё я не встречала, Какую сотворила же сама – Все похороны Света промолчала. Все думали: а не сошла ль с ума?
Она ходила даже еле-еле, Не замечая ничего вокруг. Сочувствия со всех сторон летели, Все, как могли, поддерживали дух.
Но как она внутри себя смеялась И потирала руки, веселясь, Но сумрачною ведьмой оставалась – Её бы даже не признал сам князь.
Как можно было так себя состарить, Что я – и та – поверила бы ей. Смогла она лицом в грязь не ударить, Влетела в круг княгинь и круг князей.
Ах, как довольна я своим твореньем. Яге спасибо – тоже помогла, Старушка мне, одним своим движеньем. Такие вот, любимый мой, дела.
- Вы, фрау, так гордитесь ученицей, Точнее – телом с Вашею душой. А не боитесь – может так случиться – Пойдёт она дорогою другой.
И крепко ль вас душа её связала? Не изберёт ли Света новый путь? Ведь действо своих чар она познала – Так, что же стоит Вас ей обмануть?
Не сотворили ль Вы себе кумира, Способного на собственную жизнь? Что станет повелительницей мира И бросит Вам: - Старуха, отвяжись?
- Рисуешь неприглядную картину, Петруша. Но суть действа такова, Что я для Светы тку всю паутину, Она же в ней и держится едва.
Стремится быть княгинею Великой – Опять же, я ей мужа подберу. Да, может быть Светлана многоликой, Но только я веду её игру.
- Оставим. Фрау, эти Ваши планы. Я – слушатель, я – зритель: жду от Вас Я скоро продолжения Светланы Судьбы. Вы мне доскажете рассказ.
2. Итак, зима за окнами стояла. Светлана же стояла у окна, Снежинки пролетавшие считала, И ожиданием она была полна.
Почувствовала фрау шевеленье Под одеялом девушка спиной. Из уст её упало изреченье, Как-будто бы лишь для себя самой:
- Я тоже бы влюбилась в приведенье, Когда оно случилось бы царём. - Ты молода и наберись терпенья. Мы из князей Великих подберём, -
С постели фрау ноги опускала, Снимала с головы ночной колпак, На ощупь свои тапочки искала, Но что-то не могла найти никак:
- Великий князь… Великая княгиня… Пожалуй, что всё движется к тому – Когда Светлана, свой аркан накинешь, Тогда тебя уже я восприму,
Как твой… скорее, мой счастливый случай, Что может тучи гордо разорвать. Я, Света, была менее везучей И о себе мне нечего сказать.
- Но Пётр Ваш. Его всю жизнь любили. - Не видимость ли это лишь одна? - Зачем себе его Вы возвратили? - Превратностями, Света, жизнь полна.
Сама себе любовь к нему внушила: Смогу ль у Воронцовой отобрать? В конце концов, сама и полюбила – И не на кого более кивать.
Мне это чувство было не знакомо – Что значило для ведьмы – полюбить? На шабаше кусочек съесть скоромный, Любовника поджарив, - и забыть.
А этот приведеньем оказавшись, Для шабаша никак не подойдёт. - И Вы, с собою прежнею расставшись, Решили, что любовь своё возьмёт?
Скажите же – она не отпускала, На протяженьи жизни, никогда? И лишь кандидатуру подбирала, Которой бы не нанести вреда?
Себе когда-нибудь Вы признавались, Что ведьмой стали вопреки себе. Всегда в душе с любовью оставались, Лишь подчинились Вы своей судьбе.
- Светлана, поутру ты заблудилась – К чему сейчас, скажи, весь твой допрос? Ведь ты и так прекрасно потрудилась: Твой муж на блюдце титул преподнёс.
Теперь уже по праву ты – княгиня, И можешь даже жить в особняке, Который муж навеки твой покинул. - Ах, фрау, Вы опять о пустяке?
Живу с отцом… - Которого не видишь. Он всё в разъездах, всё по городам. - Но кто же деньги зарабатывает сидя? - Ну, хорошо! Не ссориться же нам?
- А про любовь я, фрау, говорила Не потому, что чувствую её. Мне в голове сознанье начертило О ней вдруг представление своё.
Любовь – не чувство, только вожделенье, И способ мужа нужного купить. Достигнуть своего – одно стремленье. Ну, удовольство можно получить.
К мужчинам никаких чувств не питаю – И почему-то страшно это мне. Я за людей их даже не считаю, А как картинки на моей стене.
- Но ты же, Света, этого хотела? - Увы, желала только ведьмой стать. - Но ведьмы – лишь охотницы за телом. И этот круг тебе не разорвать.
Для Дьявола они сбирают души. Они их прямиком спускают в ад. И можешь даже ты меня не слушать – Другие тоже это говорят.
Желаешь, у мадам давай-ка спросим Про это – в шкуре ведьмы каково? Увидишь – ведьмы пользуются спросом – Мадам же вот добилась своего?
- Ну, да. Она в себя влюбила нежить. Хоть Леший мне и нравится самой, Но душу деревянную понежить – Я перспективы не хочу такой.
- Зима, наверно, действует на нервы. Давай-ка, Света, к завтраку сойдём. Вопрос твой в моей жизни был… не первым. Ответ же я нашла лишь во втором.
- Не поняла! - И хорошо! Подумай. Когда-нибудь ты это и поймёшь. Всегда была ты девицею умной, А с возрастом и опыт наберёшь.
И фрау со Светланой вниз спустились. В столовой остальные собрались. - Вы что-то, дорогуши, припозднились – Мы есть, чуть было, уж не собрались.
Княгиня, Вами внове восхищаюсь – Вы хорошеете, скажу, день ото дня. Мадам, и Вас, конечно, я касаюсь – Вы все прекрасны утром для меня.
- Что значит – утром? – у мадам слетело. - А значит – вид Ваш для подъёма сил! Увидев Вас, чтоб рисовать хотелось! Один Ваш вид Ван Гога вдохновил!
Светлана, мне мадам поднадоела, В виду имею – только, как модель. Замылился мой глаз. Ведь ты хотела, Чтоб я писал тебя, твою постель…
- Нет, я хотела, чтобы в будуаре Меня запечатлел ты на холсте. - И что? Сейчас как раз Ван Гог в ударе! - Нет, что-то мысли у меня не те.
Лицо моё не будет вдохновлённым. - Мы можем с тела твоего начать. Дашь выход своим мыслям потаённым, И личико мы сможем дописать.
- Подумаю, Винсент! - Оставь Светлану! Хочу заказ тебе другой я дать, - И, наклонившись к его уху, фрау О чём-то стала Лешему шептать.
Кикиморы: - Могли бы удалиться! - А лучше, так немного подождать. - Едой нам не даёте насладиться. - Кто может мне печенье передать?
Погода улучшений не сулила. Зима. Она на то ведь и зима – Округу снова снегом завалило, Весь день кружила вьюга-кутерьма.
Трещал мороз, камин горел в гостиной – Вся братия вокруг и собралась. Велась беседа перед ночью длинной… И строчка вслед за пёрышком вилась.
3. О чём же фрау с Лешим говорила? Да всё о том же – как им дальше быть? Направить фрау Лешего решила На раут во дворец и раздобыть
Там сплетни, чтоб с Великими князьями Какой-то связью, но обзавестись. Там встретиться мог с близкими друзьями Ван Гог и побеседовать за жизнь.
Кто из князей находится в столице, Себе какую выбрали стезю, С кем просто можно дружбой заручиться, К кому-то подобраться, как к ферзю.
Во-первых, что должны быть молодыми. Ну, пожилых оставить про запас. Вопросы эти были не простыми – У Лешего уже намётан глаз.
Ван Гог в столице был уже известен, Во многие семейства даже вхож – На рауте сей персонаж уместен: - Мадам на раут ты с собой возьмёшь?
- Конечно же, она французский знает, И, вообще, я к ней уже привык. В беседе пусть вниманье отвлекает И помогает мне чесать язык.
- Возьми с собой отдельные полотна. Быть может, разрешат и показать. Подружек захвати своих болотных – Вниманье тоже будут отвлекать.
- Разбавим раут мы болотной жижей. А, может быть, «Купанье» прихватить? Сойдёмся с высшим светом мы поближе. - Подумаю, как лучше поступить.
- Давненько у Яги не гостевали! Да и по лесу своему тужу. Завяжемся, тогда уже едва ли Смотаемся. - Светлане предложу.
Пока и время вроде дозволяет – Мы бабушку успеем навестить. - Она уже, наверное, икает. С Горынычем смогу винца испить.
Три головы, эх, друг мой разлюбезный, Изволит Леший по тебе скучать. - Опять домой воротишься болезный? - Вы домом стали это называть?
Хотя для Вас и нет уже другого. В Светлану Вы вцепились, словно клещ. - Ну, не скули. Для друга дорогого Мы коньячку захватим. - Это – вещь!
А, впрочем, что Змей в этом понимает? Он предпочтенье браге отдаёт. - Он вкуса коньяка ещё не знает! - Клоповник – скажет! - Вдруг наоборот!
Что мы гадаем с Вами? Разберёмся. Пойду Светлану я предупрежу. - Эх, чувствую, опять мы там напьёмся. Пойду своим о радости скажу.
Какая красота. Наш лес одет зимою. Деревья в шубах царственно стоят. Перина на земле в стежках следов порою. И – тишина, стволы одни трещат.
И всё покрыто воздухом морозным – Хоть нож бери, и ткань тугую режь. Зима – и лес каким-то безголосым Нам кажется. Но как красив и свеж.
Избушка снежной шапкою накрыта, Дым из трубы – подпорка небесам, Полна поляна снегом, как корыто. А из-за двери слышно голоса.
Она открылась, из неё наружу Яга шагнула, а за нею Змей: - Сегодня я не обещаю стужу. Сегодня будет, даже потеплей.
Я чувствую, что будут у нас гости. - Бабуля, у тебя хороший нюх. - Не нюх, а что-то ноют кости – Предчувствуют, вишь, встречу двух подруг.
- Гляди, бабуля, вон над деревами… - Ну, наконец, родимые летят. Змей улыбнулся всеми головами – А как же, по застолию собрат
К нему спешит. Светлана опустилась, Из-за неё Кикимора сошла. Компания за ними приземлилась. - Ну, наконец-то, долго вас ждала.
