Форум

ОСЕННЕЕ

Серость к небесам прибита,
Накрепко прикручена,
Снова ветер — за бандита,
А река — из мучениц.
И осины без листов,
И трава мочалкой,
И к земле прижался стог,
Словно битый палкой. 
По осенней, по дороге
Скукотища жуткая:
Грязь бросается под ноги
Пьяной проституткой.
В берегах кипит вода —
Пенистое месиво.
И столбы на проводах
От тоски повесились.

ШМЕЛЬ

Шмель видел солнце золотое,
Кусты, деревья и траву;
Не понимал он, что такое
Не пропускает в синеву.
Здесь дурно пахнет краской, клеем, 
А там цветы, простор, светло.
Жужжа все злее, злее, злее
Шмель бился громка о стекло.

ЗАМОК НЕ ОТКРЫВАЛСЯ

Замок не открывался:
Закрылся и молчок.
Открыть его пытался
Сердитый старичок.
Над ним поизмывался
И молоток и лом, —
Замок не открывался
Вход преграждая в дом. 
Висел замок угрюмо,
Но ключик подошел,
Без стука и без шума
К нему подход нашел,
Не шевелил усами,
Не собирался бить.
Он просто был тем самым,
Каким и должен быть.

БЕЛЫЙ СЛОНЁНОК

Белый-белый слонёнок родился,
Потрясся зоопарковый быт,
А сосед мой, узнав, удивился
И воскликнул: “Не может быть!
Это служащие, наверно,
Мелом выкрасили слона
Ах, как скверно! Ужасно скверно! 
Что за шутка? К чему она?”
А слонёнок стоял в вольере,
Головою с грустью качал,
Он бы сам себе не поверил,
Белый цвет за себя кричал.
А детишки оравой смелой,
Крик подняли и кутерьму:
“Посмотрите, слонёнок белый!”
И бросали печенье ему.

* * *
Возле каждого двора
Неприятностей гора:
То лишишься пятаков,
То наставят синяков.
Вечером не выходи,
Мышкой не шурша сиди.

* * *
От звонка и до звонка
Оттянул своё зека.
А тепереча куда,
Нету дома, вот беда.
Ни жены, ни матери,
Лишь друзья приятели.
И карман покинул грош,
И работу не найдёшь.
Ах, ты зона-зонушка,
Выпила до донышка.

* * *
Захотел один тупица
Врачеванием отличиться:
Целый год себя лечил,
Отличился - опочил.
Было жалко, но немного.
Ладно, хоть других не трогал.

* * *
Изволь прощать, давно известно
Везде и всюду, повсеместно.
А не прощает сущий гад,
Себе который только рад.
А я прощать всегда горазд
(Соврать вам совесть мне не даст)...
Прощаю ближнего любя.
Ну, разумеется, себя.

* * *

Как счастлив ты, простой народ
В подлунном этом мире,
Ты думаешь: чего бы в рот
Сегодня замастырить.
Ты отработал, ты устал,
Пред ужином умылся.
Диван - отличный пьедестал,
Ты в сонность провалился.
Но наступает выходной,
Имеющий значение,
И все минуты до одной
Твои без исключения
(О, мука! как заполнить их?)
Иначе путь их долог;
Или с друзьями на троих,
Или с женой - за город?
На даче завтрак, сон, обед, -
Чисты тропинки сада...
Я так завидую тебе -
Мне этого не надо.

* * *
Все мы злые простаки,
Носим глупости тюки,
Но ссылаемся на Бога,
Почему даёт немного
Под контролем каждый шаг,
На работе всяк ишак.
Только не осознаем:
Песни старые поем.
Волю нам Господь вручил,
Каждый долю получил,
Как распорядились долей —
Отвечать пред Высшей Волей.

* * *
Иван Петрович Павлов
(А он бывал и крут)
Сказал: “Учтите пад…
Что отдых — тоже труд”.
Один возводит стены
И кроет крыши хат…
А мне б без перемены
По павловски “пахать”.

* * *
Ну, знаете, пошёл народ! —
Ты так, а он наоборот.
Ему: подбрось, мол, четвертак.
А он: протопчешься и так!
А ты: скотина, мол, в квадрате!
А он: свинья на самокате!
А ты: Не смыслишь ни хрена!
А он: Корова с бодуна!
Такой вот в общем дуроем,
Никак слов общих не найдем.
Терплю многотерпивец я.
Народ — супружница моя.

* * *
Кое-кем подчеркнуто
(Может быть не бред):
Из примата чокнутой
Вышел человек.
Скромный или чопорный
Сей стереотип
Пяткой честно чокает,
Землю тяготит.
Рассудите сами,
Почему он слаб,
С грустными глазами
Прёт на баобаб.

* * *
“Осенью не попадайся, —
Зайчику сказал Мазай. —
А теперь давай смывайся,
С лодки быстренько слезай!”
Да, весной у них мясцо
От коры горчит, кацо.

* * *
С хорошим человеком выпить хочется,
Не просто в рюмку сунуть хоботок,
Но чтобы от сомнений обесточиться
И от тревог отъехать на чуток,
Чтобы полить засушенные корни,
Которым жизнь-жестянка не в ажур.
О Боже мой! Как долго и упорно
Я трезвый и нахмуренный хожу.

