Форум

 С тех пор, как они с Игорем поехали кататься на мотоциклах, Денис вдруг научился видеть темноту. Темнота была везде. Ее было так много, что  можно  утонуть. Удивительно, но она не пугала. Денис как будто понимал, что к темноте нужно просто привыкнуть. Что именно она и есть сейчас лучший друг, товарищ, брат, мать, отец.  И что теперь будет только так. 
  Потихоньку привыкнув, Денис заметил, что в темноте появились светлые пятна. Парень силился вспомнить, что произошло. Как он попал в эту темноту. Воспоминаний было немного. Вот они с Игорехой на двух Ижиках выезжают из переулков на дорогу. И все. Мысль обрывается. А возвращается к нему только тут, в темноте. Да… Дела. Дэн захотел почесать голову, и вдруг обнаружил, что головы нет. Кстати, руки, которой можно почесать голову, тоже. И опять он не испугался. Удивился, скорее. Но очень слегка." Нет руки, нет головы… А откуда мысли?" - Лениво подумал Денис. И переключился на светлые пятна, которые становились все больше. Мелькнула мысль о маме, и тут же в отверстии одного из белых пятен Денис увидел маму. Только она  постарела. Снова кольнуло слабое удивление: "Я что, давно ее не видел? Вроде только уехали кататься… Или черт знает, сколько прошло времени?! Ничего не понятно…"
 Мама плакала и завешивала зеркало темной тканью. "Кто-то умер, - подумал Денис. Кто-то близкий, раз мама плачет. Отец?..." И тут же картинка в белом свете сменилась. Парень видел отца. Кухня, стол, открытая водка, рюмка. Отец, уронив голову на руки, тяжело сидел на стуле. Казалось, вся тяжесть солнечной системы вдруг упала ему на спину и не дает разогнуться.  Не дает поднять голову и взгляд. Или сам он не хочет смотреть вперед. Потому, что впереди пусто. 
 "Черт знает что?! Что тут происходит! Родители, ау, что случилось?" - сказал Дэн. Или нет. Ему хотелось сказать, но тут вдруг выяснилось, что говорить он не может. Думать может, а говорить нет.  И вот тут стало немного страшно. Изо всех сил, собрав всю волю внутри, Денис мысленно воскликнул: "Что со мной?!!!" И хоть у мысли этой не было звука, но эхо в темноте несколько раз повторило его отчаянный вопрос. И тут же темнота переместила его куда нужно.
 Через очередное светлое пятно, которых слава Богу, становилось все больше, Денис увидел полку в своей комнате. На полке фото с недавнего выезда в лес на шашлыки. Яркое, светлое фото молодого парня с широкой  улыбкой на лице. И черную ленту, углом перетягивавшую карточку справа снизу. Нелепую черную ленту, которая так не шла  к этой веселой улыбке. "Я умер." 
 Фотку делала Светка. Любимая, единственная. Света!!!! Светочка! Денис сразу оказался в квартире девушки. Это новое состояние было очень удобным. Стоило о чем-то подумать, и тут же можно было переместиться туда. У Светки дома было так же мрачно. Теперь можно и не задаваться вопросами, все ясно. Любимая лежит на кровати, плечи вздрагивают от горьких рыданий. Мама капает что-то в стакан. Жалости и боли не было. Все состояние в отсутствии его молодого и здорового тела было невероятно легким. Пустота и темнота с пятнами света, которые были просто окнами в жизнь. В них можно было посмотреть. Увидеть все и всех. А вот залезть в эти окна было невозможно.
 Денис  тенью следвал за родными. Перемещался в своей темноте, как в машине. Он чувствовал, что пока нужно быть тут. Из разговоров Денис узнал, что обгонял слева машину, и перед ним резко перестроилась маршрутка. Водитель, видимо, не посмотрел в зеркало. На скорости он врезался в маршрутку, перевернулся и упал на асфальт. А сверху на него приземлился мотоцикл. Любимый Ижик, на который он долго копил с помощью отца. Отец был раздавлен, винил себя. Мать то ли была занята своим личным горем, а то ли тоже считала его виноватым, но с отцом она особо не разговаривала.  