- Привет Яге! А где тут мой Змеюка? Встречай-ка, братец. Как твои дела? - Да, понимаешь ты, какая штука – Бабуля-то пока не родила!
Тут со смеху все так и покатились. И Леший тоже шутку оценил. За дверью постепенно очутились. - Скажи-ка, Змей, мне, а коньяк ты пил?
- Пью всё! - Ну, это-то я знаю! И всё-таки? - А что за дребедень? Сам знаешь, что предпочитаю. Давай, попробую. Налей-ка, старый пень!..
Ну, что? Скажу, что пахнет он клопами. - Да, нет. Клопы же пахнут коньяком! - Мне всё равно. Но только между нами – Клоповий запах больше мне знаком.
Сидели хорошо. Бабуля встала: - Хотелось бы мне этот тост поднять За Змея. Я тут так смеялась. Короче, не могу не рассказать.
Тут в лес нагрянули к нам баре. Решил Горыныч их пугнуть. Шалун! Как раз он был в ударе. И вот отправился он в путь.
А баре были на охоте, С собою взяли мужиков. Горыныч ждал их на болоте. Скажу я вам без дураков –
Спектакля лучше не видала: Вдруг на тебя из-за кустов Светящиеся два моргала И с чёрной бездною зрачков.
Они и сели. А Змеёныш На них и с дерева глядит Второй главою. Знал, гадёныш, Какой они все примут вид:
Кто заикал, кто обтрухался, А кто в беспамятстве…. Постой! А Змей в трухлявый пень забрался Своею третьей головой.
Потом, как рыкнет сразу всеми. Что началось – не передать: Рвануло так всё вражье племя – Где было Змею их догнать.
Он стал един в трёх ипостасях, Когда к опушке их пригнал – Компания обосралася. Такой вот пахнущий финал.
Не бойся, Леший, мы со Змеем Твой лес родимый соблюдём. - Да, веселиться мы умеем, - Сказал Горыныч, - мы могём!
- Ну, что ж, спасибо вам за службу! Что удобряете мой лес. Ну, что, Горыныч, пьём за дружбу! – И целоваться с ним полез.
Была зима и лес дремучий Снегами белыми накрыт. Нам рассказав про этот случай, Перо всё точкой завершит.
4. - Скажите, фрау, ведь недаром Мы с Вами ездили к Яге. Двух зайцев мы одним ударом – При нашей лёгкости в ноге:
И отдохнули, и – сравненье С тем местом, куда зван Ван Гог. Точней – противопоставленье, Увидеть разницу чтоб мог.
За завтраком текла беседа Ван Гога с фрау, за столом: - Что ж, кучерявый непоседа, И по салонам мы пройдём.
- Сравню дворец с чухонским лесом. А ты, Светлана, что молчишь? Ты в «свете» обладаешь весом? Иль с краешку пока стоишь?
- Не все, но на меня косятся – Пока не стала я своей. Мне стоит только показаться – Я тут же цель для их речей.
Но разговоры поутихнут – Ты лишь «Купание» представь. - Да-а! Вот поднимется шумиха, А мужики к Светлане – вплавь.
И фрау там – на заднем плане, С совой, последний шлёт привет. - Не в очередь ли, Леший, встанет К картине той весь высший свет? –
И фрау хитро подмигнула Светлане, подняла бокал. Глазами та в ответ блеснула, И взгляд для фрау всё сказал.
- Сегодня днём – я приготовил – Отправим мы картину во дворец. А вечером на рауте наловим Мы на «Купанье» множество сердец.
Кикиморы: - Но там не будет танцев! - Придётся нам опять читать стихи! - Вот именно. Опять нам петь романсы? - Но мы и в этом тоже не плохи.
Мадам сидела, отпиваясь чаем, И слушала в пол-уха разговор: - Хоть раут мы от бала отличаем! Модели-то у нас? Винсентик, каково?
- Мадам, заметьте, чьё в них воспитанье. Я, кстати, столько в них уже вложил! Не к месту было Ваше замечанье! - Ну, вот, Винсент, меня и осадил!
- Ещё поссорьтесь! – им сказала Света. – Не у одних вас головы болят! Винсент, проверь наличие билета. Кикиморы! А выпьем за котят!
Кикиморы: - Да-да! За наших чёрных! - Четвероногих, ласковых друзей! - Гулящих, дрессировке непокорных! - И так похожих на мужей!
И озорно взглянули на Ван Гога. Мадам на них, и цыкнула в сердцах. С их стороны в ответ раздался хохот: - Винсент, что палка – та о двух концах,
И он – один адепт сидит в Париже, Картины там он пишет втихаря; Второй же – здесь, к своим моделям ближе, Недалеко от русского царя.
Шушукались модели меж собою, Ван Гога разложив в своих речах. - Кикиморы, сейчас вас успокою, - Им фрау всё сказала в трёх словах.
Днём отдыхали. Сидя в галерее, Светлана с фрау разговор вели: - Тебе, Светлана, нужно быть смелее, Чтоб заподозрить фальши не могли.
Нахальной быть, конечно же, не надо, Заносчивой, тем более. А быть Самой собой. Не станет нам преградой Всё то, о чём там будут говорить.
- Хочу я в мужнин особняк заехать – Себя поближе свету поднести. Общенье сделать для себя утехой И ближний круг какой-то завести.
- А, может быть, салон с тобой откроем? - Нет, фрау, это будет всё потом. Мужчин сначала в очередь построим, Себе друзей для сердца заведём.
Тогда уже мы сможем сделать выбор Кого, куда пристраивать из них. Подумали о друге лучше Вы бы. - Кого же выбрать мне из вас двоих?
Тебя не брошу и его оставить Я одного надолго? – берегу! Опять же здесь делами кто-то править Остаться должен. Как я всё смогу?
- Ну, будешь наезжать сюда к Петруше. Надеюсь, он от горя не умрёт? И, кстати, можешь здесь его и слушать, А не в подвале…. Фрау! Вот!
А Пётр нам сыграть не согласится? - Застала, Света, ты меня врасплох. - Когда сегодня Леший возвратится, Попросим, чтобы он Петру помог.
Надеюсь, что они договорятся – В искусстве оба понимают толк. - Я думаю, что стоит постараться! - Да, в этом деле Леший старый волк.
Ван Гог, мадам, кикиморы собрались, Светлана с фрау вышли провожать. Пока в санях сидельцы размещались, Всё продолжала фрау наставлять –
Особенно Ван Гогу доставалось: Чтоб за картиной лучше он следил, Чтоб всем подряд она не открывалась, А он запоминал по мере сил,
Кого взяла картина за живое, Кому уже отмерила свой срок. «Ну, ты же знаешь, там, про всё такое – Ты ж сам и рисовал её Ван Гог!»
Уехали. Великосветский раут Их ожидал сегодня во дворце. И долго вслед саням смотрела фрау, С загадочною миной на лице.
Подруга с нею рядышком стояла, Снег белый падал на её манто. Светлана в муфте руки согревала И складывала пальцы в ней крестом.
Желала она Лешему удачи, Надеялась на лучшее сама. Вдали уже замолк и лай собачий. Светлана вновь заметила: - Зима!
Скорей уже она бы миновала – Весна и лето больше по душе. И, развернувшись, к дому зашагала, На небо глядя, фрау протеже. ==========================
/Письмо автора к фрау/ Я Вам пишу, хотелось поделиться: «Светлана» захватила снова в плен. Хотелось от неё мне откреститься, Ведь начинал совсем с других я тем.
Но ведьмина рука вдруг потащила, И дьявольским хвостом вычерчивала путь. Поэма поворот свой совершила, Обратно не даёт мне повернуть.
Её рука моей рукою движет И строчки друг за другом на листе Ложатся и «Светлана» время лижет, След оставляя Лешим на холсте.
Бывают так стремительны движенья, Что успеваю только наносить. Не признаёт моё сопротивленье И дальше тянет этой сказки нить.
Весёлые Кикиморы-подруги Мной понукают из болотных дрязг. А я стою, в очерченном мной круге, И чьих-то челюстей лишь слышу лязг.
Что характерно, ночью поднимают И вкладывают в руку мне перо, И мыслями мозги мне забивают, А сами улыбаются хитро.
О чём писать подскажут и исчезнут – Сам знаешь ты сегодняшнюю суть. И с ручкой уже спорить бесполезно – Она сама прокладывает путь.
Что за бардак во мне сейчас творится, Порядка не могу я навести. Уже я не могу не подчиниться, Но как свободу снова обрести.
Вот и сейчас сижу, пишу я ночью И Вам всё выворачиваю я. Душа моя опустошиться хочет. Теперь уже ей мало света дня.
Как это всё ещё бумага терпит? Не всё равно ли будет ей потом: Исписанной ли быть до полусмерти, Или остаться девственным листом?
И на себя возьмёт мои потуги, Отдавшись ночью моему перу. Ей не забуду этой я услуги. И Вам пошлю всё это поутру. ===========================
5. И всё-таки Светлана разрешилась От бремени, так надоевших, дум. Морозной ночью по небу носилась, В ушах лишь слыша ветра свист и шум.
Отбросив всё, дарила в поднебесье Себе свободу, радостно крича, Сидела на метле, как будто, в кресле, А город спящий тень не замечал.
Она пропала в чёрном небосводе, Своей судьбы превратности забыв, И наслаждалась сладостью свободы, Себя от света на ночь отлучив.
Светлана среди вьюги затерялась, Глаза прикрыв снежинками ресниц. Она своей свободе отдавалась, Стирая все условности границ.
К Петру сегодня фрау улетела, Оставила Светлану отдохнуть. Сначала взять с собой её хотела, Но передумала – потом когда-нибудь.
В особняке княгинею Орловой Светлана в Петербурге зажила. Пусть в свете и была фигурой новой, Знакомства кое с кем уже свела.
И вот она над городом летала, Отдав себя на волю всем ветрам. Другая тень вдруг сбоку замелькала. Светлана пригляделась: «Ба! Мадам!».
Не видя, та перед собой глядела, Круги вонзая в снежной ночи мглу. Светлана к ней чуть сзади подлетела И ухватилась крепко за метлу:
- Мадам, что с Вами? Или что случилось? Гляжу на Вас – Вы спали вдруг с лица! Луна горит – ещё не закатилась - Винсента же спустила я с крыльца:
Ван Гога, Света, к Лешему послала! Себе ты это только вдруг представь! Ему в лицо я это и сказала, А он в ответ: «Ты гонора убавь!».
