Форум

"Ох, дались мне эти чертовы ножи."

На мелодию Митяя.

Наконец пришла суббота и не надо на работу,
Здравствуй выходной.
Пес сопит, молчит будильник,
С вечера затих мобильник,
В доме мир-покой.
Тишина накрыла, теплым одеялом,
Кот сидит на стуле, полирует Фаберже,
Всем хватает счастья, и не ждем ненастья,
Но завыла дрель, на третьем этаже.

Холостяцкие пельмешки, банка пива и орешки,
Телек — верный друг.
Второй тайм Спартак — Динамо,
И совсем не злит реклама,
Выходной досуг.
Молодцы ребята, сам играл когда-то,
Но играют парни, из последних сил,
Мне б лет двадцать сбросить, я тогда конечно…
За стеною перфоратор застрочил.

Вечер заглянул в окошко, запечалилось немножко,
Выходной прошел.
Кошка за окном страдает,
Кот с бумажкою играет,
Дразнит паразит.
Почитаю книгу, погружусь в интригу,
Лучше бы я просто, лег да и уснул,
Раз уже двадцатый, за стеной соседи,
Завели, что «Ветер с моря дул».

Резко распахнулась дверь, и в кабинет ворвался молодой, взлохмаченный парень с кипой листов в руке. Он поправил очки и сел в кресло напротив редактора и бросил листы на стол.
«Опять гений», - с тоской подумал редактор, вздохнул и взял первый лист.
-Я помню чудно и мгновенно, передо мной явилась ты.
-Секунд пятнадцать я потратил, что б ты вкусила все мечты
-Но ты совсем не оценила моих стараний и теперь
-Бегом оделась, до свиданья и побыстрее марш за дверь.
Редактор помолчал, почесал нос и спросил.
-Вам это никого не напоминает?
-Ну, вы наверно не в курсе. Это современная система, описанная во всех мужских журналах. Хотя, вы в силу возраста, их не читаете, а зря. Надо быть в курсе современных теденцев.
-Простите тенденций, наверное?
-Какая разница? Смысл один и тот же. И давайте отправляйте в печать. И где у вас касса?
- К сожалению, мы не сможем это напечатать. В этом месяце тема э… любви у нас набрана.
Молодой человек схватил свои листы, быстро просмотрел и выдернул один из них.
-Вот! Это можно в раздел экономики. Пусть молодежь учится.
Редактор с опаской взял лист и начал читать.
-Мой дядя сам себе за правил, взял лозунг
-Бить и нападать. И быстро капитал направил
-На повышенья и плевать ему на всех
- Он на Канарах отдыхает и ничего не хочет знать.
Часы в углу пробили шесть ударов и редактор облегченно вздохнул. Он быстро встал, пожал руку автору и под локоток проводил его до дверей. Вернулся к столу, взял телефон и набрал номер.
-Виктор Васильевич! У нас была договоренность. Не больше десяти гениев в неделю на одного. Да одиннадцатый! Так что я завтра отдыхаю. Ну, что значит никого нет? А сами, а молодость вспомнить? Да, очень интересно. Спасибо.
Редактор положил трубку и пробормотал.
-Жаль, конечно, старичка. Надо будет часика в четыре позвонить. Узнать, жив ли?

«Не спать! Не спать! Не спать! Еще немного, еще чуть-чуть! Не дай Бог, чтобы как вчера. Такой позор. Столько лет служу и так опозорился. И все сделали вид, что не заметили, а сами потихоньку хихикали. Я слышал. Кто-то даже что-то там о старости говорил. Открыть глаза! Оба! Ну, еще немного, еще чуть-чуть. Вчера и опоздал то секунд на двадцать, а сколько позора. Ну, еще секундочку! Вот краешек солнца и, и, и ура! Первый луч и я набираю полную грудь воздуха и ору».
- КУКА - РЕКУ!!! -
Все сегодня я первый!

Полнолуние. Ночь чудес и приключений. Мамки спать кладут девок рядом, да привязывают за ногу. Второй конец шнурка в руках держат. То там, то здесь свист раздается, да камушки мелкие в стекла окон стучат. Где-то на свист полено прилетает, да крик: « А ну пошел отсюда, шалопут, не по себе сук рубишь». За деревней жалейка заплакала, зовет кого-то. Мамка проснулась, шнурок дернула, а на том конце никого. Подскочила на лавке, к окну кинулась, да где там искать, а жалейка душу рвет. Села на лавку, всплакнула, да вспомнила,как поглянулся хлопец, да жар пробегал по телу от его взгляда. Мечтала, Бога молила, да не услышал Бог. За другого отдали папка с мамкой. Может хоть дочке повезет…

            На ночь, хороший хозяин собаку  с цепи снимет. Пусть она хоть немного своей жизнью поживет. И вот уже сцепились  на лужайке два пса. Сучка рядом лежит, морду на лапы положила, прикрыла глаза, но сквозь ресницы подглядывает. Молодой пес бросил вызов вожаку. Прошлой ночью пробежалась сучка с молодым по лугу. Вожак-то уже постарел, и догнать не может, тормозить приходиться, а у молодого грудь широкая, лапы мощные. Пыталась убежать от него, так в два прыжка достал. Щенки хорошие будут. И летит шерсть с кровью, никто уступать не хочет. А сучка ждет. Полнолуние…

            Сучка услышала первая. Вскочила. Псы бой прекратили. Звук приближался, и  уже не только собаки встревожились.

Мужики выходили во двор, бабы приникли к окнам. Начала тренькать посуда на полках, заблеяли в овчарне испуганные овцы. Гул нарастал, и скоро через деревню пронеслись «Черные волки» короля Арона. Три десятка лучших бойцов, в черных латах, вооруженных до зубов, преданных королю до последний капли крови, «денно и нощно» охраняли Арона. Бубнили попы в церквях, орали на праздниках трубадуры, и глашатаи на площадях, восхваляли Арона Справедливого, Мудрого, Лучезарного и прочее, прочее, а он скакал в доспехах рыцаря, и никто не смог бы отличить короля от охранника. Не лишняя мера предосторожности. Железной рукой правил Арон. И все вроде бы хорошо, да за государственными делами забыл король о семье. А сейчас спешил, спешил. Гонец, что прискакал вечером, несуразицу плёл, самому надо разбираться. До замка уже рукой подать, на крепостных стенах дозорные зашевелились. Выглядывают, кто? Свои или чужие? Узнали! Заскрипел мост через ров и кавалькада всадников влетела на площадь перед замком. Король прошел в зал для трапез, сел за стол. Кувшин с вином и холодное мясо уже стояли на столе. На кухне повар раздавал пинки служкам, разжигались печи, ловили сонных кур, мясник уже потрошил поросенка, замок оживал. Арон глотнул вина и взялся за мясо.