  Денис многое бы отдал, чтобы суметь сейчас рассказать, как ему легко и хорошо. И совсем не больно. А если и была боль, то он ее не помнит. Хотел бы сказать, как любит их. И что он видит и слышит все, что происходит. Почему нет способа утешить любимых людей?! Думая свои невеселые мысли, Дэн не заметил, что все его внимание сконцентрировалось на телефонном аппарате, стоящем в коридоре. И вдруг телефон зазвонил. Денис смутно помнил, что кажется, им давно не пользовались. У всех сотовые, и городской отключили за ненадобностью. А вот сейчас он разрывался от звона. И парень чувствовал, что звонок  как-то связан с ним и нужно продолжать думать о телефоне. Мать медленно подходила к аппарату, с ужасом в глазах оглядываясь на отца. Тот уже спешил в коридор. Он сам снял трубку - мать как будто окаменела. Отец поднес трубку к уху и услышал сквозь потрескивания музыку. Это была любимая песня Дениса, которой он достал всех, включая колонки на полную. Музыку было еле слышно, но она была. Как тоненький проводок, по которому Дэн упорно сигнализировал: "Предки, я вас вижу и люблю. Никто не виноват."  Мгновение растянулось в вечность и заполнило квартиру, стирая границы между ней и темнотой.
 -Вот, мать. Хочешь верь, хочешь психушку вызови. А ведь это Дениска дал нам знак. Его песня играла. 
 У отца катились слезы по лицу. Крупные, мужские слезы. Они вырвались из лопнувшего кома, который ныл в груди второй день. Мужчина обнял жену, притянул к себе, и долго еще стояли сломленные горем  люди посреди коридора, рядом со старым телефонным аппаратом. Их грусть как-то внезапно стала тише. Всю жизнь будет больно от этой подлой потери, но звонок отключенного телефона  вернул их друг другу. 
 А потом были похороны. На кладбище приехал катафалк с покалеченным телом в закрытом гробу. Машины. Автобус с друзьями и соседями. Денис тоже прибыл в своем лимузине, сотканном из темноты. В яркое окошко он смотрел на то, как его провожают в последний путь. Он не знал, когда ему в этот путь, а сколько еще придется находиться рядом с живыми. Но легкость и темнота, которые стали  его самыми близкими друзьями теперь, радовали парня. Стоило подумать о любом человеке, месте, событии, и Денис немедленно оказывался там. Сдерживая свое вырвавшееся на волю воображение, Дэн провожал вместе со всеми самого себя. "Ничего, - думал он, - сейчас для приличия побуду немного на поминках, и вперед. Кто знает, что дальше? Куда? Когда? В каком виде? Так что надо поторопиться…"
 

   История одного поступления, или седина в бороду, а я за парту.


   Сегодня пасмурно, лето собирается уходить и напоследок старается напакостить нам всякими магнитными бурями, которые бьют меня по голове, треплют за сосуды и сплющивают мои мышцы. По мне будто ездит огромный асфальтоукладчик. Почему нельзя уйти по-человечески? Во-первых, в срок, а именно к первому сентября. А во-вторых, без бурь и гроз. Хотя все понятно, чем больше уходит лет, тем неприятнее ощущаешь смену погоды, времен года и давления в атмосфере. Старость не радость, как говорится. А я  ко всем заботам стареющего человека присовокупила еще одну. Теперь я студентка первого курса ВГИКа, самого что ни на есть сценарно-киноведческого факультета. Специальность - драматург. О том, как все случилось,  я и решила  написать сейчас, чтобы отвлечься от недомогания и хренового настроения. Дейл Карнеги говорил: "Будьте заняты, это самое дешевое лекарство на земле - и одно из самых эффективных". По опыту заявляю: прав был Карнеги, все именно так и есть!
