Форум

Иллиадий, прилетев на Багбичурат, как раз и стал свидетелем поимки Абдурахмана Косого. Злыдень, увидев своего старого врага, аж заскрипел зубами от злости. Иллиадий  попросил Кхариса дать ему немного времени для разговора с Абдурахманом. Повелитель кхертусов, нехотя,  согласился, но не оставил их наедине. 

- Помнишь, я говорил тебе, что пробьёт час расплаты и ты получишь достойное наказание за все свои коварства? - спросил  Иллиадий.

Злыдень ничего не ответил, лишь зло посмотрел на врага из-под лобья.

- Если  думаешь, что твой двойник сейчас управляет Самым Дальним Берегом, то очень сильно ошибаешься, - продолжил Иллиадий,  - как только ты покинул дворец, как тут же верный мне ифрит завладел его волей.

Он пристально посмотрел на злыдня. Тот аж позеленел от злости и, на этот раз, прошипел:

- Надо было тебя сразу уничтожить!

Иллиадий, громко рассмеявшись, ответил:

- Если бы, да кабы, то мужики рожать бы стали, а не бабы. Знал ведь прекрасно, что я никогда не смирюсь с тем, что ты узурпировал власть мою. Все годы, проведённые в подземелье, прошли в плодотворном обдумывании мести. И поверь мне, я такие способы придумывал, что даже порой сам содрогался. Не знаю, сколько бы веков продлилось моё заточение, да спасибо мудрецу - спас. Правда, я не спешил покидать темницу. Сначала решил хорошенько подготовиться. Не поверишь, ифриты с огромной радостью соглаились помогать мне. Взамен попросив свободы после твоего исчезновения. Они стали моими глазами и ушами. Да и сам я, иногда, выбирался на свет белый, дабы кости размять. Долгих двести пятьдесят лет я готовился, опутав тебя со всех сторон. Каждый твой шаг мне тут же становился известным. И вот, когда ты попытался разбить моё волшебное зеркало, я понял, что час расплаты близок.

Как видишь, мои слова оказались пророческими. Я вернул себе Самый Дальний Остров, а ты получились по заслугам за все твои коварства.

Услышав о мудреце, Абдурахман заскрипел зубами:

- Опять этот старик! Нужно было его ещё тогда уничтожить!

Иллиадий смерил его презрительным взглядом и произнёс:

- Нельзя ни недооценивать, ни переооценивать противника. А ты возомнил себя Властелином Вселенной. Жил бы праведной жизнью, творя добро, и в ус не дул. Нет, власти и богатства тебе захотелось. А ведь за всё платить надо. Тот, кто добро творит - почёт и любовь получает. А злыдни, вроде тебя, не достойны справедливого суда.

Абдурахман Косой, чуть не подавившись слюной, воскликнул:

- А зачем мне добро твоё? Что от него хорошего? Нет ничего, лучше коварства! Оглянись вокруг, глупец! Повсюду ложь, лесть, властолюбие и алчность! Да люди за гош золотой готовы друг другу глотку перегрызть! Любовь? Верность? Дружба? Очнись! За деньги всё можно купить! А добрые дела лишь в могилу раньше свести могут!

Не захотел дальше слушать такие ужасные речи Иллиадий. Оннаклонился с самому лицу злыдня и сказал:

- Видно, душа твоя прогнила насквозь. Никто неспособен вернуть тебе человеческий вид. Да ты и не хочешь этого. Мне не о чём больше говориьь с тобой, да и не желаю я этого. Прощай же навеки!

Тут же кхертусы, крепко связав порукам и ногам, увели Абдурахмана Косого. Кхарис, положив руку на плечо Иллиадия, произнёс:

- Отправляйся назад, друг мой. Тебе нельзя больше оставаться на острове. Я позабочусь о том, чтобы этот злыдень больше никогда и никому не смог причинить зла.

Повелитель Самого Дальнего Берега, поблагодарив его, обернулся орлом и взмыл в небо.

- Передай Верховной Жрице Магии, что я помню добро, которое она сделала для моего народа, - услышал он слова Кхариса.

Тем временем Белогор с дружинушкой Волхи Всеславьевича продвигался к границам тридевятого царства. По пути к ним присоединялись люди, жаждущие поквитаться с Гигантикусом за беды, которые принесла его злобная армия.  Белогор каждому находил слово успокоения и вооружал. На шестой день пути, миновав небольшую реку, они подошли к бескрайнему полю и увидели армию бывшего повелителя Самого Дальнего Острова.

- Вот что, други мои, - сказал Белогор, собрав военный совет, - мы разделимся на четыре равные части, дабы со всех концов света одновременно атаковать ворогов. Был бы с нами Волха Всеславьевич, то обратил бы нас в медведей могучих. Но он сейчас далеко и нам придётся использовать всю хитрость, ловкость и умение.

- Не переживай, мы не подведём, - произнёс Боеслав, один из первых дружинников Волхи Всеславьевича, - пора положить конец коварствам.