Распахнулась двери и вошла королева.

            —Ваше величество! Мы рады приветствовать Вас! Вы такой редкий гость, в своем доме.— Королева не скрывала сарказма. Король отодвинул тарелку с мясом, отхлебнул вина и улыбнулся.

            — Я рад, что Вы рады, что Мы рады, что Вы рады — хохотнул король.

— Прекратите Ваши солдафонские шутки — всхлипнула королева. — Вы знаете, что случилось, пока Вы где-то там гонялись за племенами аурегов? Ваш сын влюбился, а его девушка пропала. И, я подозреваю, что без ваших псов не обошлось. Он закрылся в сторожевой башне, и пригрозил, что если ему не вернут возлюбленную, то выбросится из окна. И целую неделю, уже голодает. Мальчик так страдает из-за любви.

            — Какое горе — усмехнулся король. — У молодого, капризного сопляка, отобрали любимую игрушку. Пошлите пару своих фрейлин, они рады будут, покувыркаться в постели с будущим королем. И ему будет полезно у них поучиться.

            — Кому я рассказываю о любви? — вздохнула королева. — Человеку, который никогда не любил. Которому безразлична моя судьба и жизнь собственного сына. Человеку, который… — не успела она договорить, появились начальник охраны короля Жер, и два связанных человека. Один, молодой юнец, другой высокий мужчина в черной, стеганой жилетке фехтовальщика. Верхнюю часть лица мужчины закрывала легкая металлическая полумаска. Юнец всхлипывал, а мужчина улыбался.

            — Сейчас мы все и узнаем,— король кивнул головой Жеру. — Рассказывай.

— На прошлой неделе, эти два, — Жер усмехнулся, — «заговорщика», ночью принесли в Сторожевую башню несколько корзин с едой и два бурдюка с вином. Закрылись изнутри, и юнец, его голос похож на голос принца, объявили условия от имени наследника. И морочили голову всем несколько дней. Так что, на голодающих они мало похожи, а этот длинный еще и навеселе. Что прикажете Ваше Величество?

            — Юнца, выдрать, что бы думал, прежде чем заниматься дворцовыми интригами. Этого развяжи и пора, по-моему, нам всем  серьезно поговорить.

            — А принц, сын мой где? Он жив? — побледневшими губами спросила королева.

            — Да жив он и здоров, — успокоил мужчина, — у меня в деревеньке, со своей Маргаритой. Ждет, пока Вы согласитесь, на его брак с простолюдинкой.

                                                               (продолжение следует)

— Я долго молчал — Арон повернулся к королеве, — но пора тебе знать правду.

 -В соседнем, маленьком, королевстве жила принцесса Таисса. Слухи о ее красоте давно разнеслись по свету, и женихи сползались со всех сторон, с предложениями руки и сердца. А она влюбилась в молодого герцога Филиппа. И он полюбил её,  но случилась беда. Перед ежегодным весенним балом, где должны были объявить о помолвке молодых, Филипп погибает на охоте. Упал с конем в ущелье, и даже тело не нашли. Что делать? Гости прибывают, шушукаются, гадают, кто счастливчик, а жениха-то нет. А тут еще на границе ауреги зашевелились. И вдруг, появляется молодой король, со своей армией, и предлагает отцу принцессы защиту от аурегов в обмен на руку Таиссии. Вопреки всем законам, утром объявили о помолвке, тут же прошло венчание, и началась свадьба. К обеду молодые отправились домой.

            — Отправились домой? — вскричала королева, — мы скакали как сумасшедшие, к вечеру карета развалилась, меня посадили верхом на мужское седло, с двух сторон  громилы держали меня, чуть ли не за шиворот, и почти сутки такой скачки. Я потом неделю не могла встать с постели. До сих пор не знаю, зачем мы так спешили.

            — Таиссия, Вы знаете, кто это? — король кивнул в сторону Жера.

            — Конечно — это Ваш цепной пес, готовый на любую подлость — презрительно сказала королева, — у него руки по локоть в крови, его боятся больше, чем Вас.

            — Его зовут Жерар Лаувье, Ваш сводный брат. Внебрачный сын вашего папеньки, который отправил его к моему отцу, чтобы при дележке трона его не отравили, на всякий случай. Юнцом, шестнадцати лет, остался он с сотней бойцов тогда в замке, да пару тысяч мужиков из ближних деревень с вилами и дубинами пришли защищать замок. Папенька Ваш, светлая ему память, как только мы уехали, всех гостей погнал к границе. Они всю ночь там костры жгли, да колоннами, по дорогам приграничным, скакали. Ауреги не стали рисковать, вернулись в степь. А когда их передовые отряды, через пару дней у наших границ появились, мы уже и встретили по-королевски. Взбесился  хан, что провели его как мальчишку и полетели головы беев. Ну, а те, кто еще жив был, собрались, пошушукались,  и зарезали хана. И между собой борьбу за престол начали. Так, что им целый год не до нас было. Голову сейчас бы отрубил, тому влюбленному мальчишке, который из-за юбки, страной своей рисковал. Но, — король ударил кулаком по столу, — хранил нас Бог тогда! Что молчишь Филипп? — Арон повернулся к мужчине.

            — Филипп? — прошептала королева. — Ты жив?

Она вскочила и вдруг начала заваливаться назад. Жер прыжком оказался возле королевы и, подхватив ее на руки, осторожно опустил в кресло. Пока король и Филипп, бестолково толкаясь у стола, пытались найти кувшин с водой, он легонько похлопывал ее по щекам, приговаривая: «Сестренка, ну ты что, всё хорошо все живы». Подскочил Филипп, скинул жилетку и начал обмахивать королеву. Наконец она открыла глаза и села. Арон залпом сделал два больших глотка из кувшина и шумно выдохнул. Королева поправила волосы, откуда-то достала маленькое зеркальце, мельком заглянула в него, платочком провела по щекам и рассмеялась.

