Форум

    ЭКСКУРСИЯ

     Однажды, перебирая семейный архив, моя мама нашла старенькую школьную тетрадку. Ещё в три линейки! Обложка выгорела на сгибе, но чернила не изменили своего цвета. Надпись гласила: тетрадь для домашних работ по письму ученика 3 класса… школы №… Владимира… Мама держала её в руках и тихо улыбалась, когда я подошёл и заглянул через её плечо.
     – Ты знаешь, какой там у тебя написан «шедевр»? – Смеясь, спросила она. – Вот, прочитай!
     Пожав плечами, не надеясь увидеть что-то выдающееся, я открыл тетрадку на странице, которую она придерживала пальцем. Это было коротенькое домашнее сочинение на тему «Как мы ходили на экскурсию». И буквально с первых же строчек я вспомнил, как это было!
     Хлебозавод, куда нас повела Зинаида Васильевна – наша первая учительница – был через дорогу от школы, чуть-чуть наискосок. Мы были уверены, что там только хлеб пекут, а оказалось, что там варили вкусный квас, делали лимонад «Буратино», а кондитерский цех выпекал ещё и пряники. Приятной неожиданностью оказалось то, что там делали ириски «Золотой ключик»! Помню, мы всего напробовались! Как вкусно! Свежие, уже остывшие ириски, но ещё не завёрнутые в фантики, были очень твёрдые. Ни раскусить, ни разжевать их невозможно, только рассасывать, положив на язык или засунув за щёку. Перекатываясь во рту, они, как камешки, постукивали о зубы. Но при попытке разжевать их, ириски, согреваясь во рту, становились тягучими и вязкими, прилипая к зубам. Тётеньки, которые варили и заворачивали на автоматах уже остывшие конфеты, объяснили, что если дать им полежать месяца два, они станут мягкими, как сливочная помадка, и только в самой серединке останется довольно плотный стержень…
     Урок, отведённый для экскурсии, закончился быстро. Перед выходом из кондитерского цеха учительница строго сказала:
     – Октябрята – честные и примерные ребята!
     А на проходной толстая тётя с кобурой на животе говорила добрым голосом:
     – Ой, да ладно, это же дети, ничего страшного – по конфетке-то!
     – Нет, – ответила учительница, – а ну-ка, все выворачивают карманы!
     Я помню, какой безжалостной конфискации подверглись все конфеты и пряники, взятые «на пробу»! Делая каждому строгое внушение, она только меня похвалила:
     – Видите, какой Вова честный? Ничего не украл!
     Обратно в школу я еле шёл, переваливаясь с боку на бок, как утёнок. Но никто не обратил на это внимания. В классе, на перемене, я приподнял резинку, стягивавшую низ широких, с начёсом шаровар – и с лёгким стуком на пол посыпались ириски! Ребята горстями собирали с пола «Золотой ключик». К щедрому угощению никто не остался равнодушен!.. Как вдруг за нашими спинами раздался строгий и возмущённый голос Зинаиды Васильевны:
     – Эт-то что ещё такое?! Откуда?
     Ребята бросились врассыпную, оставив меня посреди класса с немалым ворохом злополучных ирисок у ног. Я почувствовал, как по спине пополз предательский холодок страха перед неминуемым наказанием, меру которого я даже представить себе не мог. Лицо, между тем, заливала яркая краска стыда.
     – Вова! – в голосе учительницы звучали и металл, и укоризна, – и это я тебя ставила в пример?! Та-а-ак, немедленно собирай ириски, и мы вместе идём на хлебозавод возвращать то, что ты украл!
     Помню, как я заревел в голос от стыда и страха за содеянное преступление, но не подчиниться учительнице, конечно, не мог…
     Еле передвигая ноги, плёлся я на хлебозавод. Зинаида Васильевна молча шла следом, она меня больше не ругала – хотела, чтобы я сам прочувствовал глубину своей провинности. Хуже всего было ещё и то, что мама преподавала математику в этой же школе, и, конечно, ей будет рассказано обо всём!
     Толстая тётенька на проходной хлебозавода очень удивилась, увидев нас, но пропустила к начальнику цеха. И вот я стою около стола и демонстрирую, каким способом я вынес ириски, а они снова с лёгким стуком сыплются на пол. Женщина, начальница цеха, смотрела на меня с осуждением и удивлением:
     – Ну, и хитё-ё-ё-ёр! – протянула она. – Ладно, я тебя прощаю, но больше никогда так не делай!
     Всхлипывая и вытирая ладонями слёзы, я дал честное октябрятское слово, что больше такого в жизни не повторится!..
     И вот теперь, будучи взрослым, став отцом двух детей, читая сочинение и вспоминая все подробности экскурсии, я от души хохотал над заключительной фразой, прозвучавшей весьма двусмысленно: «Экскурсия в кондитерский цех нашего хлебозавода была очень интересная. Каждый вынес оттуда что-нибудь полезное!»