- Спасибо, други мои, - поклонившись до Мать-Сыра-Земли, сказал Белогор, - а сейчас накормите людей и тщательно проверьте оружие. Мечи должны на лету волос перерубать, палицы -  одним ударом камень раскалывать, а стрелы - лететь быстро и всегда метко в цель попадать.

Когда Мечеслав увидел внука, вернувшегося со старостой Беловолодом и ведуном  Трезором, то тут же подошёл к ним и крепко обнял каждого. Переяславу нетерпелось рассказать деду про лазутчиков, да тот его за Радивоем послал, дабы не мешал разговору.

- Не скрою, очень рад вам, друзья мои, - произнёс Мечеслав, - армия Гигантикуса на подступах к тридевятому царству. Я тут с богатырями кое-какие гостинцы припас для его войска. Они надолго задержат их, а там и подмога подоспеет.

Он показал старосте и ведуну потайные ямы с кольями для чудищ, рассказал про костры с Жар Цветом.

- А вот ифритами повозиться придётся - хитрые бестии, - сказал он, когда они вернулись обратно в дом, - да и против них управа найдётся. Трезор, тут твоя помощь понадобиться может. А там очередь и до Гигантикуса дойдёт. Правда, зачарован Абдурахманом Косым он. Превратил злыдень благородного воина в кадавра покорного. Как захватим Гигантикуса, так и решим, что делать.

Тем временем подошёл Радивой с Переяславом. Мечеслав отослал внука обратно в деревню. Мол, не зачем ему под ногами мешаться. Переяслав не стал спорить и вышел из дому. Но направился не в деревню, а схоронился в хлеву. Он считал, что всегда могут понадобиться быстрые ноги и ловкие руки.

Когда Зухра вернулась в Варглайскую Пустыню, Бресхва тут же приказала всем джиннам явиться в тронный зал.
- Я должна ненадолго покинуть вас, - сказала она, - но всё это время вы будете беспрекословно выполнять всё, что велит повелительница Багдибардии.
- Слушаемся и повинуемся, - ответили джинны.
Они наслышаны были о добром и справедливом сердце Зухры. Да, Верховная Жрица Магии была к ним благосклонна, но джинны побаивались её. Они помнили, что стало с Аллоем и Бермой. Когда джинны, кланяясь до земли и рассыпась в лести, покинули тронный зал, Бресхва, обняв Зухру, превратилась в лёгкий ветерок и вылетела из дворца.

"Сон в руку"

Самым любимым выражением Петра Синичкина была фраза: "Не рычи!" Причём говорил он её везде: и к месту, и не к месту.

К примеру, приходит он домой поздним вечером, точнее, его приносят еле лыко вяжущего собутыльники.  Ну не мог Пётр отказать своим закадычным друзьям, братьям Похмелкиным, в удовольствии напоить их  лучшего кореша двумя-тремя кружками пива. Сам-то Синичкин никогда не тратил собственных денег. И причина была не в его скабрезности, а в крикливости жены, забирающей всю зарплату. Попробуй не отдай - умрёшь от разрыва барабанной перепонки.

- У Анастасии моей нюх как у собаки, а глаз как у орла, - любил говорить Пётр братьям Похмелкиным, - не поверите, выпиваю стопочку водки, а она мне  из-за дверей: "Опять налакался, зараза!" И как только учуяла-то? Была у меня прятка в старом штопаном-перештованом шерстяном носке. Я его под половицу в спальне спрятал. Так нет же - пронюхала! Не баба, а ищейка!

- Да уж, - только и отвечали на это холостые собутыльники.

Так вот, встречает Анастасия Синичкина в коридоре со сковородой чугунной и голосит на всю Ивановскую:

- Изверг! Опять на рогах пришёл! Сил моих больше нет! Всю молодость мою испоганил, ирод!

Пётр же, облокотившись на братьев Похмелкиных, еле шевеля языков, говорит:

- Н-н-н-не р-ры-чи!

Анастасия, от обиды бросив сковороду, убегает в спальню плакать. А Пётр, поддерживаемый братьями Похмелкиными, входит в квартиру.

- Ты это, - говорят ему собутыльники, - зря так. Любит же тебя, всё-таки.

Но Пётр лишь рукой машет. Мол, сам разберусь.

Или  запрыгивает он, в самый последний момент, на подножку трамвая, как всегда, несмотря на будильник и жену, проспав на работу. И начинает локтями и ногами проталкиваться в вагон, слыша со всех сторон ругань и охи. Какая-нибудь бабушка-божий одуванчик попадается и говорит:

- Как несовестно Вам, молодой человек, так себя вести! Вы же в общественном транспорте!

Пётр же, смерив несчастную уничижительным взглядом, произносит:

- Не рычи!

Старушка тут же умолкает и старается даже взглядом не встречаться с грубияном. Да и все остальные пассажиры делают вид, что совсем его не замечают. А Петру всё равно.