* * *
Нам смысла жизни не открыла Высь,
Асфальт познания нами не уложен.
От неудач нам видно не спастись
И от уныний горьких, нудных тоже.
Мы можем только лишь мечтать,
И книжки умные читать.

СОБАКА УБЕЖАЛА

От меня собака убежала,
Даже слов прощания не сказала.
Сорвалась с цепи и припустила,
Словно ноги для того растила.
Я её, подлючую плутовку,
Посадил с рождения на перловку;
Дождевую воду аж из бочки
Мерзкая лакала. Вот до точки
Докатилась. Смылась. Ускакала.
Видно палкой мало получала.
Видно мало бил её лопатой,
Старой и от времени щербатой.
Брал её щенком, растил все лето,
На ноги поставил, и за это
Отблагодарила, плюнула в ведро…
Вот и делай после этого добро.

* * *
Да нам, пока что, туговато, —
Торчит из телогрейки вата.
В дерно врезаемся потеем,
Когда-нибудь разбогатеем.
Хотя сейчас иные пары
Прут на Сейшелы, на Канары.

* * *
Ложь первая — ей верить хочется:
“Вас любят и о вас заботятся”.
Вторая ложь кипит как брага:
“Любой наш шаг — на ваше благо!”
Не лицемерна правда — мать:
“Берут слона, чтоб муху дать”.

* * *
Что от Бога, не от Бога;
Что от этой, что от той
Стороны, погодь немного,
Все узнаешь за чертой.
А пока живи в тиши,
Кушай хлебец и паши.

* * *
Ты покуда молодой —
С малой встретишься бедой:
Это чары женские,
Полностью вселенские.
Но, а женишься кады –
Вот где поле для беды.

РАДУЖНЫЙ ОПАЛ

Искал он радужный опал,
Искал опал он для любимой;
Тот камень очень нужен был ей,
Желанием душу ископал.
Три года он его искал,
Три года он по скалам ползал,
От ползания мало пользы,
Но много силы потрепал.
И, наконец, его нашёл,
Опал — несказанно огромен,
И броскостью своей не скромен.
О! как бы ей он подошёл.
Покуда он опал искал,
Она себе нашла другого,
Другой ей стал за дорогого,
К опалу интерес пропал.

* * *
А куда ты денешься?
Жизнь, она такая:
Требуются денежки
Вечно, не смолкая.
То жара, то льдина
(Возрази, а ну-ка).
Жизнь триедина:
Скука, радость, мука.

* * *
Всех жизненных тайн не размелешь,
Вопросов полно, только но...
Нам надо и хлеба, и зрелищ,
Про это известно давно.
А с телеэкрана рожи,
Секскадры, убийства, грабёж.
Без зрелищ хоть трудно, но можно,
Без хлеба ты не проживёшь.

* * *
Дни сменяются быстрыми днями,
Перемены усиленно прут.
Муравейник кишит муравьями,
Там инстинкт утверждающий труд:
За лопату хватайся, бездельник!
Отгони побыстрей сон и лень…”
И у нас есть здесь свой муравейник,
За трудом пролетит пулей день.

* * *
Валерьянку любит кот,
Пьёт водичку пони.
Пьяница — не тот, кто пьёт, —
Тот, кто в луже тонет.
Ах, водка-водка-водочка,
Лиха твоя походочка.

* * *
Накрой побыстрей столик,
Сомнений сотри пятна,
Отчаиваться не стоит,
Коль много вокруг непонятного.
Чем больше будет понятного,
Тем больше и неприятного.

* * *
Раз в жизни в дело судьбы
Мы резко можем ввязаться:
По воле своей убить
Себя - с утёса сорваться.
А в остальном да,
Вмешивается судьба.

ГОРОД АЯЧЧО

Город Аяччо. Город Аяччо.
Ну и пускай он себе там маячит,
Ну и пускай он на Корсике корчится,
Если ему корчиться хочется.
Город Аяччо. Город Аяччо.
Жителей мало. Мулы есть и клячи.
Аборигены черны от загара.
Пьяниц хватает, а как без угара?
Город Аяччо. Город Аяччо.
Кто-то влюбляется, кто-то и плачет;
Кто-то — у смеха, кто-то у горя
И средиземное теплое море.
Город Аяччо. Город Аяччо.
То — недодача, то — передача.
Гордым орлом живет, не вороной.
Миру он дал Наполеона.

* * *
А цены нынче – звери,
Подлючегорячи.
Москва слезам не верит –
Сиди и хохочи.

Цитата от ЛеонидОлюнин (2017-10-14 17:57):

ВОТ ТАК И ЖИВЁМ...
ХОРОШО СКАЗАНО!

* * *
Ждать в постели может клоп,
Напороться крови чтоб.
Крокодил умеет ждать,
Чтоб потом козу сожрать.
Может ждать и жаба в луже…
Нам такой подход не нужен.