Я не сдержалась – он считал ступени, Встал, отряхнулся. Больше не грубя, Вдруг бухнулся в сугробе на колени: «Мадам, спасибо, вспомнил я себя!».
За разговором в особняк вернулись, В библиотеке разожгли камин. Вина в бокалах губы их коснулись – Здесь в глобусе довольно было вин.
Давно уже с мадам не говорила Светлана откровенно по душам – Пред нею фрау всё собой затмила. - И чем же завершилось всё, мадам?
- Да, как всегда – кикиморы подмышку – Их путь один, наверно, в ресторан. Опять там Леший с горя хватит лишку, А у меня в мозгах сплошной туман.
- Мадам, в себя Вы Лешего влюбили. Я вижу – он не равнодушен к Вам. Вы чувствовать Ван Гога научили, Готов он к Вашим всё сложить ногам.
Не обижайтесь – Вы душа простая – А, значит, Ваши чувства все чисты. И он для вида Вас не замечает, И злит Вас лишь для чувства полноты.
Не может сам ещё в него поверить, Что у него оно вдруг может быть. А так как он не может лицемерить, Он сам себя и начинает злить.
- А как же, Света, все его модели? - Кикиморы в нём видят вожака – В лесу узнать его уже успели, А здесь лишь флирт и тот для Вас – слегка.
Им Леший нужен в роли лишь Ван Гога, Которого здесь знает высший свет, Которому везде дана дорога, А им туда дороги-то и нет.
Представьте их болотные душонки, Попавшие в столицы суету, Когда тебе – или стоять в сторонке, Или – когда у всех ты на виду.
А тут – Ван Гог – в столице знаменитость, И ты, как приложение при нём, Тем более, его души открытость – Уже нам гарантируют приём.
- По целым дням он их с собой таскает. И кто ещё бывает вместе с ним? - Не бойтесь, он про Вас не забывает. Мы – женщины – все большего хотим.
А он – художник. Вы не забывайте – Поверил в это Леший даже сам. Почаще перед ним, мадам, мелькайте. - Я никому Винсента не отдам!
Он мой! Я это чувствую, и всё же В глаза ему боюсь я всё сказать. Как это на меня, увы, похоже. И вот письмо решилась написать.
Светлана, я прочту тебе посланье И, будь добра, меня ты рассуди – Я наконец-то, делаю признанье. А, впрочем, на, сама его прочти.
Взяла Светлана у мадам бумаги, Исписанные вдоль и поперёк, Помеченные все следами влаги – На чувства её чистые намёк:
«Мой друг! Вот Вам и написать решилась, Сама не знаю как! Рука дрожит. Вокруг меня всё сразу изменилось, Когда хотела нанести визит.
Подумала – и головокруженье, Лишь стоило подумать мне про Вас. И тут уже я приняла решенье Вам написать сегодня и сейчас.
Вы знаете моё к Вам отношенье, Тем более, помолвка уж была, Но я гляжу на Ваше поведенье – Земля перед глазами поплыла.
Я Вам пишу не о себе напомнить – Нас судьбы с Вами так и так свели. Признаюсь Вам, моей души паломник, Что Вы её уже насквозь прошли.
Оставить след смогли в ней в одночасье, А душу захватив мою в полон, Вы стали вдруг всё разрывать на части, Не слыша, к сожаленью, её стон.
Багаж большой за нашими плечами. Но что же делать? Такова судьба. Я не умею всё сказать словами – Проиграна любви моя борьба.
От Вас я не сумела отказаться – Хотелось счастья мне на склоне лет. Решила я течению отдаться, И мне уже назад дороги нет.
Я Вас люблю! О, как давно хотела Кому-нибудь я это, но сказать. Как девица, на Вас гляжу несмело, Приходиться и глазки опускать.
Но я – люблю, и быть хочу любимой, Поэтому сегодня и пишу. Ведь лучшие года проходят мимо, А я до сих всё в девицах сижу.
Мой друг, теперь Вы можете, я знаю, Меня уже и вовсе презирать, Но я, Винсент, Вам всё же продолжаю Души своей признание писать.
И ежели досюда дочитали, Я вправе ожидать от Вас ответ. Меня другим Вы не предпочитали – Я даже этот знаю Ваш секрет.
На лучшее я до сих пор надеюсь. Надеюсь, с Вами будем вместе вновь. В душе воспоминаниями греюсь И верю в нашу вечную любовь.
За сим прошу прощения за время, Которое пришлось мне уделить. Вы знаете, я не люблю полемик – И Вы должны судьбу мою решить».
Прочтя письмо, Светлана помолчала. Потом сказала: - Вас не мне судить. Не начинайте всё, мадам, сначала, А продолжайте, как и прежде, жить.
Опять скажу – Вы чувства пробудили В своём Винсенте – Вам уже «ура!». И далее скажу – всё в Вашей силе, Наступит процветания пора.
Две женщины сидели у камина, Рубцы врачуя у сердечных ран. Любви была открытая долина В глазах одной, в глазах другой – туман.
А за окном опять метель кружила И снегом набивала свой матрас. Моя рука вам строчки выводила – Мне фрау продолжала свой рассказ.
(продолжение следует)
Поэт
Автор: nicholas1960
Дата: 12.08.2015 13:36
Сообщение №: 120396 Оффлайн
Преодоление пути, Преодоление течения, Чтоб продолжение найти И быть во власти продолженья! Преодоление преград, Преодоление неволи, Чтоб продолжению был рад И продолжением доволен. Благодарю тебя за то, Что ты была преодоленьем. Одна лишь ты - другой никто Не мог моим быть продолженьем!
СВЕТЛАНА. (сказка в стихах) Часть четвёртая. (продолжение)
6. Вперёд немного с вами заглянули, События чуть-чуть поторопив. Они для фрау быстро промелькнули, Любви свою дорогу уступив.
Она мадам подругою считала, Поэтому её и предпочла, И о письме Винсенту рассказала, Которое уже нам и прочла.
Теперь мы с вами и назад вернёмся, Раз удовлетворили фрау блажь. Как говорят – текучкою займёмся, Расскажем вам про Лешего вояж.
Вернулся Леший в особняк Светланы С Кикиморами утром на санях. Был гостем он сегодня долгожданным, Тем более, что был и при вестях.
Они ночь провели в доходном доме, Оставили картину тоже там. Но оказалось, что вернулись кроме, Свой гонор показавшей вдруг, мадам.
Заставила она считать ступени Винсента – это знаем мы уже. И на лице того сгущались тени, Борьба велась отчаянно в душе.
Ворвался в особняк наш Леший вихрем, Чрезмерною весёлостью сквозя. Кикиморы же поведеньем тихим Отметились, но прятали глаза.
Винсент лакеям быстро сбросил шубу, К Светлане он по лестнице взбежал, Припали к её ручке его губы – Себе он редко это позволял.
И тут же к фрау, что стояла выше, Винсент, светясь улыбкою, взлетел. Кикиморы, заботясь о престиже: - Ах, фрау, Леший долго так терпел!
- Хотел он Вас засыпать новостями! - Ах, этот раут выше наших сил! - Романсы пели мы перед гостями! - Пока Винсент картину не открыл.
Светлана им сказала: - Тараторки, Чуть погодя. Давайте в зал пройдём. Лакеи, отворив пред ними створки, Их в зал пустили чрез дверной проём.
Горели свечи и дрова в камине, За окнами стояла полутьма. Ждала рассказа фрау о картине И даже в нетерпении весьма.
Но все сначала за столом расселись, Как принято в воспитанной среде. Когда немного все уже наелись, Отдав хозяйке должное в еде,
Тут фрау нетерпенье проявила – Винсент опять тянулся за вином – И всё его с рассказом торопила. А он: - Сейчас на грудь ещё возьмём
И будет, фрау, уже всё в порядке, О рауте я Вам всё расскажу. – В бокал налил себе портвейн он сладкий, - Сейчас… ещё немножко поцежу…
Кикиморы: - Вы, фрау, успокойтесь! - Винсент уже там сделал выбор свой! - И, кстати, фрау, за него не бойтесь! - Мы выбирали вместе, всей гурьбой!
- Ну, если вы за нас там всё решили, Тогда уже спокойна быть могу! - Мы там фурор картиной совершили! - И не остались у мужчин в долгу!
Винсент, портвейн во рту своём смакуя, Кивал на замечания подруг. Потом изрёк: - Светлана, Вас могу я Поздравить, завершился жизни круг.
Вы успокойтесь, лишь в виду имею – Нашёл кандидатуру я для Вас. Теперь надежду трепетно лелею, Что не замылен у Винсента глаз.
Там для себя составил партитуру: Я был там не случайный ротозей, А выбирал для Вас кандидатуру Из всех Великих, бывших там, князей.
Сергей Михайлович там был, я видел. Но Вам скажу, во-первых, он женат, А, во-вторых, он нас – мужчин – обидел: Он к женщинам любовью не богат.
Жена страдает, что ему не важно, Лишь удовлетворить бы естество. Хотя на поле брани и отважный – С мужчинами он делит торжество.
Его брат Николай постарше будет – Его я, кстати, рекомендовал – Скажу, и об искусстве здраво судит, Со мной беседу даже поддержал.
Заметил я, как пожирал глазами Светлану он на полотне моём. В приватном разговоре между нами Признался, что уже в неё влюблён.
Заметил там ещё я Алексея – Из Александровичей – этот про запас. Он тоже что-то про любовь проблеял, Отвлёк от разговора только нас.
Мы с князем Николаем поболтали. Я наблюдал – но блеск не гас в глазах, Свой взор они к картине возвращали, И трепет слышал я в его речах.
Он почему-то даже стал рассеян И отвечал порою невпопад. Любовный дух картиной был навеян – Светлану видеть будет очень рад.
Он, кстати, воевал и – отличился. Разбили армию тогда… Мухтар-паши… Был награждён, но этим не кичился. Короче, посидели от души.
Сейчас вот академию кончает. Он молод, холост, словом, всё при нём. И главное, что видеть Вас желает Светлана. Неужели не рискнём?
У фрау глазки сразу загорелись, Проснулась в ведьме старая мечта – Как долго мысли около вертелись, Как быстро покорилась высота.
Но шкуру неубитого медведя Светлана не хотела здесь делить – Решим всё там, когда к нему подъедем; Сначала приглашенье получить.