            — Ваше Величество, как же Вы ведете в бой своих рыцарей, если растерялись при виде женщины в обмороке? Вы даже побледнели? Жерар — она повернулась к брату, — он не терял сознание на поле боя? Там же столько крови вокруг.

            — Если Вам отрубят руку или ногу, я знаю, что надо делать — пробурчал король.

— Ну, уж нет — усмехнулась королева, — лучше в обморок упасть. А сердце не обманешь, — она повернулась к Филиппу, — сколько раз я видела тебя с сыном рядом и каждый раз я замечала, одинаковую походку, жесты, глаза. Вы даже одинаково кричали:  «хо», при каждом ударе мечом. Сердце кричало: «Он, он Филипп», а разум твердил: «Нет, нет его, нет, это не он». Это он тебя заставил? — она показала рукой на короля. — Этот бессердечный человек, заставил тебя молчать?

            — Нет, — Филипп плеснул в кубок вина и неторопливо выпил.

В осеннем парке, на лавочке сидят двое. Столько лет вместе, что они уже читают мысли друг друга. Послушаем?
— Как ты думаешь, придут или нет?
—Должны, мы же расстались друзьями. Вот если бы твои ноги так не воняли, то получилось бы нормальное свидание. А так не знаю, что получится. Это же кошмар, какая вонь. Фу…
— Это крем для обуви, я просто почистил ботинки. Бестолочь!
—Если бы я подошел к своей даме с такими вонючими ногами, то знаешь, куда бы она меня послала. Да что с тобой разговаривать.
— Нет, я должен подойти к даме как ты. Высунуть язык и обнюхать ее сзади, ниже пояса, а потом она должна сделать тоже самое. Так что ли?
— Ладно, замнем. Она сегодня будет ночевать у нас? Или ты опять будешь весь вечер мямлить, что любишь осень, а потом дома натирать коленки кремом и проклинать эту дождливою пору?
— Я не кобель, как ты. Это всего лишь второе свидание и не могу, вот так сразу тащить женщину домой и предлагать ей всякие непристойности!
— Эти непристойности называются зов природы. А та вертихвостка, которая жила у нас две недели и от которой мы едва избавились, появилась у нас после получаса вашего разговора.
— Это было пять лет назад, и я был пьяным. Ты долго будешь вспоминать? И какая тебе разница, придет она к нам или нет?
—У меня миска с трещиной. Тебе все равно, а мне стыдно.
—Все, хватит болтать, они уже появились.
В конце аллеи появилась женщина средних лет. Она вела на поводке небольшую, аккуратно подстриженную болонку. Кавалеры вскочили с лавочки и направились навстречу дамам. Через несколько шагов они встретились. Завязался неторопливый разговор.
— Какой сегодня теплый осенний день. Не правда ли?
—Я вчера своего водил на выставку японской посуды, так мы там купили миску 12 века. Правда с трещинкой, но такая прелесть. Я если Вы заглянете к нам, я покажу. Такая прелесть и столько веков. Кажется это времена династии Цинь.