  А началось все полтора года назад с одного печального события, произошедшего с моей подругой. Она юная  девочка, и ее молодой человек внезапно скончался. По поводу моих  молодых подруг удивляться нечему - у меня много молодых подруг. По поводу трагедии Вероники - все подробно описано в моем рассказе "Горе". Это и было начало. Я какое-то время реализовывала свое эго в поэтической форме, с переменным успехом. А тут из меня вылился поток эмоций в прозе  на страницу текстового редактора. Я не обдумывала ни слова. Все написалось само и как будто помимо меня. Я просто была проводником, несущим этот поток на землю из параллельного мира. Из космоса. Из преисподней. Откуда хотите. Рассказ понравился многим и до сих пор является самым читаемым из моих рассказов. Но главное,  он понравился мне. И я подумала: а почему бы и нет. С тех пор свои нечастые, но странные фантазии я переношу на бумагу. А иногда и не только свои. А иногда и не совсем фантазии.
  Худо-бедно прошел год, рассказов скопилось небольшое количество, и тут меня долбануло по голове одной из сторон доски, которая именуется незатейливо: мечта детства. А у меня это не доска, у меня это целый плот. Который, кстати, не давал мне окончательно утонуть все эти годы. А утопить жизнь меня пыталась огромное количество раз. Толи злилась на меня, за то, что я вечно иду куда-то не туда. Толи пыталась просто привести меня в чувство, макнув в реку неприятностей. Толи виной мое сопротивление всему и всегда - я по натуре бунтарь. Да не суть. Главное не утопила. Жива я, здорова и даже успела обсохнуть. И тут - бац - мысль! Я же пишу? Пишу. Значит, могу сделать это своей профессией. Но писатель, это не совсем то, чего я хочу. А куда я хочу всю жизнь? Правильно, в кинематограф! Открываем сайт: что тут у нас? Ага, ВГИК. Есть специальность драматург, еще и заочное имеется, еще и бюджетные места выделяют! Ура. То, что доктор прописал. Просто рецепт долго нес. Я набираю номер кафедры и узнаю, что мне нужно сдать ЕГЭ. Но аттестат мой оформлен на девичью фамилию, а я ее уже три раза успела сменить, выходя замуж. Благо времени было предостаточно. Что же делать? Ехать на родину за справками из архива ЗАГСа. Все это было непросто, недешево. Плюс ко всему, решалось на ходу. Но решилось. Справки я все добыла в срок, на сдачу ЕГЭ - кто его вообще придумал - зарегистрировалась, и отступать было некуда. Даты экзаменов объявили в мае, и я приступила к подготовке.
  К русскому языку я, конечно же, не готовилась. Меня спасла природная грамотность, а так же искренне и до слез ощутила я в тот момент благодарность к своей покойной бабушке, которая научила меня читать в три года. Не по слогам, не вслух, а про себя и с удовольствием. Книг мной в детстве было прочитано три многоэтажные  библиотеки, и это выручает меня до сих пор. А вот к литературе пришлось готовиться. Изучать все роды, жанры, течения, направления. Тут же все это забывать, писать шпаргалки. Читать краткое содержание школьной программы по литературе - на полноценное чтение времени просто не было.  В голове ничего не держится, потому, что она занята всяким бредом: где заработать денег, в каком магазине продукты выгоднее купить, какие акции в перекрестке, почем нынче коммунальные платежи, что приготовить на ужин, и так далее. И я, освежив в памяти кое-как произведения классиков, двадцать девятого мая отправляюсь  на ЕГЭ по литературе.  Предвкушая реакцию учителей и организаторов. Само собой, у всех огромные глаза и вселенское изумление: "Вы сдавать? Вы точно сдавать? А может Вы родитель? А может Вы зданием ошиблись?" Я всех ставлю на место, - какое им дело, зачем я пришла, все оформлено по закону. Так что без лишних вопросов, господа. Прохожу, сажусь, получаю конверт с заданиями, - везет, как обычно. Все то, что я не знаю. Слава Богу, хоть в темах сочинений мелькает знакомая капитанская дочка. "Как же я тебе рада, дочка казненного коменданта крепости, ты даже и не представляешь", - думаю я и принимаюсь за ответы. 