- Он к нам, иль мы к нему нагрянем? Как лучше, я не знаю, поступить? - Ах, Света, торопиться мы не станем. Всё надо хорошенько обсудить!
И фрау встала, как поставив точку – Кто здесь княгиня? Кто хозяйка здесь? – Затеяла ли фрау проволочку? А может просто, показала спесь?
Светлана почему-то покорилась, И тоже поднялась из-за стола, С компанией кутящею простилась, И вслед за фрау к двери поплыла.
Сказала фрау: - Отдохни, Светлана. Всегда нам лучше думалось с утра. Не будем начинать мы слишком рьяно. А я пока что навещу Петра.
Главу на этом с вами завершаем: Княгиня ночью вылетит в трубу, Мадам там встретит, как уже мы знаем, И будет с ней решать её судьбу.
7. Винсент, скажи, - Светлана повернулась, - Случилось что опять у вас с мадам? Мне кажется, судьба вам улыбнулась. Но раут этот – что случилось там?
- Как думаете, что могло случиться? Быть может, зря мадам туда пошла? Пришлось мне возле женщин покрутиться – Мадам, конечно, ревность извела.
Не совладав с собою, как ни тщилась, Нас бросила – её я потерял. А дальше без неё уж всё вершилось, С моделями лишь я покинул зал.
Стояла Света у окна в гостиной, Винсент стоял пред нею у стола – Он, как обычно, был с довольной миной, Светлана же задумчива была.
Она в своих руках листки держала – Письмо мадам – Винсенту передать. Душа боролась и она решала: Отдать ему письмо, иль обождать.
- Но Вы же с нею, помню, обручились! Ты помнишь нашу ночь? Ну, в Фонтенбло? - Княгиня, да, друг в друга мы влюбились. И чувство, я не скрою, не прошло.
Скажу я больше. Может, не безгрешен Я в чём-то, но люблю свою мадам. Уже стал забывать с ней, что я – Леший. И что-то даже греет где-то там. -
Рукою Леший тут груди коснулся И, голову немного наклоня, Вдруг как-то человечно улыбнулся: - Надеюсь, понимаете меня?
Ах, как его Светлана понимала, Когда нет фрау рядом с ней пока. На Лешего же взгляд не поднимала, С письмом дрожала лишь её рука.
Она вопросом стала задаваться: А правильно ли выбран ею путь? И надо ли ей ведьмой оставаться? А, впрочем, нет, себя не обмануть.
С Великим князем встретиться ей надо – До брака дело точно не дойдёт. Останется ли ей любовь в награду? И как себя князь с нею поведёт?
Но что же с Лешим? Видела Светлана – Винсент и вправду был в мадам влюблён. В глазах широких не было обмана. Светлана поняла – достоин он:
- Винсент, мадам письмо мне тут вручила, Доверила его Вам передать, Как фрау бы сказала, вражья сила. Осталось Вам его лишь прочитать.
Вот Вам, всё, что в душе мадам сокрыто. Винсент едва не опрокинул стул. Светлана протянула ему свиток, Тот как-то нервно руку протянул.
Княгиня за Винсентом наблюдала, За гаммой чувств, игравших на лице. И вместе с ним она переживала. А тот вдруг вспомнил о своём кольце,
Что фрау в Фонтенбло им подарила, - Он, сидя за столом, письмо читал – Рука сама кольцо то теребила, Он взгляда от письма не отрывал.
Винсент читал его, не замечая, Что в бороде две капельки росы Застряли, двумя искрами сверкая. И на щеках две мокрых полосы.
- Ну, как-то так, - Светлана улыбнулась И незаметно к двери подошла. К столу она уже с мадам вернулась, В руках вина бутылку принесла.
А Леший над письмом сидел, согнувшись, И голову руками подперев, И в мыслях в Фонтенбло опять вернувшись, Отлучку Светы даже проглядев.
Сливались слёзы на письме влюблённых В единые кристаллы их любви. И здесь не надо слёз заговорённых – Нить паутины отношений не порви,
Что снова их как будто бы связала И натянулась звонкою струной. - Любимый,- тихо Лешему сказала Мадам,- Винсент, любимый, дорогой!
Тот, как отпрянув, нервно обернулся, Отбросив стул, как крыльями взмахнул, К ней подлетел, словами поперхнулся, Её в своих объятиях замкнул.
Какие тут слова – одно лишь действо Светлану поразило и она Стояла тут, соединив семейство, До глубины души поражена.
Не ожидала пылкого порыва, Сорвавшего Винсента с места вдруг, И чувств к мадам столь бурного наплыва, Когда сплелись сердца их в тесный круг.
Влюблённые немного поостыли. Шампанское Светлана разлила: - Я пью за то, чтоб счастливы вы были! Одна любовь меж вами чтоб была!
- Княгиня, неожиданно, как, право, Я от себя и сам не ожидал. Та подмигнула Лешему лукаво: - Финита ла комедиа! Финал!
Пора бы вам уже собой заняться. - Ещё немного, Света, подождём – Мы всё равно не будем сочетаться. А с этих пор – тебе должны кругом.
Столичных мест я вдоволь насмотрелся, К искусству появился интерес. Теперь вот и семейством обзавелся. Не знаю лишь – мадам полюбит лес?
- С тобой его уже я полюбила – Какие попадаются места! Свобода там, и там природы сила, А в городах, простите, суета!
Они ещё немного посидели – Вернуться фрау вскорости должна. Ряды холостяков и здесь редели – Любовь всегда, везде, для всех одна.
Сказать, что Леший наш переродился, Лишь значит – ничего вам не сказать. С тех пор, как в нашей сказке очутился, Стал человека из себя ковать –
Душа его чувствительною стала, Вдруг оказался знатоком искусств. И вот, когда приблизились к финалу, Он покорил одно из главных чувств.
Пусть навсегда останется он Лешим, Но всё-таки любовь свою познал. Увидел жизнь уже он взглядом свежим, И вас в лесу уже не так пугал.
Нашли себя герои в нашей сказке – Я этому уже безмерно рад. А мы за фрау в путь к своей развязке – Всё меньше на пути у нас преград.
8. Зима перин в округе настелила, Подушками сугробы разбросав, Деревья в свои шубы нарядила, Кустам папахи тёплые раздав.
Она всё отутюжила ветрами, В прудах свои надраив зеркала. Метель по парку бегала кругами, Хвостом позёмку за собой мела.
Сидела тень на лавочке у дома, Чертила ноты палкой на снегу. Нам эта тень давно уже знакома, Хотите, вновь представить вам могу.
Царь Пётр третий фрау поджидает, Давно забыв о жизни суете. Взгляд изредка он к небу поднимает, Ища чего-то в этой темноте.
Но вот и фрау рядом опустилась, Метлой снежинок стаю завихрив. Она сюда, как видно, торопилась. Был Пётр с ней галантен и учтив.
Привстав, он к ручке фрау приложился. Здесь, на морозе, поцелуя хлад Почувствовала та. А снег кружился, Скрывая за собою немки взгляд.
- Петруша, мне не высказать словами… - Я, фрау, тоже нашей встрече рад. Вы знаете, что было между нами! Да! Ничего! И сколько лет подряд?
Стояла фрау, съёжившись по-детски, И голову чуть набок наклоня. - Быть может, повторить Вам по-немецки? Вы, фрау, понимаете меня?
- Я по-ни-ма-ю…. Но не понимаю. Да, смысла слов я не могу понять. - Ну, наконец-то, Вас я удивляю. А то, всё Вы горазды удивлять!
Каких бы Вы хотели отношений? Кого Вы видите сейчас в своих глазах? Бесплотный дух, одно из привидений Влюбилось в ведьму, да и ту в летах.
- Но ты любил меня тогда ещё, мой Петя… Когда ещё была я молода. - Увы, тогда я только Вас заметил. В то время я по прежнему страдал –
Переживал предательство супруги, И ненавидел всех, кто был кругом, Орловых клял и чувствовал их руки… - Свежо преданье – верится с трудом.
А как же я? Ведь были отношенья. Тогда и Воронцову ты забыл, И говорил, что принял сам решенье. - Увы, слова! Я – только говорил.
- Не понимаю, что с тобой случилось. Ведь ты недавно был совсем другим. И вот – я с новостями воротилась… Но что же на морозе мы стоим?
И внутрь ты меня не приглашаешь? - Прошу Вас, фрау, следуйте за мной. - Как в камеру меня сопровождаешь. А что один? И где же твой конвой?
- От Вас я, фрау, шутку принимаю. Я, помню, сам живым любил шутить. - Но, всё равно, тебя не понимаю. - Зайдёмте внутрь, там будем говорить.
Они зашли, тут фрау предложила В гостиную подняться. «Что же с ним? Какая муха Петю укусила? Недуг его, уже ль, непобедим?»
- Тебя, любимый, я готова слушать. - Любимым привидение зовёшь? - У нас с тобою родственные души. Уже ль другой меня ты предпочтёшь?
Я столько лет в душе тебя хранила И думала, что мой ты навсегда. - Увы, меня другая хоронила. - Те безвозвратно канули года.
Опять тебя тревожит Воронцова? Своё расположенье ей вернул? Петруша, знаешь – я на всё готова. Ужель огонь в своей душе задул?
А, может, просто ты не в настроенье? Так я устрою для тебя парад! Всё для тебя! По своему хотенью Я души призову твоих солдат.
Здесь где-то было кладбище, я знаю – Солдаты твои явятся в строю, Честь воздадут Петру, как государю – За всё тебя я отблагодарю.
Висела ночь шатром над белым полем. Они стояли у въездных ворот, Где фрау были розданы все роли – Почётный караул сейчас пройдёт.
Спланировав с немецким педантизмом Порядок прохождения солдат, И, время пропуская через призму, Петра вернула нА сто лет назад.
Царя Петра уже не узнавала – Он засиял, как будто изнутри. Сама в душе она возликовала – Глупы мужчины, что ни говори.
Шеренги, проходя единым строем, Сомкнув свои ряды, перед царём, Который их навеки упокоил, Ничуть не сожалея о былом.
И перед ним здесь память проходила, Но вспомнил он совсем другой итог: Корону голова его носила, Но короток был слишком этот срок.
И, как с ним это ранее бывало, Здесь тоже неожиданно вспылил. А фрау ничего не понимала, Когда её любимый зачудил:
Он стал расти, стал более прозрачен И тростью замахал над головой. Парад был этим тоже озадачен И повалил на кладбище гурьбой.