«Свезло, так свезло. Ну конечно переломы ног, рука в двух местах, дырка в черепе и трещина позвоночника, не добавляла радости, но главное, что я был жив. С гипсом дефицита у них не было, и меня утрамбовали в белый саркофаг почти целиком. Свободными остались только правая рука, уши, лицо и еще пара технологических отверстий. Через неделю уговоры Светланы, сдобренные зелеными бумажками, возымели действие, и меня перевезли домой.
Мы никогда не поймем японцев. Часами сидеть и рассматривать несколько булыжников на песке, в парке, и при этом входить в состояния покоя и умиротворения. Я за сутки изучил свой потолок досконально, до малейшей трещинки и полосочки. Уже начал узнавать в лицо тройку мух, которые залетели с балкона и бегали по потолку. Появилась только злость, от неподвижности. Не помогло даже звуковое оформление зомбоящика. Но пришла с работы Светка, насильно, с ложечки, покормила меня и убежала на «пару минут» к маме. Я знал, что это пару часов и незаметно задремал. Светкины минуты, конечно, затянулись и когда я проснулся, в комнате было уже темно. Разбудил меня тихий звук, который доносился со стороны подоконника. Легкий перезвон маленьких колокольчиков то затихал, то начинался вновь. С трудом опустив взгляд вниз, насколько позволил гипс, я увидел, что Малыш светится и издает серебристый звон.
Малыш — это маленький кустик, который я подобрал на улице. Старушка с первого этажа умерла, и ее дети продали квартиру. Новые жильцы вынесли все бабушкины цветы на улицу и поставили их около подъезда, чтобы могли разобрать все желающие. Была поздняя осень и ночью ударил мороз. Все цветы пожухли, потеряли листья и бутоны. И только маленький кустик из последних сил тянулся к холодному солнцу. Его листья так трепетали, что казалось, это маленький человечек дрожит на морозе. Я его пожалел и принес домой. Светка долго пыталась найти в инете хоть что-то похожее, но всемирная паутина не помогла. Решили подождать, когда начнут появляться, какие-нибудь цветы, тогда и выясним, что за гость у нас поселился. Мы прозвали его Малышом. И сейчас он светился тоненькими лучиками, трепетал листочками и звенел маленькими колокольчиками. Я попытался немного приподнять голову, и вдруг гипс поддался, и мне удалось поднять голову на несколько сантиметров. Быстренько пошарив рукой возле себя, я нащупал шахматную доску и сунул ее под затылок. Теперь я видел Малыша целиком, во весь рост. Он так трепетал, светился и заливался колокольчиками, что я испугался, как бы он не упал с подоконника. Хлопнула входная дверь, в комнату влетела Светка и Малыш замолчал. Лучики потухли, листочки замерли.
С этого дня я каждый вечер отправлял Светку к маме или подругам, и мы с Малышом занимались тренировками. Он отказывался светиться в присутствии Светки. Она ревновала, допрашивала, пыталась подсматривать, но мое постепенное улучшение ее убедили и она успокоилась. Через неделю я уже мог разогнуть руку, гипс временно становился резиновым. Он растягивался и не мешал двигаться, но как только загорался свет твердел, не оставляя трещин. И я решился. Два дня уговаривал Светлану снять гипс с руки. Наконец она согласилась, но в присутствии врача. На следующий день вечером приехал врач. Постучал пальцем по гипсу, зачем-то посчитал пульс и заявил, что за такой короткий срок, такие переломы не срастаются. Я психанул, с помощью Светки сдернул гипс с руки и помахал ладонью перед лицом доктора. Дальше было веселее. Он чуть ли не на зуб попробовал руку. Исписал полблокнота и наконец, договорился приходить через день и ничего не сообщать в больнице, если лечиться я буду только у него. На том и договорились. Про Малыша ему никто ничего не сказал, и я продолжил тренировки. У меня прошли головные боли, появился аппетит, Светка мечтала о Кипре.
Прошел месяц. Мне уже удавалось понемногу сидеть. Малыш выбросил пару бутончиков, которые стыдливо прятал между листьев и только доктор тихо сходил с ума. Он притащил переносной рентгеновский аппарат, через день брал у меня кровь на анализ, исписал не одну сотню листов и наговорил на диктофон уйму времени. Попытка рассказать ему про Малыша, окончилась ничем. Доктор посмотрел на кустик и сказал, что такой же есть у его матери и, несмотря на это, она болеет уже почти десять лет и жива только благодаря дорогим импортным лекарствам, которые доктор достает по своим каналам. Больше мы к этому разговору не возвращались. А потом доктор пропал. Появился он недели через две, взъерошенный и, кажется слегка выпивший. Пришел поздно вечером, с большим пакетом в руках. Твердил, что он убийца, что теперь его маме уже никто не сможет помочь. Рюмка коньяка привела его в чувство, и он смог, наконец, рассказать что случилось. Он долго колебался, но решился и прекратил давать матери дорогостоящие импортные лекарства. Вечером, как только темнело, уходил гулять в парк. Через несколько дней заметил, состояние матери не только не ухудшилось, но и стабилизировалось. Она засыпала без снотворного, перестала жаловаться на боли в спине. На вопросы, что происходит дома, пока он гуляет, отказывалась отвечать наотрез. Тогда он забрал растение на работу и попытался провести кое-какие тесты. На второй день куст завял. Маме стало хуже и он не знает что делать. Неожиданно Малыш зашелестел листочками. Я схватил пакет доктора, достал его куст и поставил на окно. Мы затаили дыхание. Пару минут ничего не происходило. Малыш исполнял какой-то, только ему понятный танец, его собрат стоял поникший и неподвижный. И вдруг по стволу гостя пробежала маленькая искорка, потом еще одна, листы начали подниматься и наконец, раздался, чуть слышный, звон колокольчиков. Доктор схватил горшок и быстро ушел. Малыш еще немного пошелестел листами и затих.
Мы сидели на берегу и любовались синевой убегающей к горизонту. Светка меня все-таки уговорила, и как только я начал ходить без тросточки, мы уехали отдыхать к морю».
— Я все думаю, откуда они пришли и куда ушли, — она повернулась ко мне. — А ты что думаешь? Как только ты выздоровел, Малыш исчез, рассыпался в пыль за одну ночь. И у доктора то же самое произошло. Недавно видела его маму в парке под ручку с интеллигентным старичком. И почему они выбрали вас? Я даже его не сфотографировала, — вздохнула Светка.
— Никогда не подвергай чудеса сомнению, когда они происходят, — вспомнил я фразу Рея Брэдбери. — Говорят, что любому человеку по-настоящему везет один раз в жизни. Главное не проморгать этот момент. Чтобы было, если я не подобрал бы тогда Малыша у подъезда?

Нет в этом мире ничего, чтобы уже когда-то не произошло.

На работу Лиза пришла, как всегда, первой. Она снимала комнату в соседнем доме, и ей не надо было толкаться в метро, стоять в пробках, или добираться в переполненных электричках. Полила цветы, наполнила чайник и включила компьютер. Системный блок призывно пискнул, засветился монитор и Лиза, с улыбкой, открыла папку «Старые проекты». Она поправила очки и прильнула к экрану.

*Король Милаш грустил. Дела в государстве приходили в упадок. Еще пять лет назад через королевство протекала судоходная река Дарница. Она соединяла Восточное море с Южным. Днем и ночью караваны судов проходили по реке в одну и другую сторону. Таможенные сборы и оплата за проход по реке, составляли большую половину казны. Весной река разливалась на километры, и после ухода воды, вдоль берегов, на заливных лугах, вырастала трава по пояс. Благодаря этому, да еще мягкому климату, чуть ли не до первых снегов, паслись на лугах несметные стада тучных коров и длинношерстных овец. Дамы блистали бриллиантами, балы сменяли турниры, наемники записывались в очередь, чтобы попасть в армию короля. Беда пришла, откуда не ждали. Сильное землетрясение, пять лет назад, не только изменило русло реки, но и разбило его на несколько мелководных проток. Заводи и небольшие озера, которые появились после этого, зарастали камышом и превращались в зловонные болота. Судоходство почти остановилось. Пропали заливные луга. Не только наемники, но уже и придворные стали потихоньку покидать королевство. Маги уехали первыми. Колдовство, Магия, а денежки короля они любили больше, да и народ обнищал, и торговля амулетами захирела. Одним светлым лучиком, у короля была принцесса Элиза. Незаметно из угловатой девчушки, она превратилась в божественную красавицу. Женихи потянулись во дворец Милаша.*