* * *
Иве вода по пояс.
Берега рушится твердь.
Больше не шлёт полюс
Северный холод, мокредь
Мчит по реке мусор,
Рыжего цвета вода…
Вот что творят чувства,
Если прошли холода.

* * *
Ручьи спешат со всех сторон,
Как торопливые со смены,
И кое-где несут урон,
Несут большие перемены.
Стал глубже молодой овраг,
Обрушилась стена сарая.
А говорят «вода играет»,
Но разве можно так играть?

* * *
Из филармонии лесной
Такое звуков вознесенье,
С симфоноркестром совпадение,
Как полоснёт, как полоснёт.
В низине соловей бьёт в цель,
Какие в нем рулады вызрели.
Он самый главный офицер
Здесь в симфонической дивизии.

* * *
Проследи, друг, бабочки полёт,
Душу всю она в полёте выльет.
Это не летит она – поёт,
Музыкальны взмахи пёстрых
крыльев,
Улетела, цвет её угас,
Но цветы уже своё запели,
Умолчать они не захотели,
Есть у них душа, как и у нас.

* * *
Навалилась косматая туча,
Заметалась трава в испуге,
Гром как будто сорвался с кручи
И деревья вскинули руки.
Застучали тяжелые капли,
Как упавшие с веток сливы,
Словно взвыли слова к атаке.
И стеною обрушился ливень.

* * *
Звучание больше чем слово,
И больше чем кисти мазок,
И это искусства основа,
Не вымеренное на глазок.
В нём сердце природы бьётся,
С ним слита сама жизнь.
Звучание остаётся
Исчезнет коль слово и кисть.

* * *
Ещё сугроб как великан,
А бабочка уже порхает,
Не завтра вскроется река,
Накроет луг вода лихая.
Сегодня ночью поднажмёт
Мороз, резнёт опасной бритвой.
Глянь – первый бабочки полёт –
Сравнить ли можно
с тяжкой битвой?
Забьётся за дверной косяк,
Замёрзнет прямо у порога.
Потом другие полетят,
Их будет много, много, много.

* * *
Серое низкое небо,
С мутью смешался лес,
Грустное тянется следом,
Грустного как здесь без?
В вечную хмурь не верю,
Временна сила зла.
Солнца отыщем потерю,
Место найдёт новизна.

* * *
Младенец кричит недовольный,
Зовёт задремавшую мать.
Горячему юноше больно,
Коль мимо мечты благодать.
Штиль плохо, но плохо и волны -
Ни к сердцу их полная стать.
И даже в довольствии полном
Не силится ропот отстать.

* * *
Шершавы времени длани,
Вражды опрометчив был взмах.
Поля устилали телами
Да, лошади в прошлых боях.
Им резали горло и жилы,
Их холод морил, шалый зной…
Но больше народа ложилось
Сражённых копьём и стрелой.

* * *
Падает снег молчаливый
(Кажется что невпопад)
На тополя и на ивы,
Что у дороги стоят.
Стужа их не беспокоит,
Нет и за вьюгой вины…
Редко бывает такое,
В бурном потоке зимы.

* * *
Всматриваюсь вдаль я
Ночью ледяной,
Но она каналья –
Чёрною стеной.
Смутные предметы
Различает взгляд…
Часто в ночь продеты,
Мы с тобой, собрат.

* * *
Нет ничего застывшего в природе:
Всё движется, всё дышит, всё живёт,
И ветви зимние, и зимний гололёд;
От жизни камень мрачный не свободен.
Мы жили, и живём, и будем жить
В любом размере, чувстве и сознании.
И хорошо, что прошлого не знаем,
И что нас ждёт за гранью стало быть.

* * *
А жизнь – она такая:
Крапива, ананас;
Тихонько привыкаем,
Чтоб ни давило нас.
Мы привыкаем к боли,
Что беды приведут,
К бесчестью и неволе,
К обиде и к стыду;
К холодным, грубым стенам
Общественной тюрьмы,
К победам и изменам:
Да, вот такие мы.
Удач у Бога просим,
Просить способны впредь.
Всё здесь мы переносим,
Привыкшие терпеть.

* * *
А ночь отбирает дали,
Меняет всецело вид.
Тревога требует дани,
Наваливается, томит.
Мне хочется яркой сини,
Зари и рассвета мне.
Но надо найти силы
И не поддаваться тьме.

* * *
На насилии мир построен,
Заставляет топать строем,
Штык вонзать в чужую плоть,
Кости недругу колоть,
Кус последний отбирать,
Огорчать отца и мать.

* * *
Исчезали города,
Превращались в камни.
Жизнь, ведёшь ты нас куда?
В край где Авель с Каином?
Были грозные цари –
Помыкали сирость;
Там другой сейчас царит,
Проявляя силу.
Прочь от милой стороны
Смердов прут телеги…
Перед Богом все равны,
Нету привилегий.

В ЛЕСУ

Здесь выживает сильный,
Слабый теряет рост,
Слабых года скосили,
Здесь же устроив погост.
Рядышком с мощной сосною
Слабенькая стоит,
Высохла б этой весною,
Только судьба не велит.
Полные одногодки
Та, что взметнулась ввысь,
Та, которая тонкая,
Этой огромной близь.
Луг, на реке омут –
Видно - борьба везде…
Разве совсем по-другому
Строится жизнь у людей?

