* * *

 Перестройку, Горбачев,     

 Заварганил ты  по чё.        

 От твоей, от перестройки

 Люди ходят на помойки.

ЕЛОЧКА

 «В лесу родилась елочка.

 В лесу она росла...»

 И вот она красавица

 На праздник к нам пришла.

 Конечно, было весело —

 Гирлянды и шары,

 Кружило плавно головы

 От шума детворы...

 Но праздники кончаются

 Для елок и для нас.

 И вот они валяются

 Среди двора сейчас.

 Их осыпают буйные

 Холодные ветра,     

 И для игры использует

 Их наша детвора.

 Пока зима на улице —

 Веселая пора,

 Зато весною вытает

 Здесь мусора гора...

 «В лесу родилась елочка,

 В лесу она росла...»

 Зачем она несчастная

 На праздник к нам пришла? 

КАША ИЗ ТОПОРА

 (как в сказке)

 Помнишь, мать, варил вчера

 Кашу я из топора?

 Не для шутки говорю.

 Хочешь? снова наварю?..

 Ну-ка лей в горшок водицы,

 Да побольше сыпь крупицы,

 Масла, масла не жалей,

 Да помешивай живей...

 Ах! Как вкусно пузырится, 

 Может, хватит ей вариться?

 Угольки оставь скорей,

 Бражки в ковшичек налей,

 Хлеба покрупнее режь,

 И садись со мною ешь...

 Что, наелась? Шибко жарко?

 Ешь еще — ничуть не жалко.

 Ешь и помни щедрость нашу.

 А теперь плати за кашу.

* * *

 Кое-кто не верит,

 Что ледок прозрачный,

 Видимо доверие

 Навсегда утрачено.

 Так же не уверены,

 Что на всех ромашках,

 Мелкими злодеями

 Ползают букашки.

 Не понять им гладким

 Верою слепою,

 Что букашек гадких

 Нет у нас с тобою.

* * *

 Протянул ладошку,

 Протянул несмело,

 Но, увы — снежинка

 Мимо пролетела;   

 Пролетела мимо

 И в траве пропало.

 Много их снежинок,

Но одной не стало.

 * * *

 Может зацветёт денёк

 Вспомнив вдруг о чем-то.

 Радость вспрыгнет на пенёк        

 Озорным зайчонком.

 И прибрежные цветы

 Речка не забыла...

 Обернувшись скажешь ты:

 Я же пошутила.

 ЗАРИСОВКА

 И откуда ветерок?

 Гладь да тишь, а он проснулся,

 Как пуховый свитерок

 Краешком своим коснулся,

 Легким крылышком взмахнул,    

 В ненавязчивость вписался,

 Даже лист не колыхнул,

 На воде не расписался,

 На закорки не полез

 Камышу, куге прибрежной.

 Улыбнулся и исчез,

 Удалился очень нежно.

 МЯТА

 Ах ты, мята! Ах ты, мята!

 Ароматом ты богата,

 И тебя не любят травы      

 За подобные забавы,

 И средь постных не душистых,

 Кучерявишься, стоишь ты.

* * *

 Нет, ты совсем не виновата,

 Что я тобою был распят;

 И не искал на солнце пятен,

 Был для меня твой образ свят.

 Конечно, я не прежний ныне,

 Мне прежняя не шепчет грусть.  

 А не развенчанной богини

 Я только памятью коснусь.

ХМУРЫЙ ВЕЧЕР

 Дождь осенний не пенит лужи,

 Тополиной листвой не шуршит,

 Вечер хмурый, сырой, простуженный

 Грубо к тучам тяжёлым пришит;

 Жёлтый свет вытекает из окон,

 Не увидишь лица из-за штор;      

 Кто-то плачет, смеётся кто-то,

 Кто-то в деле любовном скор.

 Каждый занят своим кровным,

 Припечатанным крепко уже:

 Суп куриный, пирог не морковный,

 Телевизор, книжный сюжет.

 А за окнами черные ветки,

 И прохожий в намокшем пальто.

 Вечер хмурый, простуженный вечер,

 И навстречу не выйдет никто.

* * *

 Опять красота обласкает,

 Возьмет в свой чарующий круг,

 И ветка березы простая

 Волшебной окажется вдруг,         

 О чем-то зашепчутся стебли,

 В реке заискрит солнца гроздь.

 И если бы этого не было —

 Ужасно бы грустно жилось.