Лиза услышала голоса в коридоре, и быстренько открыла папку со сметами. Офис понемногу наполнялся сотрудниками. Кто-то грел ладони, обхватив кружку горячего чая, женщины поправляли косметику. Мужчины стайкой двинулись в курилку. Через десять минут, когда все расселись по местам, появился шеф. Оглядел сотрудников и направился к Лизе.
— Ну, что у нас со сметой? — он положил руку на ее плечо.
— Проблемы с заказчиком не будет? — наклонился он, и его рука поползла к талии девушки. Лиза пыталась отодвинуться, но стол не позволял этого сделать. «Сама виновата» — злилась девушка. «Нечего было наряжаться на корпоратив». Неделю назад шеф всех пригласил в ресторан на его юбилей. Лиза сначала не хотела идти, но поколдовала над платьем, спасибо мама научила шить, и ее наряд вызвал у всех шок. Молодость, стройная фигурка, разрез, без вульгарности, но с загадкой и тоненькая ниточка маминого жемчуга, затмили бриллианты и безвкусные золотые побрякушки офисных красавиц. Мужчины, забыли своих дам, и выстроились в очередь, чтобы потанцевать с ней. После этого, взгляд шефа все чаще стал задерживаться на Лизе. По офису поползли слухи. Наконец начальник заметил посторонние взгляды, выпрямился и прошел в свой кабинет.
— Я ему морду набью — прошептал Олег. Его стол находился после Лизиного, и он видел всё. Девушка повернулась и посмотрела на парня.
— Не вздумай! — она нахмурила брови. — Нам до отпуска осталось два месяца, а потом уйдем вместе. Дай слово, что ты его не тронешь.
— Бить не буду, но что-нибудь придумаю — буркнул Олег. Лиза открыла папку «Старые проекты» и продолжила чтение.

*Образованием Элизы занимался старенький Маг Андреус. Ему некуда было уезжать, да и довольствовался он малым. Маленькая, теплая каморка во дворце, каждый день каша, со сладким горячим чаем. Он был так стар, что не помнил, сколько ему лет. Частенько засыпал в кресле, во время уроков, и тогда принцесса поднималась двумя этажами выше и садилась у окна, то с книгой, то с пяльцами для вышивания. «Случайно» из этого окна была видна площадка для тренировок молодых рыцарей. Как только в окне появлялась прелестная головка Элизы, схватки становились жарче, деревянные мечи десятками разлетались в щепки. Принцесса не обращала внимания на молодых забияк, так, если иногда, бросит взгляд вниз и опять уткнется в книгу. Её не интересовали эти игры. Разве только когда появлялся молодой граф Ольгерд. Высокий, стройный с голубыми глазами, хотя на таком расстоянии до площадки, трудно было рассмотреть цвет глаз, но принцесса была уверена, что голубоглазый, он показывал чудеса фехтования на мечах и частенько бился с двумя, тремя противниками одновременно. Сердечко принцессы начинало учащенно биться, а щечки покрывались румянцем. Однажды ее за этим занятием застал король. Он печально посмотрел на Элизу и вздохнул.
— Дочь моя, через месяц тебе исполниться семнадцать и я обязан устроить турнир, чтобы выбрать тебе жениха. Я ничего не могу сделать, таков закон. К сожалению, наше положение таково, что большего количества претендентов не будет. Я не могу, как раньше, дать за тебя большое приданное. Из соседних королевств, биться за твою руку и сердце будет восемь рыцарей. Они молоды и горячи, но реальным шансом выиграть турнир, по-моему, обладает только герцог Шефунд. Ты его помнишь, он приезжал к нам год назад с женой. Недавно она умерла, и он решил еще раз жениться. Я не имею право ему отказать, хоть он и не молод. Поговаривают, правда, что он на турнирах применяет магию, а это категорически запрещено, но поймать его на этом никому не удавалось. Увы, Элиза короли тоже подчиняются законам. Мне жаль.*

На следующий день Олег появился на работе перед обедом. Получил разнос от шефа, не расстроился и пригласил на обед, в кафе, секретаршу Татьяну. Лиза не считала себя ревнивой, да и он ничего ей не обещал, но настроение испортилось. Парень загадочно улыбался и подмигивал подряд всем женщинам в офисе. В конце рабочего дня он шепнул Лизе: «Завтра все решиться и я думаю, у нас больше не будет проблем». И насвистывая, убежал.

*Андреус долго не мог взять в толк, что хочет от него принцесса, а когда понял, то отчаянно замахал руками и даже кинул свой колпак в угол.
— Элиза! Какая магия! Я уже давно забыл почти все заклинания! То, что я показываю по праздникам это больше фокусы, чем магия. Для заклинаний нужно иметь не только знания, но и хорошее физическое состояние. Что бы заклинание сработало, нужно быть сильным духом и очень сильно желать, чтобы оно сработало. Герцог в расцвете физических и духовных сил. Даже если я вспомню, какое-то серьезное заклинание, он сломает меня как спичку. Мне не жалко себя, я не хочу давать тебе хоть искру надежды. Что? Научить тебя? Ты хрупкая, слабая девочка. Да и языки заклинаний я учил почти десять лет. Мне тебя очень жалко, но я не знаю, как тебе помочь. У тебя не хватит ни духовных, ни физических сил.
— У тебя же есть магические книги, читать-то ты не разучился?
И я знаю, кто нам поможет. У него есть и физические силы, и, надеюсь, сильное желание. Теперь будешь делать, что я скажу. Я приказываю. А теперь беги к молодому графу Ольгерду и чтобы вечером он был у тебя в комнате. И если ты кому-нибудь скажешь хоть полслова, я прикажу повару, чтобы в твоем чае больше не было ни грамма красного вина. Маг быстро выскочил за дверь и, прихрамывая, побежал к графу.*

На следующий день в офисе произошли странные события. Вместе с шефом приехала его жена, Инна Константиновна. Он юркнул в свой кабинет, а супруга медленно пошла вдоль столов, за которыми сидели притихшие сотрудники. Иногда останавливалась возле кого-нибудь и принюхивалась. В зале стояла гробовая тишина. Возле Лизы и Олега она задержалась. Уже не скрываясь, обнюхивала то девушку, то парня. Достала сигарету, закурила и ткнула в плечо Олега. — Я очень хочу ошибаться насчет тебя. Но если, не дай Бог, то я тебя удавлю своими руками… — и прошла в приемную. Через минуту там раздался грохот, визг, распахнулась дверь и в зал вывалилась Татьяна. Попыталась пристроить порванный рукав, поправила прическу и крикнула в открытую дверь приемной. — Он все равно тебя бросит, старая курица. У меня, что здесь, — она хлопнула себя по попке, — что здесь, — распахнула и так откровенное декольте, — все натуральное, свежее и молодое. А не силикон и пересортица, как у некоторых.—
И с улыбкой победителя вышла. Следом появилась супруга шефа.
— Запомните все. Эта фирма создана на мои деньги, и я ее хозяйка. Этого лапотника, — она махнула рукой в сторону кабинета, — одела, обула и воспитала тоже я. И если кто-то попробует или даже подумает, что может поиметь что-то мое, пусть уходит сразу. Сегодня я закажу всем единую офисную форму, а завтра придет новая секретарша. Теперь за работу и попробуйте сорвать мне хоть один проект. А за тобой Олег я буду присматривать. Не огорчай меня, специалист ты хороший, но если что…