Однажды ночью Синичкину приснился сон. Только глаза сомкнул и ... джунгли. Смотрит - кругом пальмы стоят, а по ним обезьяны скачут, как белки. И так жарко, что он даже в трусах вспотел. Пётр сделал из пальмового листа себе шапочку от яркого солнца и решил пройтись. Вряд ли, при жизни, когда в джунгли попадёт. Идёт, а обезьяны вокруг него скачут с лианы на лиану и что-то громко верещат. Но Пётр даже внимание на них не обращает. Эка невидаль - в зоопарке их полным-полно. Вдруг слоны показались. Они, содрогая землю, куда спешили. Пётр уступил им дорогу и пошёл дальше. А обезьяны  ещё пуще верещат, как будто бы о чём предупредить хотят. Да только Петру до них нет никакого дела. Дойдя до какой-то мутноватой речки, Синичкин, изрядно измученный жаждой, упал к воде и по-собачьи стал лакать, наплевав на всех микробов, о которых каждый день внушала ему жена. Вдруг послышался шорох за спиной. Пётр обернулся и увидел одну из обезьян. Она осторожно подошла к нему, села рядом, и пристально уставилась на него.

- Тебе чего? - удивлённо спросил Синичкин.

Обезьяна, скорчив ужасную рожу, наотмаш ударила его по голове и быстро убежала. Синичкин, придя в себя, хотел было броситься за обидчицей, да её уже и след простыл - где искать-то, джунгли огромные. Он потёр ушибленное место и вдруг увидел крокодила, стремительно приближаюшегося к нему. Пётр тут же развернулся и хотел бросится прочь, да нос к носу столкнулся с огромым рычащим львом. Ничего умного в голову не пришло. Синичкин, трясясь всем телом, тихо произнёс:

- Не рычи.

Лев, услышав это, опешил. Не каждый же день добыча с тобой говорить начинает. Но вскоре вновь зарычал. Пётр осмелел. Он, не долго думая, пошёл на льва. Тот зарычал ещё больше.

- Не рычи! - воскликнул Синичкин.

Лев замолчал, удивлённо смотря на человека. Тут-то и посыпались на царя зверей кокосовые орехи. Пётр поднял голову и увидел обезьян.

"Вот, значит, о чём они так громко галдели! - подумал он, - А я, дурак, не понял!"

Лев, взвизгнув, опрометью убежал в джунгли. Пётр обернулся -  крокодил тоже исчез. Наверное, решил не связываться с сумасшедшим. Синичкин горячо поблагодарил обезьян за спасение и хотел было продолжить путь, как вдруг... проснулся.

Он весь вспотел.. Даже простыня была насвозь мокрая.

"Всё! - подумал он, - Больше ни разу в жизни не скажу: "Не рычи"! А вдруг сон в руку?"

С тех пор, когда его в сильном подпитии приносили домой, Пётр молчал и смиренно выслушивал крики Анастасии. Та, истратив все аргументы, жалела его и они вновь, как в первый день знакомства, жили душа в душу.

"Вот бы ещё пить бросил! Тогда бы на человека стал похож!" - подумал Олле Луккойе, уносясь на своём цветном зонтике обратно в сказку.

Эллочке-Людоедочке и не снилось

Доброе утро. Спасибо. Благодарю. Пожалуйста. Здравстуйте. Будьте милы. Не извольте беспокоится. Неугодно ли Вам. Сударь.  Милостивейший государь. Добрый молодец. Сударыня. Девица. Голубушка  - как много на свете волшебных слов, от которых душа радуется)))

Но все, почему-то, привыкли к иным: Прикол. Ваще. Чикса. Чудик. Превет медвед. Хай. Покедова. Хрень.  Хохма и прочие((  Берегите меня, ваш  родной Язык..

Бессеребренник

- Вы думаете, что мне легко всю жизнь быть в зоне пристального внимания? Да порой так хочется спрятаться, что аж всё тело свербит. Денно и нощно глаголю на всевозможные темы, причём даже в отпуску ни разу не был. Это ли несправедливость?! А сколько тех, кто просто мечтает от меня избавиться?  Ужас! А я невиновен...- размышлял Язык.

Горе от ума

Авдотья Снежинкина всегда и во всём была первой в школе. А Феропонт Кузейкин вообще считался неперспективным учеником. Авдотье ставили "отлично" с лёту. А Феропонту  с огромной натяжкой "удовлетворительно". Авдотья получила три высших образования. Феропонт, еле-еле, выучился на сантехника....

Прошло пятнадцать лет.. Феропонт собрал одноклассников на своей яхте.. А Авдотья ... пять лет уже лечится в Кащенко..

Неудобство

Семён Фуфайкин решил установить в своём доме фаянсовый унитаз. С раннего детства он бегал по нужде, при любой погоде и времени года, на улицу, проклиная свет. И теперь решил положить этому конец.

- Сынок, - говорил ему отец, - так ведь для унитаза водопровод с канализацией нужны.

- Так повесим ведро с водой и яму поглубже выроем.. - парировал Семён.