  Система оценок за ЕГЭ весьма интересно устроена по отношению к вузу, в который я навострила лыжи. Например, проходной балл по литературе для вузов вообще - тридцать два. А для ВГИКа нужно сорок. Русский язык - тридцать шесть баллов, - а во ВГИКЕ проходной пятьдесят пять. Но я справилась, у меня баллы были пятьдесят четыре и шестьдесят семь соответственно. Я сдала и литературу и русский. И результаты меня прямо таки очень обрадовали. Это потом я узнала, что у людей, поступающих во ВГИК, в большинстве своем от семидесяти и выше, а тогда я просто радовалась результатам и не понимала, как я получила хороший балл за сочинение, если при описании героев не могла вспомнить ни одного имени?! Так и остались они на страницах моего сочинения без имен, с одними фамилиями, а то и без них. А именно: Пугачев, Швабрин, Гринев, - внимание - невеста Гринева. Прости меня, капитанская дочка!
  Получив результаты ЕГЭ, я не торопясь думала о подготовке творческой папки для первого тура драматургии. И тут на работе, которая и так мне нравилась все меньше и становилась все более в тягость, начали закручивать гайки, да так крепко, что я уволилась в один день. Собрала свои пожитки и всецело погрузилась в подготовку к поступлению. В итоге папка вместе с биографией была собрана, приведена в должный вид и распечатана за один день. И тут пришла новая информация. Моя подруга Юлька, которую хлебом не корми - дай все прогуглить - нашла статистику поступлений за прошлые года, и передо мной встал вопрос: не великоват ли для меня, уже не юной, но  малоопытной в написании прозы, конкурс на драматургию? Быть может, для подстраховки, нужно подать документы еще и на киноведение? Это было логично, это было разумно, но, Боже правый, как же этого не хотелось! Однако  взялась. Тошнотворно осознавая, что киноведение это не мое, я в краткие сроки написала ряд киноведческих статей. И подала документы на два отделения одного факультета.
  Подавать документы было очень страшно. Я договорилась с подругой, что она съездит со мной. Пока мы из разных концов Москвы на метро продвигались в сторону станции Ботанический сад, я пару раз чуть не хлопнулась в обморок  от ужаса.  Как я в свои сорок с хвостом туда заявлюсь? Что мне скажут? А вдруг, с порога скажут: женщина, идите домой. Но я же узнавала, по возрасту на этот факультет нет ограничений. И все-таки страшно… как же страшно.
  Мы приехали раньше времени и час болтались в кафе неподалеку от института, пили кофе и успокаивали меня. В два часа дня мы попробовали прорваться через охрану в приемную комиссию, но пропустили только меня. Ушлый охранник потребовал предъявить копии документов подруги, а так капитально мы не подготовились. Оказалось, даже охрана во ВГИКе на высшем уровне. Я прошла, плюнула на страхи, - надоело бояться - и подала документы на оба отделения. Никто меня там не ругал, что я слишком взрослая. Секретарь на драматургии оценила количество моих справок о браке и свидетельств о разводе, а также мою биографию, с украшенным вензелями титульным листом. Копии документов были сданы,  и я была большим пальцем правой ноги уже во ВГИКе. Оставалась ерунда - пройти творческие испытания. Но это уже формальности. Расписание выложили заранее, я аккуратно выписала его в табличку на лист А4.  Ведь экзаменов у меня было вдвое больше, чем у многих. Я с волнением ждала. И пробил час.
  Первый день вступительных экзаменов изобиловал  тремя событиями: первым туром по киноведению, результатами за первый тур по драматургии и консультацией по поводу второго тура. Пока я писала рецензию с киноведами, Юлька обещала следить за результатами на драматургии и прислать мне смс. Как назло, я встала в то утро какая-то больная, с соплями и красным саднящим горлом. Собираясь во ВГИК я вообще подумывала, на хрена козе баян. Куда я лезу? Что мне там нужно? Отдав все силы на написание рецензии, я на полном серьезе желала не пройти на драматургию  во второй тур. Мне жутко хотелось домой в кровать под одеялко, а не топать на консультацию. Но включив телефон, я получила смс, из которого узнала, что я прошла во второй тур в числе двадцати трех человек из шестидесяти. Баллов за первый тур мне поставили всего пятьдесят,  при проходном сорок один, а у кого-то и вовсе было сорок пять. Несколько человек получили шестьдесят баллов, выше шестидесяти не было не у кого. Позже я поняла, что руководитель, к которому я поступаю, Инин Аркадий Яковлевич, выше оценку не ставит. И вообще весьма критически относится к работам абитуриентов, а также очень строг со своими студентами. А тогда, порадовавшись весьма условно, - и балл маленький, и домой охота, - я осталась ждать консультации. Сходила в столовую, недешевую, кстати. Попила кофе в буфете. И в шестнадцать часов двинула на консультацию по драматургии. 