*Прошел почти месяц. Через несколько дней должен был начаться турнир, а успехи Мага и молодой пары были плачевны. Оказывается, произнести «гххрты», можно двадцатью разными способами, но только один раз это будет правильно. И это только одно слово, а их, в самом простом заклинании, больше пятидесяти и если ошибся, хоть в одном звуке, то оно не работает. Турнир приближался к концу. Претенденты были разбиты на две группы. В первой группе лидировал граф Ольгерд, во второй герцог Шефунд. Днем граф бился на турнире, а ночами сидел с Магом и зубрил заклинания. Принцесса, тоже пыталась понять или прочитать эти древние книги, но безуспешно. И вот наступил последний день. В финал вышли: герцог Шефунд де Оффиси и граф Ольгерд Френдлиус.
Перед боем, в палатке герцога, собралась его свита. Оруженосцы помогали одевать доспехи, два монаха в рясах с капюшонами докладывали.
— С магией у них ничего не получилось. Граф умеет только вызывать ветер и направлять его в нужную сторону. Это не страшно. При столкновении двух заклинаний происходит разряд энергии и более сильное поглощает слабое. Ваша тройная защита, если и потеряет, один слой при ударе ветра, останутся еще две. Он просто не успеет произнести еще раз заклинание. И победа будет за вами. На легкую вспышку, которая происходит при столкновении заклинаний, никто и не обратит внимания.
В палатке графа было тихо. Оруженосец помогал одевать доспехи, Маг сидел в уголке, с кружкой чая. Откинув полог, проскользнула служанка принцессы. — Ну, что-нибудь придумали? Элиза всю ночь проплакала, на ней лица нет. Да что вы молчите? — она повернулась к Магу. — Сдались?
Ольгерд одел шлем, взял щит и двинулся к выходу. — Хочешь помочь? Делай, что скажет Андреус, и не спрашивай зачем. Тогда у нас появится шанс.
Служанка испуганно посмотрела на Мага. — И что надо делать?
— Он пошел биться, а мы пойдем рвать одуванчики, и позови еще своих подружек, нам много цветов понадобиться. Закрой рот и пошли на поле возле ристалища. Слышала, что граф сказал.*

Лиза, Олег и еще несколько сотрудников фирмы сидели в кафе. Парень заказал шампанское и отказался отвечать на все вопросы, пока они не выпьют за победу. Наконец они наполнили бокалы, чокнулись и выпили.
— В тот день, — начал Олег свой рассказ, — когда этот боров, при всех начал лапать Лизу, я психанул, но пообещал не бить его. Когда он ушел, решил покурить, успокоиться и подумать. В курилку идти не хотелось, там всегда кто-нибудь топчется, и я поднялся на третий этаж. Там идет ремонт и кроме строителей никого не бывает. Неожиданно я увидел Татьяну. Она была вся в слезах, и пришлось ее успокаивать. И выяснилось, что у нас одна беда. Шеф целый год крутил с ней роман, даже обещал жениться, но теперь переключился на Лизу. Пока мы строили зловещие планы, появились две немолодые женщины-азиатки из бригады строителей. Они начали красить стены, а мы продолжали думать, как отомстить врагу. И тут Татьяна сказала ключевую фразу: «Этот козел, даже не заметил мои новые духи». Идея начала рождаться, но тут подошла одна из женщин-строителей и попросила зажигалку. Идея родилась! Её духи, тяжелые и пряные просто сбивали с ног.
Через две минуты, мы выяснили, что это «Ночной нарцисс» и что он куплен в городе Душанбе. Через пять минут женщина получила французские духи Татьяны, а мы заграничный «нарцисс». Кое-кто, — Олег посмотрел в сторону Татьяны, — в порыве ярости, не просто капнул несколько капель на пиджак шефа, но и облил плащ и даже набрызгал в машине. При этом часть духов попало на мстительницу. И дальше, неизвестно зачем притащила остаток мне. Я, конечно, сразу его выкинул, но что-то попало на меня, поэтому Инна и принюхивалась ко мне. Финал вы все видели. Я думаю ему теперь не до Лизы. Татьяна довольна, что отомстила, а без фирмы он ей не нужен.
Поднимем бокалы за «Ночной нарцисс!»

*Ристалище для турниров пришло в негодность, ремонтировать не было средств, и поэтому, перед турниром, восстановили центральную трибуну с королевской ложей и бойцовую дорожку. Остальное снесли, и теперь до самой реки было поле заросшее одуванчиками. Трибуны были заполнены до отказа. В королевской ложе сидели двое. Грустный король и бледная Элиза. Наконец на противоположных концах ристалища появились соперники, и в это время на поле с одуванчиками выскочило несколько человек, и начали тонкими прутьями сшибать белые головки цветов. На трибуне поднялся хохот. Элиза закрыла лицо руками. Король подозвал распорядителя турнира. — Это что такое? Что они там делают? Пошли кого-нибудь туда и разгоните их. Не надо из турнира устраивать клоунаду. Не хватает еще, чтобы наш турнир так прославился. На поле стражники бегали за Андреусом и служанками и еще больше сбивали головки одуванчиков. Над полем поднималось облачко летающих белых зонтиков. Трибуны умирали от хохота. Король, чтобы отвлечь всех от этого зрелища, махнул рукой, и распорядитель боев прижал к губам горн и подал сигнал к бою. Противники опустили забрала, крепче обхватили копья и рванулись навстречу друг другу. И в этот момент резкий порыв ветра погнал облако белых зонтиков в сторону герцога. Они долетали да его доспехов и вспыхивали яркими вспышками. Заклинание работало, но оно реагировало на каждый белый зонтик, и защита герцога таяла на глазах. Он летел вперед как огромный факел и трибуны уже начали кричать: «Магия!» Лошадь Шефунда испуганная огневыми вспышками встала на дыбы и, сбросив седока остановилась.
—Баушка! Баушка! А дальше, что было дальше?— Маленькая белокурая девчушка и старая леди сидели в беседке.
— А дальше, мы пойдем в королевскую галерею, и ты увидишь, что у твоей прабабушки на голове не корона, а венок из одуванчиков.*