 * * *

 За минутою минута,

 Вот и дня под вечер нет.

 Говорят, что есть как будто

 Послежизненный рассвет;

 Будут, росы, будут птицы, 

 Будет солнца новый диск,

 Будут волны серебриться,

 И пичуг нездешних писк.

 Да, конечно, так и будет,

 В это верил я всегда.

 Есть дорога к свету, к буре, —

 Нет дороги в никуда.

ВСЕ ЗНАЕТ

 И с кем он только ни знаком,

 Считается крупнейшим знатоком.

 Все барахолки и толкучки

 Знал в будний день и в дни получки;

 И в ярый день, и в мраз колючий

 Толкал и розницей и кучей.         

 Умеет парень круто жить —

 И «Боинг» может предложить.

 Вам нужен стал гранатомет?

 Он с полуслова вас поймет.

 А ежели кому патроны —

 Бери, как в лавке макароны.

 Уже не раз и там бывал,

 Куда Макарка - не гонял.

 Он одного не знает, уверяю смело, —

 Когда за новое посадят дело.

ЗАВИСТЬ

В Египте, говорят, пустуют пирамиды.

 А я кусаю ногти от обиды,    

 Завидую, мечтаю и тоскую:         

 Ну, хоть одну бы нам...

 под баню городскую.

О ПРОЕКТЕ

 Воды северной реки

 Захотели мужики,

 Чтобы в Каспии вода –

И светла, и холодна

 Чтоб лилась из кранов — рай! —                                        

 День и ночь не закрывай.

 Тот, кто предложил проект —

 Был обиженный субъект,

 Жил на верхнем этаже

 Много-много лет уже,

 И страдал он без воды...

 Вот, пожалуйста, — плоды:

 В голове  бедовый

 Враз - проект бредовый.

БЕЗ СОЧУВСТВУЮЩИХ

Мне не нравится до лая,

 Что в реке вода сырая,

 Что листы растут на ветках,

 Птицы средь листвы — не в клетках,

 Что коты дерутся в марте,

 Антарктида есть на карте,

 Что покрыта вечным льдом,        

 Что построен новый дом,

 Что в свинине много сала,

 Что кота язык — чесало,

 Что в собачьей шкуре блохи,

 Что сосед с соседкой лохи,

 Болтовня их — сущий бред...

 Мне сочувствующих нет?

* * *

 Подали холодное пиво

 И сизой картошки кружки,

 Желудок бормочет ретиво,

 Ему подпевают кишки.

 Селёдка нарезана мелко,

 Жир снизу, а сверху лучок:           

 Для плоти — чистейшая Мекка,

 А ну — заморись червячок.

 И с луком десерт скорешился,

 А там ещё на посошок.

Вот так хорошо завершился

 Обряд наполнения кишок.

СЫНОК

 Одна упорная мамаша

 (Возможно и соседка ваша),

 Отстаивала чадушко свое,

 Который шкодить пристрастился

 — ё-моё! —

 Писал на стенах разные сентенции,

 Насчет потенции,

 И прочие — другие штукеранции,

 Не по инстанции;

 То вырвет дверь, то выщелкает стекла,  

 Чтоб вся площадка от воды промокла.

 Короче, мама сына защищала,

 Внимания на жалобы не обращала.

 Ну да! Конечно! Впрочем -то о чем мы? -

 Сын вырос, но не стал большим учёным.

БАШНЯ

 Григорий Степаныч – начальник

 стройтреста,

 Себе не находит спокойного места.

 Тревога качает его отчего? —

 Пизанская башня волнует его.

 Она, эта башня, как говорится,

 Веками стоит и не может свалиться.

 Вот если б найти  нам время удобное,  

 Соорудить, ну, что-то подобное,

 И имя оставить своё на века,

 Поскольку оно не маячит пока.

 Стройтрест, где начальник — Григорий

 Степаныч,

 Несложный объект заварганили за ночь.

 Три дня простояла конструкция эта

 И вмиг развалилась, как дутая смета,

 А так бы торчала наклонной лет двести,

 И напоминая о славном стройтресте.

РАДИКАЛ

 Один знакомый радикал

 Он всех на свете обскакал.

 Молчал когда-то, а сейчас,

 Ну, прямо вопиющий глас,

 Иерихонская труба —

 Перекричать всех не слаба.