  Консультацию прошлось ждать около получаса, в аудитории заканчивался экзамен. Я не понимаю школьников, абитуриентов и студентов, которые отсиживают все время экзамена. Что они там создают? Нетленку какую-нибудь? Напрасно. "Войну и мир" уже написал Лев Толстой, его вряд ли можно переплюнуть.  Я предпочитаю все по-быстрому сделать, сдать и смыться как можно быстрее. 
  Началась консультация, я имела честь познакомиться с Ининым. К своему стыду, я не знала, к кому на курс я поступаю. Он показался мне бодрым дядькой лет шестидесяти пяти. Умным и юморным. А дома, открыв википедию, я узнала, что ему семьдесят восемь лет и он написал огромное количество сценариев к моим любимым фильмам. Например, "Не хочу жениться" я смотрела раз двадцать, и каждый раз смотрю с удовольствием. 
  Консультация была полезная, я не пожалела, что пошла. Только это и спасло меня от вылета со второго тура. Инин очень толково объяснил, что он хочет видеть в наших литературных этюдах, а также сказал, что он не понимает, как можно ограничивать людей шестью листами.  Вдруг кто-то одно предложение пишет на пол-листа? Мне на экзамене, например, понадобилось ровно вдвое больше, но когда я подошла еще за одним чистовиком, девушка, курирующая экзамен, выразила лицом недовольство.  На что я полным правом и важным видом объявила: "а Аркадий Яковлевич сказал, что нельзя нас в бумаге ограничивать!" Листы были мне незамедлительно выданы. За  второй тур я получила уже более высокий балл.  Шестьдесят. Итак, по итогам второго тура нас осталось шестнадцать. А бюджетных мест десять. Борьба стала стихать, а волнение усиливаться. Нет ничего хуже - сойти с дистанции в полуметре от финиша.
  По киноведению я, между тем,  получала мало баллов. За второй меньше, чем за первый. Я мучилась от несоответствия меня и киноведения, почти плакала, но упорно ходила на все экзамены с дикой мыслью: "а вдруг не возьмут на драматургию!" Наступил день третьего тура по драматургии. Пятница, пятнадцатое июля, собеседование. Мы собрались в коридоре, шестнадцать человек. Сначала каждый был сам по себе, ну, или почти каждый. Потом страх стал нас собирать в группы. Мы набрасывались на каждого вышедшего из аудитории с кучей вопросов, это нормальная практика в любом месте после любого устного экзамена. Если быть честной, теоретически готова я не была. Не читала рекомендованных книг, не успела просмотреть весь список фильмов, - быть может, процентов на тридцать только. И еще мне было очень страшно от того, что баллов у меня было мало, а на платное обучение я пойти не могла ни при каких обстоятельствах. Какое платное обучение, если ты без работы и не знаешь, когда теперь будешь работать? И как сказать об этом преподавателям? Это стыдно и неприлично, признаваться в собственной несостоятельности в таком возрасте. 
  Перед тем, как мне заходить по алфавиту в кабинет, мое сознание помутилось окончательно. Юная симпатичная абитуриентка из нашей группы говорила мне что-то ободряющее, а я стояла со стеклянными глазами и ничего не понимала. К тому же, как назло, минут за пять до этого в аудиторию зашел заведующий кафедрой Юрий Николаевич Арабов, о котором уже долетел слушок от очников, что он всех заваливает. Мой страх достиг апогея, я сказала девушке, утешавшей меня: "не говори  ты мне сейчас, ради Бога, ничего! Я все равно тебя не слышу!" Как только я это сказала, пришла совсем дикая мысль: а вдруг перед преподавателями я буду такой же стеклянной, и они не достучатся до меня?! И тут мне стало все равно. Видимо организм защитил меня от неадекватного поведения, правда, ненадолго. Но этот момент я расскажу в диалогах и по порядку.  Итак, меня вызвали:
Секретарь приемной комиссии (выглядывая в коридор): Пен! Проходите.
Я (входя и снова начиная трястись): здравствуйте! (нахожу свой стул, сажусь,  и типа смело смотрю на педагогов)
Инин: Это у нас Ирина Пэн
Я: Правильно произносить Пен, через "е". У Фамилии корейское происхождение, не американское.
Инин: И где Вы взяли корейскую фамилию?
Я: Замуж сходила. Кореец был обрусевший, родился и вырос в России.
Инин: То есть Питер Пен Вам не родственник?
Я (про себя): Хоть бы кто спросил, не родственник ли мне Шон Пен. 
Я (вслух): К счастью, нет  (улыбаюсь.  Арабов тоже поулыбался, и через минуту вышел из аудитории. Дышать стало легче).
Наталья Александровна Павловская, второй педагог: Ирина, нам понравились Ваши рассказы. У Вас все мотивировано, легко читается. Этюд Ваш нам тоже понравился.
Я: Спасибо, я понятия не имела, как его писать. Но вы очень хорошо все объяснили, мне показалось, я вас поняла и все сделала правильно (кивают, соглашаются).
Инин: Ну, а чем Вы вообще занимаетесь.
Я: Вы знаете, я сейчас как раз ничем не занимаюсь…
Инин: Да что у нас за группа такая?! Кого не спросишь, - никто ничем не занимается!
Я: Да я недавно! А до этого работала.
Инин: Так и говорите. Работала. Кем, где?
Я: Ничего интересного, оптовая торговля. Работа с документами.
Инин: А почему сейчас пришли?
Я (стесняясь): Ну что Вы, право, мне и так стыдно, что я так поздно. Вы меня еще вопросами такими смущаете…
Инин: А что смущаться-то? У нас студенты были и  пятидесяти трех лет.
Я: Полтора года назад начала писать, вот, решила попробовать поступить и научиться писать сценарии.
Инин: А что за татуировка у Вас на руке?
Я: Японский иероглиф.
Инин: А почему не корейский?
Я: Фамилии достаточно, иероглиф японский.
Инин: А они отличаются? А что он означает?
Я: Счастье.
Инин: Давно он у Вас?
Я: Полтора года.
Павловская: Что-то видимо произошло с Вами полтора года назад.
Инин: Дети есть?
Я: Сын, двадцать один год. Он самостоятельный, вижу я его нечасто. Но мы друзья. У него своя семья уже. 
Инин: А Вы сможете оплачивать обучение?
Я: Ох… Спасибо, что спросили. Я никак не смогу! Просто совсем никак. Я пришла с целью поступить именно на бюджет.
Инин: Да не за что. Что же, мы не люди. Совсем никак? И Сын не поможет?
Я: Совсем никак. 
Инин: Но у Вас ЕГЭ хреновое.
Я: Да я уже знаю. Я была уверена, что с моим ЕГЭ все в порядке, пока не пришла во ВГИК. И откуда люди такие цифры за ЕГЭ берут?!
Инин: Так Вы когда его сдавали?
Я: В этом году.
Инин: Ууууу. Я бы не сдал.
Павловская: И я бы не сдала.
Я (в ужасе от того, что я вообще его сдала): Ну, я же так, совсем на чуть-чуть сдала.
Инин: А какие фильмы Вы любите?
Я: Комедии. Особенно Ваши.
Инин: Конечно, подготовились все.
Я: Нет, у меня другая история. С вашего позволения я расскажу  (кивают). Я Ваши комедии смотрела много раз, просто не знала имя сценариста. "Не хочу жениться", "Одиноким предоставляется общежитие", "На Дерибасовской хорошая погода…" С удовольствием смотрела всегда. Дерибасовская вообще полный абсурд, но какой гениальный абсурд. И когда я узнала, что поступаю к Вам, я просто подумала: "Вот бы поступить! Вот это было бы счастье!" 
Павловская: А какие фильмы Вы хотели бы делать?
Я: Думаю, про любовь. С комедийным уклоном.  (Кивают, и тут в моей голове вспыхивает фраза из недавно прочитанной статьи о кино, правда,  как она оказалась у меня на языке,  я не знаю.)  Про то,  как в любой ситуации оставаться человеком.
Инин (вмиг погрустнев): Ну, что тут еще спросить. Если она знает, как в любой ситуации оставаться человеком…
Я (осознавая весь ужас своего неуместного пафоса, вставая со стула и отчаянно пытаясь хоть что-то спасти, из разлетающейся на осколки душевной беседы): Я не знаю. Но я стараюсь.
Инин: Ну, ладно, Ир. Пока все. Спасибо.
Я: Спасибо вам.
Инин: А нам-то за что?
Я: За общение. До свидания.
Я вышла из кабинета полной дурой. Что за день?! Зашла конченой трусихой, вышла дурой. Народ задавал в коридоре какие-то стандартные вопросы, я ответила на несколько и убежала. В коридоре я набрала сыну и в отчаянии попросила:
Я: Влад привет! Приезжай сегодня ко мне, вискаря попьем.
Влад: Привет! Как собеседование?
Я: Обычно. Сегодня пятница, до вторника у меня ничего нет, приезжай. Если честно, у меня сдают нервы. Осталось одно собеседование по киноведению, но сегодня я хочу напиться. Приезжай, я расскажу все дома.
Влад: Хорошо, приеду. 
  Я поехала домой  и пока ехала, всю дорогу молила в душе Бога: "пожалуйста, пусть Инин поймет, что я сказала эту чушь от страха!" Около дома  купила в магазине любимый ванильный виски и закуску. Пришла, сунула все в холодильник, и чтобы не ждать итогов начала убирать в квартире. Жара на улице была в тот день градуса тридцать три, с меня лил пот, но я терла пол и думала: "главное не сидеть на сайте и не ждать результаты. Главное, спокойствие. Любой ценой".  Я ненавижу мыть пол. В тот день я все вылизала и принялась готовить еду. Влад приехал рано, я рассказала ему обо всех своих приключениях абитуриента, а он включил мне потрясный фильм  "Голос улиц". Про становление хип-хопа в США, про яркую историю жизни нескольких рэперов, про Eazy-E, про его внезапный и болезненный уход из жизни. И про то, как в любой ситуации оставаться человеком. 
  Результаты в тот вечер так и не выложили, клубок нервов разматываться никак не хотел,  и мы купили еще одну бутылку виски. Утром я проснулась и первым делом полезла  на сайт ВГИКа. Увидела свой результат за собеседование в размере девяноста баллов, и чуть не умерла от счастья. В принципе, можно было считать себя поступившей. Но кое-кто из абитуриентов сдавал русский и литературу в вузе, и оставались примерно две недели мучительного ожидания. Было понятно, что тех, кому поставили девяносто баллов (нас было трое), хотят взять. Но успокоиться я могла, только увидев официальные списки на сайте ВГИКа. Хотя бы не приказ, хотя бы рейтинги. Жизнь потекла своим чередом, может и неплохо, что я ждала рейтинг. Дни перестали лететь и поползли. Наконец настало двадцать восьмое июля. Я не выдержала ожидания и позвонила на кафедру. И услышала слова, которые мечтает услышать каждый. Очень красивые и вкусные слова: "Вы поступили на бюджет, везите оригиналы документов". 
  Кстати, о киноведении. Я прошла третий тур и туда. Попала в рейтинг на последнюю строку и была рекомендована на бюджет. Но этот третий тур дался мне очень непросто. Преподавателей было не два, а человек шесть. Вопросов задавали много и все непростые. Мне сказали несколько слов о моих работах: "Вы владеете словом, но уходите от темы". Ну, спасибо, хоть признали, что словом я владею. Когда я привезла документы на драматургию, я зашла в приемную киноведения, извинилась, сказала, что учиться буду не у них. Выслушала пожелания творческих успехов, вроде все мирно. Вместо меня  на бюджетное место  уже взяли девочку с очного, так что моя совесть окончательно успокоилась.
  Я не молода. Реагирую на магнитные бури. Иногда у меня поднимается давление. Память моя, которой я когда-то гордилась и хвалилась, запоминая огромные куски информации, уже совсем не та, что прежде. Английский язык я не помню совершенно. Но коли уж я влезла своей немаленькой задницей в эти сани, Богом клянусь, я доеду до финиша. И, да. Я счастлива.