Едва рассеялся туман над полем, я увидел, как говорится, всех участников «балета». Со стороны леса стояли ряды орков. Их было немного, но я знал, что основная масса прячется в лесу. Да и начинало пригревать солнышко, а эти лохматые ребята плохо переносили жару и яркий свет. Впереди всех находился Голухай, на своем могучем коне. В левой руке у него было копье с небольшим флажком. Правой он придерживал, пристегнутую к седлу, свою знаменитую дубину. Весом почти восемьдесят килограмм она была в его лапах страшным оружием.
Ударом этой палицы он просто вбивал всадника в лошадь и никакие доспехи не могли спасти противника. Со стороны озера стояло войско эльфов. От пестроты мундиров рябило в глазах. Три первых ряда занимали лучники. Мне кажется, что эти ребята рождаются с луком в руках. Двадцать выстрелов в минуту и каждая стрела в цель. Со ста шагов они бьют только в глаз. Возглавляет их принц Венцлав. Гибкий как лоза, очень подвижный, отлично держится в седле. Ну, кто поверит, что ему всего сто пятьдесят лет. Для эльфа — юношеский возраст. Если королю четыреста, и он здоров и обладает острым умом, то Венцлаву ждать короны еще лет двести. Как тут не позавидовать?
Я поднимаю руку с белым платком. Голухай и Венцлав направляют коней в мою сторону. Большим, тяжелым и лохматым танком приближается орк, и стремительно несется, бросив поводья эльф. В центре поля мы остаемся втроем. Голухай монументом застывает в двух шагах от меня. Конь Венцлава не стоит на месте, встает на дыбы, крутится, похрапывает, раздувая ноздри. Молчание затягивается. Наконец орк фыркает и спрыгивает с коня. Легко, да еще крутнув сальто в воздухе, приземляется рядом со мной эльф. Этот без фокусов не может. Голухай презрительно кривит губы: «Мальчишка!»
— На седьмую луну,— пробасил орк,— наша очередь ловить рыбу в озере. Мы приехали ночью, было темно, а наше место занято. Мы разогнали чужаков, забрали рыбу и уехали. А тут эти, — он мотнул головой в сторону Венцлава. — Разрушили плотину на реке, и у нас смыло две стоянки. Мы не звали тебя Миротворец. Уходи, мы разберемся сами.
Я поворачиваю голову в сторону эльфа. — Что скажешь?
— Они приехали на три дня раньше и ночью. Забрали все бочки с икрой и рыбой, взяли в плен рыбаков, и теперь требуют за них выкуп.

— Голухай, орк который не смог ночью отличить в темноте браконьера от эльфа, должен уйти на покой. Что будем делать?
Я знаю, что он командовал отрядом. Зимой у них будут выбирать Верховного вождя, и ему эта история может, если правильно ее преподнести, подмочить репутацию. Он сильно надеется стать Верховным. Орк сопит, вздыхает и наконец, решается. — Рыбаков мы вернем, рыбу—нет. А они, что?— кивает в сторону эльфа.
— Венцлав, отдадите им сто шкур и не надо спорить, — строго говорю я.
Орк довольно хрюкает. Эльфийские мастера отлично выделывают шкуры.
Принц недовольно морщится, но я знаю, как его поставить на место.
— Венцлав, гномы жалуются, что на Плакучем ручье, кто-то тайком моет золото. Я смотрю у тебя новая цепь появилась, и браслетиков прибавилось. Откуда? — Папа подарил, — бормочет принц. — Нам пора.
Он взмахивает рукой и сотни стрел, разбрызгивая искры, взлетают вверх! Салют на прощание. Не могут они без эффектов. Как дети.
Орки, хриплыми голосами, затягивают свою боевую песню и скрываются в лесу. Я, на своем квадроцикле, направляюсь в горы, к гномам. Еще один конфликт улажен. Надолго? Не знаю, но это моя работа.

Самое ценное во вселенной — это жизнь, и Миротворец должен любой ценой, бороться за ее спасение. (Устав Корпуса Миротворцев)

Старинные друзья — святое. И вот это «святое» появляется неожиданно в вашем доме. С размаху хлопает по плечам, оставляя синяки, громогласно орёт: «Тоха! Ну, ты как тут?». Не дожидаясь ответа, бросает на пол мешок замороженной рыбы, полтуши оленя и направляется на кухню, доставая из карманов и рукавов водку. — Стоять, — раздается тихий голос жены. — Разуться, раздеться, вымыть руки и только потом за стол.

Три бугая, Колька, Васька и Харитон смущенно улыбаясь, сбрасывают свои полушубки, унты и строем направляются в ванную комнату. Собака от такого количества мяса впадает в ступор. Кот задумчиво крутит головой, соображая: «А поместится ли это богатство под кроватью и как его туда дотащить?»

Через полчаса все чинно расселись за столом, выпили за хозяйку, потом за хозяина и, третья, за хлеб-соль в доме. Когда потянулись за сигаретами, жена встала: «Ну, дальше вы уж тут сами». Мы дружно задымили, мужики рассказали, что приехали из Якутии на пару дней и послезавтра уже летят отдохнуть в Турцию. Получили расчет, по дороге, решили заскочить ко мне и на отдых. Решили еще по одной за отдых, но я попробовал отказаться. — Ребята, мне завтра надо выложить рассказик на конкурс, а у меня никаких идей. — Так, что я вам говорил, — оживился Колька. — Я же читал его рассказы вам, а вы не верили, что это он. Что молчите? — Тоха, так это ты? — удивился Харитон. — Здорово! Нам понравилось. Колька нам все уши прожужжал с твоими рассказами в интернете. Так, что у тебя за проблема? О чем написать надо? О животных? А твоя банда? Посмотри-ка в коридор.