А Пётр, как метели созывая, Крутил всё тростью и ещё свистел. - Прощайте, фрау! – визгнул, улетая. Сверкнувшей искрой, он в трубу влетел.
Стоять осталась фрау одиноко В конце полоски из своих следов – Куда? Зачем? Какой идти дорогой? Ужели всё? Итог моих трудов?
Оставим с вами фрау на распутье – Она мне не поведала о нём. Докапываться я не стал до сути – Перо моё спешит другим путём.
9. Кончался завтрак и Винсент заметил: - Княгиня, Вы сегодня хороши. С утра Ваш взор лучист и чудно светел. - А ты его возьми и напиши,
Пока Светлана наша в настроенье. - А я не против. Помнишь уговор? Сегодня солнце дарит светотени – Для вдохновения у нас с тобой простор.
- Морозный воздух более прозрачен И пропускает по-другому свет, - Был приговор Винсента однозначен. – Оставим, нами выбранный, сюжет.
Княгиня, стоит нам поторопиться – Часами не богат ведь зимний день. Мне за мольбертом надобно спуститься. Мадам, Светлану ты пока раздень.
Винсент к сеансу всё уж приготовил, Поставил холст в подрамник у дверей, И ждал, почёсывая кистью свои брови. Вдруг стало в комнате ещё светлей.
Да! Из-за ширмы героиня показалась, Походкой плавною, как будто, проплыла. Она уже Ван Гогу отдавалась. Дойдя до ложа, Света прилегла:
- Прошу, Винсент. К сеансу я готова. Какую позу мне теперь принять? Не может Леший выдавить и слова. - Княгиня, а попробуйте привстать.
Прошу ещё Вас к свету повернуться, Побольше лоно нужно приоткрыть. Попробуйте рукой его коснуться. Вот так. Теперь Вас попрошу застыть.
Винсент работал, словно заведённый. Мадам и фрау, стоя по бокам, Следили, как он одухотворённый, Черты Светланы придавал мазкам.
Кикиморы шушукались в сторонке: - Смотри, Светлана изнутри горит! - Глаза её – две чёрные воронки! - Шедевр этот мир весь поразит!
- Такой, княгиня, Вас ещё не видел, Хоть в женском теле стал я знатоком. Надеюсь, что красавиц я обидел – Прекрасней Вас мне образ не знаком.
Увидев Вас, скажу, любой мужчина Богатства мира сразу все отдаст. Картина что – обычная холстина; При Вашей красоте – она балласт.
- Зачем себя, Винсент, ты умаляешь? Твоё искусство видела не раз. Картина – совершенство, ты же знаешь. И трогает она не только глаз.
Мы для того с тобой их и рисуем – Наживкою на них мои тела. С их помощью колоду мы тасуем, Вершим мы с ними тёмные дела.
Скажите , фрау, голая Светлана Быстрее покорила высший свет? Всё вышло даже вроде без обмана, Быть может, в наготе весь мой секрет?
Представьте-ка себе хоть на минуту, Что я такой явилась бы на бал – Меня бы посчитали бы распутной, А хуже – сумасшедшей! Как финал?
А на картине я уже – царица, Особенно, когда творил Ван Гог. Здесь только счастьем можно расплатиться. Скажите, фрау, кто б ещё так мог?
Для этого Вы столько лет искали И выбрали меня, как идеал? А сами дивиденды получали, Когда меня Ваш высший свет вращал!
Светлана среди комнаты стояла И не стеснялась даже наготы. Мадам Винсента за руку держала, Кикиморы пораскрывали рты.
Придя в себя, и фрау тут очнулась: - А разве это не твоя мечта? Ты помнишь день, когда к тебе вернулась? В чём встретила меня девчонка та?
Кто перед зеркалом крутилась голой? Кто позы на кровати принимал? Хотела, Света, жизни ты весёлой? Теперь уже не по’ сердцу финал?
- Но люди все со временем взрослеют. Да, кстати, я не против и картин – При виде их пусть зрители немеют. Но смерти не хочу я для мужчин!
Достаточно я ведьмой потрудилась. - Что, Светочка, готова ты в кусты? - Мне сердце одинокое приснилось, Разбитое. Я пригляделась – ты!
Ты, фрау, всеми брошена. Я знаю. Тебя и Пётр далеко послал… Преемницей твоей себя считаю. Твоя дорога в ад – таков финал!
Ведь ты уже нашла себе замену? Пора бы, фрау, путь свой завершать. Глядите же – я выхожу на сцену В чём родила, как говорится, мать!
Вы славились своим чесночным духом, Но противопоказан Вам чеснок. И Вам пора уже к своим старухам. Прощайте, фрау! Подвожу итог!
Светлана всё на немку наступала, В порыве с «Вы» переходя на «Ты». Пришёл конец. И фрау это знала. Ей не спастись уже от пустоты.
И фрау задом пятилась к камину, Который жаром спину обжигал, Но от себя добычу не отринул, В себя он немку словно засосал.
Светлана от камина отвернулась И, руки уперев в свои бока: - Финита ла комедь! – и улыбнулась. – Прощайте, фрау, навсегда! Пока!
Кикиморы так все позеленели: - Светлана, это что-то! Каково? - Мы прямо от восторга онемели! - Светлана, ты не ведьма – божество!
А Леший вдруг забегал у картины, И начал снова что-то исправлять: - Вот так всегда. Какие тут мужчины? Нет, буду только женщин рисовать.
Какая грация! А пластика! А формы! Как мне движенья эти передать? Рисуют женщин больше для проформы. Светлана, а поближе можешь встать?
Я нарисую запах этой кожи И передам я сладость этих губ… Ну, на кого, скажите мне, похожи? Ах, женщины, как всё-таки я глуп!
Мадам была увиденным прибита – Она стояла, рот прикрыв рукой, Глаза же были широко раскрыты. Придя в себя, она сказала: - Ой!
На ближний стул не села, а упала, – Модели подбежали с двух сторон – Рука на юбке складки расправляла, А взгляд был на Светлану устремлён,
Которая пока не одевалась, Даря Винсенту тела красоту. Рука того листов едва касалась: - Княгиня, можно Вас я всю прочту?
Он сделал уже множество набросков, Не отрывая от Светланы взгляд: - Я чувствую себя сейчас подростком, Что с женщин мысленно срывает весь наряд.
- Уста младенца истину глаголят. Надежды юношей питают, говорят. С надеждой к истине, мужая, благоволят, Но ей делиться почему-то не хотят. –
Светлана как-то мягко говорила И голос бархатом из уст её лился’: - Волшебная в искусстве скрыта сила. Сегодня день с утра нам задался.
Мадам, я попрошу, меня оденьте – Винсент Светлану всю разрисовал. Друзья мои, мне на слово поверьте, Что скоро будет наш последний бал.
И только вам скажу я по секрету, Что ведьмовством по горло я сыта – Для князя буду я Орловой Светой, Обычной женщиной, но всё ж княгиней. Да!
Случилось это где-то в той столице, Куда Светлана наша так рвалась. Княгиней стала из простой девицы, В которую влюблён Великий князь!
И сказка наша близится к финалу, И фрау где-то жарится в аду. Она уже нам это не писала – Сам допишу про Свету, что найду!
10. Я занялся разыскиваньем данных О нашей героине, что звалась У нас сначала попросту Светланой, Которая в столицу так рвалась.
И снова очутился я в избушке, В лесах чухонских. Снова на чердак Залез к Яге, известной всем старушке, И там нашёл не грош я, а пятак.
Избушка стала до того знакома, Что в ней я оставался много дней. И ночью снилась мне хозяйка дома, И друг её – Горыныч, старый Змей.
Они меня ночами навещали, Сложились отношения у нас. И много мне впотьмах нарассказали, Продолжив фрау прерванный рассказ.
И я не знаю – сном ли забывался, А, может, это было наяву, Но днём я всё записывать старался, Чтоб рассказать последнюю главу.
Яга со Змеем лес наш охраняли, Пока Ван Гогом Леший наш бродил, Заезжих бар Горынычем пугали – Достаточно Змеюка начудил.
И всё же они Лешего дождались, Владения хозяину вручив: - Мы, братец наш, конкретно постарались, Достоинств Лешего ничуть не уронив.
Ты нас прости, коль, что не так случилось, Но Змей в лесу порядочно блудил – Ему же поле ратное всё снилось – В лесах наш Змей, как следует не жил.
Сказал им Леший: - Мы теперь с хозяйкой, - И вытянул мадам из-за спины, - Здесь с вами заживём весёлой стайкой – Какие баре будут нам страшны?
Теперь себя художником считаю, Питаю я к искусству интерес. Мадам свою писать вот обучаю, С ней вместе будем обиходить лес.
На память лес оставим мы потомству – Картины будем вместе с ней писать. И все пути закроем вероломству, Чтоб не пришлось потом наш лес спасать.
Они всю ночь ещё проговорили И утро их застало за столом: Со Светою в столице как чудили, Во Франции. Короче обо всём.
Вот с их-то слов о Свете я наслышан, Узнал последний этот эпизод. Катилось солнце по столичным крышам, Недавно справлен был и Новый год.
Гулянья новогодние промчались Каретой быстрою по льду реки Невы. Со Светой словно и не разлучались. Я расскажу. Готовы слушать вы?
Великий князь, что звался Николаем, Внук Николая первого, влюблён. В кого? В Светлану – это уже знаем. И был он этой страстью поглощён.
Не раз уже он виделся с Ван Гогом, Просил того продать ему портрет. Молил его, просил и клялся Богом. Но тот не говорил ни «да», ни «нет».
Светлана разговоры запретила, Пускай ещё помучается князь – Природа женщин этому учила. Жила Светлана, как-то затаясь.
Князь только академию окончил, Историей был очень увлечён. Карьерой же не так уж озабочен. Его всё больше влёк Наполеон.
Вдруг эта страсть. Князь Николай влюбился. Валиться стало сразу всё из рук. Но по наклонной он не покатился – Порода. Но вот это слово - «вдруг».
Вдруг князю как-то сообщили: Художник полотно ему прислал. Картину на подрамник водрузили, И Николай стрелою прибежал.
Не думая уже о высшей каре, С картины он срывает полотно. И видит что? – «Светлана в будуаре». А в голове всё вертится одно:
«Я запах чувствую прекрасной кожи И сладость губ уже известна мне. Как я влюблён! И чувствую, похоже, Моя душа горит в любви огне.