* * *
На Руси жить хорошо,
Денег кто вагон нашёл.
Абрамовичам, Потаниным
С их финансовыми тайнами.
Хорошо жить генералам,
Больше новым, меньше старым.
Генеральному директору,
Ревизору и инспектору,
Рекетиру-воротиле,
Банковскому замутиле.
Только бабке Насте,
Фиг по этой части.

* * *
А в деревне – только бабки,
Вымерли все мужики.
Значит, бабские порядки
Естествам всем вопреки.
Нет потомства от коровы –
С молоком сплошной бедлам;
Был один бычок здоровый,
Но подох ко всем шутам.
За сто вёрст нет магазинов,
За сто вёрст от докторов.
Летом и зимой резина
На ногах, и будь здоров.
Что едят? – наверно, лыко,
Много витаминов в «ём».
Ходят все глаза навыкат
«Родились где, там умрём».
Наша синяя брандвахта
Под деревней – здесь причал.
Вот идёт за бабкой бабка
Изливать свою печаль;
Предлагает нам картошку
За копейки не скупясь.
Покуражимся немножко
И налаживаем связь.
То с малиной, то с брусникой
Приползают не бодро.
«Ну, бабулька, подходи-ка,
На червонец за ведро».
Сволочи мы, это верно
(В городе ведро – пятьсот).
Это так себе, примерно.
Словом слёзы на песок.
Две недели здесь гостили
Свой преследуя расчёт.
Бабки слёзно нас просили,
Приезжайте, мол, ещё.

* * *
Восторг - душа поэта –
Из облак белый храм…
А на земле клозеты
И на помойках хлам,
Усердие коротышек,
И хрюканья успех,
Бег по стволам мартышек,
Над неудачей смех.

* * *
Носятся птицы за плугом –
На зиму жир накопить;
Это такая услуга -
Вовсе не надо платить.
Мы не горластые птицы,
Даром поесть не дают.
Надо нам много трудиться,
Чтоб укреплялся уют.
Труд предлагает нам крохи,
Силы бросаешь
в овраг.
Смело жируют пройдохи,
Совесть кто скинул в враг.
Жизни неверные дрожжи,
Честности тонкая нить...
Кто-то пахать в поле должен,
Пахаря кто-то - доить.

* * *
Не крикливы снегири –
Наши гостички.
Прихватили у зари
Алость – горсточку.
Безымянный над снежком
Куст качается,
А они сидят тишком -
Колупаются.
Снегири вы, снегири –
Перья в инее, -
Вы любимчики зари,
Птицы зимние.

* * *
Шершава зимняя куга,
Её на землю валит ветер.
Нет места ей на белом свете.
Есть чернозём – вот ей туда.
Засохнуть стоя на корню –
такой удел, конечно, многих,
Здесь, в Заболотье, у дороги,
Воды болотной на краю.

* * *
Солнце в небе плавится
Над лесною гривою.
Вот сейчас расстанется
С мелкими заливами.
Листьям нездоровится,
Травы – ветер выцелил.
Никуда не скроешься –
И надежды выцвели.
Нет вестей от гроз ещё,
Ливня нет ристалища.
В январе – морозище,
А в июле – пламище.

* * *
Очень короткое лето,
Да и зима коротка.
В лучшее верится слепо
Здесь пребывая пока.
Путь от крыльца до сада,
Вновь возвращение в дом.
Только ворчать не надо:
«Как всё нелепо кругом».

* * *
Всё бросить и взяться за посох,
Уйти от знакомых зорь.
Не рассуждать – что после,
А после – ливень с грозой.
А после – стук в дверь и молчание,
Иль крик: «Убирайся прочь!»
А после слёзы отчаянья,
А после морозная ночь
На фоне бездушного города,
Дорога к нему привела…
В постели и у забора
Смерть одинаково зла.

* * *
А месяц февраль наш задорен,
И март,как всегда,не свояк:
Под снегом кривые заборы,
Жесть крыш на ветру – звяк да бряк.
Апрель разразится капелью,
Он знает с чего там начать:
Бесснежье по полю расстелет,
Позволит ручьям зажурчать.
В конце только вскроются реки –
И жару прибавит нам юг.
И скажут тогда человеки:
Ну, всё, зимним взбрыкам каюк.

* * *
Иней лёг на ветки
Тополей, берёз.
Словно птичка в клетке –
Под ногой мороз.
Пар из носа валит,
Щёк пылает гладь…
Этим, что в Сахаре
Наших не понять.

* * *
Если – сплошная тяжесть
И не приносит благо,
То поневоле скажешь:
Этого мне не надо.
И возникает злоба -
Много кому даётся,
Жизнь чья идёт без озноба,
Жирно кому живётся.
Так вот на злобе этой
Жажда переворотов,
Сытых убрать со света,
Битых поднять напротив.
Битые сытыми станут,
Будут дрожать за статус.
И ничего странного –
Сытый гонимым станет.