Мы выглянули их кухни и увидели интересную картинку. Кот с одной стороны, собака с другой, утробно урча, пытались утащить кусок оленя. Вася встал, взял большой нож и буквально отпилил от мерзлой туши по куску мяса и кинул обоим ворюгам. Инцидент был исчерпан.

— Мужики, про кошек и собак многие напишут, — вздохнул я. — Надо что-то другое. Все задумались. — Придумал, — закричал Харитон. — Напиши про Васькиного медведя. — Нет,— закричал Васька, — Вы обещали молчать, а сами? Я против. — Вася, — проникновенно сказал Николай. — Для друга надо. И Василий махнул рукой. — Да черт с вами, только не врите. Будете завираться, я сам буду рассказывать.

— В прошлом году, — начал Харитон. — Нас забросили проверить один старый участок. В восьмидесятых его прошли, но потом отложили до лучших времен. А сейчас, кто-то покопался в архивах, и решили проверить, что там есть на самом деле. Нас загрузили в вертолет и через четыре часа мы были на месте. По карте вроде бы на месте, но следов стоянки экспедиции не было. Летуны торопили, да мы и сами видели набегающие тучи и решили выгрузиться на сухой косе, рядом с лесом. Не успели начать разгрузку, как на глазах ручеек, шириной с ладошку, стремительно начал разливаться и летуны, помогая нам, выкинули наш груз и рванули вверх. Мы, как сумасшедшие, таскали пожитки на косогор, но ручей стремительно увеличивался, и часть груза унесло, уже сильным потоком воды. Нашли небольшую полянку, поставили палатки, развели костер и наскоро перекусив, попадали спать. Утром начались первые сюрпризы. Не работала рация. Коля два раза разбрасывал ее по частям и собирал, но она молчала как белорусский партизан. Василий остался без обуви. Сапоги он засунул в рюкзак, а летел в ботинках. Рюкзак улетел с вертолетом, а ботинки от воды развалились. Тут, правда, Тимошин выручил Ваську, себе оставил кроссовки, он к ним привык, а сапоги отдал Василию. Короче до полудня разбирались, но работу никто не отменял и, перекусив Тимошин отправился на юг, а я с Николаем на юго-запад сверить участок по карте. Василия оставили наводить порядок дальше и кашеварить. Часа через четыре мы вернулись назад. Все было перевернуто вверх дном, часть мешков с продуктами были порваны, палатки повалены. Васька сидел на дереве и матерился. Оказывается, не успели мы уйти, как из кустов вышел медведь и, рыкнув на человека начал шариться по мешкам. На крики Васьки он не обращал никакого внимания, а когда тот подошел слишком близко, кинулся на него. Тот еле успел забраться на дерево. И хотя медведи хорошо умеет лазить по деревьям, он не стал преследовать человека и продолжил хулиганить. Пока наводили порядок, наступила ночь. Развели костер, вскипятили чайку, всухомятку перекусили и спать. Утром Васька, замученный шутками, заявил, что остается, чтобы проучить медведя. У него есть план и этот «лохматый» получит по заслугам. Тимошин предложил свой карабин, Васька отказался. Мы разошлись по маршрутам, но где-то на середине пути решили вернуться. Медведь — серьезный противник и в сказки про рогатины мы не верили. Когда до лагеря осталось несколько сот метров мы услышали треск кустов, рев медведя и крики: « Стой сука! Убью! Отдай сапог! Стой, кому говорю!» Мимо нас пролетел медведь и следом бежал Василий, в одном сапоге с палкой в руках. Мы перехватили бегуна и, успокаивая, повели назад в лагерь. — Дальше я сам, — вмешался герой. — А то вы наврете с три короба, знаю я вас. Как только ребята ушли, я взял тросик, сделал петлю, выложил на земле, перекинул через крепкий сук на дереве, внизу насыпал крупы и сахара и полил сгущенкой. Сам забрался на соседнее дерево и стал ждать. Минут через двадцать он появился. Увидел меня на дереве, и спокойно направился к ловушке. Как только начал слизывать приманку, я, с тросом, в руках спрыгнул с дерева. И сразу возник вопрос: « Кто, кого поймал?» Мишка дернулся, когда я прыгал и петля, вместо шеи, попала под передние лапы. Трос оказался коротковат, я стоял, натягивая трос, а в двух метрах от меня стоял на задних лапах удивленный медведь. Отпустить я не мог, дотянуться до какого-нибудь дерева, не хватало длины троса. И хоть мишка был молодым и небольшим, но руки начали уставать, а решение не приходило. Но судьба распорядилась по-своему. Пленник заметался, я дернулся и поскользнулся на мокрой траве. Сук, через который был переброшен трос, сломался. Медведь рванул в чащу, и я уже вздохнул облегченно, но почувствовал рывок, и меня потащило по траве как куклу. Лишний трос запутался вокруг сапога, и я своей задницей пересчитал все кочки на поляне. Наконец я зацепился за какие-то кусты, с меня слетел сапог и медведь прибавил скорость. Я, в запале, схватил палку и рванул за сапогом. Дальше тебе уже рассказали, усмехнулся Васька.

— Э, нет! — рассмеялся Харитон. — Через два дня к нам пришел егерь из заповедника, который находился от нас в десяти километрах. На базе всполошились, что мы не выходим на связь, и попросили проверить как у нас дела. Потом посидели, попили чайку и егерь пожаловался: «Браконьеры пошли какие-то дурные. Недавно поймали молодого медведя. Так эти суки, поймали его и привязали тросом к нему сапог и отпустили. Пришлось усыпить и трос отвязывать. Поймаю гадов, найду, что и куда им привязать.

Колька сразу, за пузырь, пообещал лично доставить изуверов в заповедник.

— Ну, как тебе история? — хмыкнул Василий. — Не знаю,— ответил я.

— Через неделю позвоню в Турцию. Расскажу, что люди сказали.