Но почему? Зачем же слать картину? Она могла приехать и сама. Боится, что любовь её отрину? Наверное, поклонников там тьма!
Нет! Выше сил! Чего я ожидаю? Поеду сам. Ей нанесу визит. Сама увидит, как же я страдаю! Взаимностью ли отблагодарит?»
Собравшись быстро, полетел к Ван Гогу. Тот говорил – живёт в особняке Орловых. «Знаю я туда дорогу. Доеду быстро. К счастью налегке».
Ещё и сани не остановились, Князь Николай уже с них соскочил. Его, конечно, в особняк пустили, Лакею шубу он свою вручил.
На лестнице Ван Гог, сам, показался. Но за собой пройти вдруг попросил. Спокойным быть князь изо всех старался, Глазами лишь по сторонам косил.
Они дошли с ним до библиотеки, Открылись двери и Винсент впустил Внутрь князя. Тот, прикрывши веки, Шагнул, как в бездну… и глаза открыл.
Сама Светлана перед ним стояла, Укутав плечи в шерстяную шаль. По жилам князя быстро кровь бежала. В глазах её была их жизни даль.
Он перед ней вдруг преклонил колено И руку, взяв в свои, поцеловал… Винсент в камин подбрасывал полено – Глазами ракурс правильный искал.
Он в мыслях рисовал уже картину – Любви земной, великой торжество. Открывши глобус, поглядел на вина – Горыныча вдруг вспомнил своего.
Пока же князь и Света объяснялись, Он тихо вышел, за собой закрывши дверь. Внутри два человека оставались, Влюблённые друг в друга – верь не верь!
Светлана ведьмой быть не захотела, Сказала, что на свете есть любовь – Единственное волшебство для тела. И, нежить, мне, прошу, не прекословь.
А я-то что? Я сам вот вдруг влюбился – Лишила меня вольности мадам. В сетях любви вдруг Леший очутился. И я уже за это всё отдам.
Учу мадам наброскам и эскизам, По лесу бродим, ищем свой пленэр. И потакаю я её капризам, Она себе меня берёт в пример.
А Николай Михайлович в Ликани, Что на Кавказе, на берегу Куры, Свой особняк выстраивать там станет – Гнездом любви он станет до поры.
И виллу эту в мавританском стиле Ему возвёл Леонтий Бенуа. Ветра меня туда не заносили, Но тост свой подниму: «Любви ура!».
Горыныч меня, думаю, поддержит, И чокнемся мы с бабушкой Ягой, Мадам грибочков нам ещё подрежет, И выпьем мы все дружною гурьбой.
Ах, да, прошу прощения, Кикимор Чуть было за столом я не забыл – Они опять галдели там, вестимо, Ван Гогу вечно прикрывая тыл:
- Любви Светлане нашей с Николаем! - И Лешему любви с его мадам! - Любовь лишь правит миром – мы-то знаем! - Всё про любовь уже известно нам!
Чухонский лес, забытая избушка, Прощайте, в мир вернувшие добро – Я оглянулся молча на опушке И вдаль пошёл, куда ведёт перо!
POST SCRIPTUM. Перу свернуть с дороги этой трудно, Когда уже наездил колею. Как пьяница, пишу я беспробудно, Светлане посвящая песнь свою.
Была Светлана дьяволом распята, Отдав ему свою девичью честь. Сама желала этого когда-то. Но и сейчас она отдаст, что есть.
Светлана наша тоже ведь из этих – Царицей, правда шабаша, была. Но хочет быть лишь за любовь в ответе, За тех, кого пока не родила.
Пусть на Светлане князь не мог жениться, Любовь же к ней через всю жизнь пронёс. Заставила лишь смерть их разлучиться. Но навсегда ли? Вот ведь в чём вопрос.
Светлана в ведовстве поднаторела – Уроки фрау даром не прошли. Быть с Николаем? Только б захотела – Дороги б снова вместе их свели.
Как фрау наша дух Петра любила, Нам тоже привидение любить? ПРИРОДА ЛЮДЯМ ПАМЯТЬ ПОДАРИЛА! МЫ БУДЕМ ПОМНИТЬ, ПРОДОЛЖАЯ ЖИТЬ!
КОНЕЦ ЛИ СКАЗКЕ?
Поэт
Автор: nicholas1960
Дата: 12.08.2015 13:38
Сообщение №: 120397 Оффлайн
Преодоление пути, Преодоление течения, Чтоб продолжение найти И быть во власти продолженья! Преодоление преград, Преодоление неволи, Чтоб продолжению был рад И продолжением доволен. Благодарю тебя за то, Что ты была преодоленьем. Одна лишь ты - другой никто Не мог моим быть продолженьем!
Преодоление пути, Преодоление течения, Чтоб продолжение найти И быть во власти продолженья! Преодоление преград, Преодоление неволи, Чтоб продолжению был рад И продолжением доволен. Благодарю тебя за то, Что ты была преодоленьем. Одна лишь ты - другой никто Не мог моим быть продолженьем!
СЕТЛАНА (сказка в стихах) послеСказание.
Не вырваться из ведьминого круга – Само ложится в руку мне перо, И вновь из-за плеча глядит подруга, Зелёным глазом щурится хитро. Не выбросить из головы Светлану – Хоть где-то, но свой уголок найдёт. Ложиться поздно, подниматься рано – И мысли вновь отправлены в полёт.
Года идут – уже забыта фрау, И нам всё хуже становилось жить. Светлана как-то Ораниенбаум По случаю решила навестить.
Светило лето солнцем из зенита И птицы в парке партии вели, Аллеи светом золотым залиты, У дома также лилии цвели.
Вошла Светлана в призрачные стены, Что были ей покинуты давно. И в комнатах всё те же гобелены, И в галерее то же полотно –
«Купание Светланы» здесь осталось. Успела про него уже забыть. Княжна воспоминаниям отдалась – Как хорошо когда-то было жить.
Но слуха вдруг её коснулись звуки, Как лунный отголосок серебра. Они ей пели о большой разлуке, Забвенно, мило, скрипкою Петра.
Уже ли он? Дворец свой охраняет. Взяла фонарь, спускается в подвал – Всё явственнее Пётр здесь играет. Зачем меня к себе ты днём позвал?
А вот и дверь. Она полуоткрыта. Светлана освещает фонарём Всю комнату – она полузабыта… И взглядами встречается с царём.
И снова Пётр исполняет Баха – Кем фрау он когда-то ублажал. Светлана, не испытывая страха, Заходит внутрь – фонарь лишь задрожал.
- Вот, Пётр Фёдорович! - Здравствуйте, Светлана! - Ужели так позвали Вы меня? - Хочу развеять пелену тумана, Что жизнь мою собою затенял.
Мне помнится, тогда Вы говорили, Что знаете историю мою? Но более ко мне не заходили… - Ну, Вы позвали – вот она – стою!
Меня, Ваше Величество, простите, Что фрау мне пришлось отправить в ад! - Светлана, я прошу Вас, замолчите! Я в этом ещё больше виноват.
Мне надо было с нею объясниться Ещё когда была та молода. Случилось всё, как и должно случиться – Всё правильно Вы сделали тогда.
Она на этом свете заигралась – Уж кем себя хотела возомнить? Что ж, памятью в мелодии осталась. Да и могла ли фрау полюбить?
А Вам я расскажу о небывалом: Давно уже привыкли все считать Меня лжецом, жестоким, глупым малым, Невежественным…. Что ещё сказать?
Что к выпивке я с детства пристрастился? И вечер редко трезвым я встречал? С супругой, мол, в постель я не ложился, А в куколки играть предпочитал.
Скажу я прямо – был дебил дебилом. Не зря же ещё тётушка моя О Павлике моём заботясь милом, Хотела из России гнать меня.
А был ли сын? Считался моим сыном… Задам сейчас я Вам один вопрос: Представьте себе общую картину – Ваш ум уже до этого дорос –
Ответьте мне: мы с Вами это знаем, Но лишь со слов Екатерины той, Которой даже очень доверяем? Но я был и убит её рукой!
Не лично ей, но по её указке. Что обо мне она могла сказать? Был добр, мил, умён и с нею ласков? Зачем же тогда было убивать?
Надеюсь, нет особых оснований Вам показаниям царицы доверять? И с Вами потому хотел свиданья, Что правду о себе хочу сказать.
Да, русское мне всё-таки претило, И перед Фридрихом я голову склонял. Но Пётр Первый – русское светило – То ж русскому не очень доверял.
Припомните походы по Кукую – Лефорт его к спиртному пристрастил. Да, пили мы – и я не протестую. Но русский человек всегда ведь пил.
Скажу Вам, перед Фридрихом Великим, Да, преклонялся, как и сам Вольтер! И был ли я тогда таким уж диким, Что удостоился тех полудиких мер.
Вы вспомните мой век – перевороты Тогда же шли один и за другим. А кто у власти был тогда оплотом? Гвардейцы! Что же мы тогда хотим?
Орлова Вы! И мы возьмём Орловых – Устраивать кулачные бои! И насмерть! Вы доверить им готовы Страну, себя и помыслы свои?
Они одни решали судьбы трона, О дисциплине напрочь позабыв. Зато моя дражайшая «матрона» Испытывала сладостный порыв.
Мы – гвардия! И сами выбираем, Кого сажать на трон, кого долой! Чем кончилось, увы, мы с Вами знаем. Вот перед Вами мой пример простой.
А то, что дал я вольности дворянству? За что дворянство супротив пошло? Не быть у вас в России постоянству. А как всё хорошо-то быть могло?
А Тайной канцелярии отмена? Раскольников преследованье то ж!.. И вот сижу сейчас я в этих стенах. Княжна, на идиота я похож?
Я не хочу с Петром равняться Первым. Он – Первый и поэтому Велик! Но выкинут я был судьбою-стервой – Ко мне такому человек привык.
Но я успел всего-то за полгода, Что жёнушке за тридцать не успеть! Виват! Виват! Голштинская порода! А фрау участь – там, в аду гореть!
И Пётр снова струн смычком коснулся – Мелодия по замку полилась. И сам игрок за звуком потянулся И сгинул, вместе с звуком растворясь.
К стене Светлана будто бы прилипла, По телу током молния прошла. - Прощай! – она Петру сказала хрипло И медленно на выход побрела.