* * *
Ноги тонут в снегу.
О, помоги же Боже!
Нет, не осилить пургу,
Может затихнуть всё же?
Всё тяжелее шаг.
Ночь скоро день отменит,
Миги уже не спешат,
Гуще и гуще тени.
Ветер своё ворожит.
Гаснет прохожий сирый…
Эта и есть наша жизнь,
Так же теряем силы.

* * *
По реке заката
Проплывает грусть…
Было же когда-то…
А теперь… ну, пусть…
Омрачать не надо
Этот славный свет…
Жухнут листья сада –
Вот судьбы ответ.

* * *
Был совковым когда-то я тоже –
За жратвухи фигачил черпак;
Если вспомнить – мороз по коже,
А не вспомнить – сойдёт и так.
Мельзавод. Обдирают здесь гречу,
Отсылают зерно на муку;
На работе с раннего вечера –
До утра здесь с мешками кукуй.
А мешки сверху так и валятся,
Кучей валятся, не рядком.
Хоть не мылься – в мыле вся задница,
И усталость стучит молотком.
А в мешке по семьдесят в каждом,
Словом, тяжести полный простор.
Рот наполнен пустынною жаждой,
Словно пехом до Индии пёр.
Всё, готов, на пол с грохотом валишься,
На бок клюв – напрямую удод;
Посмотреть, всё, откинуты валенки,
И на помощь никто не идёт.
Доработался аж до рыгаловки,
Пена ртом – ни хрена вам, застой,
Нету пото(вам)выжималовки,
Как никак во дворе сам соцстрой.
Пред глазами будённовки клизма,
Шашка, всё, что попало рубить…

Мы к победе придём коммунизма,
Только надо вот труд полюбить.

* * *
Память не изменяет,
Но и умеет молчать,
Может терпеть память,
Как на конверте печать.
Будние дни в саже
И проступает ржа.
Но всё равно скажет
Память – не избежать.

* * *
Лапшу нам на уши толкали,
И много той было лапши.
Мы шли на заводы полками,
Фронтами с лопатами шли.
Ошмётки аж от организма,
Вот так, здоровеньки булы,
К победе мы шли коммунизма,
И он всё замаячил вдали.
Припёрлась, увы, перестройка,
А после Чубайс и Гайдар;
Исчезла перцовки настойка,
Любимый толпой «Солнцедар».
Казалось, терпение кончалось,
Нас Ельцин изрядно помял.
Хорошее намечалось –
Нам Запад прислал спирт «Роял».
Всё будет нормально, робята;
Что худо нас ждёт? – это бредь!
Была бы душа не помята,
Способны мы всё одолеть.
Мы к жизни привыкли суровой,
Проложим в красивое гать,
И перестройкой сверхновой
Теперь нас едва ль запугать.
Вождей вдохновляет харизма,
Любой одолеем редут.
К победе хоть капитализма
Нас всё-таки приведут?

* * *
Цветы полевые – не ярки,
Какие из них подарки? –
Качаются вместе с травою
Такою же полевою.
Садовые… эти, конечно…
Их тоже строка скоротечна.

* * *
Короткая тропинка –
Да, только до реки.
На ряби – серебринки,
Над лугом мотыльки.
Вон лягушонка спинка
Мелькнула, скрылся плут.
Короткая тропинка.
Но берег очень крут.

* * *
А жизнь дана этим травам,
Берегу, тропке, реке,
Этим тенистым дубравам,
Синим лесам вдалеке,
Малым, большим дорогам,
Зданьям чьи ввысь этажи,
Бескомплексным, недотрогам,
Лукавым, нетерпящим лжи.
Пришли мы не самозванцами,
Дан нам отрезок пути.

Всем право дано развиваться,
И право внезапно уйти.

* * *
С работы, на работу –
С курилкой в унисон.
Года, еда, икота…
Треть жизни – храпосон.
Есть телик и газеты,
Дневной лежак-тюфяк,
Есть время для клозета –
А без него никак.
Иные причиндалы
(Иначе нет детей).
С супружницей скандалы
И прочий склад затей.
Жизнь: лопать вкусно, жирно;
Развлечься – тоже приз.
Пусть есть иные жизни,
Но это тоже жизнь.

* * *
У леса поскОтины сгнили,
Повсюду полынь да лопух.
А пруд утонул здешний в иле,
Последний очаг здесь потух.
Вот доски, гнилые и брёвна,
Везде головёшки снуют,
И кажется будто бы бойня,
Прошла беспощадная тут.

* * *
Ждут здесь любого утраты,
Ждёт здесь любого беда.
Друг уходит в солдаты,
Может быть – навсегда.
Он молодой и весёлый,
Так же на подвиги смел.
Он ещё пуда соли,
Даже полпуда не съел.
Вроде двух черносливин
Милой девчонки глаза.
Шепчут они: «Слышишь, милый,
Я жду, возвращайся назад».

* * *
Весна будоражит чувства.
А осень рассудку даёт
Не только чаинки грусти,
Но и размышлений полёт.
Как будто летишь в поднебесье,
Заботы преследуют пусть…
Да, самые лучшие песни
Нам дарит осенняя грусть.

