Солнце бродит в лунных кратерах,
Ночь качает на весах,
Плавно плавленою платиной
Заливая небеса.
Проткан радужными нитями
Мир с обратной стороны.
Это солнечные жители
Их прядут из тишины.

А устанут, веки сонные
На мгновение смежив, –
Снится им земля зелёная
И несолнечная жизнь.
И глядят они, как пленные
Кем-то начатой войны,
На огромную вселенную
С этой, тёмной, стороны.

Будто ходят они посуху,
Будто ранят землю посохом,
Будто пьют они без просыху
И без просыпу – в кровать.
Будто нужно им без продыху
Хлеб трудами добывать...

Забытья простая лужица
Мстится пропастью времён,
И грохочут фильмы ужасов,
Чтоб напомнить: это – сон.

...Что, дружок? – захлопни варежку.
Сказка – ложь, да в ней – совет:
Пробежать сквозь сон – по краешку –
И уйти обратно в свет.

Местная мелочь слушает ганста-рэп,
Дружно кивает: здорово, баба-яга!
Я отвечаю с улыбкой: ага, привет,  –
И выхожу в построждественские снега.

Город, прибитый похмельем, лежит во сне,
Только старушки выгуливают собак.
Смерть инспектирует улицы. Вместе с ней
Я проникаю вглубь, ускоряя шаг.

Город имеет тёмные этажи –
Чтобы идти по ним, нужно знать Слова.
Я превращаюсь в тень. Я учусь не-жить.
Нежить бесстрашна – ибо она мертва.

Город течёт и закручивается в кольцо;
Если нырнёшь – в зубах принесёшь секрет:
Самое лишнее – это носить лицо,
Самый живучий – тот, которого нет.

Нет. Это слово – как павший в зеркало свет.
Свет, отражённый стеклом, словно гулкий смех.
...Местная мелочь – Никита, Кирилл, Ахмет...
Жаль, нет Ванюши. Эти – вкуснее всех.

Юному балбесу не до хмурости.
Он вселенной полноправный житель:
Многая печаль – во многой мудрости?
Не-а, не поверю! Докажите!
А в засаде ждут проблемы взрослые –
Каждая с подвохом да со стажем,
С каверзными «вечными» вопросами.
Прыгай, птенчик, радуйся… Докажем.

…Жизни марш-бросками и привалами
Побродил по свету, глядя в оба.
Мудрости, бывало, не хватало мне.
И сейчас хватает не особо.
Но хлебать печали полной мерою –
Всё одно что у костра прибраться.
Гой еси, кощеи, волки серые –
Я на стрёме. Налетайте, братцы.

Мне твердят попутчики угрюмые:
Ты умерь-ка прыть свою скорее,
О душе уже пора подумать бы! –
Понимаю… Думаю. Мудрею.
К солнцу, Богу – вечно есть к чему расти.
Как бы опечалить ни старались –
Радость в ней одна, во многой мудрости!
Только в ней-то, собственно, и радость.

Мы созданы друг друга обижать –
И называем это словом «опыт».
Но сводят вновь таинственные тропы
Тех, кто мечтает встречи избежать,
На самых неизбежных рубежах.
Жизнь строится из этих мелких хлопот
И множит их с настырностью бомжа
В исканиях того, что можно слопать.

Ей нравится глотать своих детей
Подобно революции. Так в тонус
Вводил супругу Рею хмурый Кронос,
Урана-папки жёстче и лютей, –
Рожай, мол, дорогая, не пустей,
Пускай не канет втуне даже волос
С головки чада… Что же до костей –
Они пойдут на гумус и на бонус.

Мы созданы друг друга мастерить
Из душ, из мыслей и из тел друг друга,
Обрывков сна, ошмётков перепуга,
Чтобы, продев серебряную нить
В иглу обиды, смаковать и длить
Чужую боль… Свою ли? (О, упруга
Подушечка души…) И говорить –
Как будто никому, уставясь в угол,

О прошлом – как о нынешнем. Вчера –
Протяжность непрожитого сегодня,
В котором воля правит не Господня,
В беспамятство сливая вечера
С попытками проснуться. Свеч игра
Напомнит о желанье стать свободней,
О вечном – как о завтрашнем. Сегодня –
Застывшее на выдохе вчера.

Мы созданы друг друга воскрешать
Из самой долгой и глубокой комы,
Чтоб навсегда чужих и незнакомых –
Узнала потрясённая душа,
Просвет во льдах забвенья продышав.
Чтоб изумиться: Господи! Я дома!
Чтоб мир мурлыкал, как пушистый шар,
Пригревшийся под ручкой малыша,
Смешную сказку из ушедшей дрёмы…

Всё пройдёт. Всему на свете выйдет срок.
Все объятья в этом мире разомкнутся,
И захочется на сотни лет свернуться
В одинокий, ровно дышащий клубок,
Сохраняющий волшебное тепло
Под чеширской шубой звёздных многоточий…
Здравствуй, кошка! – символ нежности и ночи –
И того, что есть, когда всё-всё прошло.

Баю-баю. Спи, усталый вечный Бог.
Ты так много сотворил, Ты так старался,
Ты уже так долго всласть не высыпался…
Баю-баю. Входит дрёма на порог.
Пусть Тебе приснимся маленькие мы –
Без обычных наших выходок и взбрыков,
Повзрослевшие, в сиянье чистых ликов,
Исчерпавшие все поводы для тьмы…

Баю-бай. Рокочет мерный метроном
Между ставшими единым полюсами.
Кошка-ночь поводит чуткими усами
Над недвижным мироздания шатром.
Завтра снова будет день и будет мир,
Завтра снова – стройки, ломки, пляски, драки…
Спи, мой Боже… Всё на нас – как на собаке…
Не тревожься. Баю-мяу. Мыру-мыр…