 Пушит начальство

 в хвост и гриву:

 Того — в бурьян,    

 того — в крапиву,

 Тех — в гравий,

 этих — в порошок,

 Стрижет и лысых «под горшок».

 Он убеждает: все злодеи!

 Уселись на рабочей шее!

 А работягам — шиш в усы,

 Недоедают колбасы,

 К тому же цены — волком вой,

 Хоть сразу в речку с головой.

 Иди поешь, голодная персона,

 То сутками торчишь у микрофона.

СРЕДА ОБИТАНИЯ

 Спросили у Мухи глазастой и бойкой:

 — Скажите, чем вас привлекает помойка?

 Не всякий пойдёт на такое сближение, –          

 Отходы кругом и следы разложения.

 И Муха ответила честно, открыто:

 — Кому-то – помойка, кому-то – корыто.

 Легко здесь живётся и просто с питанием:

 Помойка - моя есть среда обитания.

Цитата от ЛеонидОлюнин (2017-07-26 11:52):

В точку: у каждого своя среда обитания, привычная, родная.... даже если это помойка...

А дедушка...

* * *

 Затянулись холода.

 Мерзнет по утрам вода.

 Не торопятся кусты 

 Распускать свои листы.

 Не торопишься и ты

 Верить радуге мечты.

 * * *

 Не вернёшься, не вернёшься,

 Отмелькаешь, отзвенишь,

 Эту землю, это солнце

 На другое заменив.           

 Там, за гранью, ветер дует,

 Неземной встречает зной.

 И зачем об этом думать,

 Если ты пока живой.

* * *

 А если смысл льстить кормильцу?

 Конечно, прав — когда он сеет;

 Конечно, это благом выльется

 Для всей земли и для России.     

 Но прочь слова: «Он – свят! Он – вправе!

 Он на земле превыше рая!..»

 Кормилец дело крепко знает —

 О пользе собственной вздыхая.

 * * *

 А время мы не убиваем —

 Во времени мы прибываем.

 Валун закатывая в гору,

 Поспать в свою влезая нору.

 Играя в карты или шахматы,        

 У кульмана торча, и в шахте ли.

 Не убиваем время этим,

 Мы лишь живём на белом свете.

* * *

 За все плевки, за все пощечины

 Ответ держать твоей душе.

 Век взбудораженный, взлохмаченный

 Настоянный на анаше.

 И не берется во внимание,

 Что все мы в лапах пустоты.         

 На поводу своих желаний

 Теряешь очень много ты.

 Я соглашусь с тобою смело:

 Все сказанное здесь — клише.

 Что тело? Тело — отпотело,

 А отвечать за грязь душе.

* * *

Икар взлетел на крыльях легких,

 Желая солнце покорить,

 Икар упал меж скал жестоких.

 Ты хочешь это повторить?

 Душа парящего поэта        

 Вольется в прерванный полет.

 За что же так? За что? — За это!

 Коль обуздать себя не мог,

 Не укротил свою гордыню,

 В себе увидя божество.

 И меж камней седых остынет

 Твоё былое торжество.

ОСЕНЬ

 «Инфляция». С веток рубли и трешки.

 Тронуться можно — какой запах.

 Да, это правда, не понарошку?

 Пока что красиво

 прячется затхлость.

 Прячется плесень.  

 Прячется сырость.

 Лазури не прячется

 В тучах улыбка.

 Пока что принцессой

 Любая осина.

 И полдень из ожидания выткан.

СТОРОЖ

 Ходит кошка по забору,

 Как по лезвию ножа...

 Хорошо живётся вору,

 Что забрался в сторожа.

 Это стащит, то укатит,

 Перекинет за забор,          

 За руку себя не схватит

 Этот самый сторож-вор;

 И надбавки за ночные,

 Ведь не дрыхнет по ночам...

 На «Олимпе» есть такие?

 Я не знаю — не был там.

КУДА ПРОЩЕ

В речке мутная водица,

 Не умыться, не напиться,

 Ни белья пополоскать,

 Ни рыбешки потаскать.

 Браконьеров тех не видно,

 Вот что главное обидно.   

 Нет ни рыбы, ни стрижей,

 Рыбнадзоров-сторожей.

 Что же есть? А есть вопрос:

 Ну, куда девать навоз?

 Вывозить бы на поля,

 Откровенно говоря;

 В речку проще — сыпь туда:

 Шито-крыто — нет следа.

КОМУ ЧТО

 Ну, кто безгрешен?