В одной руке она фонарь держала – Свой путь стремила на луча поток. И судорожно во второй сжимала – Взглянула – это шейный был платок.
Обматывал себе им Пётр шею, Скрывая удушения следы: «Теперь я память о тебе имею, Мой царь!..» Недолго до беды!
Чем более велик у нас правитель, Тем хуже почему-то нам жилось. Хотите вы того, иль не хотите. ЧТО ДЕЛАТЬ? На Руси так повелось!
КРАЙ.
Поэт
Автор: nicholas1960
Дата: 29.08.2015 19:46
Сообщение №: 121547 Оффлайн
Преодоление пути, Преодоление течения, Чтоб продолжение найти И быть во власти продолженья! Преодоление преград, Преодоление неволи, Чтоб продолжению был рад И продолжением доволен. Благодарю тебя за то, Что ты была преодоленьем. Одна лишь ты - другой никто Не мог моим быть продолженьем!
Анекдот о Франсиско Гойя.
В истории немного королей, Что подданных настолько бы ценили, Что, властью бы воспользуясь своей, Им, что-нибудь, но всё же запретили.
Франсиско Гойя славным малым был – Не только в бой с холстом вступал отважно – Заядлым дуэлянтом Гойя слыл. Король к себе призвал его однажды: - Франсиско, как король своей страны, Участие в дуэлях запрещаю!
- Но ведь дуэли не запрещены Для Ваших подданных. Я это знаю.
- Для подданных… для всех, быть может, нет! Для Вас они запрещены отныне
- Но, как, Ваше Величество? В ответ: - Вы горячи! Горячность Ваша минет. Да, подданных я многих господин, Но Гойя у меня всего один! ******
Поэт
Автор: nicholas1960
Дата: 29.08.2015 19:49
Сообщение №: 121548 Оффлайн
Преодоление пути, Преодоление течения, Чтоб продолжение найти И быть во власти продолженья! Преодоление преград, Преодоление неволи, Чтоб продолжению был рад И продолжением доволен. Благодарю тебя за то, Что ты была преодоленьем. Одна лишь ты - другой никто Не мог моим быть продолженьем!
АНЕКДОТ ПРО ПЕРВЫЙ ПОСТОЯННЫЙ МОСТ САНКТ-ПЕТЕРБУРГА.
Как город вырос! Беден стал мостами. Понтонные? Их стало не хватать. Пора уже нам между берегами Мосты не временные сооружать.
И начали тогда вести постройку Нормального моста через Неву. Но вот беда-то: шла она не бойко – В уме всё хорошо, а наяву? И медленно, и дорогого стоит: Забей вручную столько нужных свай. Кербедза* это очень беспокоит. Себе сказал тогда он: - Выручай! И изобрёл специальную машину, Что забивала сваи в дно реки. Попробовали, вроде нет причины Отказываться, жизни вопреки.
Клейнмихелю** её чертёж представлен. Недолго граф его обозревал – Факт облегчения работ был явлен. И генерала граф к себе призвал: - Да, сваи забивать теперь дешевле станет! А Вам, Кербедз, поставлю я в вину: Что ж не изобрели машины-то Вы ране? В расход напрасный этим Вы ввели казну!
Прошу, простите за высокопарность: Такая вот от графа благодарность! ==================== *- Кербедз(1810-1899) – руководитель работ, генерал, изобрёл специальную машину для забивки свай. **- Клейнмихель – граф, главноуправляющий путями сообщения и публичными зданиями. ******
Поэт
Автор: nicholas1960
Дата: 29.08.2015 19:50
Сообщение №: 121550 Оффлайн
Преодоление пути, Преодоление течения, Чтоб продолжение найти И быть во власти продолженья! Преодоление преград, Преодоление неволи, Чтоб продолжению был рад И продолжением доволен. Благодарю тебя за то, Что ты была преодоленьем. Одна лишь ты - другой никто Не мог моим быть продолженьем!
"ПАВЛИН" ЭРМИТАЖА.
(Встреча Светлейшего князя Г. А. Потёмкина с английской авантюристкой герцогиней Элизабет Кингстон)
- Ах, я прошу, оставьте, герцогиня! - Ну, почему же? Выпейте вина.- И этот взгляд – такой глубокий, синий – Я в нём тонул, не достигая дна.
Кокетливо и мило улыбаясь, Глазами показала на бокал. И, мысленно, как будто приближаясь, Как этот взгляд мне душу растерзал. Волнение в руках унять пытаясь, Вино в бокалы всё-таки разлил:
- Я, герцогиня, Вас понять стараюсь – Кто Вас приехать к нам уговорил? У нас сейчас английское всё в моде – Пришёлся кстати очень Ваш визит.
- Авантюристка я ведь по природе – Экзотика меня всегда манит. А вы для англичан всегда загадка – Каков он русский из себя медведь? Мы – женщины – на новое так падки – Вот и решила лично посмотреть.
- И как находите Вы русскую берлогу? И не хотите ль мишку разбудить?
- Шагаете с Европой, вижу, в ногу. И где-то, князь, скажу Вам – впереди. Будить медведя? Что Вы говорите? Зачем Европе ваши шатуны? Прошу Вас, князь, бокал свой поднимите За тех, кому проблемы не нужны!
- Я, герцогиня, полностью согласен – Не нужно наживать себе проблем. Медведь российский вовсе не опасен. Вот, разве, я Вас, герцогиня, съем!
Придвинувшись на канапе поближе, Бокалы наши я соединил.
- Ах, князь, я в Вас опасности не вижу!
- Находите Вы недостаток сил? Не видите Вы скрытые резервы?
- Привыкли из засады нападать?
- Зачем же так? Мужчина я, во-первых! А, во-вторых, не нужно оскорблять! Вот Вы авантюристкою назвались? Но также я в душе авантюрист. Я чувствую, не зря здесь оказались?
- Я из Европы залетевший лист. Меня задуло ветром приключений: Я не страдаю недостатком средств, Не жертва государственных гонений… И всё-таки мне, князь, не до кокетств.
- А что случилось? Разочаровались? Вниманием у нас обделены? Вы с Англией, гляжу, не расставались. Вы видели себя со стороны?
Уже бокалы наши опустели, А фрукты в вазе очереди ждут, И руки от волнения вспотели. Куда нас эти речи заведут?
- Скажите, герцогиня, а туманы У вас всегда? Как и у Вас в словах?
- Ах, князь, не строите ль Вы планы? Туманы есть у нас на островах. Я лучше расскажу Вам про новинки. В Европе видела чудесные часы: Земля разделена на половинки. Фемида положила на весы Их обе – чья минута перевесит? И много ещё видела других!
- Гляжу, Вам довелось покуролесить. И где же Вы, мадам, встречали их? Я б заказать себе не отказался.
- Ах, князь, какой забавный каламбур!
- Ну, наконец-то, взгляд Ваш засмеялся! Какой у Вас таинственный прищур! Скажите, герцогиня, а возможно Часы устроить в виде птицы? - Да, Конечно,- так сказала осторожно,- Изделие немалого труда…
- Я тут хотел для матушки-царицы Какой-нибудь приобрести сюрприз. Теперь, я вижу, может получиться – Часами станет этот мой каприз.
«А герцогиня всё же старовата, Хотя она не потеряла форм. Но кожа у ложбинки вяловата. А вот в глазах ещё бушует шторм!»
- Мы что-то с Вами о вине забыли – Позвольте мне наполнить Ваш бокал.
Глаза ж мои на персях, как застыли – Корсет её тревожней запорхал.
«А вот лицо накрашено обильно… Она меня не может вдохновить. Была бы хоть немного посубтильней И помоложе…. Что там говорить?»
- Давайте с Вами выпьем, герцогиня, За ваш, такой туманный Альбион!
«Игра плоха…, но при хорошей мине…»
- Чтоб процветал всегда, как прежде он!
- Ах, князь! Хитрец! Могу ли отказаться? Глядите-ка, Вы целью задались… А, впрочем, я готова постараться.
(А взгляды по бокалам разошлись).
Я пил. В ушах стояли отголоски Начальных чувств…. Я только – умилён! Не познакомить ли её с Гарновским*? Пусть герцогинею займётся он!
Вот так, не думая сначала даже, И, не ища для этого причин, Потёмкин заказал для Эрмитажа Часы в Европе под названием «Павлин»!
============================== *- Михаил Гарновский – адъютант Г. А. Потёмкина. Впоследствии любовник Элизабет Кингстон. ******
Поэт
Автор: nicholas1960
Дата: 29.08.2015 19:55
Сообщение №: 121552 Оффлайн
Преодоление пути, Преодоление течения, Чтоб продолжение найти И быть во власти продолженья! Преодоление преград, Преодоление неволи, Чтоб продолжению был рад И продолжением доволен. Благодарю тебя за то, Что ты была преодоленьем. Одна лишь ты - другой никто Не мог моим быть продолженьем!
Анекдот о портрете императрицы.
Известие получено: Потёмкин взял Очаков! По случаю сему граф Алексей Орлов, Носитель разных орденов и многих знаков, Обед давал. И было много громких слов И здравиц. Граф Алексей вдруг посреди обеда, Уже довольно будучи навеселе, Позвал Ивашку-дурака он непоседу. И – бац – щелчком тому свой знак оставил на челе. Иванушка свой лоб потёр и дальше. Кругом стола продолжил он ходить. Вдруг сам подходит и без тени фальши Глаголет графу: - Я хотел спросить: А что это тут у тебя такое? - И, улыбаясь, пальцем тычет в грудь героя. - Оставь, дурак! Портрет императрицы нашей Матушки. Знак милости монаршей, - Сказал Орлов, к портрету приложился. Дурак наш от него не отступился: - Ну, хорошо! Я вижу. Но, постой же, Ведь у Потёмкина такой же есть! - Такой же! Иванушка (Нащёкин) от него не отстаёт: - Как различить-то мне, где правда, а где ложь? Потёмкину дают за то, что города берёт, Тебе ж за то, что дураку ты в лоб щелчка даёшь! Тут граф Орлов наш до того взбесился – Чуть-чуть – дурак на небесах бы очутился! ******
Поэт
Автор: nicholas1960
Дата: 29.08.2015 19:58
Сообщение №: 121554 Оффлайн
Преодоление пути, Преодоление течения, Чтоб продолжение найти И быть во власти продолженья! Преодоление преград, Преодоление неволи, Чтоб продолжению был рад И продолжением доволен. Благодарю тебя за то, Что ты была преодоленьем. Одна лишь ты - другой никто Не мог моим быть продолженьем!