* * *
Деньги и вещи - делят людей,
Делают их врагами.
Денег больше – больше владей,
Делай других рабами.
Деньги дают высокую власть –
Массу сверх полномочий.
Деньги загонят и в реку, и в грязь,
Денег хозяин коль хочет.
Деньги умчались, он сам сущий раб.
Даже амбал-сверх портовый
Будет мышонком, который ослаб –
На унижение готовый.
Деньги добыть можно хитрым умом,
Хитростью, сильной тушей;
Деньги способны замазать дерьмом
Всякую слабую душу.
Если же ты – работяга, простак:
Так слесаришка лишь Колька,
То причитается явный пустяк,
Носик воробышка только.

* * *
Много дорог повсюду,
Всюду пути, пути…
И по какой буду
Завтра из них идти?
А приглядеться строго,
Взгляд устремить до дна –
Много дорог, много,
Жизни дорога одна.

* * *
Заскучало лето.
Жёсткие листы.
Не слетает с веток,
Утренняя стынь.
На берёзах пряди
Жёлтые видны.
И не могут сладить
С тихой грустью дни.

* * *
Дома есть радости, страданий,
Для малых деток и жулья.
Да много есть их разных зданий –
Казённых, просто для жилья.
И всюду люди, люди, люди…
Те – с радостью, а те – с бедой.
То ненавидят их, то любят,
С их крышей старой, молодой…
Дома. Под каменной их кожей
Судеб несметные тома…
И так они на нас похожи
Порой, несхожие дома.

* * *
Любовь, куда она уходит
Свою теряя новизну;
Ещё вчера с тобою вроде б,
Сегодня – как теля слизнул.
Теснят и слёзы и укоры,
Неприязни тучнеет вес.
И ты, пылающий который,
В промоину речную влез.
Ах, соловей, - чувств,
Звуков пьянство!
Ах, роза и её шипы!
Шипит змея-непостоянство,
В клубок свернулась и шипит.

* * *
Конечно, люди все мы,
Идём, во всю пыля;
Всего одной системы,
По имени земля.
В свой рот толкаем пищу,
Куда ещё толкать?
Грызня из-за жилища -
Ужасная тоска!
Всем хочется жить сытно,
Не где-то, только здесь.
Борьба вовсю теснит нас –
Кого б в могилу свесть.
И нас не переделать,
Не увести от битв.
Скажи, Свет Божий, белый,
Как нам светлее быть.

* * *
Помни своё назначение –
Правда и труд – испокон.
Помни, что есть течение -
Это – главный закон.
Помни – неравенство вечно,
Равенство – за чертой.
Помни, что есть вечер,
Строже быть надо с мечтой.
Место всегда есть для боли,
Тихим огнём горишь.
Все мы в плену у неволи,
Воля здесь – видимость лишь.

* * *
Не безобидна память,
Силы её не слабы, -
Пишет перед глазами
То, что ты хочешь забыть.
Вынесет всё из тумана,
Или из царства теней.
Ты же, как это ни странно,
И не противишься ей.
Тело как хрупкое судно,
Да и душа, ох, слаба!
Память, она неподсудна,
Как неподсудна судьба.

* * *
Знаю я и о геенне,
Знаю и о сатане;
И о подземной злой сцене,
Ангелах что в вышине.
Знаю что я много грешен,
Бился у страсти в горсти,
С грязью земной перемешан,
Трудно её разгрести.
Доброму мало дал делу,
Душу на тело менял.
Но в глубине всё ж надеюсь
Бог не оставит меня.

* * *
Нет уголочка такого,
Где бы не встретили лжи.
Ложь - это грязи основа,
Лжи видно требует жизнь.
С ней и вражда и коварство
Рядом шагают бодрО...
В сказках присутствует царство,
Где торжествует добро.

* * *
Богатство и слава не сделают жизнь
Спокойнее и длиннее,
Как если торопишься ты и бежишь –
Не станет дыхание стройнее.
У нищего время улиткой ползёт,
Бездомный дрожит от простуды:
Вот звёзды бледнеют, вот-вот рассветёт;
Мороза отчётливей зубы.
Счастливцу скажите зачем умирать?
Но мир сотворён был не нами.
Дней тает когда-то огромная рать.
И властвует время над нами.

* * *
Не жалейте погибшей мечты,
И удачи приходят так редко.
Вот упала сухая ветка;
Жизнь попробуй-ка ей возврати.
Не жалей отошедших надежд,
Очень много они здесь желают,
Правду жизни они разбивают.
Часто ветер надежды так свеж.
Надо жить тем, даёт что нам жизнь,
Ни на йоту не требовать больше
А иначе ты будешь отброшен.
Сверхжеланий глупы виражи.

* * *

Эти школьных десять лет
Сберегают нас от бед.
То б по улицам слонялись,
Всякой дрянью занимались,
Били бы честной народ,
Превращались в мерзкий сброд.
В школе ты сиди и слушай,
Что тебе вбивают в уши.
Некогда ходить, слоняться,
Всякой дрянью заниматься.

* * *
Мертвых нет, но всё живое.
Мёртвость – видимость, не боле.
Всё из радости и боли,
Всё – из будней – разве скроешь.
Всё живое – даже камни,
Соль, вода, искринки света.
Всё живое – верно это.
Мёртвых нет в живущих стане.

* * *
В любви земной полно греха,
И так же мало в ней высокого…
Жуки летают над осокой…
Крик из посёлка петуха.
За стрекозой мчит стрекоза,
Везде стремленье – не беспечность.
И в этом торжествует вечность.
Что можно здесь ещё сказать?

* * *
Клевать по зёрнышку
Здесь принято –
Фильм бесконечный,
А не клип.
В клевателей
Не лезут клинья-то.
Да кто в дерьмо
Вбивает клин?
Известно – честность –
Это Золушка,
А жизнь её –
Не благодать.
Клевать не станете
По зёрнушку,
Не мудрено и голодать.

* * *
Или бросится в город,
Гарью где пахнет от скат,
Или уйти в горы –
Схрон для себя отыскать,
Пить подвершинную воду,
Острый жевать там осот
И проклинать здесь свободу
Беды что щедро несёт.
Нет, для чего в эти горы
Климат не нужен иной.
Есть для того просто город –
С холодом, прочей фигнёй.

* * *
В неискренность здесь жизнь продета,
Легка всё время на подъём, -
Всему земному видно это,
Привыкли – ею и живём.
Неискренность – сестра желаний,
Сестра немеркнущих страстей.
Она уже почти не ранит
Доверивших, привыкших к ней.
Неужто вечно с нами будет,
А с ней и злобы торжество?
Корысть неискренность не судит,
Мешает кровное родство.

* * *
Шампанское пили гусары,
Что временем сметены;
Мгновенности валтасары
Великой, огромной страны.
В раскошные мчались постели,
Прелестную розу сорвать,
Безмерным желанием густели,
А завтра что? – им наплевать.
А завтра – в кровавую рубку
Отправит высокая власть.
Сегодня им выкурить трубку,
Сегодня в разгул им упасть.
Гусары – казённые люди –
С казённого пить им и есть.
Про честь говорить часто любят…
Погибнуть – гусарская честь.

* * *
Пленяет дней цветной узор,
Теряет лес своё богатство.
Он может без листвы остаться,
И только серость встретит взор.
Сегодня ты здоров, богат,
А завтра оголились ветки,
А завтра холод, завтра ветер.
Преодолеть всё надо, брат.

* * *
Сегодня солнце изменило,
Сегодня солнце не взошло.
С утра печален вид залива,
Залив уныл и отрешён.
Унылы и дорожки сада,
Наклон цветов, а так же трав…
Сегодня туч взошла армада
И дождь грозил прийти с утра.

* * *
Поэтики причиндалы –
И это не самоцель,
К чему эти споры, скандалы,
Неприязнь злая в конце.
Глубинное, новое выследи,
На свет, поднимаясь со дна…
Поэзия служит мысли,
И чувств королева она.

* * *
Рушились империи
Возникали снова.
В единение верили
Люди, что плохого?
Мира, понимания
Не было и нету,
К них одно желание
Побродить по свету.
Как обычно дробимся,
Лезем в катакомбы,
Камни шлём и дротики,
Вакуумные бомбы.
Обособясь маемся,
Ищем, как бы слиться
С бывшим нетоварищем –
Жёлтым, бледнолицым.
Так оно и вертится,
Страсть неизгладима.
Но, однако, верится –
Будет мир единым.

* * *
Густой в лесу подлесок –
Стволам матёрым месть;
Да, тесно, очень тесно
От тонкостволья здесь…
Вот так и в жизни бьёшься –
Теснины прёт оброк;
На сена клок нарвёшься,
А то на вилы в бок.
То тот, то этот высох –
Борьба вершит подъём.
Подлесок выше, выше,
Гигантов меньше в нём.

* * *
Ты бросаешься в море услады,
Ты не видишь за этим утраты.
Ты с желанием своим не сладишь.
Ты не скажешь себе: А куда ты?
Но когда-то приходит прохлада,
Добавляет сомнения доли.
Понимаешь – покаяться надо,
Не хватает ни силы, ни воли.

ВАМ БЫ…

«Вам бы через век родиться надо,
Золотой, любимый человек!»

(Борис Корнилов)

Вы бы, дорогой товарищ Пушкин,
Чтоб себя оставить на века,
Пили бы чифирь из чёрной кружки
Где-нибудь сейчас на Соловках.
А издаться если б захотелось,
Наш незабываемый бретёр,
Ох, и учинил б вам метели
Цензор строгий, нос бы вам утёр.
Но всего скорее чистоплюи
Изхвалёной прессой КГБ
Показали б, где уторкан Клюев,
Мандельштама прах зарыли где.
Нет, останься Александр Сергеевич,
Там, где век царей тебя застал,
Откажись от Бориной идеи,
Не подумав это он, сказал.
Да и сам он вскоре был расстрелян,
Но, а в жизнь как страстно был влюблён.
Боже, как мы часто мягко стелем,
И за это лупят нас дубьём?
А дерьмо всегда стремилось в «выси»,
Гамадрил прекрасен с батогом…
Словом, где б поэт ни появился,
Всюду сунут в рыло сапогом.

 * * *

Звенели мечи здесь на Калке.
Кровав был рассвет, светозар.
И русских людей было жалко,
И жалко погибших хазар.
Козельск многолюдный весь вымер.
Под тучами вражеских стрел.
С землёю сравнялся Владимир,
И Углич тот тоже сгорел.
От крови красны были реки,
Хоть сколько воды в них ни лей.
Копейка – цена человеку,
А городу – сотня рублей.
Не скоро покой к нам причалится –
У злобы великий запас…
А войны не прекращаются
Кровавые даже сейчас.

* * *
С утра небритая рожа –
Так можно в своём жилье.
Не нравится это, похоже,
Законной его жене.
Лежит на столе вобла,
И пива осталось в обрез.
Живётся не очень обло.
Но к жизни живёт интерес.
Повсюду крючки, и колючки,
Сюжет не возьмёт Голливуд
Мелькают авансы, получки…
Да, многие так и живут.

* * *
Копеечка, копеечка –
И рубль идёт к рублю;
Трещит сверчок за печкою:
Кончай копить ублю…
Вот только не кончается –
Уже внедрилось в кровь…
Совсем не запрещается
К деньгам иметь любовь.
В матрасе деньги бедные –
Их задницею трут,
Пора им выдать «вредники»
За столь тяжёлый труд.
Копильщик умер полночью –
Все развязав узлы.
Все вещи, тряпки полностью
На свалку увезли.
Сгорел матрас и денежки,
Остался только пшик…
Куда вы жмотов денете
И малых и больших?

* * *
А время – рука Всевышнего –
Даёт она и забирает;
И в том ничего лишнего,
Ненужного не бывает.
Не надо роптать на время,
Не надо роптать на Бога…
И ветер ропот развеет.
Но спросят за ропот строго.

* * *
На землю ложатся травы.
А осень никто не отменит.
Да, дни, как обычно, правы, -
Подсчётом заняты времени.
И будет весна снова.
И зелень луга покроет.
И новое скажет время,
И новое будут строить.

* * *
На ощупь в тёмном подвале –
Бессильны глаза и уши.
А темнота валит,
Наваливается,душит.
Ощупываешь стены,
Невнятное что-то долдонишь.
И остаёшься с тем ты,
Лишь с пустотой на ладонях.

* * *
Для радости даются миги,
Всё остальное – вздохи, плачи.
Оплаченные щедро книги –
Обманывать нас предназначены.
Не будьте платными, поэты,
Хоть это денежнопристижно;
Цепей вам нравятся браслеты,
Носите, не толкайте ближним.
Всегда была ложь – символ сильных,
Всегда была ложь – символ знатных…
Там, где притихшие могилы –
Навек сравняла всех бесплатность.

* * *
Знания наши – похожи на ветер,
Что развевает простынку-знамя.
Время проходит, а что мы ответим? –
Много читали, но мало знаем.
Ветры однажды, конечно, исчезнуть,
Руки опустятся на колени.
Знания наши – вроде болезни.
С чем не согласен дедушка Ленин.

* * *
Катятся волны речные,
Рост этих волн не высок,
И без особой причины
Гасятся о песок.
Глазу едва различимый
Дальний за полем лес.
И без особой причины
Ветер куда-то исчез.
А для чего плоть влачим мы?
Только лишь ради куска?
И без особой причины
Грудь придавила тоска.

* * *
Эта ночь - темница,
Темь – по окоём.
Разуму разбиться
С милою вдвоём.
Но пора проснуться
Вскоре, оробеть.
Ужаком свернуться
Ожидая плеть.

ТОЛСТЫЙ БАЙ

Жирный и обширный бай,
Как всегда пройдоха,
В полдень не дурак – бай-бай,
Коль живот напёхан.
С неба прёт жарищи ад,
Чисто пловом станешь,
Трудится в жару отряд -
Байские крестьяне.
От жары во рту кипит –
Дикая натуга…
Бай нажрался и храпит,
Мух гоняют слуги.
Выспится – тогда встаёт,
Если спать обрыдло.
И вопрос свой задаёт:
«Как там пашет быдло?»
Как-то бай барана съел,
Пил кумыс вначале.
Толстым задом наземь сел
И не откачали.
Он хотел дожить до ста
Вкусно, без досады…
Сын его таким же стал,
Жирным, толстозадым.

ПЕТР ИВАНЫЧ

Помещик Петр Иваныч
Бывал частенько пьян;
Любил набить карманы
За счёт своих крестьян.
Проигрывал в картишки
Он не жалея сил;
Излишки, не излишки –
На гульбище сносил.
Скупал ковры и мебель,
Толкая моду вспять.
Какая в том потребель –
Хрень всякую скупать?
Но только всё уплыло
Под горочки круты.
Короче, разорил он
Крестьян до наготы.
Купил сосед поместье
Почти что за гроши,
С Петром тем самым
вместе –
Отдай и не греши.
Метёт Петро аллеи,
Труба горит огнём.
Похмельем он болеет
И вечером и днём.
А если б он постылый
Монархом был? Тогда
Чего б ни намастырил.
С ушами борода.