 Кто безгрешен? —

 Прошу вас я ответить мне, —

 Тот на поэзии помешан,

 Другой помешан на вине.

 А кто-то собирает марки,

 А кто-то черепа — злодей!

 А я бы собирал подарки,

 Презенты — от больших людей. 

 Но только я не той породы;

 Сшиваю вот по мере сил,

 Квитанции от переводов,

 Мол, «алименты уплатил».

 И думаю, на самом деле

 Нет смысла упрекать меня;

 Всегда работал на пределе

 От честолюбия дымя.

 Пусть не пугают гроба доски,

 Ведь утешением будет мне —

 С моей фамилией «Стрекозкин»

 Треть населения в стране.

ШАЛОСТИ

 В газете читал я

 (Возможно не враки),

 Коньячного зелья

 Хлебнули собаки.

 А где это пойло

 Орда раскопала,

 Об этом газета —

 Увы — промолчала.

 У пьяной собаки

 Характер не кроткий,

 Но в очередь псины

 Не лезут за водкой.

 Наверно, лазейку

 Нашли под забором,

 Ведущую к пиву

 И разным ликерам.

 И вот, нахлебавшись,

 Затеяли драку:

 До смерти одну

 Искусали собаку.

 А рыжую Жужу

 Закинули в лужу,

 В подмоченном виде

 Отправили к мужу.

 Из ревности муж

 Выл неделю потом,

 И мстил: дрался волком

 С соседским котом.

 Короче, наделали  

 Дела немало:

 Украли полцентнера

 Вятского сала,

 Сломали на детской

 Площадке беседку,

 Закрыли в подвале

 Цыплят и наседку,

 Машину угнали

 И где-то разбили,

 И песни орали

 Обнявшись ходили.

 И даже когда

 В вытрезвитель попали —

 Дежурному нервы

 Вконец истрепали.

 Потом им досталось —

 За шалости эти...

 Об этом недавно

 Прочёл я в газете.

ОТНОСИТЕЛЬНО САНКЦИЙ

Ваша нам ограда -

Тухлое овно.

Нас пугать не надо -

Пуганы давно.

* * *

 Родился водицей – не камешком быть.

 Родился поленом – баркасом  не плыть.

 Родился начальником,  друг дорогой,    

 Не будешь работать – заменит другой, -

 Который родился – душой работяга

 И к делу стремится для общего блага.

 * * *

 Плачет сторож Глеб, горюет:

 «Ох, казённое воруют!»

 Только,  честно говоря –   

 Сам ворует втихоря.                    

 Для чего он плачет, братцы?

 Честным хочется казаться.

* * *

 Волка боятся – в лес не ходить.

 Брака стесняться – плану не быть.

 Щепки летят – если рубится лес.

 Трактор прошёл – сквер зеленый исчез.

 В чащу стремишься – там более дров.

 Чаще к дантисту – то меньше зубов.

 Трудно рыбёшку достать из пруда –

 Жидкий навоз попадает туда.

 Кто же впускает козла в огород?..

 Мудрый ты всё-таки, русский народ!

* * *

 Хотелось быть большим авторитетом,

 Имея всё, что хочется при этом;

 Чтоб день и ночь его склоняла пресса:

 «Гигант искусства!»  «Двигатель прогресса!»;  

 Чтоб юноши его боготворили,

 Как за звездой эстрадною ходили,

 А женщины прохода не давали –

 Сердца на части, а не трали-вали.

 Ему в авторитеты, блин, охота,

 Но так, чтобы без трудностей, без пота.

* * *

 Состоим мы из воды –

 Да, такие вот лады.

 И ещё в процентах малых 

 Из каких-то минералов.

А туда же – из сортира

Блеем: « Мы владыки мира!»

* * *

«Сидела у вигвама

Скучающая дама».

Курила эта дама, по-моему, «Опал».

Не просто так сидела -

Продать хотела тело,

Но только это тело никто не покупал.

Но шёл мужик резонный –

Откинулся из зоны.

Ни денег, ни фуфайки хозяин гад не дал.

Увидел эту даму

И закрутил с ней драму.

Я лично эту драму во все глаза видал.

Любовь была красивой

И отличалась силой.

Ведь зеки тоже люди, не силос для быков.

У них пошли детишки,

Деньжишки на сберкнике.

И шмотки до икотки со всех считай боков.