Анекдот про чины и лошадей.
Был гвардии полковник император Лейб-гвардии Семёновского полка… Гвардейцем быть в те времена чревато, Зато смотрели на армейских свысока. Гвардейцы статус свой всегда держали – Обязан быть гвардеец при деньгах; И выправкой отменной щеголяли – В долгах ходили так же, как в шелках. Гвардеец должен был держать коляску, И сколько полагалось лошадей: Летели цугом генералы, но не тряско, Полковники, майоры – четверней, А капитаны – парою. В салонах Ходил в те поры даже анекдот: Одна из дам московских у знакомых Спросила англичанина, что тот Сказать ей может, какой чин имеет Министр иностранных дел лорд Питт? А англичанин пыжится, бледнеет – Ответить не умеет. Аль темнит? - Ну, сколько лошадей в карету запрягает? - Обычно парою. У нас, у англичан… - Что за великая держава-то такая: Министр первый – только капитан! ******
Поэт
Автор: nicholas1960
Дата: 29.08.2015 20:00
Сообщение №: 121555 Оффлайн
Преодоление пути, Преодоление течения, Чтоб продолжение найти И быть во власти продолженья! Преодоление преград, Преодоление неволи, Чтоб продолжению был рад И продолжением доволен. Благодарю тебя за то, Что ты была преодоленьем. Одна лишь ты - другой никто Не мог моим быть продолженьем!
ДВЕ ФРАЗЫ. (граф Жан Франсуа де Лаперуз)
«На земли, ускользнувшие от Кука»; «О Лаперузе нету ли вестей?» - Две фразы. Далеки вы друг от друга. Монарх не смог дождаться новостей.
Болезненно тогда воспринимались Успехи плаваний островитян. Покуда земли Куком открывались, Колонии в их сыпались карман. Британская обзавелась корона Немалыми кусками тех земель.
В Версале же грустил хозяин трона, Вставая утром и ложась в постель.
«Недавно мир мы с ними подписали. В войну ещё мне стали доносить, Что Кука англичане посылали – И много тот земель успел открыть. Пускай закончил этот Кук плачевно, Но он своей короне послужил – Колонии печатал ежедневно – Король английский их заполучил. Лишила сна меня сия докука, Решил я, что нам надо получить Все земли, ускользнувшие от Кука. И экспедицию решил я снарядить. Готовьте план. И сразу мне представить, А там уже во всём я разберусь».
Вот план готов. Кому её возглавить? Постойте же, так есть же Лаперуз!
Последний предложение воспринял, Как чести величайшей торжество. Он не страдал, конечно же, гордыней – Его тянуло в море самого…
…Ещё недавно воевал в Канаде – Довольно лихо бил там англичан. Он воевал – не думал о награде, Поэтому от крови не был пьян. Неслыханную проявил гуманность – Солдат английских даже не пленил, Дома не рушил, – вот ещё вам странность – И даже их припасами снабдил. Оружие вернул им для защиты, Секретных карт не стал он забирать, Ведь «карты» англичан и так здесь биты, Но слово взял – их опубликовать Они должны. А скоро мир случился, И сорокадвухлетний капитан В отставку вышел. Вскорости женился, В Альби* приехал, где и обитал…
…Пожали англичане графу руку. Их карты, донесения листал, Преподнесли два компаса «от Кука» - Святынями их Лаперуз считал.
И, наконец, под радостные вопли, Салюта залпы, был покинут Брест. Глаза утрите, подберите сопли – Вы больше не увидите сих мест.
Всего полгода – вот уже и Чили. Французы здесь увидели китов: «Фонтаны хором в небо запустили. Их стадо здесь – не сосчитать голов!»
А остров Пасхи: - Ну, и что – статуи? Ты лучше, вон, взгляни на мужиков! - Ну, голые! Гляди – ещё воруют! - А, может, надавать им тумаков? - Ты лучше глянь – и женщины раздеты! - Кого стесняться – здесь же все свои! - Адамы с Евами! Но раю что-то нету! - Красавица! На, зеркало лови! - А командор сказал, чтоб не блудили! Французы же от щедрости своей Лимоны, апельсины посадили, Оставили здесь коз, овец, свиней.
Через Гавайи прибыли к Аляске, Где Лаперуз охоту разрешил. Да, это вам уже не остров Пасхи. И берег что-то неприветлив был. И вот две шлюпки на воду спустили, Вперёд поплыли. Цель уже видна – И вдруг со скоростью в четыре мили Накрыла их внезапная волна. Одну перевернула лодку сходу, Матросов сбросив, как ненужный груз. Они погибли в тех холодных водах – Шокирован их смертью Лаперуз. Поставил камень: «Здесь у входа в гавань, Увы, погиб двадцать один моряк. И кем бы вы ни были, но во славу Пролейте слёзы. И, да, будет так!» Французы даром время не теряли, И на Аляске мехом запаслись. Потом его на деньги обменяли, Успешною продажей занялись.
Суда отремонтировав в Макао, Провизией заполнили свой трюм. И отдохнули заодно на славу, Но не особо – не зачем был шум.
Опять на север путь свой проложили. Прошли Тайвань. Корея позади. Японию спокойно проскочили. Теперь ждал Сахалин их впереди.
«Мы все уже горели нетерпеньем В страну Татарию своей ногой ступить, Что занимала всё воображенье, Когда ещё хотели лишь отплыть».
И между Сахалином и Хоккайдо, Когда они насквозь его пройдут, Пролив, их разделяющий, был найден, Который в его честь и назовут. И тут-то уменьшеньем постоянным, По ходу их движения, глубин, Нашли они, что это как-то странно: Решили – полуостров Сахалин.
Они не шли в опасность без оглядки – Пережидали в бухтах, если шторм. Вот впереди открылась им Камчатка, И прибыл в Петропавловск командор. Французский граф не ожидал от русских Такой радушный, радужный приём: Завидев флаги кораблей французских, Устроил комендант салюта гром. И пушки русских с пафосом палили, Был прапорщик Хабаров** страшно рад – Французы посещением почтили, А то – тишь, гладь который год подряд. Без малого, но месяц здесь пробыли. Но вот приказ был командором дан – Они от Петропавловска отплыли, И снова ждёт их Тихий океан.
К Австралии пришли через Самоа, Где встречен ими был английский флот. Сама любезность англичане снова: «Известие о вас в Париж дойдёт! Граф, извините, в затрудненьи сами – Наш скуден продовольствия запас. Мы рады бы помочь…» - а за словами Так и сквозило – убирайтесь с глаз!
И он уплыл туда – в седую вечность, Где души уже воды бороздят И корабли уходят в бесконечность, И горизонт пустым находит взгляд.
Спросил Людовик, казни ожидая: - О Лаперузе нету ли вестей? Он, даже здесь за честь страны страдая, Всё ждал о командоре новостей.
Есть в океане остров Ваникоро – Скорей всего здесь Лаперуз скончал Свои года. Его нашли не скоро – Два века с лишним нас он поджидал. ======================== *- родовой замок Франсуа де Лаперуза. **- комендант Петропавловска в то время. ******
Поэт
Автор: nicholas1960
Дата: 29.08.2015 20:01
Сообщение №: 121556 Оффлайн
Преодоление пути, Преодоление течения, Чтоб продолжение найти И быть во власти продолженья! Преодоление преград, Преодоление неволи, Чтоб продолжению был рад И продолжением доволен. Благодарю тебя за то, Что ты была преодоленьем. Одна лишь ты - другой никто Не мог моим быть продолженьем!
Огонь в печи – Дарующий тепло. Огонь свечи – Сгорающий светло. Огонь в окне – Указывает путь. Огонь во мне – Мне не даёт уснуть. ******
Поэт
Автор: nicholas1960
Дата: 30.08.2015 17:16
Сообщение №: 121614 Оффлайн
Преодоление пути, Преодоление течения, Чтоб продолжение найти И быть во власти продолженья! Преодоление преград, Преодоление неволи, Чтоб продолжению был рад И продолжением доволен. Благодарю тебя за то, Что ты была преодоленьем. Одна лишь ты - другой никто Не мог моим быть продолженьем!
3. Кусочками души тебя кормлю...
Кусочками души тебя кормлю Я с рук своих не только этой ночью. И счастлив. Что могу сказать: «Люблю!» И счастлив, что услышать это хочешь.
Вернуть свиданья первые свои Мы никогда с тобой уже не сможем. В объятиях единственной любви Мы на всю жизнь с тобою их продолжим.
Всегда встречаясь, словно в первый раз, Друг к другу вечно мы стремиться будем. И будем ждать свиданий наших час Мы с нетерпеньем в веренице буден.
Кусочками души тебя кормлю И сердца зов ответный твой ловлю.
Поэт
Автор: nicholas1960
Дата: 30.08.2015 17:18
Сообщение №: 121615 Оффлайн
Преодоление пути, Преодоление течения, Чтоб продолжение найти И быть во власти продолженья! Преодоление преград, Преодоление неволи, Чтоб продолжению был рад И продолжением доволен. Благодарю тебя за то, Что ты была преодоленьем. Одна лишь ты - другой никто Не мог моим быть продолженьем!
1. В глухом, давно заброшенном саду...
В глухом, давно заброшенном саду, Единственный найти заветный плод. И трепетно притронуться к плодУ – Коснуться счастья мой пришёл черёд.
Не шепчет тихо соблазнитель змей О вкусе первородного греха. Для милой этот плод сорву своей, Во сне она блаженствует пока.
Его я к ложу принесу её, Мы сладость эту вместе с ней вкусим. И выпьем грех во здравие своё. Пусть будет наш порыв неудержим.
Про всё на свете с милой забываем, Когда заветный плод греха срываем. ******
Поэт
Автор: nicholas1960
Дата: 30.08.2015 17:19
Сообщение №: 121616 Оффлайн
Преодоление пути, Преодоление течения, Чтоб продолжение найти И быть во власти продолженья! Преодоление преград, Преодоление неволи, Чтоб продолжению был рад И продолжением доволен. Благодарю тебя за то, Что ты была преодоленьем. Одна лишь ты - другой никто Не мог моим быть продолженьем!
Оставлять сообщения могут только зарегистрированные пользователи
Мы в соцсетях: