Форум

417. Рюген

ах, как отменно гулок и просолён
ветреный день... И небо!.. ( считала - плоско ж!)
я сражена, впервые постигнув роскошь
серости повивальных его  пелён.

правду сказать: а где бы и как могла
я причаститься этих великолепий:
палево-сизых, нежных, седых, как пепел,
синих, как виноградная пастила?

солнце чадило,  тлело  как головня
в облачном чане, искры чтоб не раздуло,
чтоб не мешать пространству с органным гулом,
телом не затрудняясь, входить в меня.

мне довелось бывать у большой воды,
но разве может море с рекой сравниться?
миг -  и меж  нами нет никакой границы,
я уже часть стихии, её среды.

пара шагов - и бухточка, - как карман,
как дождевая лужа, - а в ней скорлупки,
снасти тростник - и боты, баркасы, шлюпки, 
к носу впритирку  чья-то торчит корма.

было здесь тихо, ветер не долетал,
я посчитала лодки - не хватит дО ста,
в мелкой волне купают смолы коросты
и друг о друга чешут свои борта.

сыростью пахнет, йодом и солью, - где
мог этот запах сделаться мне приятен
вместе с дрожаньем  бликов, с игрою пятен
между бортов, на выглянувшей воде?

всё здесь чужое: небо, земля, - страна;
лодкам рыбацким этим с какого боку -
я, - рождена за тысячу вёрст к востоку?!
нежность, птенец бесхитростный, ты странна!

да не долби же темя, сломаешь клюв;
чувствуешь: даже в летнем тепле и неге
сдержанность  - будто память о близком снеге…
я не могу любить это!.. и  - люблю…

ну из каких вот древних и тайных нор
вытащит подсознанье  - ему спасибо:
свитер отца, шершавый от соли, рыба,
мокрая сеть и морем пропахший двор?..

...космы волос русалок по брёвнам свай,
где мы уселись.  В кружках янтарь и пена.
в мире, где всё есть суть и второстепенно,
официанту: “Битте зер, нох маль, - цвай.“

418. Саксофон

бархатное соло саксофона в школьном коридоре пело мне, 
клёны, догоравшие в окне, полыхнули жарче  на полтона.

музыкант был юн, незнаменит, не всегда в ладах с ладами руки,
но живой тоски и страсти звуки всех к себе тянули как магнит.

пересменка. Середина дня. На любовь настроенного мало…
я же безнадёжно понимала: он играет, чтоб поджечь меня.

419. Флоксы

тревожный месяц вересень
последним зноем избалован,
 но - твёрже взгляд, трезвее слово,
трава в подпалинах половы
и ртути отблески в росе.

...ночь за бортами глубока,
в кругу - огни, в разгаре танцы,
и тополя как новобранцы,
и светит матово, без глянца,
внизу бегущая река.

потом до самого утра
всё водит нас звезда пастушья...
о ты, лиловое удушье,
ты, акварель с гуашью, с тушью
на клумбах школьного двора!..

что пахло б горше и  острей?-
клочок счастливого билета,
предчувствие кончины лета,
запястье с холодком браслета
у губ?.. - но, верная примета,

весь хлам сентиментальный этот 
сгорит у осени в костре,

и прах его поглотит Лета.

 420. Мам!..

-Мам!..-этот крик внутри,
яростный, как ожог.
Вслух не заговорить.
Слышит один лишь Бог.

что не пускают вверх,
бьётся о глубину.
Белая, словно стерх,
ночь подошла к окну.

улицу занесло.
зябко слепым домам.
Есть миллионы слов,
-Мам, -повторяю. - Мам...

Боже, верни мне явь
в августовском хмелю
-Мам, не успела я.
-Мам, я тебя люблю.

что я рвала гужи?
...медленно из горсти
капля за каплей - жизнь…
-Мам, ты меня прости!

древних страничек шёлк,
твой одинокий ум.
... -Сотник, уже вошел
равви в Капернаум.

ах, как черства кора
наших ленивых душ, -

бледен в них свет добра
выищи, обнаружь.

Чешешь  как заводной,
втиснутый в колею,
муку души родной
слышать бы, как свою!..

Поздно. Горька вина.
память сухим листом:
…-Я же здесь не одна,
я же тут со Христом...

слёз не истёкших взвесь
мелешь-мельчишь в труде:
прочно всегда: ты здесь!
-Мам, а теперь ты где?

в зримую чёткость форм
мысли не огранить.
Карточка. Телефон.
Некому позвонить.

скоро опять к весне...
солнце метнёт болид.
-Мам, ты теперь во мне.
Там, где всегда болит.