Да, людям надо верить

И сразу их не херить,

Не одевать на уши презренья малахай

Бывает в жизни всяко,

Не верит  им собака,

Кусачая  собака по кличке Вертухай.

* * *

 Холодные вьюги пальцы,

 Запугана ими душа, -

 Стёкол они касаются,

 Стёкла уныло шуршат.       

 За вьюжным метанием звезды,

 Нельзя им ничем помочь.

 Не дай Бог кому-то замёрзнуть

 В такую свирепую ночь.

* * *

 На небе опять нет солнца,

 Но серости кордебалет.

 Чешуйку б ему от червонца!

 Шерстинки и той нет.

 Кому-то ещё  хуже –

 Досталась судьба чухны –

 Обутком худым по лужам

 Дубасит и хоть бы хны.

 А ел ли сегодня, кто спросит?

 И завтрашнее с ножом…

 Он сердце как все носит –

 Ночуя в подъезде чужом?

* * *

 Ни с кем я ссоры не желаю,

 Мне битые не любы лбы,

 Меня тошнит от ссор, от лая,                

 Предпочитаю взгляд любви.

 Но доставалось мне не раз

 И просто так, и прозапас.

 * * *

 Пёс лишним стал. И вот хозяин

 Увёл его в осенний лес.

 Ружейный выстрел злобно взлаял.

 Упал пёс.  Белый свет исчез.

 Не задержалась в теле пуля.

 «Готов», - хозяин зря сказал.       

 Пёс выжил чудом. Пёс не умер.

 От пули рану зализал.

 В лесу осталась животина.

 Питалась неизвестно чем.

 Дни проходили мимо-мимо,

 Пёс оставался зол и нем.

 Но иногда зимой изгоем

 Он на опушку выходил

 И видя дым, что над избою,

 Где жил хозяин, волком выл.

* * *

 Чудак ел мало, мало пил,

 Усердно денежки копил.

 Вот до людей дошёл слушок,

 Что денег у него мешок,

 В банкнотах самых-самых,

 И видели, мол, сами.

 А тот чудак подумал так:

 «Живу я плохо, как бедняк.

 Приобрету себе пальто,    

 А то не верит мне никто,

 Что я богач, богаче всех

 И мне сопутствует успех.

 Куплю я шапку из бобра,

 Куплю из бриллиантов бра,

 Куплю огромный небоскрёб…»

 И улыбаясь, лоб поскрёб.

 Купил он напоказ пальто –

 Не удивляется никто.

 Купил и дом в сто этажей –

 Сто десять есть дома уже.

 А люди думают: «Дурак,

 И что он расхрабрился так?

 Чего бы это ради,

 Такую жизнь изладил?»

* * *

 Сорвется с орбиты планета –

 Да мелочь, какая-то это.

 А вот обсчитали при кассе  -

 Лавина с горы в полной массе.   

 Вселенские катаклизмы –

 Недолго сидят в организме.

 Житейские  мелочи все же

 Крушений галактик дороже.

* * *

 Иван Кузьмич – заметная персона –

 Велел отлить громаду из бетона.

 Он был при должности

 Хорошей и при силе.

 Сказал: «Когда умру  -

 Поставьте на могиле».

 Иван Кузьмич жил долго, 

 Как и надо…

 Рассыпалась бетонная громада,

 Как силикатный в сырости кирпич.

 Перестоял свой памятник Кузьмич.

 Ну, как не вспомнить здесь

 Слова Ньютона:

  «Пора повысить качество бетона».

* * *

 Когда судьба неумолима,

 Когда разлука сердце рвёт,

 Когда летят надежды мимо,

 Когда не мил родной завод:

 Я о семье своей мечтаю,

 А то наверно б одичал.

 Надеюсь, верю, понимаю –

 Семья – надёжный мой причал! –

 Там ждут меня развеять тучи,     

 Весь вечер телевизор жгут.

 Особенно ждут в день получки

 И в день аванса тоже ждут.

 И пусть квартира неплохая,

 Но сладко ли жене одной?

 И детки бедные вздыхают:

 «Где, папочка ты, наш родной?»

 Что может быть семьи прекрасней,

 Прекраснее семейных уз,

 Для тех, кто дома гость нечастый,

 Кто в сверхурочные погруз?

* * *

По стволу полз муравьишка

И не торопился лишка.

Но древесная смола

Муравьишку обняла.          

Через много тысяч лет

Муравья нашёлся след,

Не в навозе во дворе,

А в красивом янтаре.

* * *

 Сорок лет бродил в пустыне

 Богом избранный народ,

 Там ночами камни стыли,

 Днём, как раз, наоборот —

 Солнце жгло немилосердно,

 И ни капельки воды,         

 Останавливалось сердце

 Чувствуя поток беды…

 Ты, страдающий от боли,

 Ты, с удачей кто на ты,

 Ты, томящийся в неволе,

 Ты, у гробовой черты,

 Ты, трясиной кто шагает,

 Кто от страха вынул нож…

 Знай, Всевышний проверяет,

      Как себя ты поведёшь.

* * *

 Снег с дождем,

 Дождь со снегом,

 Такие дела,

 Ты меня отшвырнула,

 Меня отмела,

 Ты меня зачеркнула,

 Пустила в распыл.

 Я не зАпил, не зАпил я,     

 Я не запИл.

 Я не бросился словно

 Тюфяк на кровать,

 Я не стал себе вены

 Рыдая вскрывать.

 Я остался подранком

 в колючих кустах...

 Снег с дождем.

 Тучи низкие.

 Дрожь на листах.

* * *

 Все мы в очередь стоим:

 За Петром, Иван, Кирим,

 За Киримом   Абдула.

 Да, таковские дела.

 Все стоят – никто в бега – 

 Очередь весьма строга;

 Нет нахалов – чтоб вперед, –

 Враз объявят разворот.

 Но, а очередь куда?

 В мир не здешний, господа.

* * *

 Всё как-то странно в жизни нашей,

 И кто сумел придумать так?

 Один как вол всю смену пашет,

 Другой – полсмены… и в кабак.

 На деньги все конечно падки –

 Не перестроились пока:

 На две рабочие лошадки –

 Три офисных торчат быка.

 Ну, это что ещё за мода?

 Кому убыток и разор? –

 Понёс я кое-что с завода.

 Попался.  Вопль. Крик  «Позор!»

 Вокруг добра-то пропадает,

 Что не ржавеет, то гниёт;

 И ничего не убывает –

 Не ходит без штанов народ.

 Ворчат, мол,  ты – несун – зараза,

 Ворюга беспросветный, мол.

 А вот Ясон руно с Кавказа

 Стащил – известность приобрёл. 

 Европу Зевс упёр безбожно,

 Европу, а не пять котлет.

 Выходит что начальству можно,

 А рядовому, значит,  нет?

 Наполеон – он грабил страны,

 Пока на остров ни уплыл.

 И почему-то очень странно –

 Народным  символом прослыл.

 Один живёт легко, игриво,

 Другому – на бутылку нет…

 И всё-таки несправедливо,

 Нечестно обустроен свет.

* * *

 Воду намутил Егор –

 Сунув в озеро багор.

 Думал вытащить налима,

 Получается что мимо.       

 Вместо рыбы напоказ –

 Лапоть.  Вот и весь рассказ.

 А хвалился-то он как:

 «Первый я в селе рыбак!»

* * *

 Стремлений нам путь завещан –

 Цвети, созревай, пуши.

 А можно ль прожить без трещин

 При том никуда не спешить?

 Но только вот наш живот

 Всё этого не поймёт.

* * *

 Зима у власти. Трон сверкает.

 Она подарки раздаёт

 Колючим ёлкам, но нищают

 Осинки и другой народ;

 Они наги, они вздыхают

 О днях хороших, о тепле.

 Жизнь однобокая такая

 И неба одноцветен плед.

 Не долго вам, зимы хоромы,       

 Держаться волей холодов,

 Пока подснежник похоронен,

 Под тяжестью больших снегов.

 Наступит день и ближе к маю

 Взойдет проталины звезда.

 Так в нашей жизни не бывает

 Чтобы всё время холода.

* * *

 Зачем тебе совесть

 Коль деньги на книжке?

 Зачем тебе страсти? –

 Довольно страстишки.       

 И доброе сердце –

 Оно не пальто –

 Снесёшь на толкучку –

 Не купит никто.

 * * *

 Для коллектива

 Он себя считал сюрпризом

 И не было числа его капризам.

 И коллектив расстался с ним       

 Не выдержав каприз.

 Вот это был сюрприз.

* * *

 В руки взял топор Кирилл –

 Лес сосновый повалил.

Ну, скажи не «Иго-го»,       

В дури влез трясину.

Надо повалить всего

Лишь одну лесину.